Готы в V- VI вв. н.э. (взаимоотношения готов и Римской империи)

     Еще до появления везеготов в западных провинциях там уже разгорались  мятежи. В 417 году имперские войска подавляли  восстание армориков. По примеру  восставших жителей Британии арморики изгнали римских чиновников, землевладельцев  превратили в рабов и пытались утвердиться как независимое  государство вне Римской империи. Это восстание представляло такую  опасность, что римские власти, возможно, предпочли уступить часть богатой  Аквитании везеготам, которых они  могли контролировать, нежели вовсе  ее потерять в борьбе с арморикацами. Плодородная долина Гаронны сделала  некоторых местных землевладельцев  богатейшими людьми и обеспечивала продовольствием рейнскую армию. Римлянам необходимо было во что бы то ни стало  сохранить этот район под своим  контролем. Однако Констанций не пытался  использовать везеготов для подавления армориков, так как в этом случае они могли присоединиться к врагу, вместо того чтобы бороться с ним; у везеготов была давняя, уходящая корнями в III век традиция сотрудничества с угнетенными слоями римского населения. Но как только римская армия сокрушила  армориков, Констанций поселил в  Аквитании везеготов. Условия выделения  земель были таковы, что везеготы, защищая собственные интересы, тем самым вынуждены были бы защищать интересы местных землевладельцев-римлян. Констанций выделил каждому везеготскому вождю часть (sors) земельного владения римского сенатора (более мелкие поместья не были затронуты), причем sors состояла из двух третей пахотной земли и половины пастбищ и лесов, принадлежавших сенатору. Таким образом, каждое поместье теперь кормило двух consortes, или совладельцев, одним из которых был римлянин, а другим — варвар. В 443 году Аэций на таких же условиях поселил бургундов в Савойе, к югу от Женевского озера, а позже эта система была перенесена везеготами в Испанию, где они в конце концов и осели. Такой способ расселения варваров назывался hospitalitas.

     Если  верить политическому заявлению  Атаульфа, сделанному в Нарбонне, то вожди варварских племен не собирались после завоевания какой-либо римской  провинции наделять землей своих  менее состоятельных соплеменников. Маловероятно также, что в Аквитании  хватало сенаторских поместий для  оказания «гостеприимства» каждому  из варваров. Но хотя землевладелец-сенатор  делил свою землю только с одним  «совладельцем» (consors), известно, что  на самом деле в поместье жил не один варвар, а больше⁶⁶. Безусловно, права собственности на «варварскую» часть поместья передавались римлянами одному варвару-consors, а не целой группе варваров, живших в этом поместье. Таким образом, можно предположить (хотя вопрос этот не вполне ясен), что варвары-поселенцы жили на земле, принадлежавшей одному из их вождей. В основной своей массе варвары-поселенцы, как представляется, стали арендаторами у своих собственных вождей. Везеготская и бургундская знать, как и их римские партнеры, стала теперь землевладельческой аристократией, и их связь с бывшими родственниками приобрела экономический характер.

     Так Констанций и Аэций одним махом  разрешили сразу четыре проблемы. Они превратили враждебно настроенных  кочевников в оседлых и в целом  довольных своим положением земледельцев. В качестве союзников-федератов  они жили по своим собственным  законам и под управлением  своих вождей, но при этом обязаны  были оказывать военную помощь императору по его призыву. Они не могли иметь  никакой власти над римлянами, жившими  среди них. Во-вторых, римские власти разорвали возможный союз между  захватчиками-варварами и недовольными из местных крестьян. Хотя многие римляне  по-прежнему бежали на «свободу» в  везеготское королевство в Аквитании⁶⁷, везеготские землевладельцы вряд ли стали бы теперь поддерживать крестьянские мятежи. В-третьих, римское правительство получило эффективную военную силу, которая могла защитить южную Галлию от восстаний рабов и их союзников в Арморике и в других местах. В начале V века эти восстания наносили Риму огромный ущерб. И наконец, сами варвары оказались разобщенными. Интересы знати разошлись с интересами их соплеменников. Вожди, которые были людьми, ведущими народ за собой, теперь стали землевладельцами, чей образ жизни будет все больше отличаться от образа жизни их племени. Их взаимоотношения с соплеменниками больше не были взаимоотношениями родственника с родственником или соплеменника с соплеменником, теперь это были взаимоотношения землевладельца и арендатора. Таким образом, поселившись в качестве партнеров на римских землях в Аквитании, везеготские вожди тем самым воплотили в жизнь мечты Атаульфа. Атаульф считал, что для достижения целей ему необходимо договориться с Римом. У его преемников цели были те же, и после 418 года они смогли проводить в жизнь законы, не советуясь со своими соплеменниками. Однако вопрос, который мучил везеготское общество начиная с 378 года, а именно вопрос взаимоотношений с Римом, так и не был решен. Если большинство вождей и пришли к компромиссу с Империей, то о народе этого сказать было нельзя.

