Шпаргалка по "Журналистике"

2.  «Русское  слово» самая  популярная газета  в России начала 20 века. В. Дорошевич  — редактор,  фельетонист, литературный  критик.

Билет №12

1.  Журнал «Русское  слово»:  структура, направление,  круг сотрудников.

«Русское слово» – одно из самых ярких демократических  изданий 60-х годов. Журнал этот, выходивший в течение шести лет, пользовался  большим авторитетом у передового читателя. По всем основным проблемам общественно-политической жизни в период своего расцвета (1863–1865 гг.) «Русское слово», хотя и не всегда последовательно, но страстно и самоотверженно, отстаивало революционно-демократические позиции. На страницах «Русского слова» развернулась деятельность Д.И. Писарева – выдающегося революционера, замечательного литературного критика и публициста, талантливого пропагандиста естествознания.

Несмотря на острую полемику с «Современником» в 1864–1865 гг., при  всех противоречиях, колебаниях и ошибках, ведущие публицисты «Русского слова» достойно несли знамя революционной  демократии, продолжая дело Белинского, Чернышевского и Добролюбова.

Журнал «Русское слово» был  основан графом Г.А. Кушелевым-Безбородко в Петербурге, и первый его номер  вышел в январе 1859 г. Богатый вельможа, литератор-дилетант, очень далекий  от понимания событий эпохи, Кушелев-Безбородко взялся за журналистскую деятельность главным образом потому, что она  была модной в 60-е годы. Возможно также, что он ставил перед собой задачу помочь либеральному дворянству в новых  условиях подготовки отмены крепостного  права сохранить свои позиции.

В редактировании «Русского  слова» на первых порах участвовали  Я.П. Полонский и Ап. Григорьев. Поэт Полонский, умеренный либерал и  сторонник «чистого искусства», не имел редакторского опыта, был плохим помощником издателю. Ап. Григорьев  отстаивал на страницах «Русского  слова» реакционные взгляды, нападал  на революционно-демократическую критику  и эстетику, но не встретил поддержки  читателей и вскоре ушел из редакции. В течение некоторого времени  делами «Русского слова» по поручению  Кушелева-Безбородко полновластно управлял некий Хмельницкий, делец, весьма далекий  от журналистики. В 1860 г. редактором журнала  стал Григорий Евлампиевич Благосветлов.

Состав сотрудников «Русского  слова» в 1859–1860 гг. отличался пестротой. Здесь печатались поэты школы  «чистого искусства» – Я. Полонский, Л. Мей, А. Майков, прозаики – Г. Потанин, В. Крестовский, критики, близкие к  Ап. Григорьеву, – Г. Эдельсон и М. Де-Пуле, либерально-буржуазные второстепенные публицисты и критики – М. Семевский, А. Лохвицкий, И. Ремезов и рядом  с ними – М. Михайлов, Марко Вовчок, Г. Благосветлов, близкий к кругу  «Современника» Ф. Ненарокомов.

В объявлении о выходе «Русского  слова», напечатанном в петербургских  газетах в конце 1858 г., Кушелев-Безбородко писал, что само заглавие журнала  не допускает «односторонности воззрений  и обязывает нас стать на такую  точку зрения, с которой все  доступное русской мысли и  русскому сердцу, несмотря на тысячу оттенков, является одной картиной, полной мысли  и значения». Как видно, издатель хотел остаться в стороне от борьбы, быть дружным со всеми. Этим, вероятно, можно объяснить тот факт, что  в первых номерах «Русского слова» встречаются высказывания демократического характера. Так, в статье «Ораторская  деятельность Маколея» (1859, №3) Благосветлов утверждал, что писатель должен быть «передовым вождем общественной мысли». С позиций демократической эстетики подходил к оценке произведений Писемского Михайлов. «Дело искусства, – писал  он в рецензии на «Горькую судьбину», – анализировать и воспроизводить в художественно верной картине  факты действительности. Суд художника  над общественными явлениями  заключается в самом изображении  их» [60].

Но лицо «Русского слова» определялось не этими отдельными статьями. Журналу Кушелева-Безбородко гораздо  были ближе принципы «чистого искусства». «В искусстве отражается жизнь..., переделанная духом, изукрашенная», – повторял часто  печатавшийся здесь критик Де-Пуле. По его мнению, «для высших, прямых целей  искусства» берется не реальная жизнь, а «жизнь духа». Извращая содержание стихов Пушкина, Де-Пуле писал, что только «светлое, упоительное, изящное» вдохновляет  поэта, что он не прикасается к  прозе жизни. «Искусству нечего делать с обыденной жизнью; оно погибло  бы в ее омуте, если бы не было возможности ее подкрашивать» [61]. Воинствующим защитником «чистого» искусства выступил в журнале А. Фет. Статьей «О стихотворениях Тютчева» Фет пытался нанести удар по революционно-демократической эстетике. Вопросы «о правах гражданства поэзии между прочими человеческими деятельностями, о ее нравственном значении, о современности в данную эпоху» Фет считает «кошмарами», от которых он «давно и навсегда отделался» [62]. Демократические же высказывания в журнале обычно снабжались примечаниями, в которых редакция за подписями Кушелева-Безбородко, Полонского и Ап. Григорьева выражала свое несогласие с ними.

