История как наука

Несомненна  и связь активного участия  в хозяйственном росте государства  с юридическим и фактическим  оформлением в России крепостничества. С середины XVI в. восторжествовало стремление решать острейшие для страны проблемы развития аграрного производства, обеспечения  рабочими руками вотчин и поместий за счет закрепощения труда в общегосударственном  масштабе, прикрепления земледельца  к земле и личности землевладельца. Крепостничество, с одной стороны, как единая система, насаждавшаяся  и поддерживавшаяся сверху, устанавливало  определенное единообразие, придавало  внешнюю прочность экономике  огромной страны. С другой стороны, в силу явственной элементарности, консервативности, малой эффективности, примитивной жесткости, крепостничество  не только сообщало системе устойчивость, но и обусловливало ее малоподвижность, невосприимчивость к любым, даже необходимым изменениям. Оно неизбежно  обрекало экономику России на длительное техническое и технологическое  отставание, сопротивляясь самым  незначительным попыткам внедрения  чуждых ей предпринимательских начал.

Отмена крепостного  права в 1861 г. не могла дать быстрого экономического эффекта: сформировавшаяся за столетия рабства психология и  работника, и работодателя должна была постепенно измениться под воздействием новых обстоятельств. Процесс перестройки  и экономики страны, и сознания населения шел чрезвычайно болезненно – это была грандиозная по своим  масштабам и значению деятельность. Остатки крепостничества, не до конца  преодоленные реформами 60-70-х гг. XIX в., еще более затрудняли решение  назревших проблем. И если система  частновладельческого крепостничества  была в основном сокрушена в эти  годы, то крепостничество государственное  сохранялось – его традиции, ослабленные, но не прерванные, унаследовала и Россия XX столетия.

Крепостничество, вкупе с внешними обстоятельствами, негативным образом повлияло и на состояние российской торговли. Начиная  с XV-XVI вв. внешняя торговля страны находилась в руках иностранных купцов и, в силу разных причин, оставалась в этих руках до конца XVIII в. Внутренний же обмен страдал от заметной узости российского рынка - не в последнюю очередь обусловленной тем обстоятельством, что, покупательная способность населения даже в XIX в. была весьма низкой. Может быть, поэтому торговля в России очень долгое время носила ярмарочно-базарный характер; стационарные, магазинные формы ее организации появились лишь в XIX в. Первый банк в стране был создан правительством только во второй половине XVIII в.; отсутствие развитой банковской сети делало невозможным распространение кредитной системы и затрудняло развитие торговли.

Социальная  структура и социальные отношения. Особенности российской экономической жизни сказывались и на формировании социальной структуры Руси-России. Правильная, четкая сословная организация здесь складывалась долго и тяжело, причем сословия образовывались при постоянном давлении государства, а то и прямо создавались им. В результате и сословное самосознание вырабатывалось медленно и не было достаточно устойчивым.

Причинами, определявшими такое становление  социальной структуры России, были роль и политика государства, а также  длительное существование крепостнических  отношений, пронизывавших все сферы  жизни общества. Само Российское государство, сложившееся не только под воздействием экономических предпосылок и  на фундаменте противоречивых социальных интересов, но и под давлением  внешних обстоятельств, в значительной степени влияло на формировавшиеся  социальную структуру и социальные отношения.

До середины XVII в. они оставались достаточно «невнятными»: окончательно выстроенной социальной пирамиды не сложилось. Этим, по-видимому, можно объяснить особую устойчивость социально-политического строя России: ее некое родовое единство не могли  поколебать даже Смутное время и  мощные социальные движения, участившиеся крестьянские и городские бунты.

Отмеченные  единство и стабильность имели свою «цену». Дело в том, что чрезвычайно  медленно и трудно шел процесс  сословного самоопределения, формирования выраженных сословных требований и  интересов. Общественное влияние на выработку проводимого государством политического курса в этих условиях оставалось крайне слабым и неопределенным; накапливавшееся глухое недовольство искало выхода – и размеренное  течение жизни периодически нарушалось взрывами стихийного и потому разрушительного  протеста.

