История возникновения и становления Санагинского дацана Даша-Пунцоглинг хиид

     Правительство централизовало административное управление ламаистской церкви путем единовластия одного хамбо-ламы. Положение 1853 года вызвало недовольство среди православного духовенства. Они потребовали изменений в Положении некоторых привилегий, данных буддийскому духовенству, а также в отношении титула хамбо-лам, считая, что утверждение его царским именем возвышает значение хамбо-ламы. "Титул Пандито, пишет архиепископ Нил, - важен и громок. И это потому, что он там один, и в лице его сосредоточена вся духовная власть над монголо-бурятами ламаской веры, обитающими с обеих сторон Байкала" [Кудрявцев, с. 140].

     В 1863 году под давлением епископа Вениамина  и его сторонников был создан особый комитет для рассмотрения материалов Вениамина. Комитет Лиховицкого вынес решение "признанием, что "Положение о ламаистском духовенстве в Восточной Сибири" в целом соответствует видам правительства". Единственный случай произошел при Иркутском губернаторе Синельникове, когда был смещен хамбо-лама Ванчиков с должности, что вызвало резкое неудовольствие духовенства и верующих. Была отправлена делегация бурятских лам и нойонов в Петербург с жалобой на притеснения Синельникова. В результате расследования в 1873 году указом Александра II "Иркутскому генерал губернатору было запрещено усердствовать сверх буквы закона" [РГИА, ф.821, оп.133, д.422, л.225].

     Для полного представления титула Пандито  хамбо-ламы необходимо провести исторический экскурс. Пандито от санскр. pandita имеет смысл и значение ученый, овладевший пятью великими и малыми науками и титул Пандито даровали победителям ученым сложнейших философских диспутов в знаменитом древнем монастыре Наланда (Индия). В Тибете и Монголии хамбо-ламы - духовные наставники, настоятели крупных монастырей, в ведении которых находится несколько малых монастырей. В России титул хамбо-ламы имеет свои особенности по сравнению с настоятелями монастырей Тибета и Монголии.

     Одной из особенностей является полнота всевластности  не только в религиозном отношении, но и в светском. В своих отчетах Приамурский генерал губернатор С.М. Муховский подчеркивает большую роль духовенства в управлении бурятским народом: "хамбо-ламы и родоначальники очень умно и искусно ведут дела своего маленького государства, все обращаемые через них требования местного начальства к бурятам выплачиваются всегда аккуратно, точно и этим всегда предотвращая всякое вмешательство во внутренние дела у них" [Архив Рукописного фонда..., ф. 17, оп. 1, д.455, л.692].

     Через дацаны организовывались подати, пожертвования, различного рода административные мероприятия: например, из материалов Хоринской Степной Думы, одни только хоринцы ежегодно жертвовали с 1790 г. по 1000 пудов бараньей шерсти на Тельнинскую суконную фабрику для одежды казаков; с 1801 г. содержали отборных лошадей для почтовых станций; в 1804 г. оказали безвозмездную помощь в 1000 лошадей и 1000 коров с телятами переселенцам из России, временно передали свои лучшие пастбищные земли в долине р. Ингоды этим же переселенцам, которые так и не вернули; с 1850 г. возят много военного груза, пушки, машины для амурских барж, что исчислялось расходом в 50 тыс. рублей; исправление и содержание Забайкальского почтового тракта до Нерчинска с 15 станциями было возложено на бурятские рода; 38 тыс. рублей хоринские буряты жертвуют на пансионат и школу в г. Чите; в 1856 г. агинские и баргузинские буряты в качестве благотворительного пожертвования выделяют огромное количество скота на строительство Читинского детского приюта.

     Благодаря организаторской деятельности хамбо-лам буряты принимают активное участие в международных этнографических выставках в середине XIX века в Чикаго, Вене, Германии, Москве. Так, например, в 1866 году дацаны подготовили и отправили уникальные экспонаты для этнографической выставки в Московском университете. "За участие в этой выставке были вручены медаль, грамота и благодарственное письмо" [Митыпова, 1995, с. 7].

     Учреждение  титула Главного Ламы, Пандито хамбо-ламы у бурятского духовенства сыграло выдающуюся роль в развитии и распространении буддизма в Российской империи, в Северной стране, в создании единой церковной системы с централизованным единовластным управлением в лице Пандито хамбо-ламы. Заслуги их и вклад в распространение и развитие Дхармы неисчислимы.

