Лекции по "Философии"

Огромный урон, нанесенный Древней  Руси, не прервал, однако, культурной традиции. Центрами развития русской мысли  оставались монастыри, в которых не только сохранялись традиции духовной культуры Руси, но продолжалась работа по переводу и комментированию византийских философских произведений. Среди памятников отечественной мысли этого периода наиболее значительными по идейному содержанию являются «Слово о погибели Русской земли», «Сказание о граде Китеже», «Слова» Серапиона Владимирского, «Киево-Печерский патерик». Важнейшими для русской мысли этого периода были темы духовной стойкости и морального совершенствования.

Новый этап развития русской философии охватывает период с конца XIV по XVI век, характеризующийся подъемом национального самосознания, образованием русского централизованного государства, укреплением связей со славянским югом и центрами византийской культуры.

Одно из центральных мест в русской  мысли XV—XVI вв. заняла проблема государства, власти и права. Взгляд на Московское православное царство — Святую Русь — как преемницу Византии, призванную выполнить особую историческую миссию, нашел отражение в сформулированной старцем Филофеем историософской концепции «Москва — третий Рим». Проблемы власти и права были ведущими в полемике Ивана Грозного и Андрея Курбского, им посвящены сочинения Федора Карпова и Ивана Пересветова, отстаивавшего идеи укрепления самодержавного правления.

Проблемы человека, нравственного  совершенствования, выбора путей личного  и общественного спасения были в  центре внимания выдающегося византийского  гуманиста-просветителя Максима Грека, философское творчество которого стало величайшим достижением русской средневековой философии.

Значительную роль в распространении  философских знаний играли крупнейшие центры образования и культуры —  Киевско-Могилянская и Славяно-греко-латинская  академии, в которых преподавался целый ряд философских дисциплин.

          Начало XVIII века стало завершающим периодом в истории русской средневековой философии и временем зарождения предпосылок ее секуляризации и профессионализации, закладывавших основы нового этапа в развитии отечественной мысли.

При характеристике особенностей развития философии в России необходимо, прежде всего, учитывать условия ее существования, которые по сравнению с западноевропейскими были крайне неблагоприятными. В то время, когда в университетах Германии свои философские системы свободно излагали И. Кант, В. Шеллинг, Г. Гегель и другие мыслители, в России преподавание философии находилось под строжайшим государственным контролем, не допускавшим никакого философского свободомыслия по чисто политическим мотивам. Отношение государственной власти к философии наглядно выражено в известном высказывании попечителя учебных заведений князя Ширинского-Шихматова «Польза философии не доказана, а вред возможен».

Вплоть до второй половины XIX в. философская  проблематика осваивалась в России преимущественно в философско-литературных кружках вне официальных структур просвещения, что имело последствия двоякого рода.

С одной стороны, становление русской  философии происходило в ходе поисков ответов на те вопросы, которые  ставила сама российская действительность. Поэтому трудно найти в истории русской философии мыслителя, который бы занимался чистым теоретизированием и не откликался бы на животрепещущие проблемы.

С другой стороны — эти же условия  привели к такому ненормальному  для самой философии состоянию, когда при восприятии философских учений политические установки приобретали доминирующее значение и сами эти учения оценивались прежде всего с точки зрения их «прогрессивности» или «реакционности», «полезности» или «бесполезности» для решения социальных проблем¹. Поэтому те учения, которые, хотя и не отличались философской глубиной, но отвечали злобе дня, имели широкую известность. Другие же, составившие впоследствии классику русской философии, как, например, учения К. Леонтьева, Н. Данилевского, Вл. Соловьева, Н. Федорова и др., не находили отклика у современников и были известны лишь узкому кругу людей.

При характеристике особенностей русской  философии нужно учитывать также культурно-исторический фон, на котором она формировалась. В России в ходе ее истории произошло как бы переплетение двух различных типов культур и соответственно типов философствования: рационалистического, западноевропейского и восточного, византийского с его интуитивным мироощущением и живым созерцанием, включенного в русское самосознание через православие. Такое сочетание двух различных типов мышления проходит через всю историю русской философии.

