Шпаргалка по "Журналистике"

Статья Писарева «Цветы невинного  юмора» и фельетон Зайцева «Глуповцы, попавшие в «Современник», напечатанные в февральской книге «Русского  слова» за 1864 г., были прямым откликом на выступление Щедрина. Писарев обвинял  Щедрина в политической беспринципности, называя его «чистейшим представителем чистого искусства в его новейшем видоизменении», и заявлял, что его  антикрепостнический пафос не что  иное, как маскировка либеральных  настроений, Зайцев пошел еще дальше. По его словам, Щедрин изменил революционным  идеям Чернышевского, превратился  в ограниченного, благонамеренного либерала. Подчеркивая свое сочувствие к «Современнику», Зайцев предупреждал редакцию: направление статей Щедрина  противоречит традициям журнала  и принципам его недавнего  прошлого.

Спор в самом начале принял необыкновенно острый характер, он затронул не второстепенные, а узловые  политические проблемы. Не было недостатка и во взаимных укорах. Обе стороны  очень разгорячились, и это привело  участников полемики «Русского слова» и «Современника» к искажению  фактов, неоправданным подозрениям, грубости. Например, полемизируя со Щедриным, Писарев и Зайцев учитывали  по существу только два момента: его  полемические статьи против «Русского  слова» и приведенное выше ироническое  замечание сатирика о будущем  общественном устройстве по роману «Что делать?». При этом как бы отбрасывалось  все творчество Щедрина – лидера революционной демократии в это  время. Далеко не во всем был прав и  Щедрин, не сумевший увидеть основное в статьях Писарева – их революционный  пафос и хотя не ясно сформулированное, но довольно отчетливо проявлявшееся  стремление к коренным социальным преобразованиям. Писатель, в творчестве которого разоблачение антигуманистического существа помещичье-капиталистического строя достигло наивысшей художественной силы, Щедрин не понял революционного характера публицистики Писарева.

В дальнейшем Салтыков-Щедрин от полемики отошел. К концу 1864 г. он отказался участвовать в редактировании «Современника» и все меньше писал  для журнала. Со стороны «Современника» полемику вел М.А. Антонович, выступавший  под псевдонимом «Посторонний сатирик». «Русское слово» представляли Благосветлов, Зайцев, Писарев, Соколов.

В 1865 г. спор приобретает  еще более острый характер. Но если отвлечься от всего наносного, поверхностного, случайного, то нужно признать, что  полемика касалась самого широкого круга  проблем философии, социологии, политики, эстетики, литературной критики. Спорили  о материализме, об отношениях между  трудом и капиталом, о социализме, о том, как следует оценивать  литературные образы Катерины (из драмы  Островского «Гроза»), Базарова, Рахметова  и т.д.

Но в этом разнообразии была и главная тема – новые  задачи демократии в условиях спада  революционного движения 60-х годов, отношение ее к народу.

Обсуждая эти проблемы, Антонович все время доказывал, что он продолжает линию журнала, намеченную при Чернышевском и Добролюбове. На самом деле критик «Современника», не понимая новой обстановки и  догматически отстаивая положения  своих учителей, сделал шаг назад  в определении задач революционной  демократии. Когда Антонович критиковал грубые ошибки Зайцева в области  философии и политики, его полемические статьи казались читателю достаточно убедительными. Когда же он с догматических  позиций нападал на «теорию реализма»  Писарева, его позиция, как правило, не вызывала поддержки. В ходе полемики Антонович не смог дать объективного анализа программы «Русского  слова», не увидел революционно-демократического содержания во взглядах Писарева, отнесся  в целом отрицательно к творчеству выдающегося критика.

Писарев также был прав далеко не всегда. Он, в частности, не оценил вклад Антоновича в пропаганду материалистических идей, хотя его  философские работы имели немалое  значение. Однако в полемических статьях  Писарева, прежде всего таких, как  «Мотивы русской драмы» (1864, №3), «Кукольная трагедия с букетом гражданской  скорби» (1864, №8), «Реалисты» (1864, №9, 10, 11) и «Посмотрим!» (1865, №9), идейно-политический смысл столкновения между двумя  журналами получил более правильное освещение.

