Российско-германские отношения в 1992-1999 годах

Роль профсоюзов в рыночной экономике и улучшение  обмена информацией и опытом между  европейскими представительствами  работающих по найму - таковы основные задачи деятельности близкого к СДПГ Фонда Фридриха Эберта. Кроме того, на 339 конференциях, проведенных этим Фондом с 1990 по 1995 гг., обсуждалось множество других вопросов; так, по инициативе Фонда в Волгограде состоялась германо-российская конференция историков, посвященная 50-летию окончания Второй мировой войны.

Либеральный Фонд Фридриха Науманна, согласно его собственному заявлению, выступал за стабилизацию плюрализма, укрепление свободы прессы и свободы слова, за стимулирование и развитие рыночных структур, а также за эффективную защиту меньшинств в государствах бывшего Советского Союза. Только в 1995 г. было проведено 58 мероприятий, на которых обсуждались вопросы германо-российских отношений, либерализм и его история, темы культуры, проблемы средств массовой информации и защиты окружающей среды, а также конфликт в Чечне. Фонд Фридриха Науманна вел диалог со всеми демократическими группировками, прежде всего с фракцией «Яблоко» в Думе и ее председателем Григорием Явлинским, а также с Демократическим выбором России под председательством Егора Гайдара. Кроме политических партий, существовали контакты с Институтом востоковедения Российской академии наук, а также с Московским университетом. Кроме того, проводились семинары по культурному обмену, германо-российскому обмену мнениями по вопросам современной истории, истолкованию прав человека и экологическому сельскому хозяйству.¹⁶⁰

Учитывая всю важность деятельности близких к политическим партиям ФРГ фондов в России, нельзя недооценивать значение регулярных консультаций и дискуссий с российскими  политиками, социологами и историками, приезжающими по приглашению в Германию. Как названные выше фонды, так и Германское общество внешней политики, Германо-российский форум и Федеральный институт по исследованию стран Восточной Европы и международных проблем регулярно приглашал представителей общественности Российской Федерации и других стран СНГ для чтения лекций, выступлений и дискуссий, чрезвычайно полезных для обеих сторон - и выступающих, и аудитории. К числу часто приглашаемых персон относились Егор Гайдар и Григорий Явлинский, представители «Яблока» Владимир Лукин и Виктор Шейнис, правозащитник Сергей Ковалев, лидер КПРФ Геннадий Зюганов, представительницы движения «Солдатские матери», представитель промышленных кругов Аркадий Вольский, Анатолий Собчак, Михаил Горбачев, Борис Немцов. При всем том, что сотрудничество партий развивается, немецкие партии негативно относились к политическому климату в российской политической системе, прежде всего активному применению «грязных» политических политтехнологий, перед которыми наиболее «грязные» немецкие технологии – всего лишь разминка и детская забава.¹⁶¹ Во многом такая неразвитость системы политических партий затрудняет не просто общение, но и передачу какого-то опыта.

Ликвидация последствий  минувшей войны и нормализация отношений  между двумя странами проникнута обещаниями и закрепленными в документах договоренностями, которые не могут быть соблюдены, и поэтому в германо-российских отношениях имели место быть раздражение и эмоциональные всплески.

Необычно большую остроту  приобрела проблема взаимного возвращения культурных ценностей. Этот вопрос является как бы индикатором общего состояния российско-германских отношений.¹⁶² Одобренная весной 1997 г. обеими палатами российского парламента национализация вывезенных во время войны немецких культурных ценностей.¹⁶³ Поскольку эта проблема, в понимании обеих сторон, особенно осложняет двусторонние отношения -а вероятно, и в дальнейшем будет их осложнять, - то стоит на ней остановиться подробнее.

Возвращение «трофейных ценностей», к которым, по данным немецкой стороны, относятся 200 тыс. отдельных произведений искусства, два миллиона книг и три километра архивных материалов, было четко урегулировано в германо-советском договоре (ноябрь 1990 г.) и в соглашении о культуре (декабрь 1992 г.). Обе стороны считали их в то время, по аналогии с соглашениями между СССР и ГДР, очевидно выполнимыми: ведь Москва в конце 50-х годов вернула Восточному Берлину более половины вывезенных из Германии музейных ценностей. Правда, работа совместной комиссии скоро зашла в тупик, поскольку проблема была использована как инструмент во внутренней борьбе антиельцинской оппозицией.

