Шпаргалка по "Журналистике"

Зато необходимость в  информации, даже по-разному, тенденциозно поданной, ощущалась всеми слоями общества. Эту информационную роль и должна была выполнять пресса, подвергавшаяся ударам и справа, и  слева, и со стороны самодержавного государства, к чему все привыкли, и совершенно неожиданно, со стороны  восставших, которых значительное число  изданий поддерживало.

«Печати, освобожденной от правительственного гнета, грозит произвол, зарождающийся в собственной  среде, – писал «Вестник Европы»  в январе 1906 г. – Если бы в нашей  печати получили право гражданства  приказы, идущие от рабочих, то положение  ее стало бы худшим, чем при правительственной  цензуре». Возражая против забастовок, парализующих деятельность прессы, журнал замечал: «Полная нецелесообразность газетных забастовок не может подлежать  никакому сомнению. Успех забастовки создает настроение. Настроение, если не создает, то поддерживает на известной  высоте всего сильнее газета –  освещением событий и еще больше сообщением фактов... Поэтому первейшее  средство понизить напряжение общественного  настроения – прекратить газеты... Эти  бесспорные соображения заставляли и в октябре, и в ноябре и  теперь в декабре поголовно всех издателей, редакторов и сотрудников  газет, особенно радикальных, добиваться возможности писать и печатать. Наборщики  же, печатники и вообще все механические работники печати всякий раз отвечали решительным и упорным отказом» [17]. Авторы этих строк – К.К. Арсеньев и В.Д. Кузьмин-Караваев – как  бы уговаривают рабочих, пытаются доказать им, что пресса полезна и во время  забастовок, и прекращение выхода газет; недопустимо с точки зрения общественных интересов.

24 ноября 1905 г. правительство  утвердило «Временные правила  о печати», где многие обещанные  свободы не получили законодательного  подтверждения, но было узаконено  основное достижение революционного  года – явочный порядок выхода  новых изданий [18].

Существовавшую раннее систему  выхода новых органов называли концессионной. Главное управление по делам печати давало разрешение на выход нового органа, только убедившись в благонадежности  его будущих сотрудников. В правилах 24 ноября 1905 г. был узаконен явочный  порядок выхода: достаточно было подать прошение и через две недели получить разрешение. Такой порядок давал  возможность быстро заменять приостановленное издание другим при том же составе  сотрудников. Он был более выгодным для деятелей русской прессы.

После подавления московского  вооруженного восстания, когда стало  ясно, что самодержавие выстояло, началось наступление на прессу. 18 марта 1906 г. появился высочайший указ, представивший  систему арестов номеров газет  и журналов в качестве основной меры борьбы с печатью.

Решающую роль в процессе общественного самоопределения  газет и журналов сыграло появление  в конце 1905 – начале 1906 г. легальных  политических партий, в том числе  консервативных и умеренных. До этого  времени организационно оформились только крайние революционные нелегальные  партии, которые во время революции  смогли выйти из подполья. Граф Ф.Д. Толстой писал в конце декабря 1905 г. в одном из писем, что только после Манифеста 17 октября «началась деятельная работа общества в смысле дифференциации, составления партий и союзов более или менее умеренных. После 17 октября общество и правительство оказались лицом к лицу с организацией, и притом отличной, только одних крайних партий, все же остальное бродило вразброд, не сознавая даже той опасности, которая грозила им со стороны “сознательного пролетариата”. Только после того, как общество почувствовало неумолимую тиранию всяких союзов социал-демократов и социал-революционеров и прочих, оно начало понимать, что надо организовываться и самим спасать свою шкуру от сильных своей организацией и верой в свои идеалы социалистов всех фракций» [19].

Газеты пропагандировали партийные программы, журналы зачастую разрабатывали такие программы  сами, становясь инициаторами создания новых партий.

На крайнем правом фланге стояли черносотенцы, организовавшие «Союз русского народа» и «Союз  Михаила Архангела». Но у правых единства не было. А.С. Суворин писал  в своем дневнике в 1907 г.: «Мы заступались  много раз за Союз русского парода, когда видели, что на него нападают несправедливо. Но быть в партии с  г. Дубровиным и другими союзниками мы никогда не были и не будем. Не будем мы считать Союз русского народа за русский народ, как не считаем  за русский народ ни одной другой партии» [20].

Доктор А.И. Дубровин и  В.А. Грингмут – издатель «Московских  ведомостей» олицетворяли самую  реакционную часть черносотенцев, от них открещивались даже сочувствовавшие  Союзу русского народа. Дубровина  открыто поддерживал Николай II.

