Обращение граждан в Европейский Суд по правам человека

Конечно, большинство  проблем вызвано трудностями  социально-экономической ситуации, в которой оказалась Россия, но это не снижает значимости разрешения насущных правовых проблем. 

Прежде всего, требовалось  устранить несоответствия между  нормами российского законодательства и стандартами, содержащимися в  европейских конвенциях по правам человека. 

Так, при ратификации  Конвенции о защите прав человека и основных свобод нашей страной  была сделана оговорка, что действующее  российское законодательство имеет  иное правовое регулирование, чем положения  п.3 и 4 ст.5 Конвенции[24] .  

Поэтому в процессе обновления законодательства необходимо было решить определенные проблемы судебно-процессуального  характера, касающиеся гарантии права  на безопасность личности (при задержании и аресте, проведении освидетельствований, экспертиз и других следственных действий), а также устранить другие пробелы, выявленные в связи с  ратификацией европейских конвенций. Имеющиеся основные несоответствия ст.5 Конвенции были устранены принятым в 2001 году Уголовно-процессуальным кодексом. Теперь решение вопроса об аресте лица, подозреваемого в совершении преступления предоставлено не прокурору, а судье.  

В соответствии со ст.3 Конвенции о защите прав человека[25] и ратифицированной в марте 1998 года специальной Европейской конвенцией по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения  или наказания необходимо дать более  четкое определение понятий «пытка», «бесчеловечное обращение и наказание», «унижающее достоинство обращение  и наказание» и других в законодательстве, обеспечивающем проведение в нашей  стране реформы пенитенциарной системы. 

Начало созданию такого законодательства положило вступление в силу в июле 1998 года Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с реформированием  уголовно-исполнительной системы». Эта  работа была продолжена и наиболее важные аспекты реформы были учтены в новом Уголовно-процессуальном кодексе. 

Постепенно страна приходит к решению вопроса о  правовой отмене смертной казни (согласно ст.1 Протокола № 6 к Конвенции[26] ).  

В Резолюции Парламентской  Ассамблеи Совета Европы от 29 января 1997 года отмечалось, что в нашей  стране с 4 августа 1996 года не приводятся в исполнение приговоры о смертной казни, однако Россия не выполнила обязательства  в этой области, не заявив официально о введении моратория на применение смертной казни и не приняв в связи  с этим соответствующего закона. Такое  положение было обусловлено тяжелой  криминальной обстановкой в стране и отрицательным отношением значительной части населения к вопросу  об отмене смертной казни. 

Указ Президента Российской Федерации от 3 июня 1999 года и Постановление Конституционного Суда России от 2 февраля 1999 года фактически ввели временный мораторий на принятие новых смертных приговоров и исполнение уже вынесенных. 

В соответствии с  обязательством перед Советом Европы Президент Российской Федерации  внес в середине 1999 года в Государственную  Думу на ратификацию Протокол № 6 к  Конвенции, подписанный Россией 16 апреля 1997 года, и проект федерального закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные  акты Российской Федерации», направленный на отмену применения смертной казни  в стране. Тем самым сделан еще  один шаг в решении проблемы правовой отмены смертной казни в России. 

Хотя правовое положение  российских военнослужащих в настоящее  время в целом отвечает европейским  стандартам, многие правовые нормы  принятых в последнее время законодательных  актов о военнослужащих, особенно в вопросах защиты их жизни, здоровья и личной безопасности, не реализуются  на практике. В рамках проведения военной  реформы, учитывая обязательства России при вступлении в Совет Европы, в 2002 году был принят закон об альтернативной гражданской службе[27] . Он предоставляет право молодым гражданам страны, чьим убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы (а также в иных случаях), заменить военную службу альтернативной гражданской службой, как это предусмотрено ст.59 Конституции РФ. 

Еще стоит скорректировать  такие правовые нормы, как свобода  передвижения и выбора места жительства, в частности, правовой статус беженцев и вынужденных переселенцев в  связи с их фактическим беззащитным  и бедственным положением. Эта  проблема обострилась в конце 1999-2000 года в южных регионах страны в  связи с антитеррористической операцией  федеральных войск в Чечне. 

