Коментарии по судебнику 1550

Учитывая наблюдения, связанные с характеристикой  ст.ст. 78 и 81, И. И. Смирнова, Б. А. Романова (и В. М. Панеяха) и опираясь на данные о доходах крестьян и феодалов в конце XV — начале XVI в., а также  о стоимости годовой военной  службы в середине XVI в., Ю. Г. Алексеев пришел к выводу, что “15-рублевый максимум защищал и мог защитить именно владельцев 100 и более четвертей  земли — боеспособных, людей служилых, составлявших феодальное ополчение”. Остальная феодальная “мелкота”  лишь поставляла кадры боевых холопов  — послужильцев (если они почему-либо не попадали под действие ст. 81)658. Такая  трактовка статьи свидетельствует  в пользу того, что охрана имущественных  и личных прав и интересов дворянства находилась в полном соответствии с  выполнением ими служебных обязанностей. 

Статья 82 

Ст. 82, являясь новой, как бы противопоставляется ст. 78, отграничивая договор займа от договора личного найма. Как отмечает В. М. Панеях, уже в 30-х годах XV в. встречаются  кабалы, в которых взамен условия  выплаты процентов включено условие  да рост служити, за рост косити, за рост пахати, т. е. зарождается новая форма  холопства по служилой кабале659. В  Судебнике формулируется прогрессивное  для своего времени понимание  обязательства как права на действие лица, а не как на само лицо. В соответствии с этим статья предписывает, что  взявший деньги взаймы обязан лишь выплачивать проценты, которые, как  считал К. А. Неволин, составляли во времена  Ивана Грозного 20 на 100, а кредитор, заставлявший должника работать на себя, нарушал тем самым договор  займа и терял право на возмещение убытков, принесенных ему побегом  должника. Смысл этой статьи заключается  в усилении института служилой кабалы. Независимо от того, вовлекает ли она  социальные низы (И. И. Смирнов) или охватывает более широкий круг населения, в  частности детей боярских (Б. А. Романов), д; нная норма, как справедливо отмечает А. Г. Поляк, является отражением развития товарно-денежных отношений в Русском  государстве XVI в.660. 

Статья 83 

Статья 83 дополняет  ст. 54 Судебника 1497 года указанием на ответственность хозяина, не желающего  выплатить наймиту причитающееся  по договору личного найма вознаграждение. Текст статьи дает основание полагать, что спор между наймитом и хозяином рассматривался в судебном порядке. В случае проигрыша дела хозяин выплачивает  требуемую сумму в двукратном размере661. 

Статья 84 

В ст. 84, сохраняющей  установленные ст. 63 Судебника 1497 года сроки давности по земельным искам, изменяется порядок судопроизводства по ним. Прежде суды для рассмотрения земельных тяжб составлялись из доверенных от каждой стороны лиц и решали вопрос о границах владений. Свидетелями  являлись старожильцы, которые приносили  своеобразную форму присяги. Отмечая  границу, ходили по ней с образом  или землей на голове. Статья 84 предлагает приказным людям, боярам и даже государю, т. е. всем центральным судебным органам, посылать не двух, а лишь одного судью  и не по желанию сторон, а по выбору судебных органов. 

Статья 85 

о ст. 85, не имеющей  аналога в Судебнике 1497 года, регулируется порядок родового выкупа вотчины. Признавая  такое право, статья в то же время  ограничивает его. Во-первых, определяется круг лиц, которые имеют право  выкупа. Помимо исключения прямого  потомства, боковые родичи, братья... или племянники, оказавшиеся свидетелями, также теряли право родового выкупа. Продавший вотчину не имел права  принудительного выкупа, а мог  купить ее лишь полюбовно, если станет тот купец, ту вотчину продавати. Во-вторых, право родового выкупа действовало  лишь в течение 40 лет. Третье ограничение  состояло в изъятии из сферы действия этого права купель, т. е. вновь  купленных земель. Право родового выкупа распространялось на них лишь после передачи этих земель по наследству (после живота своего). Четвертое  ограничение состояло в запрещении выкупа чюжими денгами. 

