Возникновение финансов и развитие финансовой науки в России

   Что касается государственных расходов, то они были сокращены Сперанским против первоначальных предположений с 225 до 184 млн. руб. Следовательно, утвержденная на 1810г. приходо-расходная смета предусматривала превышение доходов над расходами в размере 25 млн. руб. Но, как это всегда случалось¹² в финансовой практике дореформенной России, фактически израсходовали 241 млн. руб. Бюджетный год и на этот раз закончился дефицитом.

   Отечественная война 1812 г. еще больше расстроила и  без того тяжелое финансовое положение России. Существующие подсчеты казначейской стоимости этой войны, т. е. средств, израсходованных государством непосредственно на ведение военных действий, - грубо ориентировочны и в большинстве случаев преуменьшены. Отсутствие бюджетного единства, существование многочисленных специальных ведомственных финансов чрезвычайно затрудняют определение действительных военных расходов в 1812-1814 гг. По данным Печерина, за эти три года военное и морское министерства затратили 722 млн. руб.

   Следует также иметь в виду¹³, что крупные для того времени разрушения, причиненные войной, и разорение значительной части крестьян западных губерний привели к резкому сокращению доходной части бюджета. В результате государственные доходы за 1812-1814 гг. оказались на 138 млн. руб. меньше суммы, намеченной сметой. Огромные расходы военного времени были покрыты за счет увеличения налогов, денежных субсидий, полученных от Англии, внутренних займов и новых выпусков ассигнаций.

   В период Отечественной войны, когда  народ жертвовал жизнью для защиты Родины, среди высших чиновников и офицеров, ведавших снабжением армии, усилились различные злоупотребления: растраты, присвоение казенных денег, преступные махинации с подрядчиками. В самой армии раскрадывались средства, отпущенные на продовольствие и обмундирование войск, на медикаменты для раненых и т. д. В ходе войны было возбуждено около 100 судебных дел подобного рода. Однако хищения стали таким распространенным явлением, что царское правительство решило большинство из этих дел замять.

   Такое положение усугубляло финансовое расстройство страны в военные годы. Общий дефицит государственного бюджета за два с половиной года войны составил около 360 млн. руб., которые были покрыты следующими источниками (млн. руб.):

   Выпуск  ассигнаций 191   Субсидии Англии 42

   Внутренние  займы 47   Прочие источники 89

   Война ухудшила и без того слабую бюджетно-сметную  дисциплину и совершенно расстроила финансовое хозяйство страны. Сметные правила, установленные Сперанским в его "Плане финансов", были заброшены; бюджетный хаос, внесметные расходы достигли предела. В своих письмах к Аракчееву министр финансов Гурьев неоднократно жаловался на то, что министры и главнокомандующий производят внесметные расходы, не согласуй их с министерством финансов и даже не ставя его об этом в известность. Одно из писем Гурьев заканчивает так: "Из всего вышеизложенного Вы можете представить, сколь мечтательны все предположения о приведении в прочное основание наших финансов".

   Расточительность  и казнокрадство, широко распространенные в крепостнической России, усугублялись полной бесконтрольностью, существовавшей в области расходования государственных средств. Организованный во времена Александра I особый государственный контроль не имел никакого серьезного значения. Вплоть до финансовой реформы 1862 г. органы государственного контроля не пользовались правом документальной ревизии по подлинным книгам, а производили лишь поверхностную проверку генеральных отчетов ведомств. Государственный контролер В. А. Татаринов в своем отчете царю за 1865 г. так характеризовал состояние контрольного дела в дореформенной России: "Действовавшая в империи до настоящего времени система отчетности состояла преимущественно в том, что кассы ревизовались по книгам и документам и притом окончательно самими управляющими, при коих они состояли, а государственный контроль проверял действия распорядителей не по документам, а по генеральным отчетам, составленным высшими распорядительными учреждениями из местных отчетов подведомственных губернских учреждений".

