Гражданская война в литературе поэтов 20 века

          «Сорок первый» появился в шестом номере «Звезды» и вызвал сенсацию в ленинградских литературных кругах. Лавренев мне как-то по этому поводу сказал:

«Чувствую, как попутный ветер надувает мои паруса».

          Что же характерно для повести «Сорок первый», которая начинается с изображения красноармейского отряда, вырвавшегося из вражеского кольца, а не с выстрела Марютки на острове? Первая глава как будто «лишняя» в повести, появилась, по шутливо-ироническому замечанию писателя, «исключительно в силу необходимости». Автору нужно было показать героиню как частицу отряда, частицу революции. Её исключительное положение в красноармейском отряде дает возможность глубже раскрыть душевный мир героини, показать, что под ее кожаной курткой бьется чуткое сердце, в котором есть место не только ненависти, но и любви, состраданию и другим человеческим чувствам.

       Проблематику  и замысел повести «Сорок первый»,  на мой взгляд, помогает уяснить  и ещё один любопытный факт. 21 августа 1923 года ташкентская «Красная звезда», с которой тесно был связан Б.Лавренев, опубликовала стихотворение Г.Шенгели «Девушка», героине которого, как и Марютке, предстоит сделать выбор между революцией и любимым. В данном случае нас интересует лишь его перекличка с «Сорок первым». У белогвардейского офицера, изображенного в стихотворении, есть некоторые черты сходства с Говорухой-Отроком: «Он ловок, зорок, дьявольски умен…не примирился он». Девушка, посланная выведать тайный заговор против революции, столкнулась с хитрым и опасным врагом и на свою беду полюбила его.

Все надломилося, все рухнуло: ведь он

Остался враг, но стал любимый!

Предать любимого? Великую предать?

Какими их весами взвесить?

 

        Девушка выполнила свой долг, разоблачила врага, но не смогла найти выход из охвативших ее противоречивых чувств и застрелилась. Автор не осуждает ее:

Должна –  исполнила. Теперь позвольте ей

Хоть миг  побыть самой собой.

         

 Б.Лавренев рецензировал  «Туркестанскую правду». Возможно, что стихотворение в какой-то степени повлияло на замысел одного из лучших произведений Лавренева.

          Напомним  сюжет  повести.

        В Аральском море, на пути в Казалинск, терпит аварию бот с тремя красногвардейцами, конвоирующими пленного поручика. Во время аварии двое конвоиров гибнут в море, а девушка-красногвардеец Марютка с пленным офицером попадают на небольшой островок. Опытная рыбачка, она быстро осваивается на безлюдном, пустом, обдуваемом ледяными ветрами берегу, быстро находит кров и сооружает очаг. Тем самым она спасает жизнь поручику, к которому у неё вдруг пробуждается жалость, перерастающая затем в ещё более сильное, неведомое ей раньше чувство.

        Композиция повести «Сорок первый» четко обозначена. Основное действие ее укладывается в промежуток времени от выстрела до выстрела. Впервые в своей боевой жизни промахнулась Марютка. Промах героини стал выигрышем автора. В первом выстреле героини Лавренев не увидел ничего заслуживающего внимания. Двое встретились по разную сторону баррикад – один должен убить другого – в этом жестокий беспощадный закон классовой борьбы.

       В  финале вновь звучит выстрел  Марютки, звучит с потрясающей,  трагической силой. Перед нами не только враги, но и полюбившие друг друга молодые, сильные, красивые люди. Краткая авторская ремарка завершает повесть: «С врезавшегося в песок баркаса смотрели остолбенелые люди». Именно люди, а не враги, не белогвардейцы, хотя это были именно они. Но Лавренев подчеркивает: люди. Они ещё не все знают о драме, происшедшей на острове, но они чувствуют эту драму, ставшую трагедией и для героини.

       Для  реализации своего замысла писатель  находит удачный сюжет и фабулу, которая стремительно развивается.  Для того чтобы выстрел в  финале мог прозвучать с такой потрясающей силой, герои должны были сблизиться. Их сближение происходит через взаимное узнавание. Первоначально для Марютки люди типа Говорухи-Отрока – это вовсе не люди, они «чужие», они враги «бедного пролетарьята», и она их беспощадно убивает, ведя свой суровый смертный счет. Кстати, в обнаруженном нами черновике он был значительно большим: 75 врагов уничтожила снайперскими выстрелами Марютка. Промах Марютки дает ей возможность присмотреться к одному из врагов, ближе узнать его.

