Шпаргалка по "Журналистике"

Глубокий анализ непримиримых противоречий капиталистического строя  содержится в работах по вопросам политической экономии, напечатанных в журнале Милютиным. В статье о книге Бутовского Милютин, критикуя буржуазных экономистов, которые восхваляют и приукрашивают капитализм, убедительно  показывает, что их оптимизм не соответствует  фактам действительности. Автор обращает внимание и на «язву пауперизма», и на рост смертности «между рабочими классами», и на умножение бедности «параллельно с умножением богатства». «Противоположность между роскошью высших классов и бедностью низших достигла самых крайних пределов и вопияла к немедленному уничтожению  неразумных учреждений, упрочивающих рабство труда под гнетом капитала», – пишет Милютин.

Насколько это было возможно, «Современник» пропагандировал  социалистическое устройство общества. Белинский во «Взгляде на русскую  литературу 1847 года» писал, что благосостояние в обществе должно быть равно простерто  на всех его членов; Герцен в «Письмах из Avenue Marigny» утверждал, что «все несчастие прошлых переворотов  состояло в упущении экономической  стороны», и предсказывал такой переворот, который сокрушит власть буржуазии  и приведет к власти трудящихся; Милютин в статьях о Мальтусе и Бутовском доказывал необходимость  «радикального преобразования экономических  отношений» и, критикуя системы утопического социализма, выражал вместе с тем  уверенность, что будущее принадлежит  социализму.

В области философии «Современник»  отстаивал принципы диалектики и  материализма и боролся с идеализмом и религией. В журнале печаталось большое количество разного рода материалов по естествознанию, что  способствовало распространению материалистических взглядов.

Главной задачей литературной критики журнала была борьба за реалистическое, подлинно народное искусство, искусство  большого идейного и общественного  значения. Принцип реализма и народности «Современник» противопоставлял принципу «чистого искусства», «украшения и  облагораживания действительности». Защищая реализм и подлинную  народность в искусстве, Белинский  в своих статьях дал глубокую итоговую оценку деятельности Гоголя, справедливо считая его художественное творчество гордостью Русской национальной культуры.

«Современник» энергично  боролся за развитие натуральной  школы и сумел правильно оценить  и выдвинуть таких писателей, как Герцен, Гончаров, Тургенев, творчество которых недоброжелатель но оценивалось  врагами журнала. «Современнику» приходилось  отстаивать свои оценки и характеристики в борьбе не только с литературными  архаистами, хранившими верность Карамзину, но и с теми журналами и критиками, которые возводили в разряд «великих писателей» Кукольника, Бенедиктова, Хомякова, Н. Полевого и даже Булгарина.

Направление «Современника» приобрело ему много друзей и  врагов. Реакционные журналы вели с ним постоянную войну. Журналисты типа Булгарина не гнушались любыми средствами борьбы, сочиняли доносы.

Жестоко преследовала «Современник»  цензура. Особенно страдали статьи Белинского. Письма его буквально переполнены  горькими жалобами на цензуру. «Природа осудила меня лаять собакою и  выть шакалом, а обстоятельства велят  мне мурлыкать кошкою, вертеть  хвостом по-лисьи», – писал Белинский  Боткину 28 февраля 1847 г. Сильно изуродовала  цензура и некоторые произведения Герцена, особенно «Сороку-воровку» и  статью «Новые вариации на старые темы». Не проявляла цензура снисходительности  к произведениям и других сотрудников  «Современника». У повести Григоровича  «Антон Горемыка» по требованию цензуры  пришлось переделать конец: снять картину  крестьянского восстания. Вместо второй половины романа Жорж Санд «Пиччинино», не пропущенной цензурой, пришлось поместить краткий пересказ ее содержания. Некоторые произведения, предназначенные  к опубликованию в «Современнике», были и вовсе «зарезаны» цензурой.

После событий 1848 г. «Современник»  оказался в исключительно трудном  положении. «Меншиковский комитет», по поручению царя обследовавший  русскую журналистику, нашел, что  «Современник» проповедует коммунизм  и революцию. В подтверждение  указывалось на статью Белинского «Взгляд  на русскую литературу 1847 года», на статью Герцена «Несколько замечаний  об «историческом развитии чести», на повесть Григоровича «Антон Горемыка»  и его рассказ «Бобыль», на высказанные  в «Смеси» суждения о быте крестьян. В результате Никитенко, как и  Краевский, был вызван в Третье отделение, где дал подписку в том, что  всемерно будет стараться придать  «Современнику» направление, «совершенно  согласное с видами нашего правительства». Напуганный строгостями, Никитенко  счел за лучшее сразу же отказаться от редактирования «Современника».