   На  протяжении всей первой половины XIX в. наиболее либеральные представители царской администрации, начиная со Сперанского, вели бесплодную борьбу за расширение прав государственного контроля и превращение его в орган, способный бороться с преступлениями и произволом в области расходования государственных средств. Николаевская бюрократия не допускала осуществления проектов преобразования государственного контроля. Выдвинутый генералом Киселевым проект предоставления государственному контролю права документальной ревизии вызвал резкий протест со стороны царских чиновников. Министр финансов Канкрин утверждал, что "всякая совершенно посторонняя ревизия будет более вредна, нежели полезна"¹⁴.

   И в мирные годы крепостническая Россия не в состоянии была связать концы с концами, добиться хотя бы относительного бюджетного равновесия. В течение десятилетия (с 1815 по 1825 г.) царское правительство ежегодно прибегало к займам либо к "позаимствованию" средств государственных кредитных установлений. Оно получило из указанных источников чрезвычайные "доходы" на сумму в 230 млн. руб.

   В этот период огромные средства также¹⁵ затрачивались на содержание вооруженных сил. В 1820 г., например, по смете военного и морского министерств было израсходовано около 224 млн. руб., что составляло около 45% всей расходной части росписи.

   Застойно-консервативный характер государственных финансов России сохранился и на протяжении всех последующих лет, предшествовавших буржуазным реформам 60-х годов.

   В течение второй четверти XIX в. доходная часть бюджета росла главным образом за счет поступлений от винных откупов. За двадцатилетие (с 1832 по 1852 г.) эти доходы увеличились с 34 до 80 млн. руб. серебром. Их рост продолжался вплоть до самой реформы.

   Что касается расходной части росписи, то здесь по-прежнему наблюдалось значительное увеличение затрат на военные нужды и платежи государственных долгов.

   Результаты  финансовой политики самодержавия за тридцатилетие, предшествовавшее реформе, видны из следующих обобщенных подсчетов: доходы за период с 1832 по 1861 г. составили 6 805 млн. руб., а расходы 8 182 млн. руб. Следовательно, расходы превысили доходы на 1 377 млн. руб.¹⁶. Эта сумма была покрыта прежде всего за счет займов и выпуска бумажных денег.

   Таким образом, государственный долг России за данный период значительно увеличился: с 214 млн. руб. в 1832 г. до 1 264 млн. руб. накануне реформы¹⁷.

   Предреформенное тридцатилетие ознаменовалось также  дальнейшим отрывом ведомственных финансов от общегосударственного бюджетного хозяйства. Создание обособленных внебюджетных капиталов развивалось в двух направлениях. С одной стороны, некоторые ведомства были наделены правом полной финансовой автономии. Имея свои особые источники доходов, они самостоятельно распоряжались принадлежавшими им средствами. Финансы таких ведомств общегосударственной бюджетной росписью совершенно не учитывались (финансы удельного ведомства, доходы от так называемых кабинетных имуществ, воспитательных домов и др.).

   Кроме того, бюджетная практика середины XIX в. характеризовалась стремлением многих ведомств к децентрализации. Почти все министерства имели свои собственные капиталы, которые можно было расходовать вне всяких сметных предположений бюджетной росписи. Многочисленные бюджетные изъятия усиливали бесконтрольность и путаницу, царившие в области дореформенных финансов. Они приняли настолько распространенный характер, что иногда само министерство финансов проявляло инициативу в выделении внутри ведомств специальных внебюджетных капиталов. Так, в военном министерстве был создан особый запасной фонд, который оставался неприкосновенным вплоть до начала войны. К тому же каждое ведомство и министерство могли в середине года испросить у царя разрешение на дополнительные кредиты без предварительного согласия министерства финансов. Такой "порядок" сверхсметных ассигнований мотивировался требованиями секретности либо быстроты.

   Кроме этого, государственным учреждениям  разрешалось расходовать средства, установленные бюджетными сметами, в любое время и даже по окончании бюджетного года. Все это приводило к невероятной путанице и неразберихе.

   До  какой степени была распространена практика внесметных расходов можно видеть из того, что в течение всей второй четверти XIX в. не было ни одного года, чтобы действительно произведенные государственные расходы не превышали предположений бюджетной росписи. Министерство финансов признавало, что отсутствие бюджетного единства не дает возможности установить общую картину государственных доходов и расходов. Царские чиновники отмечали, что "составить смету, хотя приблизительную, всех общественных доходов и расходов по государству не только трудно, но даже невозможно"¹⁸. Но положение оставалось неизменным.