Ссылаясь на большое количество культурных ценностей, безвозвратно утраченных после нападения нацистской Германии на Советский Союз, односторонне толкуя положения международного права (не принимая во внимание Гаагскую конвенцию 1907 г.) и двусторонних соглашений с Германией (безоговорочная капитуляция 1945 г. означала отказ от любых претензий в отношении Москвы), многие из числа российских политиков и общественных деятелей стали решительно возражать против возврата культурных ценностей. Для них проблема «трофейных ценностей» как таковая не существует.¹⁶⁴

Причиной столь жесткой позиции - подобно отношению к расширению НАТО на Восток - в большой степени являлось все возрастающее ощущение того, что Россия эксплуатируется Западом, что ее изолируют и что поэтому она имеет право защищать свои интересы всеми возможными средствами. Правительство Германии, напротив, указывало на однозначные правовые положения. В частности, оно делает упор на то, что договорные обязательства должны соблюдаться и не должны подменяться внутренним российским законодательством, не имеющим значения с точки зрения международного права. В таком духе министр иностранных дел К.Кинкель в марте 1994 г. апеллировал к правовому государству демократической России и определил решение конфликта как «пробный камень для качества наших отношений».¹⁶⁵

В конфликте, связанном с культурными ценностями, решение пока не предвидится. Закон о реституции, то есть возвращении культурных ценностей, вывезенных советской стороной из Германии после 1945 г. (государственные музейные собрания, частные коллекции, художественные ценности, награбленные фашистской Германией, в том числе и в третьих странах), запрещавший возвращение перемещенных в результате второй мировой войны культурных ценностей, причислявший их все к трофеям и объявлявший собственностью России, был принят Госдумой в феврале и одобрен Советом Федерации в марте 1997г. Президент Б. Ельцин 18 марта, спустя четыре дня после начала размещения в Германии второго выпуска российских еврооблигаций, наложил «вето» на этот закон, посчитав его не соответствующим нормам международного права.¹⁶⁶ Реституция была приостановлена, и Государственная Дума приступила к подготовке соответствующего закона. После того, как в мае 1997 г. обе палаты российского парламента во втором чтении большинством голосов преодолели вето Ельцина, президенту не оставалось ничего иного, как передать закон в Конституционный суд на основании имеющихся недостатков по форме или по содержанию. На тот момент развязка этого внутрироссийского противостояния была еще далека от разрешения, хотя оно постоянно отравляла и отравляет политический и эмоциональный климат между Россией и Германией, осложняла поиски компромисса.

Но при этом компромиссы вполне возможны. Помощь при восстановлении или реставрации памятников русской культуры, церквей и монастырей. При этом многообещающим знаком стало добровольное внесение Бонном 20 млн марок на модернизацию российских библиотек.

Выплата Германией  компенсации России за разрушенные  или похищенные во время войны  культурные ценности в виде произведений искусства одного типа или одинаковой ценности. Возможен также полюбовный раздел «трофейных ценностей».

Активизировались поиски на Западе похищенных из России культурных ценностей. Обнаруженные недавно в Германии части знаменитой Янтарной комнаты из екатерининского царскосельского дворца свидетельствуют о том, что такие поиски имеют шанс. Во всяком случае, российская сторона для подкрепления своих претензий должна была бы приложить большие усилия для составления соответствующих каталогов и инвентарных списков. В разгар суеты вокруг реституции тогдашний министр культуры Е.Сидоров лаконично заметил: «Этого у нас нет».¹⁶⁷

Таким образом, у Германии есть все основания  принципиально придерживаться зафиксированных  с Советским Союзом или с Россией  международных правовых норм, которые  не ставились под сомнение и администрацией Ельцина. Во время своего визита в Германию в июле 1997 г. бывший тогда премьер-министром Черномырдин ясно высказался за «цивилизованное решение», т.е. за перемещение всех культурных ценностей туда, где они находились изначально, рассчитывая при этом на помощь Германии при возвращении русских культурных ценностей. В то же время особый характер войны против Советского Союза требует тонкого подхода к проблеме реституции, т.е. не ограниченного только юридическим обоснованием, поскольку план «Барбаросса» не был обычной военной кампанией, а являлся поработительной войной, войной на уничтожение при вопиющем нарушении любых норм международного права.¹⁶⁸

В 1993 г. начинала работу совместная российско-германо-французская  комиссия по реституции — часть архивных документов была возвращена во Францию. Общественное мнение в России (а из оппозиционных деятелей — особенно С. Бабурин) воспротивилось возвращению культурных ценностей, мотивируя это тем, что более 500 тыс. музейных экспонатов было вывезено во время войны из Советского Союза и назад не вернулось.