Несмотря на то, что  в Конституции и в российском законодательстве закреплено право  граждан на свободу выбора места  пребывания и жительства, тем не менее, отсутствуют гарантии реального  осуществления конституционного права  граждан на большей части территории России, особенно, когда речь идет о  праве выбора места жительства в  ряде крупных городов. 

В российском законодательстве отсутствовало определение понятия  «жилище», что создавало неопределенность при реализации права на неприкосновенность жилища. В новом Уголовно-процессуального  кодексе это определение дано в ст.5 – «жилище - индивидуальный жилой дом с входящими в  него жилыми и нежилыми помещениями, жилое помещение независимо от формы  собственности, входящее в жилищный фонд и используемое для постоянного  или временного проживания, а равно  иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но используемое для временного проживания». 

Переход страны от плановой к рыночной экономике вызвал потребность  приведения уровня правовой социальной защищенности работников наемного труда  в соответствие с европейскими правовыми  стандартами, утверждения системы  государственного регулирования рынка  труда, контроля за соблюдением законодательства о труде, особенно за выплатой заработной платы, что нашло свое отражение  в новом Трудовом кодексе РФ и  ратификации Россией ряда конвенций  Международной организации труда. 

Поступающий в Европейский  Суд по правам человека поток жалоб  из России свидетельствует, что положение  с правами человека в нашей  стране продолжает оставаться неблагоприятным  и у российских граждан сохраняется  низкий уровень доверия к отечественным  судебным органам, а принятые федеральные  законы по защите прав человека недостаточно выполняются во многих регионах страны. Существует много нерешенных социально-правовых проблем, весьма значительно число  правонарушений со стороны государственных  органов, в том числе в вопросах соблюдения конституционных норм; невелико число случаев судебного рассмотрения дел по вопросам нарушения прав человека. Поэтому российские граждане обращаются в Европейский Суд по самым  различным вопросам, связанным с  нарушением их прав. 

Наиболее серьезными являются случаи, касающиеся невыплаты  заработной платы, пенсий и пособий, ареста и содержания подозреваемых, положения заключенных в пенитенциарных учреждениях, справедливости судебного  разбирательства по гражданским  и уголовным делам, отсутствия возможности  возврата денежных вкладов из коммерческих банков и другие. Вместе с тем  не все случаи относятся к нарушению  норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Некоторые касаются нарушения положений Европейской  социальной хартии, которую Россия не подписала и выполнение которой  не носит для нее юридически обязательного  характера. 

В ряде обращений  российские граждане жалуются в связи  с нарушением их прав должностными лицами на отказ со стороны правоохранительных органов возбудить уголовное  дело против третьих лиц, особенно работников судебных органов и прокуратуры. То есть фактически не работает принятый еще в 1993 году Закон Российской Федерации  «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и  свободы граждан». Однако ни Конвенция, ни прецедентное право конвенционных  органов не предоставляют права  на возбуждение уголовного дела против третьих лиц.  

Учитывая возможность  возбуждения Страсбургским судом  дел в отношении России, Президент  РФ Указом от 29 марта 1998 года, учредил  должность Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, а Указом от 29 ноября 1999 года назначил на эту должность  П.А.Лаптева.  

Еще одно право, на которое  Конституция РФ прямо не указывает - право гражданина на компенсацию  в случае судебной ошибки, но признает в ст.53, что каждый имеет право  на возмещение вреда, причиненного незаконными  действиями (или бездействием) органов  государственной власти или их должностных  лиц. В уголовном судопроизводстве это положение конкретизируется в ч.4 ст.11 Уголовно-процессуального  кодекса: вред, причиненный лицу в  результате нарушения его прав и  свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное  преследование, подлежит возмещению по основаниям и в порядке, установленным  Уголовно-процессуальным кодексом. Согласно ст.1070 Гражданского кодекса России вред, причиненный при осуществлении  правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. В  ст.1069 этого кодекса указано, что  вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны  субъекта Федерации или казны  муниципального образования. Статьи 1100 и 1101 Гражданского кодекса предусматривают  также и компенсацию морального вреда в денежной форме. Право  на возмещение ущерба согласно Закону «О содержании под стражей подозреваемых  и обвиняемых в совершении преступления»  имеют не только незаконно содержащиеся под стражей, но и незаконно задержанные.  

