Уголовно-правовые и криминологические аспекты взяточничества как коррупционного преступления

   Оживление интереса к проблеме коррупции и рост числа исследований по этой теме Г.А.Сатаров связывает с процессами модернизации, которые происходят ныне во многих странах и часто связаны с масштабной коррупцией. «Обычно модернизация заключается в процессе переноса политических, правовых и экономических институтов западных демократий на принципиально иную социальную почву» [40, с. 6].

   Импортируемая система норм и законов «уродуется и отторгается, реформы буксуют или превращаются в свою противоположность. Вдруг оказывается, что нормы, предназначенные для поддержки многопартийности, создают черный рынок торговли депутатскими креслами, институт банкротства превращается в орудие террора против успешных предприятий; открытие рынка инвестиций физическим лицам становится одним из инструментов «недружелюбного поглощения» чужого бизнеса». Старые неформальные нормы и практики вступают в конфликт с новыми, возникают лакуны в законодательстве, которыми умело пользуются наиболее агрессивные социальные агенты, приспосабливающие не только должностное положение, но и цели социальных институтов под свои корыстные интересы. «Чем масштабнее институциональные перемены и, следовательно, чем больше зазор между «старым и новым», тем больше простор для роста новых форм коррупции» [40, с. 7].

   Коррупция в РК - преступление без наказания. Во-первых, органы правосудия отлавливают лишь малую толику проворовавшихся чиновников. Во-вторых, их дела распадаются еще до поступления в суд, в-третьих, изобличенных мздоимцев ждет нестрашное наказание. Наконец, в-четвертых, если чиновника поймают, а его ожидает наказание, никакого угрызения совести и раскаяния, присущего обычным смертным, он не испытывает.

   Коррупция имеет не только скрытый, но и согласительный характер совершения. Она, как правило, не влечёт за собой жалоб, т.к. виновные стороны получают взаимную выгоду от незаконной сделки. Даже вымогательство взятки не всегда бывает обжаловано, поскольку люди в различных странах не питают доверия к процессу борьбы с коррупцией.

   В отечественной литературе одно из наиболее полных и соответствующих как юридической, так и социологической классификации определений коррупции принадлежит Л. В. Астафьеву: "Незаконное использование должностными лицами своего статуса или вытекающих из него возможностей в интересах других лиц с целью получения личной выгоды" [79].

   Социологическая трактовка тем более необходима, что коррупция, в отличие, скажем, перехода улицы на красный свет, выходит за рамки исключительно  правового нарушения и характеризует  социальную структуру общества в  целом. Несомненно, она принадлежит к разряду крупнейших социальных деформаций.

   Социологический и экономический  подходы к коррупции  отличаются от юридического. Юристов интересует, прежде всего, сам факт криминального события, момент преступления. (Хотя в некоторых случаях преступлением может быть и замысел или подготовка криминального акта - это не относится к актам коррупции.) Именно к моменту преступления юристы-исследователи (или следователи) постоянно возвращаются, квалифицируя деяние, определяя степень ответственности, меру наказания преступника и т. д.

   Связь коррупции с социальной структурой проявляется в том, что на нее способна только элита общества, которая занимает властные посты. Низших класс в коррупции никогда не был замечен и, смеем заверить, никогда не будет - хотя бы уже по самому определению коррупции как злоупотреблению властью. Социальное дно общества в распределении и борьбе за власть не участвует. Все, что доступно низшему классу, это бандитизм (вооруженное нападение), организованная преступность, воровство и мошенничество. Даже средний класс в коррупцию вовлечен крайне незначительно. В середине социальной пирамиды объем власти, находящейся в распоряжении одного индивида, невелик, чтобы ради нее нужно было рисковать и давать крупные взятки.

   В качестве субъектов коррупционных действий выступают государственные служащие, народные депутаты и руководители местных органов власти. Под флагом борьбы с коррупцией политики приходят к власти, партии повышают свой рейтинг, средства массовой информации увеличивают тираж, публикуя скандальные разоблачения. В политической борьбе это понятие используется как средство манипуляции общественным мнением. Широкие народные массы стоят в стороне от этого движения.

   Суть  коррупции как  социального явления заключается в разложении структуры власти, перераспределении ресурсов в пользу тех или групп, использовании механизмов институциализации в групповых (клановых) и личных интересах. Коррумпированная власть разлагает все общество, выступает локомотивом социальных деформаций, которые с вершины пирамиды с ускорением продвигаются к ее основанию. Именно коррупция наиболее явственно оттеняет известную формулу: рыба гниет с головы.