Правительственные кары и  уход Никитенко поставили «Современник»  на край гибели. Но Некрасов и Панаев решили продолжать издание журнала. С большим трудом они добились утверждения в качестве редактора  «Современника» – причем временно и лишь «в виде опыта» – Панаева (с 16 апреля 1848 г.).

На всем протяжении «мрачного  семилетия» существование «Современника», обвиненного в пропаганде коммунизма и революции и отданного под  строжайший надзор Третьего отделения  и «Комитета 2-го апреля», висело на волоске. Цензура жестоко преследовала журнал.

В ноябре 1848 г. был запрещен «Иллюстрированный альманах», который  должен был выйти приложением  к «Современнику». Альманах содержал в себе роман Н. Станицкого (Панаевой) «Семейство Тальниковых», повести Дружинина  и Гребенки, рассказы Достоевского и Даля, рисунки Степанова, Неваховича, Агина, Федотова. Запрещение издания  принесло Некрасову и Панаеву  убыток в 4000 руб.

В 1849 г. «Современник» снова  навлек на себя гнев «бутурлинского комитета»  и самого царя, поместив статью И.И. Давыдова «О назначении русских университетов». Статья была написана по поручению  министра просвещения Уварова в  связи с распространившимися  слухами о закрытии (по настоянию  Бутурлина) русских университетов  и содержала в себе очень осторожную защиту университетского образования. «Бутурлинский комитет» обратил  на статью Давыдова внимание царя, усмотрев в ней «неуместное для частного лица вмешательство в дела правительства». Николай I полностью согласился с  мнением комитета и нашел статью «неприличною». «Должно повиноваться, а рассуждения свои держать про  себя», – заявил он по поводу статьи Давыдова. Уваров вскоре после этой истории вышел в отставку.

Наконец, в том же 1849 г. редакторам «Современника» пришлось побывать в Третьем отделении и выслушать  там выговор за критику цензурного режима в скромной рецензии на учебник  Смарагдова по истории средних веков: «Вы хотите новых романов, хотите ученых статей, хотите умных рецензий и критик? Но подумали ли вы хотя раз о положении вашей литературы, вашей журналистики? Кто нынче пишет? Нынче решительно век книгоненавидения».

Столь тяжелые условия  существования не могли не отразиться на «Современнике». Журнал перестал касаться вопроса о крепостном праве и  положении крестьянства, ничего не мог сказать по поводу революции 1848 г. в Западной Европе и даже о  начавшейся в 1853 г. Восточной войне  вынужден был писать весьма глухо. На смерть Белинского «Современник» смог откликнуться лишь десятью строчками  да краткими полемическими замечаниями  по адресу «Москвитянина», вызванными тем, что Погодин у могилы Белинского пытался в самой грубой форме  свести счеты с великим критиком. А затем на протяжении ряда лет  и самое имя Белинского было запрещено  упоминать в русской печати. Когда  умер Гоголь, «Современник» смог только перепечатать в мартовской книжке 1852 г. информационную статью московского  корреспондента «Санкт-Петербургских  ведомостей», посвященную этому  событию. При публикации в том  же номере журнала стихотворения  Некрасова «Блажен незлобивый поэт»  цензура не разрешила указать, что  оно относится к Гоголю. Лишь позднее, в 1854 г., в «Современнике» увидели  свет «Опыт биографии Н.В. Гоголя»  П.А. Кулиша и «Воспоминания о  Гоголе» М.Н. Лонгинова.

Вся тяжесть руководства  «Современником» в трудных условиях реакции пала на плечи Некрасова  и Панаева. Смерть Белинского была невозместимой  утратой для издания. Никто не мог заменить в журнале и Герцена, который стал эмигрантом. Некрасов и Панаев были вынуждены привлечь к более активному участию  в «Современнике» Боткина, Анненкова, Дружинина и других либеральных  литераторов, считавших себя друзьями Белинского и Герцена.

Между тем в эти годы многие былые приятели Белинского и  Герцена, которые и раньше не шли  дальше либерализма, явно отрекаются от их идей и заветов, как и от «гоголевского  направления» литературы.

Некрасов и Панаев не разделяли  взглядов Боткина, Дружинина и их единомышленников, но не до конца понимали, насколько враждебны эти взгляды  делу народного освобождения. До прихода  Чернышевского и Добролюбова  они сотрудничали с Дружининым и  др. и не всегда противодействовали чуждым идеям. Под влиянием либералов  «Современник» заметно изменился  по сравнению с временем Белинского.

В годы «мрачного семилетия» «Современник» потускнел, стал менее  содержательным. На его страницах  нередко появлялись произведения, противоречащие традициям Белинского и тому направлению, которое он придал журналу. Общий  упадок русской журналистики коснулся и «Современника».