   Сохранившиеся данные о бюджете России в предреформен-ный период отражают лишь централизованную часть государственных финансов и не дают никакого представления об отдельных, обособленных капиталах и сметах, существовавших помимо общей росписи. Дело заключалось в том, что многие ведомства дореформенной России пользовались правом самостоятельно получать доходы и расходовать эти средства вне всякой связи с общегосударственной бюджетной росписью.

   Логическим  следствием множественности и неупорядоченности бюджетного дела было отсутствие кассового единства. Каждое ведомство могло хранить любые суммы капиталов и средств в своих кассах неограниченное время.

   Таким образом, получение государственных  доходов и расходование средств не было целиком сосредоточено в руках государственного казначейства. Отсутствие кассового единства крайне осложняло денежное обращение страны. Отдельные ведомства, хранившие у себя долгое время огромные наличные суммы, вырывали их из денежного обращения и не давали возможности государственному казначейству маневрировать свободной наличностью. Секретность и бесконтрольность, отсутствие единства бюджета и кассового дела были характерными чертами государственных финансов дореформенной России.

   Однако  дело заключалось не только в этом. Даже самый беглый анализ предреформенных государственных финансов свидетельствовал об их крайней неустойчивости, военно-феодальном характере. Крепостническому самодержавию прежде всего никак не удавалось достигнуть бюджетного равновесия. Хроническая дефицитность была в то время неотъемлемой особенностью государственного бюджета. Содержание армии и полицейско-бюрократического аппарата, оплата процентов по займам требовали все возраставших сумм. Между тем государственные доходы страны за последнее десятилетие, предшествовавшее реформе, росли чрезвычайно медленно и только за счет "питейного дохода".

   Как уже отмечалось, в дореформенный  период дефицит был обычным спутником бюджетного хозяйства. Он существовал не только во время войны или проведения каких-либо чрезвычайных мероприятий, но и в совершенно обычные, ничем не отличавшиеся годы. Так, превышение расходов над доходами в последнее пятилетие, предшествовавшее отмене крепостного права, составило (млн. руб.)¹⁹:

   1859 г 6

   1860 52

   1861 2

   1856 г 266

   1857 38

   1858 5 

   Из  этой таблицы видно, что наибольшая цифра бюджетного дефицита падает на последний год Крымской войны.

   Война наглядно показала неустойчивость и  слабость финансов крепостнической России. Прямые военные расходы страны исчислялись министерством финансов в сумме свыше 480 млн. руб.²⁰. Но эта цифра, по-видимому, является преуменьшенной, так как в нее не вошли многие расходы, затраченные на армию и флот. Военные расходы покрывались главным образом за счет выпуска бумажных денег (количество которых возросло с 356 до 735 млн. руб.), а также внешних займов.

   Наглый  грабеж казны всевозможными чиновниками, поставщиками и высшим военным начальством принял в эти годы особенно циничные формы. В одном из воспоминаний совре менников об этом сообщается следующее: "В то время как армия с неслыханным геройством защищала каждую пядь земли под Севастополем, - здесь, в тылу этой армии, всякого рода хищники, рыцари легкой наживы устроили себе притон. Одни из них обирали армию, а другие грабили казну. К первой категории причислялись приватные люди, купцы, маркитанты и т. п., а ко второй - служивый человек - чиновник военного ведомства по продовольственной и комиссариатской части, начальники транспорта, смотрители госпиталей и проч. и т. п."²¹.

   Крымская  война гибельно отразилась на положении основной массы налогоплательщиков-крестьян, ускорила и усугубила процесс их разорения. Значительная часть трудоспособного мужского населения была оторвана от производительного труда. Кроме того, крестьянское хозяйство должно было нести тяжесть поставки лошадей (за время войны у крестьян было мобилизовано 150 тыс. лошадей). Чрезвычайно усилилась и подводная повинность, так как средства передвижения для перевозки войск должны были поставляться крестьянами. Крепостные крестьяне погибали не только на полях сражений, но также от холерной эпидемии, распространившейся в стране в военные годы.