Писарев, доказывая свою верность традициям Чернышевского  и Добролюбова, подчеркивая отличие  своих позиций по ряду вопросов (например, оценка им и Добролюбовым образа Катерины), обвинял Антоновича в отходе от установок  Чернышевского, в либерализме и  реформизме. Когда Антонович особенно резко нападал на Писарева за то, что он якобы не заметил реакционной, антинигилистической направленности романа Тургенева «Отцы и дети», Писарев убедительно ответил, что  Антонович сам не понимает ни трактовки  в «Русском слове» образа Базарова, ни оценки этим журналом революционера  Рахметова. Полемизируя с Антоновичем, Писарев всегда отмечал, что он нападает не на идеи «Современника», которые  свято чтит, а на людей, которые  извращают эти идеи, на его «гнилой  хлам и вредный балласт», «на такие  уклонения и нелепости, к которым  каждый дельный сотрудник этого  журнала должен относиться с насмешкой  и презрением».

И все же, несмотря на свою остроту, полемика между «Русским словом»  и «Современником» означала столкновение внутри одного, революционно-демократического лагеря.

В условиях 60-х годов, в  обстановке бурного развития общественно-политических событий, русские революционные  демократы искали правильных путей  общественно-экономических преобразований, изучая проблематику самых различных  областей – философской, экономической, политической, нравственно-этической  и т.д. Эти поиски были невозможны без ошибок и заблуждений, без  споров даже внутри одного лагеря. Так  было в 1859–1860 гг. во время выступления  Герцена против «Современника» с  Чернышевским и Добролюбовым во главе. Так было в 1864–1865 гг., когда началась полемика «Русского слова» с «Современником».

Литературная полемика «Русского  слова» с «Современником» нанесла  ущерб освободительному движению, ослабила его силы, привела по существу к  расколу между различными направлениями  демократии. Она давала либерально-монархической  журналистике пищу для выступления  против и того, и другого журнала. Но полемика объективно принесла и  пользу, способствовала более четкому  определению идейных позиций  журналов, в частности, выработке  ясных тактических установок. Полемика помогла Щедрину в его трудном  и противоречивом движении к демократии и социализму.

Что касается непосредственных результатов спора, то следует отметить, что он привел к снижению популярности «Современника» в глазах читателей. Антонович не мог выдержать соревнования с неизмеримо превосходившим его  по таланту Писаревым. Значение же «Русского  слова» и особенно популярность Писарева в ходе этой полемики заметно возросли.

В июне 1862 г. «Русское слово» по настоянию цензуры подвергалось приостановке на восемь месяцев. Затем  последовал ряд «предостережений»  редакции, а после каракозовского выстрела, в апреле 1866 г., журнал «Русское слово» разделил участь «Современника» – был закрыт за свое «вредное направление».

2.«Новое слово»  и «Начало» —  журналы «легального  марксизма». Позиция в идейной  борьбе 90-ых годов 19  века, круг  сотрудников.

В 90-х гг. XIX в., в условиях интенсивного развития капитализма, обострения классовой борьбы в России возросла роль периодической печати в идейно-политической борьбе, экономической, научной и  культурной жизни. В 1900 г. в стране выходило 1002 периодических издания различного типа, различных направлений. Но общественно-политические органы печати составляли в них примерно пятую часть – 202 издания1.

Основными центрами журналистики в конце XIX в. и до 1917 г. были Петербург  и Москва, что вполне отвечало их роли в экономической, политической и культурной жизни России. В течение 1901–1916 гг. в стране выходило более 14 тыс. периодических изданий. Из них  свыше 6 тыс. – в Москве и Петербурге.

Заметное развитие получила и региональная печать. В 1901–1916 гг. в Харькове, Нижнем Новгороде, Тифлисе, Баку, Ташкенте и многих других городах  выходили газеты и журналы различных  типов, официальные и частные, органы различных партий и общественных групп. Только в Киеве, Одессе, Саратове, Иркутске выходило около 1400 изданий2.

В 1895–1917 гг. русская периодическая  печать, с точки зрения идейно-политического  направления, представляла весьма пеструю  картину.

Большая часть периодических  изданий в 1890-х гг. – начале 1900-х  гг. выражала и поддерживала правительственный  курс, внешнюю и внутреннюю политику царизма. К числу таких газет  и журналов относились прежде всего  официальные издания типа «Губернских  ведомостей» и в первую очередь  «Правительственный вестник». Охранительным  духом были проникнуты крайне реакционные  «Московские ведомости», многие частные  издания, являвшиеся рупором высших слоев общества, – «Гражданин», «Новое время» и др.

