Шпаргалка по "Журналистике"

И, непорывисто смела,

Начнет торжественно и  стройно,

С сознаньем доблести спокойной,

Звонить во все колокола.

Вольная русская печать стала  на прочные основания. В статье «Памяти  Герцена» В.И. Ленин писал: «Герцен  создал вольную русскую прессу за границей – в этом его великая  заслуга <...> Рабье молчание было нарушено». «...Герцен первый поднял великое  знамя борьбы путем обращения  к массам с вольным русским  словом» [8].

В первое пятилетие своего существования «Колокол» имел в  России неслыханный успех и приобрел исключительное влияние. Это было естественно  в условиях общественного подъема, начавшегося после Крымской войны, роста крестьянского движения, постепенного назревания революционного кризиса. «Колокол»  отвечал на пробудившуюся в широких  слоях русского общества потребность  в свободном бесцензурном органе антикрепостнического и демократического направления, открыто разрешающем  наболевшие вопросы русской жизни.

Одной из причин успеха «Колокола» была, конечно, поразительная одаренность  Герцена как публициста. Чернышевский считал, что «по блеску таланта  в Европе нет публициста, равного  Герцену». Незаменимым соратником Герцена  был Огарев, перу которого принадлежит  большая часть выступлений «Колокола» по экономическим и юридическим  вопросам и который, как никто  другой, умел писать статьи и прокламации, обращенные к народу. Кроме их статей, постоянно публиковались злободневные сообщения из России, блестяще обработанные редакцией и снабженные убийственными  примечаниями. Изредка помещались в  «Колоколе» стихотворения Огарева, Некрасова, М. Михайлова и др. В 1860-е  годы в журнале не раз публиковались  и перепечатывались революционные  прокламации.

«Колокол», а вслед за ним и другие издания Вольной  типографии распространялись по всей России – от Петербурга до Сибири, от столицы до глухой провинции. Их читала учащаяся молодежь, они проникали  в дома чиновников и купцов (особенно старообрядцев), попадали иногда в руки крестьян, в отдельных случаях  доходили до «фабричных» и солдат. По словам барона Корфа, издания Герцена  «расходились по России в тысячах  экземпляров, и их можно было найти  едва ли не в каждом доме, чтобы не сказать: в каждом кармане». Из-за границы  «Колокол» и другие издания Вольной  типографии доставлялись самыми различными путями.

В Лондоне распродажа изданий  Герцена шла через книгоиздательство  Трюбнера, оно же распространяло их по всей Европе. Естественно, что многие русские, побывавшие за границей, вывозили оттуда издания Герцена. Немецкие книгопродавцы, которые наживали на перепродаже  изданий вольной печати огромные барыши, торговали ими не только в городах Германии, но и перебрасывали  через границу в виде контрабанды  и, по свидетельству современников, брались отвозить «Колокол» даже в Петербург.

Постоянной нелегальной  организации, занимавшейся доставкой  «Колокола» и других изданий Герцена  и Огарева, не существовало, но вокруг Вольной типографии постепенно складывалась сеть добровольных агентов. Так, в распространении  «Колокола» участвовали революционеры  Николай и Александр Серно-Соловьевичи, М.Л. Налбандян, В.И. Касаткин, Л.И. Мечников, Н.И. Жуковский, В.И. Бакст, М.А. Бакунин  и др.

Революционная организация  московских студентов (кружок П.Г. Заичневского) создала типографию для литографирования «Колокола» и отдельных сочинений  Герцена; в Воронеже семинаристы  переписывали «Колокол» от руки «с местными добавлениями»; в Перми  революционная молодежь подготавливала перепечатку из «Колокола» статьи «Что нужно народу?» в количестве пяти тысяч экземпляров.

Для переброски «Колокола» через границу и связи с  Россией были использованы агенты английских торговых фирм, имевших от деления  в Петербурге, моряки торговых и  военных кораблей, представители  польской революционной эмиграции, у которой были необходимые связи  в приграничных местностях.

Под видом каталогов и  детских книг спрятанный в ящики  с двойным дном и даже в бюсты  Николая I «Колокол» доставлялся  в порты Черного и Балтийского  морей или провозился через сухопутную границу.

Широкое распространение  изданий Вольной типографии в  России вызвало множество писем  в «Колокол». Корреспондентов не мог остановить и страх перед  правительственными репрессиями. Герцен получал сообщения отовсюду, даже из министерских канцелярий и царских  дворцов. Поток корреспонденции  сопровождался многочисленными  посетителями, хлынувшими к издателю в Лондон.