          Рядом с Марюткой «малиновый» комиссар Евсюков. Неказистый, нескладный, маленький, он привлекателен, потому что искренне и самоотверженно защищает новую жизнь. Сейчас за нее нужно воевать, и Евсюков беспощаден и стремителен, как взмах клинка.

          Вспомним труднейший для отряда момент, когда комиссар отряда Евсюков принимает решение пробиваться к Казалинску. Он не скрывает от бойцов, что не все дойдут до цели, но «итти нужно, потому, товарищи, революция вить… за трудящихся всего мира!» И он напоминает бойцам о революционном долге, сознание которого должно помочь им преодолеть все препятствия. Не только задачи борьбы, но и явления окружающего мира пытается объяснить бойцам Евсюков, указывая, что «нет никакого господа, а на все своя физическая линия».

       Вспомним другой эпизод, когда Евсюков мобилизует верблюжий караван, необходимый для похода. В иных условиях он не прибегал бы к такой мере, но здесь он действует «по революционной надобности», и сознание необходимости предпринимаемого им шага (без верблюдов отряд бы погиб) имеет для него силу непреложного закона.

          Спасая от смерти свой отряд, он вынужден отобрать у киргизов верблюдов (вспомним  Левинсона из  романа  Фадеева). Ему это неприятно, но выхода другого нет. «Комиссар отмахивался, убегал, зверел и, сам морщась от жалости, тыкал наганом в плоские носы, в обветренные острые скулы… -  Да пойми ж ты, дубовая твоя голова, что нам тоже теперь без верблюдов подыхать. Я ж не граблю, а по революционной надобности, во временное пользование». И тут же ткнул киргизу нахимиченную на лоскуте газеты расписку, которая владельцам верблюдов вовсе ни к чему.

      С теплой улыбкой Лавренев рассказывает  о  своей  героине: «А особая между ними Марютка». Мягкая ирония – основная тональность прекрасного, цельного образа «круглой рыбачьей сироты». Просты и ясны слова, найденные автором в «Сорок первом», и так же ясна и проста для Марютки ее единственная правда. Ирония писателя смягчает его патетику, делает живыми и яркими образы людей нового времени.

      Марютка числилась в отряде лучшим стрелком: сорок вражеских офицеров она уже выбила из рядов своим метким, не знающим промаха огнем. И вот – «сорок первым должен был стать на Марюткином смертном счету гвардии поручик  Говоруха-Отрок. А стал первым на счету девичьей радости. Выросла в Марюткином сердце нежная тяга к поручику, к тонким рукам его, к тихому голосу, а пуще всего к глазам необычайной сини».

       При явной условности этой ситуации, нельзя не видеть живой привлекательности образа Марютки, а ещё более – глубокого смысла зарождающегося между нею и поручиком душевного конфликта.

       «Круглая рыбачья сирота», Марютка пришла в Красную гвардию сама, пришла с астраханских промыслов, где с семилетнего возраста работала «на жирной от рыбьих потрохов скамье». Марютка снискала уважение всего отряда своей сосредоточенной ненавистью к белым и незаурядным снайперским мастерством. Эти качества удивительно сочетались в её натуре с мечтательностью, женственностью и даже пристрастием к стихам.

 

          Ее экспрессивные стихи не придуманы автором, они – характерная примета того необычного времени, он ее лишь уловил и воспроизвел. На страницах «Нашей газеты» нам удалось обнаружить почти точный эквивалент:

Как мы видели в Душаке

Перекрестные огни…

Началася канонада,

Загорелся весь Душак.

Тут товарищ  Колузаев

Известил сейчас же так…

Ввиду кризиса  за нефтью

Мы решили взад подать.

Ждем с углем  мы паровозы,

Снова будем  наступать.

       Сама  фактура стиха, если ее можно  в данном случае так обозначить, стиль полностью совпадает со стихотворными опытами Марютки. И это свидетельствует об умении писателя, отталкиваясь от каких-то конкретных впечатлений, отобрать такие детали, которые «заигрывают» в художественном образе.

 Ленин герой наш пролетарский,

Поставим статуй твой на площаде.

Ты низвергнул дворец тот царский

И стал ногою  на труде.

                                                      Как казаки наступали, 

Царской свиты  палачи,

Мы встренули  их пулями,

Красноармейцы молодцы,

Очень много  тех казаков,

Нам пришлося отступать.

Евсюков геройским  махом

Приказал сволочь  прорвать.

Мы их били с пулемета,

Пропадать нам  все одно,

Полегла вся  наша рота,

Двадцатеро  в степь ушло.