Преобразование «Русского  слова» связано с именем Г.Е. Благосветлова. Разночинец по происхождению, Благосветлов в 1851 г. окончил юридический факультет  Петербургского университета и в  течение некоторого времени преподавал литературу в военно-учебных заведениях. Политическая неблагонадежность послужила  причиной его отставки. Благосветлов отправился за границу, жил во Франции  и Англии. Он познакомился с русскими революционерами-эмигрантами, сблизился  с Герценом и некоторое время  был учителем его детей.

Летом 1859 г. Благосветлов встретился в Париже с Кушелевым-Безбородко. Издатель «Русского слова» выражал  желание передать ему руководство  журналом. Однако лишь через год, приехав  в Петербург, Благосветлов отстранил  Хмельницкого и взял дело в свои руки, о чем позже сообщал: «С июльской книжки 1860 года ... я принимаю полную нравственную ответственность по «Русскому  слову», т.е. объявляю, что фактически вся редакторская работа лежала на мне» [63]. В июле 1862 г. Кушелев-Безбородко передал Благосветлову и права  издателя.

Благосветлов – заметная и по-настоящему еще не оцененная  фигура в истории русской революционно-демократической  журналистики. Это был истинный демократ. «Он простой неизбалованный семинарист, чернорабочий, сам собственными руками пробивший дорогу, человек с умеренными привычками и ограниченными потребностями, не знавший других развлечений, кроме  нескончаемой работы, просиживавший  до 2–3 часов ночи у себя в кабинете за корректурами», – писал в своих  «Воспоминаниях» близко знавший  редактора «Русского слова» Н.В. Шелгунов [64]. Благосветлов был влюблен  в журналистику, отдавал ей все  свои силы. Понимая, что журнал может  иметь успех лишь при четкости идейных позиций, он постепенно создает  вокруг издания коллектив боевых, талантливых, революционно настроенных  писателей и публицистов. Одним  из первых Благосветлов пригласил сотрудничать в издании Д.И. Писарева. Он дебютировал  в №12 «Русского слова» за 1860 г., напечатав  перевод из Гейне, и с тех пор  стал душой журнала, его идейным  руководителем.

В 1862 г. в «Русское слово» приходит В.А. Зайцев, незадолго до этого  оставивший медицинский факультет  Московского университета. Сначала  он выполнял обязанности сотрудника «Библиографического листка» –  постоянного отдела «Русского слова», затем выступал как ведущий критик и публицист. После покушения  Каракозова Зайцев был арестован, четыре месяца просидел в Петропавловской  крепости, а в 1869 г. уехал за границу. Одаренный и смелый литературный борец, живая публицистика которого в форме библиографии, по словам Шелгунова, писалась «кровью сердца и соком нервов», Зайцев всегда доказывал  необходимость коренных социальных преобразований, стоял на платформе  революционной демократии, хотя и  допускал в своих суждениях неоправданные  крайности, а порой и серьезные  ошибки.

По инициативе Благосветлова, в «Русском слове» вновь принялся сотрудничать Н.В. Шелгунов, который  в 1859 г. начал здесь свою публицистическую деятельность. В первых трех номерах  журнала за 1863 г. Шелгунов, обогащенный  большим опытом революционной борьбы, напечатал знаменитые очерки «Сибирь  по большой дороге», в которых  показал расслоение и обнищание  русского крестьянства после реформы. Шелгунов вел в «Русском слове», наряду с Благосветловым, так называемую «Домашнюю летопись» – внутреннее обозрение на злободневные и общественно  важные темы. Поэт-сатирик Д.Д. Минаев в «Дневнике темного человека» оружием смеха поражал защитников «чистой поэзии», создателей «антинигилистических романов». Выступая под псевдонимом «М. Бурбонов», Минаев создал маску реакционного критика, приверженца рутины и косности. В число сотрудников «Русского слова» вошли экономист Н.В. Соколов, историк А.П. Щапов, сосланный в Иркутск за демократические убеждения, Г.И. Успенский и Ф.М. Решетников, теоретик народничества П.Н. Ткачев и другие писатели-демократы.

На роль политического  обозревателя зарубежной жизни Благосветлов пригласил прогрессивного французского публициста Эли Реклю, который в 1865 г. примкнул к I Интернационалу, а  позднее участвовал в Парижской  коммуне. За подписью «Жак Лефрень» в  №11 «Русского слова» за 1860 г. он впервые  напечатал свое обозрение и под  этим именем постоянно выступал в  журнале.