   Общественная  опасность коррупции чрезвычайно  велика. Хорошо известно, что коррупция  угрожает верховенству закона, демократии и правам человека, подрывает основы надлежащего государственного управления, нарушает принципы равенства и социальной справедливости, ведет к искажению условий конкуренции, затрудняет экономическое развитие и угрожает стабильности демократических институтов и моральным устоям общества.

   Ассоциация  социологов и политологов Казахстана провели социологическое исследование об уровне коррупции в судах страны [81]. На заседании Республиканского общественного Совете по борьбе с коррупцией (РОСБК) при партии «Нур Отан» Б. Бектурганова огласила итоги проведенного опроса среди населения о деятельности судов республики. Он проводился в июле этого года в 16 крупных городах Казахстана. В опросе участвовали рядовые граждане, эксперты, юристы, адвокаты, правозащитники, работники судов и прокуратуры, представители малого среднего бизнеса.

   «В  среднем 77,3 процента контактеров-респондентов владеют информацией о фактах коррупции в судебных органах. Критически высокий уровень осведомленности  отмечается в группах населения (82,2 процента) и малого среднего бизнеса (80,8 процента). (...) Более двух третей из числа тех, кто сталкивался с коррупцией (68,8 процента), были вынуждены давать взятку. Лидером рейтинга по охвату коррупции являются городские и межрайонные суд. В совокупности 32,3 процента контактеров считают, что взятки в данных органах судебной системы берут более половины всех сотрудников», - озвучила данные опроса Б. Бектурганова  [81].

   Исполнительный  директор Ассоциации социологов и политологов (АСиП) привела размеры взяток предлагаемых представителям судебной системы. «Районные суды - 65,3 процента контактеров отмечают их полную и частичную коррумпированность. Индекс коррумпированности составляет минус 0,84. Средний размер взятки оценивается контактерами в 7257 долларов [81].

   Городские и межрайонные суды - на втором месте. Показатели коррумпированности - 66,5 процента. Индекс коррумпированности - минус 0,82. Средний размер взятки - свыше девяти тысяч долларов (9477).

   Областные суды: показатель полной и частичной коррумпированности - 62,4 процента. Индекс коррумпированности минус 0,81. Средний размер взятки - свыше 14 тысяч долларов (14454).

   Специализированные  суды: показатель коррумпированности - 55,1 процента. Средний размер взятки - свыше 11 тысяч долларов (11782).

   Верховный суд Республики Казахстан - показатель коррумпированности 48,4 процента, индекс коррумпированности - минус 0,71. Средний  размер взятки - свыше 34 тысяч долларов (34338). Это мнение людей, которые сами давали взятки», - заключила исполнительный директор АСиП  [81].

   Б. Бектурганова отметила, что судебная система Казахстана не пользуется ни абсолютным доверием, ни абсолютным недоверием большинства респондентов. 37,3 процента из них ответили, что больше склоняются к доверию. 33,5 процента выразили свое недоверие. Только каждый девятый участник опроса (10,6 процента) полностью доверяет судебной системе.

   Напомним, 28 апреля 2011 г. Народно-демократическая  партия (НДП) «Нур Отан» созвала первое заседание экспертной комиссии по мониторингу судебной практики Республиканского общественного Совета по борьбе с коррупцией (РОСБК) при НДП. Тогда было объявлено, что партийцы приняли решение о создании независимого общественного контроля над деятельностью судов. Поводом тому стал громкий скандал вокруг увольнения шести судей Верховного суда Казахстана. 10 июня на первом заседании общественной наблюдательной комиссии по оценке работы судей при РОСБК было предложено проверять судей на детекторе лжи, так как, по мнению членов комиссии, число желающих стать судьями увеличилось  [81].

   Социологический опрос проводился также и Институтом политических решений (ИПР) по заказу Республиканского общественного совета по борьбе с  коррупцией при НДП «Нур Отан». Объектом анализа стало Министерство финансов Республики Казахстан (далее - минфин) и его подразделения, включая таможенные и налоговые органы [82].  Последние, кстати, лидируют в коррупционном рейтинге - сотрудникам этих ведомств давал взятку каждый третий респондент.