Официальным органом Союза  стала газета «Русское знамя», не сумевшая ни у кого завоевать авторитет. А.С. Суворин отмечал, что эта газета пишет холопским языком. В материалах отчета о периодической печати за 1908 г. сохранилась докладная записка  одного из членов Совета Главного управления по делам печати, где содержится характеристика газеты: «“Русское  знамя” не консервативный, а крайне реакционный орган... Нападки на политику внутреннего управления, которые  позволяет себе “Русское знамя”, перестала  быть патриотическими... Такого рода литературная борьба получает уже характер революционный» [21].

Черносотенцы тоже были недовольны газетой, которая выражала взгляды  самой правой части союза. На съездах  не раз ставили вопрос о закрытии этой газеты и замене ее другой.

Крупная буржуазия создала  в конце 1905 г. несколько партий «Союз  правого порядка», «Всероссийский промышленный союз» но самым долговечным оказался «Союз 17 октября». Его членов называли «октябристами», под этим названием  и вошла в истории партия, объединявшая представителей крупного капитала и  наиболее умеренные слои русской  интеллигенции. Инициатива созданий партии принадлежала московским текстильным  фабрикантам, во главе стояли А.И. Гучков и Д.Н. Шипов. «Октябристы» начали издавать газету «Новый путь», но она быстро закрылась. К ним примыкала «Умеренно-прогрессивная  партия» во главе с П.П. Рябушинским. Органом прогрессистов стала  газета «Голос Москвы».

Близко к «октябристам»  стояли и «мирнообновленцы», которые  выпускали с декабря 1906 г. газету «Слово». О «Слове» остряки говорили, что эта газета «бывших людей», издавал и редактировал ее бывший министр (М.М. Федоров), из числа сотрудников  многие в свое время тоже занимали государственные посты или перешли  из других партий.

Самой популярной в России стала партия конституционных демократов (кадетов), занимавшая самые левые  позиции среди буржуазных партий. Она с большим преимуществом  победила на выборах в I Государственную  думу. Единства среди кадетов не было: одно крыло возглавлял П.Б. Струве, который с декабря 1905 г. издавал  еженедельник «Полярная звезда», во главе другого стоял П.Н. Милюков. В качестве центрального органа кадеты издавали газету «Речь», просуществовавшую  до октября 1917 г.

Кадетов поддерживала почти  вся легальная пресса. «Наша жизнь», «Русь», «Товарищ», «Русские ведомости» и многие другие влиятельные органы периодики разделяли взгляды  партии «народной свободы», как себя называли кадеты. На несколько недель, в конце 1905 г., до выхода «Речи» органом  кадетов стали «Биржевые ведомости», сменившие название на «Народную  свободу», а позже ставшие «Свободным народом». Опытный делец – издатель «Биржевых ведомостей» С.М. Проппер  передал газету П.Н. Милюкову, решив  тем самым снискать симпатии подписчиков. Но этот союз профессионального издателя и лидера партии быстро распался. «Кадеты  съели всю подписку во мгновение  ока, – жаловался Проппер, – и  стали уже отучать публику, воюя со всеми другими партиями. А у  меня правило – ни с кем не воевать» [22].

Довольно быстро некоторые  органы печати разочаровались в программе  конституционных демократов. Так, разошлись  с ними по вопросам партийной дисциплины и признания принципа демократического централизма в качестве основополагающего  при организации партии ведущие  сотрудники журнала «Вестник Европы», являвшиеся видными земскими деятелями. В начале 1906 г. журнал опубликовал  программу новой организации  – партии демократических реформ, инициаторами создания которой стали  редактор журнала М.М. Стасюлевич, политический обозреватель К.К. Арсеньев, активные сотрудники М.М. Ковалевский, В.Д. Кузьмин-Караваев и др. В качестве неофициального центрального органа партии была основана газета «Страна», редактором которой  стал М.М. Ковалевский. Как политическая организация партия не состоялась, но о своей верности программе, опубликованной в 1906 г., журнал заявлял неоднократно – и в 1909 г., когда редактором стал К.А. Арсеньев, и в 1915 г., отмечая 50-летие  своего издания.

На левом фланге стояли эсеры и социал-демократы, в 1903 г. разошедшиеся на две фракции –  большевиков и меньшевиков. Первую возглавил В.И. Ленин, вторую – Г.В. Плеханов. До 1912 г. обе фракции существовали в рамках одной партии. В конце 1905 г., когда появилась возможность  издавать легальные газеты в качестве центральных органов своих партий, большевики использовали газету «Новая жизнь», разрешение на издание которой  получил поэт Н.М. Минский, а эсеры  превратили в свой орган уже издававшийся «Сын Отечества». Правда, эти газеты были вскоре закрыты. Обе партии в  годы революции снова и снова  пытались организовать свои легальные  и нелегальные печатные органы, которые  быстро исчезали под ударами цензуры.