     В 418 году Констанций столкнулся с одной  неожиданной проблемой. Как только договор с везеготами был подписан, и началось распределение земли  в Аквитании, Валия умер. Политика Валии к концу его правления  свидетельствовала о том, что  он будет послушным орудием в  руках римлян, поэтому смерть его  наверняка была для Констанция жестоким ударом. К тому же он, вероятно, почти  ничего не знал о преемнике Валии, Теодорихе. Теодорих I царствовал целых  тридцать три года (418-451), и сам  факт его долголетнего правления  говорит о том, что он умел лавировать между обеими частями народа: так, с одной стороны, он был достаточно враждебен к Риму, чтобы не разделить  участи Атаульфа и Сегериха; с другой стороны, ему удалось умиротворять везеготскую знать и упрочить ее положение как земледельческой  аристократии и правящего класса. То, что известно о его деятельности, говорит о том, что к Риму он относился с избирательной и  осторожной враждебностью.

     В годы его царствования везеготы все  еще значительно уступали римлянам в военной силе, и Теодорих никогда  не совершал нападений на римскую  территорию, не убедившись сначала, что  римляне заняты в это время  чем-то другим. Когда их руки были связаны  борьбой с узурпатором Иоанном  в 425 году⁶⁸, с вандалами в начале 30-х годов⁶⁹ или с бургундами и багаудами в 436-439 годах, Теодорих сделал попытки захватить долину в нижнем течении Роны. Правда, как только римляне смогли уделить ему свое безраздельное внимание, они без труда заставили его вернуться в пределы его королевства. И хотя в 439 году, понеся большие потери, Теодорих одержал победу над гуннами Литория, он тут же оказался лицом к лицу со свежим войском Аэция и в итоге вынужден был согласиться на весьма выгодные для римлян условия⁷⁰. Таким образом, в течение почти всего его царствования договор 418 года, по которому везеготы стали союзниками — федератами Рима, оставался в силе. Вероятно, договор не действовал во время войн 425 года и 436-439 годов, а также какое-то время около 430 года, когда некий везеготский вождь по имени Анаольс действовал в районе Арля. Правда, Анаольс мог быть одним из членов окружения Теодориха, действовавшим без его явного одобрения⁷¹. Однако все остальное время царствования Теодориха везеготы оставались союзниками — федератами Римской империи, признавали верховную власть императора и подлежали призыву на военную службу Рима. Правда, за все эти тридцать три года они оказывали Риму военную помощь всего три или четыре раза, но это не означает, что решение поселить их в Аквитании было ошибочным. Римляне никогда не делали попыток пересмотреть это свое решение и никогда не проводили военных операций против везеготов, кроме тех случаев, когда те первыми нападали на города в долине Роны. Лишь однажды в 439 году Литорий, желая затмить военную славу Аэция, перешел от обороны к наступлению и преследовал везеготов вплоть до городских стен Тулузы. Однако это было его личной акцией, и вряд ли Аэций ее одобрял. Можно сделать вывод, что в планы официальной римской политики не входило выселение везеготов из Тулузы и прекращение действия договора 418 года. Напротив, римляне были настолько довольны результатами этого договора, что они продолжали добровольно расселять другие варварские племена в других частях Галлии практически на тех же условиях, на которых были расселены везеготы в Аквитании.