Однако этот закон  и другие законодательные акты Российской Федерации не в достаточной мере соответствуют ст.3 Протокола № 7 к Конвенции, ее положению о возмещении ущерба, нанесенному гражданину в  случае судебной ошибки: «Если какое-либо лицо на основании окончательного решения  было осуждено за совершение уголовного преступления и если впоследствии вынесенный ему приговор был пересмотрен  или оно было помиловано на том  основании, что какое-либо новое  или вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает, что имела  место судебная ошибка, то лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает компенсацию согласно закону или практике соответствующего государства, если только не будет доказано, что  ранее неизвестное обстоятельство не было своевременно обнаружено полностью  или частично по его вине».  

В целом российские акты в отличие от европейских  стандартов предусматривают неполную компенсацию вреда, нанесенного  судебной ошибкой и незаконным лишением свободы. 

Надо признать, что  российская судебная система пусть  робко, но пытается реагировать в  своей деятельности на международные  стандарты защиты прав человека.  

Практика и проблемы обращения российских граждан в  Европейский Суд по правам человека 

В последние годы наибольшее количество жалоб в Европейский  Суд поступает из России. Так, например, из 10486 обращений, поступивших в Суд  в 2000 году, 1325 – было направлено из России[28] . По состоянию на 1 ноября 2000 года Европейским  Судом по правам человека было зарегистрировано более 1500 жалоб на Российскую Федерацию. Из них около 350 жалоб было признано неприемлемыми, кроме того, в шести  случаях Правительству России посылались запросы о дополнительной информации[29] . 

Стоит отметить, что  с июня 1999 года Европейским Судом  уже были решены десять судебных дел, касающихся России. В их число входят дело Тумилович - увольнение с места  работы; Лукоча - доступ к получению  высшего образования; Сыркина - пропажа  без вести сына заявителя в  период прохождения военной службы в Германии; Черепкова - регистрация  для участия в выборах; Тайкова  – невыплата пенсии; Шулмина –  противоправное заключение под стражу и несправедливое судебное разбирательство; ОВР – свобода объединений  – нотариальная процедура и несправедливое разбирательство; Никишиной – вмешательство  в личную жизнь, свобода совести  и несправедливое разбирательство; Панченко – противоправный арест  и заключение под стражу, а также  несправедливое судебное разбирательство; «Каралевичус против Литвы и России»  – противоправный арест и содержание под стражей в России. 

Первые четыре дела не были приняты к рассмотрению. Первое из них касалось исключительно  «личной тяжбы», на второе не распространялись положения Конвенции, в третьем  не обнаружилось никаких признаков, свидетельствующих об ответственности государственных органов, которые сделали все возможное для поисков пропавшего, а четвертое по существу дела не подпадало под положения Конвенции. Жалобы Никишиной и Каралевичуса (как жалобы на Россию) также не были приняты к рассмотрению в первом случае, поскольку заявительница не являлась жертвой, а во втором, поскольку события имели место до ратификации Конвенции. 

Однако дело Тумилович, по которому надлежало принять решение, имело исключительно важное значение. Суд придерживался мнения, что  просьбы заявителя о пересмотре дела в более высокой инстанции, с которыми он обратился, а именно, к председателю палаты по гражданским  делам и к заместителю Генерального прокурора, представляли собой чрезвычайные меры защиты права, зависящие от дискреционных  полномочий этих лиц, и, таким образом, не подлежали правовой коррекции  в смысле ст.35 (1) Конвенции. Российская пресса не упоминала об этом решении  до 2000 года, пока газета «Сегодня» не отметила, что теперь у России два  верховных суда, причем второй находится  в Страсбурге.