Право родового выкупа имеет определенное сходство с залогом. Именно поэтому Судебник говорит  о нем в этой же статье. Вотчину  можно закладывать как родственникам, так и посторонним лицам, закон  только оговаривает размеры залога. При залоге вотчины мимо вотчичев... у сторонного человека, сумма заклада не должна была превышать действительной цены вотчины. Тот, кто дал... лишек болши тое цены, чево та вотчина судит, и у того те денги пропали. Это же правило действовало и при обмене вотчин. Если вотчинник, променявший свою вотчину невотчичю, имел большее количество земли, чем получил при обмене, то при выкупе родственники менявшегося имели право выкупить этот излишек. Подводя итог указанных в ст. 85 ограничений, И. И. Смирнов квалифицирует ее как мероприятие, направленное против княжат и бояр, как выражение антибоярской земельной политики правительства Ивана IV. Эта политика получила дальнейшее развитие в законодательстве XVI в. Такой же точки зрения придерживается и Л. В. Черепнин, который оценивает ст. 85 как “шаг на пути создания условий для более свободной мобилизации земельной собственности”662. Б. А. Романов видит в ст. 85 выражение компромиссного характера земельной политики “Избранной рады”. Она, по его мнению, не только не ограничивает права выкупа вотчин, но, наоборот, полностью берет его под защиту закона. Родовой выкуп расценивается им как “всеобщее для вотчинников всех мирских общественных групп и масштабов орудие обороны против “стороннего человека” в лице монастыря”663. А. Г. Поляк пытается совместить эти точки зрения, связывая появление ст. 85 с “реакцией правительства на передачу огромного числа вотчин в результате безденежья и отсутствия рабочей силы в неслужилые руки, то есть, скорее всего, в монастыри”. Он полагает, что право родового выкупа, закрепленное Судебником, есть результат политики компромисса, способствовавшей сохранению вотчин в боярских руках. Поэтому Б. А. Романов, полагавший, что в ст. 85 нет ничего “антибоярского”, более прав. Однако, комментируя выделение Судебником купли как отдельного вида земельной собственности, А. Г. Поляк в противоречие с высказанной ранее точкой зрения утверждает, что “ограничением права родового выкупа, который одновременно колебал устои церковного землевладения, правительство нанесло серьезный удар по феодальной знати”664, т. е. присоединяется к мнению И. И. Смирнова и Л. В. Черепнина. 

Статья 86 

Статья 86 дополняет  ст. 61 Судебника 1497 года санкцией за потраву  скотом посева. Владелец скота обязан возместить причиненный ущерб тому, чья изгорода, т. е. собственнику посева. 

Статья 87 

Статья 87 повторяет  ст. 62 Судебника 1497 года о защите землевладения  в уголовном порядке, опустив  слова за рану присудят, посмотря по человеку и по ране и по рассуждению. 

Статья 88 

По мнению И. И. Смирнова, ст. 88 является комментарием ст. 57 Судебника 1497 года, причем материал для нее  дан практикой применения этого  Судебника665. Сохраняя прежний срок перехода крестьян, статья увеличивает  на два алтына сумму пожилого и  уточняет порядок его исчисления. Пожилое бралось с ворот. При  этом не учитывались ни величина участка, ни его застроенность, а главное, личный состав двора, т. е. живет ли за воротами один крестьянин или несколько, но пожилое разнилось в зависимости  от местонахождения двора. В лесех  оно было ниже пожилого в полех, потому что устройство двора (возведение избы, дворовых построек) легче было осуществить, если рядом с усадьбой находился  лес. Во избежание споров о том, в  лесе или в полех стоит покидаемый крестьянином двор, определяется, что  лесной полосой считается участок  где десять връст до хоромного  лесу. По мнению А. Л. Шапиро, пожилое  являлось не выкупом за личность отказывающегося  крестьянина, а возмещением ущерба, который нес феодал-землевладелец  от временного запустения двора666. Конечно, пожилое это не выкуп, однако вряд ли есть основания считать его  лишь возмещением ущерба хозяину. 

Статья вводит ряд  дополнительных обязанностей крестьянина, связанных с его переходом. Так, помимо пожилого крестьянин должен был  оплатить за повод... по два алтына, т. е. обеспечить следуемую с него в  порядке барщины обязанность  свезти осенью на двор господина собранный  урожай. За возможность снятия урожая с оставленного у землевладельца озимого посева крестьянин уплачивает два алтына. Кроме того, за сохранение права на сбор урожая ушедший крестьянин обязан был платить подать цареву и великого князя, а боярьского дела ему, за кем жыл, не делати, т. е. никакой  другой повинности своему бывшему землевладельцу не нести. Нетрудно видеть, что изменение  ст. 57 шло по пути введения дополнительных мер, крайне осложнявших крестьянский выход и являвшихся фактически дальнейшим развитием крепостного права, удовлетворением  интересов преимущественно среднего и мелкого дворянства. Затрудняя  возможность крестьянского перехода, статья вместе с тем предусматривает  свободный выход без ограничения  сроком и выплаты пожилого попа и  крестьянина, продававшегося кому-либо в холопи в полную. Новелла о  попе не вызывает споров. 