   Дабы  измерить уровень коррупции в  системе минфина, опросили 2,5 тысячи человек – предпринимателей, представителей многих социальных групп населения и самих сотрудников финансовых организаций. Результаты, по словам генерального директора ИПР Б. Бектургановой, показали, что взятки в финансовых органах – дело вполне обыденное [81.

   Лично с фактами вымогательства взяток со стороны сотрудников финансовых органов сталкивалось 37,4 процента опрошенных граждан, – говорит руководитель ИПР. Очевидцами вымогательства в отношении  других людей стали 54,6 процента опрошенных. Но более подвержены давлению со стороны работников финансовых органов представители среднего и малого бизнеса. Среди них жертвами вымогательства и свидетелями коррупционных преступлений стали, соответственно, 54,2 и 62 процента респондентов  [82]. 

   При этом и сами сотрудники финансовых органов не отрицают получение мзды. Правда, эта группа респондентов оценила  уровень коррупции значительно  ниже, нежели население и бизнесмены. Откровенно признались в получении  взятки от 10 до 20 процентов работников финансовых структур. Причем самыми честными респондентами выглядят в опросе сотрудники самых коррумпированных органов  [82]. 

   Каждый  пятый сотрудник налоговых органов  и каждый шестой работник таможенного  ведомства признался в получении  взятки при определенных обстоятельствах, – утверждает Б. Бектурганова [81]. Кроме того, от 25 до 35 процентов опрошенных специалистов подразделений минфина могут быть отнесены к коррупционной группе риска, поскольку они отказались прямо отвечать на вопрос.

   Само  министерство финансов в рейтинге коррумпированности, как рассказала руководитель экспертно-прикладного отдела ИПР И. Черных, занимает пятое место. Это, по мнению социологов, средний уровень. Высокая коррумпированность, как уже сказано, - в таможенных и налоговых ведомствах, а также в комитете и региональных департаментах госимущества и приватизации. Реже берут взятки, по мнению опрошенных, в Комитете казначейства и его территориальных подразделениях и в акционерных обществах в составе минфина  [82]. 

   В основном, как рассказала Б. Бектурганова, размер взятки составляет от тысячи до двух тысяч долларов. Причем свидетельства сотрудников финансовых органов и граждан на сей счет практически полностью совпадают. Это, по мнению И. Черных, в очередной раз свидетельствует о том, что коррупция в финансовых ведомствах поставлена на поток. При этом самые высокие ставки мзды – в органах финансового контроля и госзакупок. Там средний размер взятки составляет 2378 долларов. А с предпринимателей, как говорят социологи, вымогают гораздо большие суммы. Впрочем, и средний размер коррупционных платежей может оказаться куда более высоким, поскольку топ-менеджеры финансовых органов в опросе участия не принимали и, тем более, не откровенничали о суммах полученных взяток.

   Между тем наиболее злостными коррупционерами являются руководители высшего и среднего звена - так считает каждый седьмой опрошенный гражданин и каждый пятый предприниматель, – комментирует Б. Бектурганова. Каждый третий респондент отметил, что в коррупцию вовлечены все сотрудники финансовых органов [81].

   Эксперты  ИПР отмечают, что в возможности  разрешения сложных вопросов с помощью  взятки заинтересованы не только сотрудники финансовых организаций, но и население. Хотя большая часть респондентов негативно относится к самому явлению коррупции. Более того, каждый третий респондент готов бороться, коррупцией. Правда, лишь на словах. А сотрудничать с правоохранительными органами для противодействия взяточничеству готовы лишь 18,7 процента опрошенных лиц.

   Две трети респондентов объясняют это опасениями возможной мести со стороны финансовых органов, - говорит гендиректор ИПР. - Больше 80 процентов боятся репрессивных мер правоохранительных и финансовых органов по отношению к жалобщику. В этой связи мы констатируем кризис доверия со стороны граждан к органам по борьбе с коррупцией и низкую эффективность их деятельности [81].

   Однако  негативно о мздоимстве высказались  и многие сотрудники финансовых органов. Высокую коррумпированность ведомств они объясняют в первую очередь  низкими зарплатами. Кроме того, среди факторов риска они отмечали также отсутствие гарантии занятости. Речь идет о том, что в госорганах коллектив зачастую меняется при смене начальства. Но, как считает член Республиканского совета по борьбе с коррупцией М. Калматаев, все дело в непрозрачности процедур и законов [81].