Существование на перекрестке различных  культур во многом определило форму  философствования и проблематику русской  философии. Что касается формы философствования, то ее специфика удачно определена А.Ф. Лосевым, который показал, что русской философии в отличие от западноевропейской чуждо стремление к абстрактной, чисто рациональной систематике идей. В значительной своей части она «представляет собой чисто внутреннее, интуитивное, чисто мистическое познание сущего»³.

С содержательной стороны русская  философия также имеет свои особенности. Ведущий для нее темой стала тема России, постижения смысла ее существования в истории. С этой темы начиналось становление русской философской мысли, и она оставалась актуальной на всем протяжении ее развития.

Другой ведущей темой была тема человека, его судьбы и смысла жизни. Усиленное внимание к проблеме человека определило нравственно-практическую направленность русской философии. Особенностью русского философского мышления был не просто глубокий интерес к вопросам морали, а доминирование моральной установки при анализе многих других проблем.

Самобытная русская философия  в своих новаторских исканиях теснейшим образом была связана с религиозным миросозерцанием, за которым стояли века духовного опыта России. И не просто с религиозным, а именно с православным миросозерцанием. В настоящее время бесценный духовный опыт, добытый русской философией, выступает как необходимая основа духовного возрождения и построения новой России.

Славянофилы и западники

           Становление  самобытной русской философии  начиналось с постановки и  осмысления вопроса об исторической  судьбе России. В напряженной  полемике конца 30-х — 40-х  гг. XIX в. о месте России в мировой истории оформились славянофильство и западничество как противоположные течения русской социально-философской мысли.

Главная проблема, вокруг которой  завязалась дискуссия, может быть сформулирована следующим образом: является ли исторический путь России таким же, как и путь Западной Европы, и особенность России заключается лишь в ее отсталости или же у России особый путь и ее культура принадлежит к другому типу? В поисках ответа на этот вопрос сложились альтернативные концепции русской истории.

Славянофилы в своей трактовке русской истории исходили из роли православия как начала всей русской национальной жизни, делали упор на самобытный характер развития России, тогда как западники основывались на идеях европейского Просвещения с его культом разума и прогресса и полагали неизбежным для России те же исторические пути, которыми прошла Западная Европа.

Лидеры славянофильства — Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817— 1860), Юрий Федорович Самарин (1819—1876) — выступили с обоснованием самобытного пути развития России.

Изучение истории у славянофилов было направлено на поиск устойчивых факторов, влияющих на исторической процесс. Такими факторами, по мысли славянофилов, не могли быть ни природно-климатические условия, ни сильная личность, а только сам народ как «единственный и постоянный действователь» в истории.

Но что определяет бытие народов  и их историческую деятельность? Экономика? Политика? Государственное устройство? Славянофилы считали, что экономические, политические и другие факторы вторичны и сами определяются более глубоким духовным фактором — верою, обусловливающей историческую деятельность народов. Народ и вера соотносятся так, что не только вера создает народ, но и народ создает веру, причем именно такую, которая соответствует творческим возможностям его духа.

«Христианство, — пишет А.С. Хомяков, — при всей его чистоте, при  его возвышенности над всякою человеческою личностью, принимает  разные виды у славянина, у романца или тевтона»¹.

Развитие духовной жизни и культуры Европы определялось тем, что ее народы были приобщены к христианству насильственным путем, причем в форме насаждения «латинства», т. е. христианства, которое, по определению А. Хомякова, выражало лишь внешнее единство всех христиан. Это внешнее единство утверждалось борьбой католической церкви во главе с папой за государственную власть над всей Европой, организацией военно-монашеских орденов, крестовыми походами, единым дипломатическом и церковным языком — латинским и т.д.

Реакцией на насильственно насаждаемое  единство и подавление свободы стала  Реформация, в результате которой  после долгой, мучительной и кровавой борьбы возник протестантизм. Сравнивая католицизм и протестантизм, А.С. Хомяков пришел к выводу, что протестантизм столь же односторонен, как и католицизм, но односторонен в противоположном направлении: «ибо протестантство удерживало идею свободы и приносило ей в жертву идею единства»¹.

