Готы в V- VI вв. н.э. (взаимоотношения готов и Римской империи)

     ГЛАВА III

     ОСТГОТСКОЕ КОРОЛЕВСТВО

     § 1. Создание Остготского королевства

     Только  один из авторов того времени, Прокопий, обсуждает причины падения последнего римского императора (или узурпатора) Августа Ромула. «Римская» армия  в Италии в это время большей  частью, а возможно, целиком состояла не из римлян, а из варваров разного  происхождения. По сути, нигде нет  упоминаний о солдатах-римлянах в  Италии 476 года. Войска состояли из туркиллингов (о которых больше ничего не известно и которые, вероятно, говорили на языке  тюркской группы), германцев, среди  которых были скиры, герулы, и других варваров⁸². Эти солдаты знали о том, что в Савойе и в других частях Галлии солдаты-варвары живут на положении hospites и превратились теперь в относительно зажиточных крестьян-солдат. Естественно, что они стремились получить землю в Италии на тех же условиях. Они потребовали от Ореста, чтобы он ввел hospitalitas в Италии, но Орест отказался это сделать. Причина его отказа не совсем ясна. Бари предположил, что Орест «был в достаточной мере римлянином для того, чтобы считать, что земля Италии должна оставаться нетронутой»⁸³. Система расселения, известная как hospitalitas, была введена в Галлии не варварами, а имперским правительством, и целью ее было удовлетворение интересов не варваров, а римлян. Судя по всему, она была в целом доброжелательно принята крупными римскими землевладельцами в Галлии; во всяком случае, не известно о каком-либо сопротивлении с их стороны. Причина столь категоричного отказа Ореста от введения hospitalitas неизвестна. Прокопий об этом ничего не сообщает, и нельзя сделать хоть сколько-нибудь уверенных догадок на этот счет. Возможно, такая форма расселения нашла поддержку у галльских землевладельцев потому, что их имениям угрожали внутренние враги, а именно крестьяне-бунтовщики. Они предпочли смирных варваров своенравным и враждебно настроенным крестьянам. Однако ничто подобное не угрожало земельным имениям в Италии. Следовательно, расселение варваров на итальянской земле должно было быть навязано итальянским землевладельцам силой. В бедующем Теодорих подчеркивает, что, пожертвовав частью своих земель, римляне приобрели военную силу, способную их защитить. Он также намекает на то, что, отдав часть своих владений, они обеспечили сохранность всей своей земельной собственности⁸⁴. Единственным вероятным врагом в Италии были, по-видимому, не враждебно настроенные крестьяне, а скорее сами солдаты-варвары. Поэтому условия расселения в Италии были менее благоприятны для hospites, чем они были в Галлии. В Галлии каждый варвар-поселенец получал две трети пахотной земли того имения, где его поселяли, в то время как в Италии он получал только одну треть. Так что слово tertia в отношении Галлии означало ту часть имения, которая оставалась в руках первоначального владельца, а в Италии tertia — это та часть, которая передавалась варвару. Возможно, это изменение условий поселения было уступкой возмущенным римлянам-землевладельцам Италии, хотя это не более чем догадка.

     Как бы то ни было, Орест в 476 году отказал  солдатам-варварам в их просьбе, и  войска взбунтовались. Одоакр, который, видимо, к тому времени занял среди  них высокое положение, пообещал удовлетворить их требования, если они признают его своим вождем. Солдаты согласились. 28 августа в  Павии был убит Орест, а Ромула сослали на берег Неаполитанского  залива, выделив ему пенсию. После  этого Одоакр ввел систему hospitalitas в  Италии.

     Спорным является вопрос о конституционном  положении Одоакра после изгнания и смерти Ромула. С одной стороны  считается, что Одоакр был не только королем варваров, но также магистром  армии, назначенным на эту должность  восточным императором Зиноном. Иными словами, он был чиновником на службе у Зинона, управлявшим  Италией от его имени, как Орест  правил от имени Ромула или Аэций  от имени Валентиниана III. Согласно противоположной точки зрения Одоакр был совершенно независимым королем, таким же свободным, как Гейзерих в Африке, не обязанным сохранять верность Константинополю. Италия больше не была частью Римской империи. В пользу второй точки зрения является тот факт, что нет убедительных свидетельств того, что Одоакр или Теодерих занимали должность магистра армии. Однако, Италия все еще была частью Римской империи, и никто в то время не считал ее независимым государством⁸⁵.