 Стихи придают Марютке  особую поэтичность, помогают  раскрыть ее внутренний мир,  душевную щедрость, заставляют поручика иначе взглянуть на людей, с которыми он борется. «Главное в жизни Марюткиной – мечтание. Очень мечтать склонна и ещё любит огрызком карандаша на любом бумажном клоке, где ни попадется, выводить косо клонящимися в падучей буквами стихи. Это всему отряду известно».

       Бойцы отряда питали к Марютке «бессознательную нежность», а «в боях берегли пуще себя».

       Что же произошло на острове в Аральском море? Не одними лишь «глазами необычайной сини» привлек её к себе пленный поручик. Больше всего упивалась она его рассказами – «учености» у неё не было никакой, а тяга к знаниям – непреодолима. И вот она слушала его взволнованно и напряженно.

       В «Сорок первом» Лавреневу удалось найти достойного антипода своей героине. Им стал белогвардейский офицер Говоруха-Отрок. Характеры сталкивающихся между собой героев раскрыты многогранно, даны объемно. Марютка не только боец Красной Армии, но и красивая девушка, искренне полюбившая своего пленника. Говоруха-Отрок не только белогвардейский офицер, но и умный, образованный человек.

          Молодые люди  мечтают о тихой мирной  жизни: «Как только отсюда выберемся, - предлагает  Марютке  Говоруха-Отрок, - уедем на Кавказ. Есть у меня там под Сухумом дачка маленькая. Заберусь туда, сяду за книги, и все к черту. Тихая жизнь, покой. Не хочу я больше правды – покоя хочу…»

       . Судьбы  этих двух совершенно разных  людей свела революция – величайшая трагедия для любой страны. Когда брат идет на брата, сын на отца и т.д., страна как правило, делится невольно на своих и чужих. Именно свой и чужой встретились на том острове. Конечно, понятия «свой» и «чужой» абстрактные, Марютка своя для «красных» и чужая для «белых», точно также Говоруха-отрок свой для «белых» и чужой для «красных».

        Эти два человека, я думаю, невольные исполнители чей-то воли, исполняемой «во имя народа». Но я думаю, для какого народа? Если для крестьян и рабочих, то да, им она нравилась. А что касается не крестьян, не рабочих, а простых русских богатых людей, - дворян, купцов, буржуазии и т.д. – они что, не люди? С их интересами не считались.

          Таким был и Говоруха-Отрок. Выходец из дворян, богатый человек, он  очень образован (стихи пишет да и мысли у него передовые). Надоела ему революция и гражданская война, он хочет уехать. А Марютка ему возражает: « Ишь ты, чего захотел». По сути ведь Говоруха-Отрок был прав, эта война не была нужна никому – ни своим, ни чужим. Эта война покалечила судьбы миллионов людей, семей, более  того  она  покалечила судьбу самой России. Вот  и  встреча  молодых   героев  «Сорок  первого» закончилась трагедией. Встретились бы они лет через 10, или, наоборот, лет 10 тому назад, кто знает, как сложилась бы их судьба.

          Своей повестью «Сорок первый» Лавренев заставляет нас об этом подумать, поразмышлять. Конечным итогом и для того и для другого явилась смерть. Смерть физическая Говорухи-Отрока и смерть моральная Марютки. Погибли оба.

 

 

          На примере их  судеб, я думаю, Лавренев хочет показать, что таких смертей было множество по всей России. Т.е. он хочет подчеркнуть ненужность этой войны, ее разрушительность, разрушительность не только страны в целом, но и для  жизни любого человека, любой семьи, а в нашем случае война разрушила первое настоящее чувство, которое еще не успело родиться. Война убила его в зародыше.  И размышляя над этой повестью, я вспомнила слова Толстого: «Факт войны - убийство». Именно убийства характеризуют любую войну. И в любом случае погибают не только люди, но и чувства. Именно это, я думаю, показал Лавренев в своей повести «Сорок первый».

          Ведь на заброшенном острове не  просто  встретились  два  молодых  сердца, здесь  столкнулись в непримиримой вражде два мира, два типа сознания: чувство целеустремленной классовой правды – с интеллигентским барским анархизмом. 

       В этой коллизии – основа идейно-психологического содержания повести. Разрешение коллизии приходит естественно и быстро. При первом же столкновении с Марюткой у поручика пробуждается желание «поскрипеть зубами, покусаться по-волчьи, чтоб кругом клыки чуяли!». Воспоминание о том, что Марютка и её друзья борются за «полное владение землей, хозяином которой он считает себя», приводит его в ярость. И в этот момент чувство классовой ненависти овладевает всем существом Марютки, превозмогая все случайные чувства, владевшие ею в эти странные, тяжелые, непонятные дни. И она убивает поручика – сорок первого офицера, не ушедшего от её пули, от её правды, от её суда.