Гражданское общество в истории политической мысли Европы

Во II в. до н.э. Полибий (203-120), интерпретируя историю Рима и его институтов, использовал идеи Аристотеля и Платона. В достоинствах смешанной конституции и создании институтов консулов, сената и народного собрания он увидел гарантии стабильного и справедливого управления миром посредством римского законодательства. Впоследствии эти идеи были усвоены Цицероном и другими представителями римской интеллектуальной элиты эпохи поздней республики.

Цицерон родился в южнолатинском муниципии Арпине, где уже давно пользовались всеми правами и преимуществами римских граждан, среди которых было и право занимать общегосударственные должности. Доступа к высшим должностям и в сенат он добился благодаря поддержке антисенатской демократической партии. Между тем симпатии Цицерона, унаследованные от предков, были скорее на стороне аристократического, сенатского режима. Эта двойственность наложила отпечаток на всю его политическую деятельность. Он не примкнул к партии и усиленно развивал свои редкие личные качества: учился красноречию и философии.

В Риме, будучи отроком, он примкнул к кружку умеренных, который вел свое начало от Сципиона Младшего и соприкасался как с оптиматами, так и с демократами. Кружок казался подозрительным как тем, так и другим, и лучшие друзья Цицерона пали от фанатизма, кто одной, кто другой партии. Цицерона спасла его молодость.

На общественную арену Цицерон выступил, когда власть Суллы была неоспоримой и аристократия пользовалась несправедливым перевесом над разбитой и приниженной демократией. Цицерон примкнул к демократической оппозиции, защищая граждан в процессах против властвующих. В 79 г. он оспорил законность распоряжения Суллы, посредством которого у граждан города Арреция были отняты права римского гражданства, - и выиграл судебное дело.

В 79-77 г. он путешествует по Греции для продолжения своего ораторского и философского образования. Вернувшись в Рим, он уже не застал Суллу в живых, а демократическая оппозиция поднимала голову. Цицерон выступил кандидатом на должность квестора (76 г.) - первую из государственных должностей, дававшую доступ в сенат - и был блистательно избран. Местом его деятельности стал город в западной Сицилии, где целый год (75 г.) он занимался провинциально-казначейскими делами и приобрел доверие местных жителей.

Деятельностью судебного оратора он занимался в Риме с 74 г., и сицилийцы пригласили его отстаивать их интересы (70 г.) против бывшего наместника Г. Верреса, который притеснял и грабил их в течение 3 лет (73-71). Положение Цицерона как представителя обвинения было весьма затруднительно, поскольку Веррес был сподвижником Суллы и его поддерживал сенат, подвергавшийся постоянным нападениям демократии после смерти диктатора. К тому же судьи - присяжные тогда набирались из одних только сенаторов, и эта привилегия была упразднена лишь к концу 70 г., когда были учреждены всесословные суды присяжных. Благодаря своим ораторским способностям и неутомимому труду Цицерону выиграл судебное дело, и Веррес был осужден.

Успешно прошла кандидатура Цицерона в эдилы (69 г.), и на этой должности он сохранил расположение народа.

Первую свою политическую речь Цицерон произнес перед народом в прославление Помпея (66 г.), блестящего полководца и вождя демократии, но неумелого оратора и политика. И только в течение двух лет Цицерон мог утешать себя мыслью, что он и Помпей, воевавший на Востоке против Митридата, самого опасного врага Рима - являются настоящими вождями победоносной демократии.

В 63 г. Цицерон был консулом, раскрыл заговор Катилины и играл ведущую роль в сенате. Он принадлежал к сословию всадников, а не сенаторов, и первый в своем роду добился избрания в консулы. Оптиматы ("честные люди") высоко ценили действия консула Цицерона, направленные на подавление движения Катилины: Луций Аврелий Котта предложил устроить благодарственные молебствия богам; Луций Геллий признал его заслужившим "гражданский венок", которым награждали за спасение жизни римского гражданина; Квинт Лутаций Катул провозгласил его "отцом отечества".

Исполнение гражданского долга Цицерон ставил превыше других добродетелей. В 63 году, слагая с себя полномочия консула, он поклялся, что государство спасено: "я, ради спасения граждан, не поколебался встретить грудью сильнейшие бури и чуть ли не удары молний и, сам подвергаясь опасностям, принести спокойствие всем остальным".1

Римляне от природы, полагает он, проникнуты такими гражданскими добродетелями, как "великим стремлением поступать доблестно" и "великой склонностью служить общему благу". История Рима свидетельствует о том, что "Если бы предки наши не ставили блага государства превыше всего, то не избавили бы Рим от нашествия галлов, от нападения Пирра, от ужаса, который внушал Риму Карфаген, а двое Сципионов кровью своею не потушили начавшегося пожара второй пунической войны".2

Важнейшее применение гражданской доблести Цицерон видит в управлении государством. Эти доблестные государственные мужи составляли понятие о долге, о праве народов, о гражданском правосудии, верности, справедливости, добросовестности, воздержанности, отвращении к позорным поступкам, стремлении к похвалам и почету. Они - образец стойкости в трудах и опасностях: "ни в одном деле доблесть человека не приближается к могуществу богов более, чем это происходит при основании новых государств и при сохранении уже основанных" 3. Лишь ради выполнения долга, "а не ради наград или славы" следует брать на себя консульские полномочия, свершая прежде всего дела необходимые, назревшие, а не желательные.