     События, последовавшие за смертью Теодориха  в 451 году, весьма красноречивы. Сразу  после смерти старого короля вопрос, мучивший везеготов со времен Фритигерна, об их взаимоотношениях с Римом встал  с прежней остротой. Трон Теодориха  унаследовал его старший сын  Торисмуд. Еще при жизни отца между  ним и его пятью братьями существовало взаимное недоверие. Во всяком случае, Аэций знал об их ссоре уже во время битвы с Аттилой на Каталаунских полях. В этой битве Теодорих I был убит, и Аэций сразу после победы над Аттилой посоветовал Торисмуду поспешить домой в Тулузу, так как его братья Теодорих и Фредерик могли сместить Торисмуда и занять его место⁷². Торисмуд вернулся в Тулузу и, как ему казалось, прочно утвердился на троне. В 452 году, когда Аэций бился с гуннами в Италии, он напал на аланов, живших в Орлеане, и разгромил их⁷³. Это нападение было антиримской акцией по своей сути, так как аланы были римскими федератами, поселенными в Орлеане (как и везеготы в Аквитании). Очевидной целью его было отрезать Арморику от остальной Галлии. Затем Торисмуд заинтересовался Арлем, который занимал важное место и в планах его отца⁷⁴. Казалось, Торисмуд собирается продолжить ту же политику, которую пытался проводить и его отец в первое десятилетие своего правления, — политику, направленную на захват плодородной долины Роны, принадлежавшей римлянам. Однако Торисмуд, процарствовав всего год, был убит своими братьями Теодорихом и Фредериком. Братья считали, что действия Торисмуда угрожают мирному сосуществованию с Римом, и это послужило причиной убийства. Отношения между римлянами и везеготами с 439 года, когда Теодорих вернулся к договору 418 года, оставались вполне дружественными. Когда Торисмуд разгромил аланов, федератов Рима в центральной Галлии, и готовился напасть на Арль, были сделаны попытки убедить его отказаться от такой политики, но все они оказались безуспешными. Почему братья расправились с ним⁷⁵.

     Словом, Торисмуд был убит по причине, противоположной  той, по которой были убиты Атаульф  и Сегерих. Они погибли, потому что  желали договориться с Римом, а Торисмуд — из-за своей враждебности к  Риму. Хотя результат в 453 году был  иным, чем в 415 году, но проблема осталась прежней. И в 415 году, и сорок лет спустя борьба внутри везеготского общества велась вокруг одного и того же вопроса — отношений с Римом. Но за этим вопросом, в свою очередь, скрывался еще более глубокий и насущный вопрос. Атаульф и Сегерих были убиты потому, что конечной целью их проримской политики было создание в племенном обществе государственной машины принуждения. В 453 году такая машина уже существовала: везеготские правители теперь имели социальный и политический статус римских землевладельцев и унаследовали римский государственный аппарат западной Галлии. Следовательно, убийцы Торисмуда стремились сохранить status quo и утвердиться в своем новом положении. Однако в массе своей везеготы все еще питали старую ненависть к Риму, и это нашло свое отражение в политике Торисмуда. Представляется, что Торисмуд направил народный гнев на такие цели, которые вряд ли бы понравились убийцам Атаульфа и Сегериха. Те двое погибли, потому что их попытки навязать своему народу «законы» встретили сопротивление. Но теперь основы для такого сопротивления не было. Государственное принуждение уже существовало, и условия поселения везеготов в Аквитании делали сопротивление невозможным. Следовательно, возрождение Торисмудом антиримской политики не было возрождением тех идей, которым служили убийцы Атаульфа. Внешняя форма прежней политики (оппозиция к Риму) в 453 году еще существовала, однако внутреннее содержание (сохранение старинных свобод) исчезло. Вероятно, по-другому быть и не могло. Продолжать вражду с Римом было бессмысленно. Как и во времена Фритигерна и Атаульфа, у народа не было своей политики, которую он мог бы противопоставить политике своих вождей.