Снизился идейно-художественный уровень отдела «Словесность». Большое  место в нем заняли роман Дружинина  «Жюли», повести Е. Тур «Ошибка» и  «Племянница», трилогия М. Авдеева о  Тамарине – произведения слабые в  художественном отношении, с несомненными дворянско-светскими пристрастиями. Серьезнее по замыслу, но немногим удачнее  по выполнению были рассказы Н. Станицкого (Панаевой), роман Панаева «Львы  в провинции», роман Некрасова  и Панаевой «Мертвое озеро». Ухудшилось в журнале освещение вопросов науки. «Современник» печатал в  эти годы немало научных статей на малоактуальные темы, оторванные от запросов общества, или статей слишком специальных, которые значительно более подошли  бы для научных сборников, нежели для литературного журнала. Вряд ли могли заинтересовать читателя, например, такие материалы, как растянувшееся  почти на год изложение книги  Прескотта «Завоевание Перу», рецензия П. Ильенкова на «Рассуждение о весе пая висмута» Вилуева, «Критическое исследование о речи Иперида против Демосфена» М. Стасюлевича.

Отдел «Смесь», который еще  недавно играл столь важную роль в «Современнике», теперь также утратил  свое значение. Статьи и заметки  на политические и социально-экономические  темы почти исчезают со страниц «Смеси». Зато чрезвычайное развитие получает фельетон. Разумеется, жанр фельетона сам по себе вовсе не является предосудительным, и часто использовался передовой русской печатью для острой критики самодержавно-крепостнического строя. Беда заключалась в том, что значительная часть фельетонов «Современника» тех лет имела пустой, развлекательный характер. Пошлостью и безыдейным шутовством были проникнуты фельетоны Дружинина «Сантиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» и «Письма иногороднего подписчика».

Более всего пострадала в  «Современнике» критика. До прихода  Чернышевского никто не мог заменить в журнале умершего Белинского. Это  обнаружилось сразу же, как только Анненков попытался дать обзор русской  литературы за 1848 г. Вместо обзора получились бесцветные, поверхностные «заметки», бедные материалом, неопределенные по исходным позициям. Они ничем не напоминали блестящие и глубокие «Взгляды» Белинского. Не стало в  отделе критики боевых статей о важнейших  вопросах и явлениях современной  литературы. Они уступили место историко-литературным работам эмпирического характера  о писателях XVIII и начала XIX вв.: Капнисте, Кострове, Макарове, Измайлове, Дельвиге, принадлежавшим перу Гаевского, Геннади, Галахова.

Как видно, изменения, которые  произошли в «Современнике» за годы «мрачного семилетия», коснулись  в той или иной мере всех отделов  журнала. Но самое существенное отступление  от позиций, завоеванных при Белинском, заключалось в привлечении к  активному сотрудничеству Дружинина. В «Современнике» тех лет из номера в номер печатались его произведения: повести, критические статьи, фельетоны. Между тем Дружинин был умеренный  либерал, страшившийся революции и  социализма, сторонник теории «чистого искусства», убежденный враг Белинского и гоголевского направления в  русской литературе. В «Письмах иногороднего подписчика», напечатанных в «Современнике», он позволял себе открыто защищать усадебное сибаритство и эстетско-гурманское отношение к литературе, радовался  появлению произведений Кукольника на страницах журнала, выступал против полемики с реакционными и либеральными журналами за примирение с ними, нападал исподтишка на Белинского и  Гоголя. Говоря об «отрицательных сторонах»  русской литературы тех лет, Дружинин утверждал, что они объясняются  следующими причинами: «первое, что  сатирический элемент не способен быть преобладающим элементом в изящной  словесности, а второе, что наши беллетристы  истощили свои способности, гоняясь  за сюжетами из современной жизни». Совершенно очевидно, что Дружинин нападал на критический реализм  и его теоретика и пропагандиста  – Белинского.

Нельзя не видеть, что  «Современник», потеряв Белинского и Герцена, под гнетом цензуры  в известной мере утратил свой прежний революционно-демократический  характер. Однако он и в то время  продолжал оставаться лучшим из тогдашних  русских журналов. Некрасов и Панаев не жалели ни сил, ни времени, ни средств, чтобы удержать «Современник» на высоком уровне. Их письма к Тургеневу, Григоровичу и другим литераторам  свидетельствуют, с какой энергией и настойчивостью во имя читателей  «Современника» добывали они материал для каждой очередной книжки, ценою  каких постоянных усилий они поддерживали и сохраняли «Современник» в  тяжелые годы реакции.