Да и само государство, в лице монархов прежде всего, смотрело на население России как на некую единую массу подданных, массу, главной задачей которой  являлось сохранение, укрепление и  упрочение государственных устоев. Ограничение сословных свобод становилось  одним из способов усиления государства.

Закрепощение  крестьян, являвшихся главными производителями  материальных благ, не было ни единственным, ни последним по времени шагом, ограничивавшим свободу целых социальных слоев. Ведь за главными производителями необходимо было наблюдать, ими надо было руководить, подавлять их недовольство. Позже  страна стала нуждаться в людях  свободных профессий, интеллигентских  занятий: инженерах, врачах, журналистах, художниках. Развитие промышленности требовало создания слоя предпринимателей и «работных людей».

Все эти новые, или «старые-новые», сословия с момента  своего рождения попадали в жесткую  зависимость от государства и  его правительственного аппарата. Последнее  обстоятельство не только превращало эти слои в своеобразных «крепостных» государства, но и делало их социальный облик достаточно своеобразным, отличным от классического, мешало им осознать свои сословные интересы, включиться в политическую жизнь.

Можно перечислить  немало особенностей основных общественных слоев России, связанных с охарактеризованными  выше обстоятельствами. Например, ее высшее сословие – дворянство – было освобождено  от обязательной государственной службы лишь в 1762 г. и телесных наказаний  – 1785 г., а впервые заявило о  своем несогласии с правительственным  курсом восстанием на Сенатской площади  в 1825 г. Буржуазия долгое время думала не о собственных классовых интересах, а стремилась попасть в число  дворян, ибо это гарантировало  владение землей и крепостными. Интеллигенция, отчасти выросшая из образованных, просвещенных слоев дворянства, отчасти  обязанная своим рождением государству, приложившему во второй половине XVIII - начале XIX в. немало усилий для формирования слоя лиц, имевших специальную профессиональную подготовку и происходивших из так  называемых разночинцев, обрела в России совершенно особый, во многом уникальный социальный статус. Бюрократия, представлявшая собой специфический общественный слой со своими интересами и видением ситуации, по долгу службы участвовала  в становлении социальной структуры  России. Будучи несвободной сама, она, в силу своего положения, превратилась к XIX в. в полноправный класс русского общества, формализовавший и контролировавший жизнь страны.

При всех отличиях между сословиями и классами их сближало то, что в глазах верховной власти они оказывались не гражданами, а  верноподданными. Гражданское общество, которое характеризуется не только наличием определенной социальной структуры, но и неотъемлемыми правами ее отдельных слоев, начало складываться в России лишь в начале XX в. Завершить  его становление не удалось.

Особенности строительства социальной структуры  в стране привели к тому, что  российское общество с XVIII в. все более  явственно распадается на слои, определявшиеся не только классовыми или сословными признаками. Происходит, например, отрыв  образованных слоев населения от широких народных масс. Две эти  группы населения начинают придерживаться разных культурных ориентации - да и  говорить в буквальном смысле слова  на разных языках. «Страшно далеки они  от народа» – это довольно точная характеристика данного разрыва. Некоторые  исследователи отмечают даже существование  в России XVIII - начала XX столетия «двух  наций», одна из которых полностью  исчезла в потрясениях 1917-1922 гг.

Своеобразие социальной структуры и социальных отношений не только определялось экономическими и политическими факторами, но и  активно влияло на них, придавая, в  частности, существенное своеобразие  политическому строю страны.

Политический  строй и общественное движение. Государственные порядки создавались на Руси не только вследствие внутреннего развития общества, выраставшего из традиционного родоплеменного строя, но и под сильным давлением внешних обстоятельств. Среди последних в ранний период главную роль играли постоянная опасность вооруженных набегов соседних племен и интересы внешней торговли. Становление единого Российского государства в значительной степени было ускорено необходимостью освобождения от монголо-татарского ига. Процесс закрепощения крестьянства, завершившийся в XVI-XVII вв., предопределил торжество тенденций, ведших к ужесточению государственных начал, усилению их роли в общественном развитии, поддержанию гражданского мира вооруженной рукой.