Историческое различие в развитии России и Европы И. Киреевский осознает, прежде всего, как различие в религиозной судьбе. Христианское учение в Западной Европе развивалось схоластически, как умозрительное постижение Божественной истины. Эта рассудочность в вере отразилась на всей истории западной цивилизации. Православие в России шло иными путями. Исихастские практики умно-сердечной молитвы, внутреннее деланье - как духовное преображение и обожение ума, чувств и тела человека являются эзотерическим ядром Православной Церкви на протяжении всего ее существования в России. С помощью многократного повторения молитвы "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя", кратко выражающей христианское учение, монахи-исихасты "овладевали" своим умом, а затем концентрировали его в области сердечнoгo центра. Применялись также дыхательные практики и определенные асаны для сосредоточения. Очевидно, что эта практика, как и разработанное в XIV веке Григорием Паламой религиозно-философское учение о Фаворском свете - божественной энергии, проявленной в мире, которую можно созерцать, отождествившись всем своим существом с молитвой-обращением к Иисусу Христу, уходит своими корнями в византийское наследие.

 Киреевский писал, что истинное христианство - "божественная истина в ее чистоте и святости" - сохранилось только на Востоке, хотя, в силу исторических причин, и не воплотилось в образованности народа. Киреевский не придавал решающего значения природным "свойствам" народа. Главная особенность и преимущество русской истории и русского народного склада заключались для него в следовании православной святоотеческой традиции.

     Киреевский сам. перешел  от философских умозрений к  внутреннему деланью и считал, что "вера, как основа мудрости  и воли человека", должна   стать   "мировоззренческим   ориентиром"   новой   русской   философии. Этой теме Киреевский посвятил свою работу "О необходимости и возможности новых начал для философии".

      Киреевский критически  оценивал роль Римско-католической  церкви, которая путем силлогизмов  исказила предание, изменив догмат  о Святой Троице, в результате чего Папа стал главой церкви вместо Христа. По мысли Киреевского, именно римский "юридизм" заразил западное христианство рационализмом, давшим почву для спекулятивного философствования.

       Киреевский раскрыл  внутреннюю связь протестантизма с католицизмом, которая выразилась в том, что в ходе Реформации в протестантизме односторонне усилились рассудочные начала, заложенные еще в схоластике Средневековья. Это привело к полному господству рационализма. По этой причине европейская культура пришла к недооценке духовных основ жизни и атеизму, отрицающему религиозную веру, то есть саму движущую силу истории.

         И католицизм, и протестантизм, по мнению  славянофилов, противопоставив единство  и свободу, исказили дух первоначального  христианства.

Только православие восприняло и сохранило, по мысли славянофилов, вечную истину раннего христианства во всей ее полноте, а именно идею тождества единства и свободы (свободы в единстве и единства в свободе). Ими было включено в историософию важнейшее понятие, характеризующее русское своеобразие, которое вошло в содержание «русской идеи». Это понятие — «соборность», выражающее свободную общность людей. Соборность понималась славянофилами, прежде всего как церковная соборность — свободное единство верующих в деле совместного понимания ими правды православия и совместного отыскания пути к спасению. Свободное единство православных верующих должно основываться на бескорыстной любви к Христу как носителю совершенной истины и праведности. Единство в свободе на основе любви — вот сущность соборности как явления русского духа:

Православие в концепции славянофилов выступало как духовная основа всей русской жизни.

В истории России произошло слияние  духовных ценностей православия  с народной жизнью. В результате этого оформился «дух народа», благодаря которому народ становится подлинным субъектом исторического процесса.

Можно соглашаться или не соглашаться  с данной оценкой характера русского народа, но то, что в качестве народа выступает не просто совокупность людей, население, а люди, объединенные общей исторической судьбой и общими духовными ценностями и идеалами, не подлежит сомнению. Величайшая заслуга славянофилов заключается в том, что они стали рассматривать нацию как духовное явление.

Славянофилы придерживались органического взгляда на общество как на естественно сложившуюся общность людей, имеющую собственные принципы организации жизни. Структурной единицей организации русской народной жизни славянофилам представлялась община, главной характеристикой которой является самоуправление. Общинное устройство, основанное на началах общей ответственности, выработке совместных решений в соответствии с голосом совести, чувством справедливости, народными обычаями было для славянофилов зримым воплощением свободной общности.