Еще М. Ф. Владимирский-Буданов  отмечал, что “приходское сельское духовенство находилось в одинаковых условиях с крестьянами относительно пользования двором и аренды земли. Отсюда позднее, во времена прикрепления крестьян, землевладельцы расположены  были смотреть и на приходских священников  как на крепостных; иногда даже они  ставили в попы своих рабов, не освобождая их”667. Защита прав низшего  духовенства связывается исследователями  с участием в работе по подготовке Судебника 1550 года попа Сильвестра, убедившего Ивана IV в необходимости обеспечить максимальную поддержку этой группе населения, влиятельной в крестьянской массе. При этом, подчеркивает Б. А. Романов, новелла о попе практически могла коснуться преимущественно вотчинных сел боярских с церковными при них погостами, а никак не поместных деревень служилой' мелкоты668. Не берется пожилое и с крестьянина, продающегося в холопство, очевидно потому, что с него нечего взять. Цена за холопа в середине XVI в. колебалась от 1,5 до 3 рублей, т. е. была не намного выше, чем само пожилое. 

Статья 89 

Статья 89 является новой  и находится в непосредственной связи с предыдущей. Она признает за крестьянином, обвиненным в преступлении, но не облихованном, а взятым на поруки своим господином, право отказа. Но отказывающийся крестьянин должен взять у бывшего господина  поручительство в том, что при  обвинении его в ыном в каковем  деле он будет представлен в суд. 

Статья 90 

Статья 90 дополняет  ст. 55 Судебника 1497 года указанием на выдачу полетной грамоты в зависимости  от достатка купца (по-смотря по животом). В случае обнаружения преступников, выданная купцу полетная грамота  теряет юридическую силу, потому что  в таком случае утраченное купцом “имущество возвращается из имущества  разбойников”669. По мнению Б. А. Романова, “в дополнении составителя Судебника 1550г. сказывается оптимистическая  оценка опыта работы губной организации  борьбы с разбоями за полвека, отделяющие Судебник Ивана IV от Судебника 1497 г.”670. 

Статья 91 

В ст. 91 вводится новое  по сравнению со ст. 59 Судебника 1497 года ограничение судебной юрисдикции церкви. В статье запрещается торговым людям  жить в монастырях, т. е. становиться  их закладниками, и устанавливается  подсудность торговых людей наместничьему  управлению. Монастырской подсудности  подлежали только нищие, которые  питаются от церкви божией. 

Статья 92 

Статья 92 воспроизводит  ст. 60 Судебника 1497 года о порядке  наследования. 

Статья 93 

В данной статье, в  отличие от ст. 46 Судебника 1497 года, устанавливающей порядок доказывания  добросовестного приобретения новых  вещей, предусматривается покупка  на торгу старых вещей (что поношено у носящего или с лавки). Учитывая возможность продажи краденого, закон требует наличия поручительства за продавца. Таким поручительством  была рядовая порука со стороны постоянных торговцев рыночного ряда, лавок. При отсутствии поруки купивший терял  право на иск. 

Статьи 94—96 

Основываясь на ст. 10 Белозерской таможенной грамоты 1497 года и других грамотах, в статьях  уточняется порядок оформления договора купли-продажи лошадей. 

В ст. 94 предусматривается  обязанность клеймить купленных  в Москве и Московском уезде лошадей. Пятенщик, т. е. лицо, клеймившее покупаемых лошадей, должен был, кроме того, зарегистрировать договор купли-продажи в специальной  книге, за что получал, помимо пятенной пошлины, пошлину, именуемую писчее или записное. А пятенная ему пошлина  имати: кто купит лошадь, или продаст, или выменит, в городе и около  города... и в селах и в деревнях... за десять верст на все стороны, и  они те лошади являют пятенш,икам, а  пятенщики у них те лошади пятнают, да пишут в книги в шерсть и  людские имена купцом и продавцом671. 

В ст. 95, распространяющей порядок оформления договоров купли-продажи  лошадей на всю территорию Русского государства, предусматривается должность  пошлинников, т. е. специальных представителей наместника, собиравших пошлины. Одной  из таких пошлин, включавшихся в  таможенные откупные грамоты, являлась и пятенная пошлина672. По Судебнику  она взималась с обеих сторон, тогда как в последующих грамотах только с покупателя. Сделка регистрировалась земским дьяком в присутствии  целовальников в течение недельного срока со дня купли-продажи или  обмена лошади. В противном случае с покупателя, нарушившего порядок  оформления сделки, взыскивался без  суда штраф в размере двух рублей. Подчеркивая обязательность установленного порядка для детей боярских, основного  контингента русских вооруженных  сил, статья особо выделяет порядок  заключения таких сделок в служебном  походе. Так как в этом случае пятенщик отсутствует, то договор купли-продажи  подтверждается с помощью свидетельских  показаний. Статья заканчивается указанием  на то, что регистрация сделок осуществляется не по месту жительства покупателя, а по месту покупки, что охраняет материальный интерес пятенщиков. Вместе с тем предусматриваются и  санкции за злоупотребления должностных  лиц.