В первое пятилетие существования  «Колокола» у Герцена побывали сотни  людей из России. Среди них были видные общественные деятели, писатели, журналисты, ученые: Н.Г. Чернышевский, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Марко Вовчок, М.Л. Михайлов, В.С. Курочкин, Н.В. и Л.П. Шелгуновы, С. Сераковский, К.Д. Кавелин, П.В. Анненков, И.С. Аксаков  и др. Многие ехали за границу  лишь для того, чтобы познакомиться  с Герценом и выразить ему свое сочувствие.

Правительство Александра II боялось герценовских разоблачений, было напугано его требованиями и  чрезвычайно опасалось проникновения  вольной печати в народ. Меры борьбы с лондонскими изданиями стали  предметом постоянных забот царского правительства. Лица, уличенные в  передаче изданий Вольной типографии или в связях с Герценом и Огаревым, подвергались преследованию. Русской  печати категорически запрещалось  даже упоминать имя Герцена. В  то же время за границей подкупленная пресса выступала против Герцена, изливая  на него клевету и брань. Особенно старалась правительственная русская  газета «Le Nord», выходившая в Брюсселе на французском языке.

За границей стали появляться книги, направленные против Герцена. Первой из них была книга «Искандер-Герцен»  Н.В. Елагина, одного из самых жестоких и нелепых цензоров при Николае I. В 1861 г. вышла брошюра некоего  барона Фиркса, бельгийского агента русского правительства, скрывшегося под  псевдонимом Шедо-Ферроти. Эта брошюра, автор которой упрекал Герцена  в чрезмерном самомнении, честолюбии, проповеди анархии и призывал его к умеренности и благожелательному  отношению к русскому царю, была затребована царским правительством из Берлина, где она печаталась, и  распространена в России. В среде  революционной демократии книжонка Шедо-Ферроти вызвала глубокое негодование. «Династия Романовых и петербургская  бюрократия должны погибнуть. Их не спасут ни министры, подобные Валуеву, ни литераторы, подобные Шедо-Ферроти», – писал  Д.И. Писарев в статье-прокламации, которую он предполагал напечатать в подпольной типографии. Четырьмя годами, проведенными в камере одиночке Петропавловской крепости, поплатился он за это выступление.

Дозволив брошюру Шедо-Ферроти, правительство дало понять, что находит  желательным поход русской печати против Герцена. И реакционная пресса во главе с Катковым, который в  то время, по выражению В.И. Ленина, повернул «к национализму, шовинизму и бешеному черносотенству», развернула кампанию разнузданной клеветы, систематической  травли Герцена.

Однако ничто не могло  помешать успеху и влиянию «Колокола». Уже с 15 февраля 1858 г. он выходит дважды в месяц, а не один раз, как раньше. Тираж его был увеличен до 2500–3000 экземпляров, что по тем временам считалось очень большой цифрой, особенно если принять во внимание, что каждый номер «Колокола» проходил через добрый десяток рук. В 1862 г. количество выпущенных номеров достигло 35.

Герцен и Огарев продолжали ежегодно издавать «Полярную звезду». С 1855 по 1862 г. вышло семь книжек [9]. В  них публиковались стихотворения  русских поэтов, запрещенные в  России, материалы о декабристах, стихи Огарева, «Былое и думы»  Герцена, теоретические статьи о  социализме. До 1860 г. выходили и сборники «Голоса из России», где преимущественно  помещались присланные из России записки  по наболевшим вопросам русской жизни. Всего их было издано девять выпусков.

Вольная типография печатала много книг и материалов исторического  характера. Кроме двух «Исторических  сборников» (1859, 1861) и шести сборников, посвященных раскольникам и старообрядчеству (составлены В. Кельсиевым), вышли «Записки Екатерины II», «Записки кн. Е.Р. Дашковой», «Записки И.В. Лопухина», «О повреждении нравов в России» князя М.М. Щербатова. Эти издания имели огромную ценность для исторической науки, тем более что их нельзя было тогда выпустить в России. Герцен же рассматривал их и как «материалы для уголовного следствия над петербургским периодом нашей истории».

Особенно большое значение придавали Герцен и Огарев публикации материалов о жизни и деятельности декабристов, революционные традиции которых они высоко чтили. Не ограничиваясь  обширными сообщениями в «Полярной  звезде», они издали три выпуска  «Записок декабристов», а также выступили  с книгой «14 декабря 1825 года и император  Николай I», направленной против верноподданнического произведения барона Корфа «Восшествие  на престол Николая I».