     Авторитет хамбо-лам среди народа был настолько высок и непоколебим, что все указы и циркуляры их выполнялись немедленно и тщательно. "Хамбо-лама имел возможность властно и вполне определенно направлять всю деятельность духовенства к одной цели. Они как ревностные ламаиты при всяком удобном случае, живым словом проповеди и пользуясь своею властью и рассылкой циркуляров всячески стремились к возвышению ламаизма... Так, исправляющий должность хамбо-ламы Ванчиков в 1863 г. разослал наказ ширээтэ всех дацанов, в котором увещевал всех, принадлежащих к ламаизму, для избежания греховных поступков и стяжания добродетелей в годовые и великие праздники тщательно соблюдать посты и совершать поклонения и хождения вокруг кумирень. В 1889 г. хамбо-лама Гомбоев, вспоминая этот разосланный Ванчиковым циркуляр, говорил, я надеюсь, что современные ширетуи и ламы продолжают принимать указ к руководительству, да и сами, сообщая своим прихожанам законы сутр и тарни, побуждают воздерживаться от греховных деяний" [Ухтомский, с. 622-623].

     До  установления границы буддизм среди бурят не был устоявшейся церковной системой, несмотря на то, что многие бурятские рода имели свои родовые молельные войлочные храмы, при которых проводили службы один или несколько священнослужителей. С сосредоточением власти у главного ламы буддизм начинает успешно развиваться, это показывает сама история развития ламаизма. В 1741 году у бурят было 11 общественных храмов. По материалам Куломзина в 1774 году значится 10 монастырей и 617 лам. Эти монастыри сосредоточены вокруг центров Цонгольского и Тамчинского дацанов, где пребывали Пандито хамбо-ламы Дамба Даржа Заяев и Лубсан Жимба Ахалдаев. В 1832 году была проведена правительственная ревизия. По данным ревизии в Российской империи оказалось "32 дацана, 150 маленьких часовен, 4000 лам" [РГИА, ф.1264, оп.1/54, д.211, л. 190].

     Буддийская  церковь за короткий период превратилась в мощную религиозную систему  с единоначальным управлением в  лице хамбо-ламы. Это еще раз доказывает, что институт Пандито хамбо-лам  в бурятском буддизме сыграл огромную роль в развитии и становлении буддийской религии и Дхармы в Российском государстве и созданию автокефальной церковной системы с единовластным управлением. Образование института хамбо-лам заложило начало объединению разобщенных этнических родовых групп бурят и формированию целостной этноконфессиональной общности.

     Помимо  этого институт хамбо-лам имел огромное политическое значение для Российского  государства. "Царское правительство  хотело иметь в Забайкалье твердую  почву не только для обороны отдаленных окраин империи, но и для внешней политики на Дальнем Востоке" [Герасимова, 1964, с. 3].

     Царизм  преследовал свои политические цели, поддерживая буддийскую церковь  и приняв прямое участие в создании института хамбо-лам. "Значение "ламского вопроса" в национально-колониальной политике царизма видно хотя бы из того, что царское правительство находило время заниматься церковными реформами в Бурятии даже в критические для него периоды русской буржуазно-демократической революции" [Герасимова, там же].

     С размежеванием государственной границы Российское правительство приняло все меры для уменьшения влияния зарубежных религиозных центров па забайкальских буддистов. "С установлением границы возникли проблемы с зарубежным духовенством и тогда правительство решило устранить всякие поводы к его нарушению и это можно было сделать при самоуправлении забайкальских ламаистов. Тенденция установления автокефалии (самоуправления) бурятской ламаистской церкви впервые проявилась в мероприятиях Саввы Рагузинского. При подписании Буринского трактата были также приняты меры для упорядочения положения ламаистского духовенства в Забайкалье" [Румянцев, 1990, с.5].

     Закрытие  границы бурятское духовенство  обратило в свою пользу. С одной  стороны, несмотря на очевидные строгости  в пограничных делах, связи с зарубежьем прерваны отнюдь не были. А их качество даже улучшилось, так как буряты оказались способными и в науках, и в политике. С разрешения правительства "пусть упражняются в изучении письменных памятников, пусть выступят образованные ламы...". И они выступили целою вереницею лиц, глубоко вникнувших в сокровенные тайны буддизма. "Вскоре между ними стали учить такие знатоки веры, что наезжие заграничные ламы в диалектическом отношении оказывались слабее их при диспутах - факт крайне замечательный, ибо около этого времени даже в смежной Монголии еще недостаточно умов созрело для проникновения в высшую буддийскую догматику..." [Ухтомский, с. 12]

     Создание  границы способствовало развитию распространения  Учения в Северной стране, а также  образованию самостоятельного буддийского центра. Это история развития бурятского буддизма. Основателем его является Дамба Даржа Заяев, первый Пандито хамбо-лама бурятского духовенства в Восточной Сибири, глава буддийской церкви в Российском государстве. 