Немалую роль в выработке  общественно-литературной программы  журнала сыграли статьи самого Благосветлова. Им, в частности, написано большинство  политических обозрений в 1863–1864 гг. Благосветлов придавал огромное значение образованию, которое, как ему казалось, открывает «новые силы, формирует  их для различных направлений  и целей, видоизменяет нашу деятельность и указывает ей практические применения» [65].

Обсуждая центральный  политический вопрос о переходе к  справедливому общественному строю  будущего, Благосветлов часто проявлял непоследовательность, обнаруживал  колебания между демократизмом  и либерализмом. С одной стороны, он признавал революционный путь развития и отмечал, что в «истории нередко встречаются такие эпохи, когда, по-видимому, все падает и  разлагается, но в самом разрушении таится новая жизнь» [66]. Вряд ли в  условиях жестокой цензуры можно  было яснее выразить свой подход к  преобразованию общества. В духе традиций революционной демократии 60-х годов  Благосветлов с симпатией пишет  о Гарибальди, противопоставляет  его либералу Кавуру, революцию в  Италии считает прямым результатом  деспотического угнетения и политики террора, которую проводила Австрия. Благосветлов стоял на позициях материализма Чернышевского. В статье «О значении университетов в системе народного  воспитания» он, например, писал: «После непосредственных впечатлений, которые  кладет на нас окружающая жизнь, как  на белую мраморную доску, без  всякого участия и желания  с нашей стороны начинается самостоятельная  работа мысли. Раннее или позднее  пробуждение ее обусловливается  врожденными способностями –  устройством нервной системы  или размерами той органической силы, которою наделена каждая отдельная  личность» [67].

Статьи Благосветлова  дают основание говорить о близости его политических, философских и  эстетических взглядов к программе  революционной демократии 60-х годов.

С другой стороны, в публицистике Благосветлова нередко можно  встретить либеральные тезисы. Например, в статье об английском буржуазном политическом деятеле и историке Маколее (1861, №1) он высказывает мысль, что революционные восстания  – бессмысленные политические драмы. Оканчиваясь, как правило, поражением, они, по мнению Благосветлова, часто  не приносят пользы обществу. С симпатией  писал редактор «Русского слова» о реформах Тюрго, в результате которых  «без потрясения и крови» были проведены  серьезные преобразования; в английских либералах он видел истинных защитников народных интересов.

Но при всех колебаниях и реформистских тенденциях Благосветлов стоял весьма близко к революционным  демократам, разделял их взгляды по главным проблемам общественного  развития. Он не ограничивался деятельностью  редактора и публициста «Русского  слова» и принимал участие в революционной  борьбе – был членом «Земли и  воли», а с 1862 г. – одним из руководителей  этой подпольной организации; он играл  важную роль в «Шахматном клубе», вокруг которого группировались передовые  люди 60-х гг., близкие к кругу «Современника». Когда в 1866 г. «Русское слово» было закрыто царским правительством, Благосветлов оказался под арестом и с апреля по июнь 1866 г. был заключен в Петропавловской крепости.

Приход во второй половине 1860 г. в «Русское слово» Благосветлова, его энергичная деятельность на посту  редактора во многом способствовали тому, что либеральная тенденция  в журнале резко пошла на убыль, а демократическая с каждым номером  усиливалась. И все-таки коренная перестройка  «Русского слова» связана с именем Писарева.

Дмитрий Иванович Писарев  был одним из крупнейших деятелей революционно-демократической журналистики 60-х годов XIX в. Выходец из культурной дворянской семьи, он получил хорошее  образование – окончил гимназию, а затем историко-филологический факультет Петербургского университета. Вначале Писарев готовился стать  ученым-филологом и не проявлял особого  интереса к политической жизни. Однако на старших курсах он начинает заниматься журналистской работой, которая  становится затем делом всей жизни  великого критика и публициста. Позже  Писарев утверждал, что в журналистике видит «высший идеал человека», и очень гордился своей профессией.

Литературный путь Писарев  начал в 1859 г. в журнале «наук, искусств и литературы для взрослых девиц» под названием «Рассвет», который выпускал В.А. Кремпин. В  этом либеральном педагогическом издании  он возглавил литературно-критический  отдел. Еще не разделяя революционно-демократических  идей эпохи, Писарев на страницах  «Рассвета» пропагандировал гуманизм, нравственное воспитание, эмансипацию  женщины, с позиций реализма оценивал произведения писателей.

В октябре 1860 г. Писарев принес в редакцию «Русского слова» перевод  поэмы Гейне «Атта Троль» и  впервые встретился с Благосветловым. Вскоре они очень сблизились. С 1861 г., после окончания университета, Писарев начинает сотрудничать в  журнале. С «Русским словом» связана  вся деятельность Писарева-критика, публициста, философа, здесь сформировалось и окрепло его мировоззрение, были опубликованы все лучшие статьи.