     § 2. Проблема легитимности власти

     Зимой 476-477 года, как только Одоакр утвердился в Италии, он обязал римский сенат  отправить посольство к Зинону в  Константинополь⁸⁶. Послы передали Зинону знаки императорской власти, которые носил Ромул Августул, и объявили, что они больше не нуждаются в западном императоре: Зинон будет править обеими частями Империи. Эти слова имеют важное значение: послы, по сути дела, открыто признали право Зинона быть правителем Италии. Они не только не утверждали, что Италия больше не является частью Империи, а наоборот, они недвусмысленно заявили, что она остается ее частью. Вопрос целостности Империи даже не обсуждался. Далее послы сообщили, что Одоакр — это тот человек, который может защитить Италию, так как он умелый политик и опытный солдат. Они высказали Зинону две просьбы: сделать Одоакра патрицием и передать ему управление Италией. Но титул патриция сам по себе был всего лишь знаком социального статуса, он не нес в себе никакой власти, ни военной, ни гражданской. Такой титул не поставил бы Одоакра на один уровень с великими патрициями Западной империи прошлых лет, такими как Аэций, Рикимер, Гундобад и Орест. Ведь эти люди занимали высокие военные посты, и именно это, а не статус патрициев давало им власть. Так как послы не просили у императора какой-то определенной военной должности для Одоакра, с высоты которой он мог бы управлять Италией, то их намерение, очевидно, состояло в том, чтобы предоставить самому императору решить, какой пост должен занять Одоакр. Несомненно, они ожидали, что Зинон назначит Одоакра магистром армии: если военачальнику такого ранга присваивался статус патриция, это было равносильно признанию его главнокомандующим.

     Послы не стали напоминать Зинону, что  существует законный западный император  Юлий Непот, которого Орест лишил  трона в пользу своего сына Ромула и который все еще жил в  Далмации. Зинону и не нужно было напоминать. Посольство самого Непота было в Константинополе в то же самое время, когда там находились посланцы Одоакра. Однако Зинон, хотя и  сочувствовал Непоту, был совершенно равнодушен к иностранным делам: у него было слишком много забот  дома, и он, конечно, не имел достаточной  силы для того, чтобы вмешиваться  в решение итальянского вопроса. Поэтому в своих ответах обеим  группам послов Зинон занял срединную  позицию. Послам законного западного  императора Непота он ответил, что он не предоставит ему ни солдат, ни денег для восстановления его  на итальянском троне. Послам Одоакра  он дал весьма двусмысленный ответ: он дал им указание вновь принять  Непота как полноправного правителя  Италии. Если же Одоакр желает стать  патрицием, он должен обратиться за этим назначением к Непоту, однако если Непот еще не присвоил Одоакру  статуса патриция по своей собственной  воле, то он, Зинон, сам сделает это. Непот — законный правитель Запада, и Одоакр должен вернуть ему его  трон, и сможет стать патрицием: вероятно, предполагалось, что он должен будет  стать правой рукой Непота и верховным  главнокомандующим его армии, хотя Зинон прямо этого не утверждал. 

     Хотя  Зинон формально он отказался  присвоить Одоакру статус патриция, в письме, которое ему написал, он обратился к нему как к «патрицию», и это, видимо, было еще до того, как  у Непота появилась возможность  обдумать свое решение по этому вопросу. Таким образом, император обращался к Одоакру как к патрицию, в то время как формально он патрицием не был. Одоакра это, возможно, озадачило. Похоже, он сделал вывод, что он так и не станет патрицием, так как в сохранившихся документах он никогда себя патрицием не называет. Что касается второй просьбы послов — о том, чтобы поручить Одоакру управление Италией, — то Зинон ничего на нее не ответил. Однако затем он похвалил Одоакра за хорошее начало в деле управления Италией. Как видно, ответ послам был расплывчат и двусмыслен. Зинон дал понять, что его целью было помочь Непоту, но он не сказал ни слова о том, кем будут друг для друга Непот и Одоакр в том случае, если Одоакр позволит Непоту вернуться в Италию⁸⁷.

     Важно то, что, по нашим сведениям, Зинон  никогда не возобновлял подобных переговоров. Насколько известно, он так никогда и не прояснил смысл  своих загадочных высказываний, поэтому  конституционное положение Одоакра  так и осталось неопределенным. Пока Юлий Непот был жив, никакой конституционной  проблемы, конечно, не было, по крайней  мере на бумаге: Непот оставался  западным императором, теоретически имевшим  полную власть над Италией. Есть мнение, что нумизматические свидетельства  не оставляют сомнения в том, что  Одоакр признавал его западным императором  и чеканил для него в Италии монеты вплоть до 480 года, когда Непот  был убит. Реально же Непот не имел никакой власти над Италией, однако номинально он с полным правом оставался императором Запада. Признание  его власти Одоакром противоречило  заявлению последнего о том, что  Западу не нужен император. Но этот нюанс вряд ли мог беспокоить варвара; и, вероятно, Непот не возвращался  до 480 года в Италию именно из опасений, что в этом случае его вряд ли ожидает долгая жизнь.

     Непот был убит ранним летом 480 года, и, насколько  известно, ни Зинон, ни Одоакр не сочли  нужным обсуждать сложившееся положение. Послы Одоакра в свое время недвусмысленно признали Зинона правителем обеих частей Империи. Зинон ни разу не упомянул о том, что считает Италию независимой страной.

     В 480 году и в последующие годы назначались  западные консулы, но, хотя авторы хроник и упоминают имена этих консулов с целью датировки описываемых  ими событий, нет подтверждений  того, что восточное правительство  их признавало. Василий, консул 480 года, был признан, однако он, без сомнения, был ставленником Юлия Непота. Если бы Зинон признал консулов, назначенных  Одоакром, он тем самым признал  бы публично, что Одоакр равен ему  по положению. Этого он, естественно, вряд ли бы не сделал.