К началу 1900-х гг. для русской  печати стало характерно проникновение  в прессу частного капитала, появление  крупных газетных предприятий. В  их числе «Русское слово», газета, издававшаяся издательским объединением И. Сытина, многочисленные «Листки», рассчитанные на вкусы непритязательного читателя. Возрастало влияние на буржуазную печать банков, трестов, которые становились  держателями акций и газетных предприятий, подчинявших их своим  интересам. Одним из таких изданий  являлись «Биржевые ведомости».

И все же это была лишь часть газетного мира России, далеко не адекватная процессам, происходившим  в обществе.

Умеренную оппозиционность  русской буржуазии выражала весьма распространенная в начале XX в. либеральная  журналистика: газеты «Русские ведомости», «Россия», журнал «Русская мысль» и  др. Главным их идеалом являлась конституционная монархия, а реформы  объявлялись единственно законным путем необходимых, с точки зрения буржуазии, преобразований.

В то же время в среде  радикальных либералов все заметнее стало увлечение марксистскими  идеями. Не остались в стороне и  легальные либерально-буржуазные издания  – «Новое слово», «Жизнь», «Мир божий» и др. Они пытались соединить марксизм с либеральной теорией реформирования буржуазного общества, использовать отдельные положения марксистской экономической теории для обоснования  развития капитализма в России, критиковали  народничество, выступали за буржуазно-демократические  свободы. Так появился «легальный марксизм»  – одно из течений русской либерально-буржуазной общественной мысли.

В 1897 г. увидел свет журнал «легальных марксистов» «Жизнь». В его литературном отделе ведущую роль играл М. Горький, напечатавший здесь такие произведения, как «Фома Гордеев», «Кирилка», «Двадцать  шесть и одна», «Трое». Горький  привлек к участию в журнале  А.П. Чехова, который опубликовал  одну из лучших своих повестей «В овраге». В журнале выступали также B. Вересаев, Л. Украинка. Однако в июне 1901 г. издание  было закрыто властями.

С печатью «легальных марксистов»  связано имя Петра Струве, испытывавшего  в начале 90-х гг. сильное влияние  марксизма. В 1899 г. Струве был одним  из редакторов вновь созданного ежемесячного журнала литературы, науки и политики «Начало». К этому времени Струве – один из идеологов «легального  марксизма» – переходит от идеи классовой борьбы, гегемонии пролетариата и революционного захвата власти к эволюционной концепции, делающей упор на необходимости демократических реформ, гарантирующий основные свободы и парламентскую систему государственного правления.

Несмотря на принципиальные расхождения во взглядах П. Струве и  видных российских сторонников марксизма  Георгия Плеханова и Владимира  Ульянова, последние получили возможность  использовать журналы «легальных марксистов»  «Жизнь» и «Начало» для пропаганды революционной теории Маркса. В результате каждый из вышедших четырех номеров  журнала «Начало» подвергался цензурным  искажениям. Четвертый номер «Начала», в котором была опубликована статья В. Ульянова о книге К. Каутского  «Аграрный вопрос», был уничтожен  властями. В конце 1899 г. журнал был  закрыт и все номера изъяты.

П. Струве, не помышлявший  ранее о «великом перевороте русской  жизни», был возмущен действиями царской  администрации. Вскоре он выехал за границу  и в Штутгарте в июне 1902 г. вместе с группой радикальных либералов  основал журнал «Освобождение», который  видел свою задачу в замене «произвола самодержавной бюрократии правами  личности и общества». Журнал открыто  заявил о своем стремлении предотвратить  революционный взрыв в России и утверждал, что целью его  деятельности является «конституционная Россия, постепенные реформы». Таким  образом, Струве порвал с «легальным марксизмом» и полностью перешел  на позиции буржуазного либерализма.

В октябре 1902 г. издание журнала  было перенесено в Париж. Вокруг журнала  в 1904 г. сложился союз «Освобождение», из которого выросла кадетская партия. В октябре 1905 г. журнал перестал выходить.

К началу XX в. относится организационное  сплочение партии либеральной буржуазии. В 1902 г. возникло первое издание кадетского толка. Им стала либерально-буржуазная газета «Гласность», вышедшая в 1902 г. в  Петербурге. С 1903 г. она стала выпускаться  под названием «Русь». Ее редактором-издателем  был А. Суворин, с именем которого связано также издание и финансирование других газет, стоявших на охранительных  позициях: «Московский телеграф», «Русская земля», «Новое время» и др.