Первые киевские князья варяжского происхождения со своими дружинами сыграли немаловажную роль в становлении государства  восточных славян. Они стали своеобразным катализатором процесса, шедшего  достаточно давно, помогли установить более тесные связи между различными частями страны, сумели наладить оборону  ее границ. Эти же князья способствовали активизации внешнеторгового обмена Киевской Руси с ее ближайшими соседями.

При всей преемственности  перехода Киевской Руси в Московскую между этими двумя государственными образованиями существовали значимые различия. Приднепровье сначала заселилось, а затем получило княжескую власть. Северо-восточные земли колонизировались при участии ростово-суздальских, владимирских или московских князей. Киевская Русь старалась придерживаться родового принципа передачи княжеского стола: от брата к брату, от дяди к  племяннику. Северо-восточные земли  переходят к отчинному принципу передачи власти – от отца к сыну.

Владимирские, а затем и московские князья смотрели на княжество как на свою вотчину, а на людей, переселявшихся к ним (процесс переселения был стимулирован монголо-татарскими набегами, делавшими  невозможной нормальную жизнь в  степных районах), как на сидевших на княжеской земле работников. Количество земли начинает определять значимость и вес князя, поэтому приобретение новых владений становится насущной задачей князя-вотчинника. В период монголо-татарского нашествия и  ига определяется и тип отношений  между сословиями, стоявшими на верхних  ступенях социальной пирамиды. В Киевской Руси постепенно складывались отношения, близкие к отношениям вассальной зависимости дружины, а затем  и бояр от княжеской власти. При  этом формировались некие нормы, существование которых гарантировало  вассалам поддержание определенной дистанции от князя. В XIII-XIV вв. на Руси побеждает подданничество, не оставившее и следа от прежних вольностей и относительной независимости  знати, а также и городов.

Приобретение  земель, оставаясь насущной задачей  московских самодержцев, начинает постепенно сдавать позиции перед новой  проблемой – укреплением единоличной  власти государя. Установление и сохранение единовластия проходит через всю  русскую историю, причем иногда эти  усилия совпадали с требованиями времени - и тогда страна получала крупных, а то и великих правителей (Иван III, Петр I, Екатерина II), иногда же личные интересы монарха повергали  подданных в ужас бессмысленного террора (Иван IV Грозный).

В XVIII в. Россия созрела для установления в ней  абсолютизма, который имел ряд существенных особенностей. Слабость буржуазных отношений, специфика городского развития обусловили отличия российского абсолютизма  от его европейского аналога. Источниками  становления данного режима в  нашей стране были особая расстановка  сил в господствующих слоях, обострявшаяся  социальная рознь и (не в последнюю  очередь) мощные внешние факторы, в  особенности институциональные  примеры Западной Европы.

Получив неограниченную, абсолютную власть, монарх отныне выступал единственным инициатором реформ и  любых других изменений в жизни  страны. При этом он зачастую следовал объективной необходимости, но не всегда обращал внимание на готовность к  реформам населения России. В качестве союзника и исполнителя своих  проектов монархия использовала только бюрократию и возможности государственного аппарата. В конечном счете, это вызвало  раздражение повзрослевшего общества, выплеснувшееся наружу во второй половине XIX - начале XX в.

Все сказанное  позволяет констатировать, что сложившаяся  традиция государственно-политического  развития России имела трагически-противоречивый характер. С одной стороны, огромная роль государственных начал в  общественной жизни, крайняя персонификация власти, ее высокий социальный статус как власти по существу сакральной, священной, объективно закрепили за государством значение не просто главного, а, пожалуй, единственного гаранта  целостности, стабильности и единства страны. С другой стороны, гипертрофия  государственных функций достигалась  за счет самостоятельности, самодеятельности, инициативы общества, независимости сословий и классов, сужения каналов воздействия последних на направления и формы политического развития. «Государство пухло, а народ хирел» (В.О. Ключевский) - на протяжении веков эта формула, увы, оставалась истинной. Балансируя между необходимостью преобразований и жизненной потребностью в обеспечении устойчивости традиционных общественных структур, гарантировавших стабильность, государственная власть, как правило, выбирала второе, и выбор этот был предопределен изначально.