     Место Торисмуда на троне занял один из братоубийц, Теодорих, второй сын  Теодориха I. Начальные годы его правления  не менее примечательны, чем царствование его предшественника. В свое время  Теодорих I никогда не привлекался  римлянами (и никогда не выражал  такого желания) для подавления восстаний багаудов. При этом римская политика hospitalitas была настолько успешной, что за время царствования Теодориха в Аквитании не случалось крестьянских восстаний. Более того, когда багауды восстали в Галлии в 435 году, Теодорих воспользовался этим, чтобы напасть на долину по нижнему течению Роны, и Аэцию пришлось привлечь других римских союзников для подавления восстания. Что касается Торисмуда, известного своими антиримскими настроениями, то, конечно, никто и не думал призвать его для участия в подавлении мятежников вне границ его владений. Но теперь, в 453 году, у римского правительства появилась такая возможность. Теодорих II и его брат Фредерик были всецело на стороне римлян. Еще до убийства Аэция 21 сентября 454 года войско везеготов под командованием Фредерика атаковало и разгромило багаудов в Тарраконскои провинции в Испании, и произошло это от имени и по повелению римского правительства⁷⁶. Теперь и только теперь римляне могли призвать везеготского короля на помощь в подобных делах, и они сразу же ухватились за эту возможность.

     В 462 году везеготы Теодориха II сражались  на стороне нового императора Ливия  Севера против мятежных римских войск. Те захватили Нарбонну и, вероятно, большую часть провинции Нарбонна I⁷⁷. Брат короля Фредерик вытеснил мятежников из южной Галлии, преследовал их до Луары, но погиб в битве при Орлеане в 463 году⁷⁸. Теодорих II пошел дальше, чем кто-либо из его предшественников: со времени образования королевства в 418 году мы не известно ни одного случая, когда бы везеготы принимали участие во внутриримских гражданских войнах (исключая войну с багаудами в Испании). Теодорих II получил зачатки римского образования от Авита до того, как последний стал императором Западной империи. Он немного изучал римское право, Вергилия. Его учитель не упустил возможности заложить в него стремление жить в мире с Римом⁷⁹. В последние годы правления, между 462 и 466 годами, один из галльских землевладельцев называл Теодориха II «превзошедшим своего могущественного отца, славой готов, столпом и спасением римской нации»⁸⁰. В эти годы Теодорих, очевидно, защищал не только везеготскую аристократию, но и галло-римскую аристократию вообще и готов был считать их войну своей войной. Он был достойным продолжателем дела Атаульфа и Сегериха и окончил свою жизнь так же, как они. Он был убит своим братом Еврихом, который навсегда положил конец договору 418 года. В 475 году, за год до падения Ромула Августула и самой Западной Римской империи⁸¹, он провозгласил полную независимость везеготского королевства. С тех пор и вплоть до 507 года, когда королевство Тулузы было разрушено франками, римская знать жила в относительной гармонии со своими правителями-варварами и даже играла заметную роль в королевской администрации. Впрочем, полного смешения римлян и везеготов не произошло даже к 711 году, когда мусульмане уничтожили последние остатки готов.

     Вопрос  взаимоотношений с Римом часто  был основным политическим вопросом у народов, населявших приграничные районы Империи в I веке нашей эры. Был ли он таковым для везеготов  до 376 года – не известно, так как  сведения об их политической жизни  в этот период слишком скудны. Однако в последующий период, о котором  имеются более достоверные сведения, этот вопрос выходит на первый план; и вплоть до исчезновения Западной империи он остается стержнем политической истории везеготов. Представляется, что в V веке происходила борьба между  везеготским народом и везеготской  знатью, численно возраставшей и действовавшей  заодно с римским правительством. Причем эта борьба велась не только вокруг вопроса об отношении к Риму, но и того, какая форма власти должна быть у самих везеготов.