Общественные интересы, согласно Цицерону, имеют приоритет над личными: "Ибо отечество взрастило нас не с тем, чтобы не ждать от нас никакой поддержки и только, служа нашим выгодам, создавать для нас безопасное убежище для жизни на досуге и спокойное место для отдохновения, но для того, чтобы оно само, себе на пользу, взяло в залог многие и притом величайшие силы нашего духа, ума, мудрости и предоставляло нам для наших личных потребностей лишь столько, сколько может оставаться после удовлетворения его собственных нужд"4.

Патриотизм, долг римлян перед родиной и согражданами утверждает Цицерон: "раз отчизна сулит нам больше благодеяний и является родительницей более древней, чем тот, кто нас произвел на свет, то ей, конечно, следует воздать благодарность большую, чем та, какую следует воздать родителю"5.

Отказ от государственной деятельности и исполнения гражданского долга Цицерон подвергает основательной критике. Он считает странным, что ученые люди, "когда море спокойно, держать кормило отказываются, так как не обучались этому и никогда не старались овладеть таким умением, но что они же объявляют о своем намерении встать у кормила, когда на море разыграется сильнейшая буря".6 Так Цицерон устраняет сомнения насчет того, следует ли вообще заниматься государственной деятельностью и исполнять гражданский долг.

Поэтому изучать науки, которые могут сделать нас полезными государству, есть самая славная задача мудрости и величайшее проявление доблести и ее обязанность. Доблесть более чем другие добродетели, стремится к служению другим, а высшая доблесть - стремиться к общему благу.

В сравнении с Платоном, который признал нужным и создал государство скорее такое, какого "следовало желать, в каком было бы возможно усмотреть разумные основы гражданственности", а не такое, какое могло бы существовать, -Цицерон видел свою задачу в том, чтобы "руководствуясь теми основаниями, какие усмотрел Платон, не по общим очертаниям и по изображению гражданской общины, а на примере огромного государства как бы жезлом коснуться причин всякого общественного блага и всякого общественного зла".7

Гражданскую общину Цицерон понимает как "множество людей, связанных согласием". Причиной соединения людей в общество он, развивая мысль Аристотеля об общественной сущности человека, называет врожденную "потребность жить вместе". Определение государства, как представляется, лишь конкретизирует понимание гражданской общины: "государство есть достояние народа... соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов".8

Вместе с тем Цицерон делает существенный вклад в формирование концепции гражданского общества. Связующим звеном гражданского общества он считает закон, а право, установленное законом, должно быть одинаково для всех. И может ли быть стабильным общество граждан, когда их положение и права не одинаковы? Общий правопорядок рассматривается также в качестве сущностной характеристики государства.

Общество и государство прочны и долговечны, когда всему народу "полезно одно и тоже", и он имеет согласие в вопросах безопасности и свободы. Доблесть и мужество как высшие гражданские качества должны управлять государством, а не богатство и знатность происхождения, как полагал Ликург. Доблесть предполагает высокую ответственность перед гражданами и следование закону: "...когда тот, кто повелевает другими, сам не находится в рабстве ни у одной из страстей, когда он проникся всем тем, к чему приучает и зовет граждан, и не навязывает народу законов, каким не станет подчиняться сам, но свою собственную жизнь представляет своим согражданам как закон..."9

Гражданская свобода не должна пренебрегать законами. Чрезмерная свобода народов, как и у частных людей, превращается в чрезмерное рабство. Когда народ выходит из повиновения, то "усмирить толпу, не знающую удержу ввиду непривычного для нее положения" труднее, чем успокоить бушующее море или мощное пламя.