Разобраться сразу во всех программах вновь появившихся многочисленных партий было очень сложно и читателям, и властям. Главное управление по делам печати, привыкшее группировать все издания периодики «по  направлениям», попыталась это сделать  и в революционные годы. В «Отчете  о периодической печати за 1907 год  чиновники стремились разложить  петербургскую прессу “по полочкам”». В отчете были выделены следующие  группы изданий: 1 – партии эсеров; 2 – имеющие общий революционный  характер (внепартийные); 3 – издания, посвященные истории революционного движения; 4 – партии социал-демократов (большевиков и меньшевиков); 5 –  партии трудовиков; 6 – общего характера; 7 – христианско-социалистического  направления; 8 – партии реальной политики; 9 – народно-социалистического направления; 10 – имеющие анархический характер; 11 – резко оппозиционные правительству  издания (без принадлежности к определенной партии); 12 – умеренно-оппозиционного направления; 13 – партии кадетов; 14 – партии демократических реформ; 15 – Союза 17 октября; 16 – умеренно-прогрессивного направления; 17 – сионистского направления; 18 – консервативно-патриотические и монархические; 19 – безразличные в политическом смысле; 20 – эротического характера; 21 – официальные [23].

Для определения направления  разных газет и журналов Главному управлению оказалось мало только партийных  симпатий, хотя в отчете они учтены, понадобилась более детальная «роспись»  журналистики. Интересно и соотношение  разных групп в цифрах. Примерно из 500 органов периодики, за вычетом 13 официальных, только 41 издание указано в рубрике «консервативно-патриотические и монархические», 263 названы безразличными в политическом смысле, но почти половина петербургских изданий – оппозиционные.

Создание партий и партийной  прессы сделало систему русской  журналистики более современной  для начала XX в. «Русская печать стала  носить характер, напоминающий политическую прессу Западной Европы и Америки», – справедливо заметил журнал «Русское богатство» в 1906 [24].

Правда, при одинаковой партийной  ориентации различные газеты и журналы  сохраняли собственные взгляды, не совпадающие в нюансах и  оттенках. Некая разноголосица возникала  подчас и внутри одного издания, особенно в толстых ежемесячниках. Чисто  партийными становились официальные  и неофициальные центральные  органы, в основном газеты.

Общественно-политические газеты и толстые журналы быстро поняли, что выступать под флагом строгой  партийности издания, рассчитанные на более разнородные круги читателей, не могут. Вот что писал Н.Ф. Анненский  – член редколлегии «Русского  богатства» в письме к В.Г. Короленко  после того, как журнал стал организатором  новой партии народных социалистов (энесов), близкой к эсерам, но более  умеренной в тактике: «Решено  твердо оставить его (журнал. – С.М.) органом беспартийным. Он останется  журналом “направления” более широкого... хотя, конечно, близкого и однородного  с основной линией той партии, к  которой принадлежит ядро его  сотрудников. Это совершенно необходимо, но для свободы журнала не опасно, так как относится только к  программным вопросам. В обзоре тактики  журнал останется совершенно не связанным  с решениями родственной ему  партии» [25].

Осознание того факта, что  последовательная пропаганда только партийных  программ сужает возможности периодического органа в освещении широкого круга  проблем, привело русскую журналистику к повсеместному отказу от открытого  признания своей связи с определенной партией. Уже в 1910–1912 гг. на титульных  листах многих изданий появляются подзаголовки типа «Беспартийный орган прогрессивной  мысли» или «Беспартийная газета экономики, политики и литературы».

Отказу прессы от партийной  ориентации способствовало разочарование  в самой популярной партии – партии кадетов, не оправдавшей возлагаемых  на нее надежд.

Скрывать свои партийные  симпатии русским газетам и журналам пришлось и из-за цензурных притеснений, многократно усилившихся после  поражения первой русской революции  и наступившей реакции.

3 июня 1907 г. министр внутренних  дел П.А. Столыпин распустил  III Государственную думу, оказавшуюся  более революционной, чем хотелось  бы правительству. «Столыпинский  переворот» означал окончание  революции, все завоевания почти  трех лет борьбы с самодержавием  были сведены на нет. Особенно  сильно это ощутила на себе  пресса. Временные правила о печати  были отменены, их заменило «Положение  о чрезвычайной охране», устанавливающее  систему штрафов и фактически  возрождающее предварительную цензуру.  Современники писали, что такого  количества штрафов, приостановок, административных взысканий, как  в 1908 г., не было за 40 лет (с  1865 по 1904 г.) истории русской журналистики. Доход казны от административных  штрафов только с газет за 9 месяцев 1908 г. составил около  80 тыс. рублей. Штрафы накладывались  165 раз. Газеты и журналы были  полны сообщениями об очередных  репрессиях [26].