     Представители духовного сословия, составлявшие образованную часть бурят-монгольского общества, прежде всего, являлись просветителями, они делились своими знаниями с народом. Из истории известно, что к ним обращались ученые России и стран Европы. Достаточно вспомнить о ламах Гусиноозерского дацана, удостоенных золотых и серебреных медалей за помощь, оказанную ученым, в частности профессору-монголоведу Санкт-Петербургского университета А. М. Позднееву при переводе знаменитого медицинского трактата “Чжуд-ши” [Чимитдоржиев, 1989, с. 25].

     В I половине XVIII в. царизм предпринял попытку ограничить религиозные связи бурят с монголами и тибетцами, стал препятствовать проникновению лам из-за границы и отправке бурятской молодежи в религиозные центры Монголии и Тибета. Чрезвычайный и полномочный посол России Савва Рагузинский в 1727г. направил инструкцию пограничным караулам: “Лам заграничных, чужих подданных, в улусы к себе ясачным инородцам  не пропускать  и довольствоваться теми ламами, которые после разграничения с Китаем остались на Российской стороне… Если же оставшихся лам на российской стороне не довольно, в таком случае  выбирать между собой из каждого рода по два мальчика, благоразумных и к науке охотных, хотя сирот, или кто похочет, дабы верноподданным впредь в чужих ламах не было нужды” [Богданов, 1926, с. 107].

     Разумеется, эти меры не могли сразу привести к прекращению религиозных связей бурятского духовенства с Монголией  и Тибетом. Об этом свидетельствуют  материалы фонда Селенгинской воеводской канцелярии. Предписывалось “всех наличных лам привести к присяге на верноподданство России и взять с них обязательство, под угрозой смертной казни, не только не переходить границу, но даже не явно, ни тайно, ни под какими предлогами сношений с заграничными людьми не иметь” [Богданов, там же].

     Попытки ослабить влияние буддизма на бурятское  население, ограничить его связи  с заграничными религиозными центрами не увенчалось успехом. Получает сильное  развитие паломничество верующих в  Монголию и Тибет. Стали традицией  поездки  на богомолье, на большие религиозные праздники. Стала практиковаться  регулярная отправка бурятских юношей на учебу в основные буддийские центры.

     В 1741г. императрица Елизавета Петровна обнародовала религиозный  манифест, согласно которому российское правительство официально разрешила ламаистские проповеди, деятельность буддийских монахов на территории Бурятии, а ламы стали приводиться к присяге и освобождаться от всех податей и повинностей. Благодаря реформе сильно поднялся авторитет лам и хувараков. В местах компактного проживания населения  возникли десятки дацанов. Буддийские проповеди гуманизма, ненасилия, сострадательного отношения к человеку, проповеди добра,  милосердия, справедливости получили широкую поддержку со стороны широчайших слоев бурятского общества.

     В 1773 году забайкальским бурятам было разрешено иметь каждому роду по одному своему дацану, и каждый род  стал иметь определенное количество лам. Ламы освобождались от податей  и повинностей. В 1853 году царь Николай  I утвердил “Положение о ламайском духовенстве”, согласно которому ламы приносили особую клятву на верность царю [Кудрявцев, с. 186]. Массовое приобщение бурятского населения Закамны к буддийской религии произошло в XIX веке. С первой половины этого столетия в крае началось строительство дацанов и стало прочно утверждаться буддийское духовенство.

     Результатом такой политики правительства стала  централизованная церковная организация  бурятского буддизма. Хамбо-ламе удалось  консолидировать власть в своих  руках. Бурятское нойонство и ламство извлекло максимальную пользу из официальной позиции правительства, из преимуществ «государственно-признанной» религии и автокефалии бурятской ламаистской церкви. В итоге к концу XIX в. буддизм в Бурятии представлял собой всесторонне развитую религиозную систему.