Важное место среди  изданий Вольной типографии занимали революционные воззвания, прокламации  и брошюры, рассчитанные на распространение  в народе и написанные доступным  для него языком. Начало было положено в 1854 г. прокламациями В.А. Энгельсона «Первое видение святого отца Кондратия», «Емельян Пугачев честному казачеству и всему люду русскому шлет низкий поклон» и др. Много  прокламаций и воззваний было напечатано в «Колоколе» и отдельными изданиями в 1860-е годы. Среди них  – воззвания «Земли и воли» («Что нужно народу?», «Что надо делать войску?», «Свобода» и др.), «К молодому поколению» Н.В. Шелгунова и М.Л. Михайлова, три  листка «Великорусса», несколько брошюр, написанных представителями «молодой эмиграции».

Исключительную роль сыграла  Вольная типография в издании  многих запрещенных в России художественных произведений. Здесь впервые были напечатаны ода «Вольность», «Деревня», «Послание в Сибирь», «К Чаадаеву»  Пушкина, агитационные песни Рылеева  и Бестужева, «Смерть поэта» Лермонтова и множество других. Герцен и Огарев выпустили отдельными изданиями  «Думы» Рылеева, сборники «Русская потаенная  литература XIX столетия», «Свободные русские  песни», перепечатали книгу Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Было издано и много произведений редакторов «Колокола».

В основу программы «Полярной  звезды» и «Колокола» была положена теория «русского социализма».

После поражения революции 1848 г. Герцен и Огарев пришли к убеждению, что Россия скорее и легче перейдет к социализму, чем Западная Европа, так как в первой сохранились  общинное землевладение, мирское управление и понятие о праве каждого  на землю. В крестьянской полуфеодальной общине они увидели проявление социалистических начал, а в русском крепостном крестьянине – бессознательного социалиста. Герцен и Огарев надеялись, что принципы частной собственности  никогда не получат в России такого развития, как в Западной Европе, что Россия может перейти к  социализму, миновав стадию капиталистического развития. Исторической роли пролетариата они не понимали.

Представляя одну из разновидностей утопического социализма, теория основоположников вольной печати была, по словам В.И. Ленина, лишь «прекраснодушной фразой»  и «добрым мечтанием» и на деле в ней не было «ни грана социализма» [10]. В дальнейшем их учение о «русском социализме» было принято и усвоено  народничеством, в борьбе с которым  развивался научный социализм в  России.

Сила и значение программы  «Полярной звезды» и «Колокола» заключались в тех практических требованиях, которые были облечены в форму «русского социализма». Вера в близкое торжество социализма соединялась у Герцена и Огарева  с постоянным стремлением к радикальному преобразованию существующего социально-политического  строя России, к уничтожению крепостного  права и самодержавия. «Герцен  видел «социализм» в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении  и в крестьянской идее «права на землю», – писал В.И. Ленин [11].

«Полярная звезда» и «Колокол»  были органами революционной крестьянской демократии. «Мы – крик русского народа, битого полицией, засекаемого  помещиками», – заявляли руководители Вольной типографии («Колокол», 1857, №5).

Главной чертой направления  «Колокола» и всей вольной печати была борьба за освобождение крестьян от крепостного права. Журнал систематически разоблачал «ужасы помещичьей власти», с сочувствием говорил о крестьянских волнениях, требовал немедленного уничтожения  крепостного права с передачей  крестьянам той земли, которая находилась в их пользовании. «Колокол» (1857–1867) встал горой за освобождение крестьян», – указывал В.И. Ленин [12].

Материалы о крестьянском движении, публиковавшиеся в журнале, были в свое время единственными  объективными источниками, которые  давали представление о том, что  происходит в России. За ними с интересом  следили К. Маркс и Ф. Энгельс, придававшие очень большое значение борьбе крепостных крестьян в России.

Наряду с освобождением  крестьян «Колокол» и вольная  печать защищали всестороннюю демократизацию государственного строя в России и боролись против самодержавия. Они  настаивали на передаче законодательной  власти в руки земской государственной  думы, на введении крестьянского самоуправления, выборности государственных органов, на уничтожении чиновничества, полиции  и Третьего отделения, выступали  за отмену телесных наказаний, за свободу  слова, печати и вероисповеданий, за бесплатное обучение в начальной, средней  и высшей школе. Из номера в номер  «Колокол» обличал бесправие  народа и полицейский разбой, царившие в России, издевался над правительством Александра II, обнажал тайные махинации  правящей бюрократии. С октября 1859 по 1862 г. Герцен и Огарев выпускали в  качестве приложения к «Колоколу» особый листок «Под суд!», посвященный разоблачению преступлений и безобразий, творившихся  в России (вышло тринадцать номеров).

Не щадил «Колокол»  и православное духовенство. «Для нас  Адлерберги, Сечинские, Орловы так же равны, как Филареты, Макридии, Акрупирии, московские, коломенские, эчмиадзинские  и не знаю еще какие святители», – писал Герцен.