В подтверждение этой мысли Цицерон ссылается на своих предшественников. "Когда, - говорит Платон, - ненасытная глотка народа пересохнет от жажды свободы, и народ, при дурных виночерпиях, вкусит не разумно размешанной, а совсем не разбавленной свободы, он начинает клеветать на магистров и первенствующих людей, если они не особенно мягки и уступчивы и не дают ему полной свободы, начинает преследовать их, обвинять, называть своевластными.... Тех, кто повинуется первенствующим людям, такой народ преследует и называет добровольными рабами, а тех, кто, занимая магистратуры, хочет походить на частных людей, а также и тех частных людей, которые стремятся к тому, чтобы между частным человеком и магистратом не было никакого различия, они превозносят похвалами и возвеличивают почестями, так что в подобном государстве свобода неминуемо господствует над всем: частный дом не повинуется власти, и это зло распространяется даже на животных; даже отец боится сына, сын пренебрегает отцом, причем всякий стыд отсутствует; все совершенно свободны и нет различия между гражданином и иноземцем; учитель боится своих учеников и заискивает перед ними, а ученики презирают учителей; юноши напускают на себя важность стариков, а старики унижаются до юношеских забав, чтобы не быть юношам в тягость и не казаться чересчур важными. Вследствие этого даже рабы держат себя чересчур вольно, а женщины имеют те же права, что и мужчины; мало того, даже собаки, лошади, наконец, ослы, при такой вольности, так наскакивают на людей, что приходится уступать им дорогу".10

Авторитет лучших граждан, действующих в совете или сенате, укрепит государственную власть, считает Цицерон. Общественные игры, торжища и всяческие поводы к многолюдным собраниям, наряду с религиозными обрядами сделают государство долговечным, и правосудие в нем укрепится любовью граждан к спокойствию и миру.

Права римских граждан, начиная с древнейшей эпохи, уважались царями, а впоследствии были четко определены. Ромул в качестве мер принуждения использовал не насилие и казни, а налагал пеню в виде овец и быков. Тулл Гостилий, третий по счету царь после Ромула, даже знаками своего царского достоинства решался пользоваться только по повелению народа. Он просил согласия народа, чтобы двенадцати ликторам было дозволено шествовать перед ним. Публий Валерий "велел первый опустить ликторские связки, когда начал говорить на народной сходке", и перенес свой дом с более высокой части холма Велии, где некогда жил царь Тулл, к его подошве.

Империй, совокупность прав царя, а в эпоху республики полнота власти высших магистратов (консулов11 и преторов) были ограничены "коллегиальностью и годичным сроком, а в пределах померия (сакральная городская черта города Рима), также и интерцессией плебейских трибунов и правом провокации (апелляция к народу), которым обладал римский гражданин".12

Граждане избирали царя, а затем магистрата в куриатских комициях. Уже облеченному гражданской властью магистрату империй предоставлялся изданием особого куриатского закона. Магистрат, обладающий империем, не имел права вступать в пределы померия. Империй включал право авспиций, набора войска и командования им, созыва куриатских комиций, права принуждения и наказания и юрисдикции.

Магистратуры (властные полномочия) предоставлялись только после исполнения гражданского долга военной службы, и притом с промежутком в три года между каждой из них, чтобы в это время гражданин мог исполнять обязанности и рядового члена общества. По Виллиеву закону 180г. квестура предоставлялась в возрасте не менее 27 лет, эдилитет - 30, претура - 33, консулат - 36. По Корнелиеву закону 81г., квестура - не ранее 29-летнего возраста, претура (после обязательного 10-летнего промежутка) по достижении 39, консулат - 42 лет, второй консулат - только через 10 лет после первого.

Плебейские трибуны имели задачу сдерживать консульский империй, как ограничивали царский произвол эфоры в Спарте и космы на Крите.

Достоинство и безопасность римских граждан защищал внесенный Публием Валерием на рассмотрение народа закон о том, чтобы ни один магистрат не имел права "вопреки провокации ни казнить римского гражданина, ни наказать его розгами".Провокации применялись и во времена царей. Многие законы Двенадцати таблиц указывают на дозволение совершать провокацию по любому судебному приговору и по наложению пени.

Закрепляя некоторые права за народом ради сохранения общественного согласия, консульский закон Луция Валерия Потита и Марка Горация Барбата установил, что магистрат не может быть избран без того, чтобы по его решению не была возможна провокация.

В Риме существовала определенная совокупность правовых норм, определяющих взаимоотношения между государством и гражданином, а также между гражданами, когда эти взаимоотношения имели значение для государства.

Благополучие, равноправие и спокойствие граждан Цицерон связывает с соблюдением надлежащей меры трех видов власти - царской, власти оптиматов (сената) и народной, когда наказания не возбуждают жестоких и злобных чувств. Равномерное распределение прав, обязанностей и полномочий укрепляло общество и государство. Так после похорон царя Тарквиния, Сервий "сам спросил народ относительно себя и, получив повеление царствовать, провел куриатский закон о своем империи". Захватив обширные земли, он распределил их между новыми гражданами и учредил ценз, на основании которого подати и в мирное, и в военное время взимались в соответствии с имуществом.