     Касательно  самоидентификации Одоакра, то в  документе, которым он даровал землю  могущественному римскому аристократу  Пиерию, он называет себя «королем Одоакром». На синоде итальянских епископов, который  собрался в Риме в 483 году, консула 480 года Василия, который был префектом  претория и патрицием, называли «посланником великого короля Одоакра». С другой стороны, Симмах, консул 485 года, в тексте на бронзовой табличке говорит о  «нашем господине Зиноне и господине  Одоакре». Видимо, он не знал, как точно  обозначить их различия, поэтому поставил обоих в одинаковое положение, избегая  нюансов. На публичной надписи, которую  Одоакр собственноручно расположил в римском Колизее, где ее мог  увидеть весь мир, он называет себя не «королем», а просто «превосходнейшим (или что-то вроде этого) Одоакром». (Само прилагательное в надписи не сохранилось, но уцелевшая часть  текста говорит о том, что короли там не упоминались.) Иными словами, в этом официальном и публичном  документе Одоакр говорит о себе как об обычном гражданине и не претендует на то, чтобы быть кем-то еще⁸⁸. Считается, что он практически не оставил следа в истории нумизматики своего периода, и подобно своему преемнику Теодориху и в отличие от независимых везеготских королей Испании Одоакр никогда не датировал официальные документы годами своего царствования. Так же поступали и все другие правители Италии. Документы обычно подписывались именами Западного консула.

     Тот факт, что статус Одоакра так никогда  и не был определен, объясняет, почему как его современники, так и  позднейшие авторы, которые о нем  писали, стояли перед сложной задачей: как его называть? Иногда они называют его «королем» того или другого  варварского народа, из тех, которые  поставляли солдат для армии. Он мог  быть «королем готов и римлян». Он же — «король туркиллингов и ругов»⁸⁹. Но чаще всего он просто «король», без уточнения⁹⁰.

     Следовательно можно предположить, что с 476 вплоть до завоевания Италии Теодерихом в 489 году Одоакр не имел в Италии такого конституционного положения, которое можно было бы определить юридически. Он был патрицием  и в то же время им не был. Он не имел от императора полномочий на управление Италией, и тем не менее император  поблагодарил его за поддержание  закона и порядка среди римлян. Более того, император молчаливо  соглашался с его политикой в  течение последующих тринадцати лет его правления. Одоакр часто, хотя не всегда, называл себя «королем». Практически он узурпировал власть западного императора, хотя никогда  и не носил пурпура. Не обращаясь  к Зинону, он производил назначения, сохранял традиционные римские государственные  и общественные учреждения и руководил  работой правительства как в  гражданских, так и в военных  делах, но эта деятельность не имела  конституционного статуса. Он никогда  не претендовал на независимость  от Константинополя и Зинон никогда  ее не признавал, так как Зинон  и Одоакр выразили недвусмысленное и формальное согласие лишь по одному пункту: Италия остается частью Римской империи. Одоакр публично признал это на переговорах 476-477 годов, и через несколько лет это признал Теодорих.

     Одоакр  подарил Италии тринадцать лет внутреннего  и внешнего мира. Он осуществил реформы, благодаря которым солдаты-варвары  получили землю в Италии в качестве обычных федератов. После падения  Ореста мы не знаем ни об одном случае недовольства или сопротивления  римлян его действиям в этом направлении. Один римлянин, правда, впал в панику, увидев Италию под полным контролем  варвара. Это был италийский священник  и аристократ по имени Примений. Он был тесно связан с Орестом  и бежал в отдаленную провинцию  Норик Прибрежный, «опасаясь убийц  Ореста». Он не опасался варварского  правления как такового. Он боялся, что его связь с Орестом  приведет к столкновению с вполне определенными варварами⁹¹. (Его бегство в Норик Прибрежный говорит о том, что эта провинция находилась за пределами власти Одоакра.) Так же Одоакр оказался большим защитником свобод римского сената, нежели любой другой римский император. «Свобода римской аристократии, — как пишет историк Эрнст Штейн, — та свобода, за которую когда-то Брут и Кассий погибли в Филиппах, никогда не была восстановлена в такой полноте, как в годы правления первого варвара-короля Италии… В своих уступках римской аристократии он пошел даже дальше своих предшественников, Аэция и Рикимера, так как в Италии уже не было представителя имперской традиции, который мог бы его остановить». Можно было бы ожидать, что положение католической церкви осложнится с приходом монарха-еретика, ведь Одоакр был христианином арианского исповедания. На самом деле жизнь никакой конфронтации между Одоакром и церковью не возникало. Можно сказать, что жизнь в Италии шла своим обычным чередом. Аристократии не на что было жаловаться: ей было гораздо легче влиять на относительно цивилизованного варвара-короля Италии, чем на императора-бюрократа в далеком Константинополе. Церковь не преследовалась. Крестьяне работали на полях и платили аренду и налоги, как и прежде. Общий упадок городов, вероятно, не ускорился заметным образом в годы правления Одоакра.