Проблемы и  достижения вокруг реституции можно  прекрасно показать на примере становление  и развитие концепции Всероссийской  государственной библиотеки иностранной  литературы им. М.И. Рудомино (ВГБИЛ) по вопросам реституции. Точкой отсчета в истории немецко-российских отношений по проблемам перемещенных книжных коллекций для ВГБИЛ стал 1992 год. Именно тогда, в декабре 1992 года, в самом начале перестройки, в библиотеке был проведен российско-немецкий «круглый стол» «Реституция библиотечных собраний и сотрудничество в Европе», где впервые открыто обсуждались вопросы утраченных и перемещенных в ходе Второй мировой войны книжных коллекций. В совместном Коммюнике, выработанном в результате обсуждений, был выдвинут ряд положений, не потерявших своей актуальности и важности и в настоящее время: предоставлять отечественным и международным экспертам неограниченный доступ к перемещенным книжным коллекциям и к источникам информации о них, придерживаться принципа запрета покупки и продажи «трофейных» книг, организовывать экспертные группы для консультаций и решения практических вопросов. Тогда же участникам «круглого стола» было представлено уникальное по тем временам библиографическое издание, подготовленное сотрудниками Научно-исследовательского отдела редких книг ВГБИЛ, «Каталог немецкоязычных изданий XVI века в фондах ВГБИЛ», самой ценной частью которого явилось описание владельческих признаков этих книг. Таким образом, впервые мировой общественности открыто было сказано, издания из каких немецких библиотек оказались в послевоенные годы на территории России и, в частности, во ВГБИЛ. Этот Каталог стал результатом сотрудничества библиотеки с немецкими коллегами из Департамента образования и науки при сенате Вольного ганзейского города Бремена и Культурного центра им.Гете в Москве.

С тех пор  работа с перемещенными книжными коллекциями стала одним из постоянных направлений деятельности ВГБИЛ. Еще  ранее в Отделе редких книг (НИОРК) в картотеке владельцев собирались сведения об истории бытования изданий, хранящихся ныне в фонде библиотеки; в 90-е годы XX-го века интерес к этой работе, прежде всего в связи с изучением истории культурных ценностей, оказавшихся в послевоенное время на российской территории, со стороны исследователей возрос. С переходом библиотеки в 1997 году на электронный каталог стала активно пополняться и владельческая картотека. Многочисленные запросы со стороны западных коллег и исследователей о наличии в фонде ВГБИЛ изданий из перемещенных книжных собраний побудили сотрудников Отдела редких книг к анализу фонда и приблизительной оценке его количественного состава с точки зрения наличия в нем «трофейных» коллекций. В результате была составлена Справка о наличии перемещенных книжных собраний в фонде ВГБИЛ, из которой следует, что большая часть изданий в библиотеке немецкого происхождения.

Кроме того, в  библиотеке стала вестись целенаправленная работа в архиве ВГБИЛ по поиску документов, связанных с историей поступления перемещенных книжных  собраний в ее фонд. Большая часть трофейных книг, по документам архива, немедленно вводилась в фонд и была доступна читателям библиотеки (но не иностранцам). К 2000 году стало очевидно, что библиотекой накоплен достаточный опыт в работе с перемещенными книжными коллекциями, кроме того, в силу ряда обстоятельств она стала тем учреждением, куда обращаются коллеги и исследователи со всего мира по вопросам, связанным не только с «трофейной» литературой, но и по другим категориям перемещенных культурных ценностей. Начался новый этапа - переход от решения вопросов «перемещенных книжных коллекций» к решению более глобальных вопросов о «перемещенных культурных ценностях».¹⁶⁹ На этом примере можно прекрасно понять и все проблемы, сопровождающие реституцию, и все те успехи, которые достигаются в этом сложном и противоречивом процессе. К сожалению данный пример лишь малая часть того, что делается и того что должно делаться. Отметим, что на настоящий момент проблема реституции по мнению многих экспертов, в силу своей непопулярности в народе, решается в «скрытом режиме», не освещая процессы в печати, что не может быть признано справедливым, учитывая, что в войне побеждал народ.

С начала 1997 г. германо-российское сотрудничество в различных областях культуры усиливается. В связи с  празднованием 850-летия Москвы в середине августа открылась выставка «Немцы в истории Москвы»; она охватывала период с середины XIX в. до 40-х годов XX в. В это же время началось строительство Берлинского дома - многофункционального центра, где будут встречаться и обмениваться опытом деловые люди; в центре будут организованы курсы специальной подготовки. В начале января 1998 г. на севере России, в Архангельске открылся германо-российский центр, предназначенный для распространения знаний в области немецкого языка и немецкой культуры. На открытии вспомнили и о том, что первое немецкое поселение на российской земле возникло не в Москве, а в Архангельске.

Достаточно  плодотворно в 90-е гг. осуществлялось сотрудничество историков и других гуманитариев двух стран. Например, большое  значение имело создание в 1990 году при  Институте всеобщей истории РАН  Центра германских исторических исследований во главе с профессором Я.С.Драбкиным. В 1998 году под патронажем Федерального канцлера и Президента РФ была учреждена Комиссия историков России и Германии, которая стала гарантом постоянного и планомерного развития источниковой базы исследований, причем не только современной истории.¹⁷⁰