Крайняя необходимость как институт уголовного права

     В уголовном законодательстве содержится ряд составов преступлений, в диспозициях которых предусмотрена возможность исключения ответственности, если поведение лица действие или бездействие было обусловлено уважительными причинами. Например, ст. 124 УК, предусматривающая ответственность за неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом; ст. 337 УК - в форме неявки военнослужащего в срок без уважительных причин на службу или в часть (при назначении, переводе, из отпуска и др.); ст. 127⁵ УК - использование рабского труда в случае, если лицо по независящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ или услуг.

     Во  всех этих случаях уважительные причины  могут быть обусловлены состоянием крайней необходимости, т.е. обязательным столкновением двух правоохраняемых интересов и вынужденностью причинения вреда одному из них за счет другого. Уже традиционно учебным в этом плане стал пример коллизии обязанностей при неоказании помощи «менее» больному в силу первоочередности оказания медицинской помощи «более» тяжкому больному⁶.

     Рассмотрим  другой случай. Во время хирургической  операции по поводу одного заболевания  врач прибегает к хирургическому лечению другой патологии, обнаруженной лишь во время операции,- в отсутствие согласия больного (например, при операции по поводу миомы матки удалена киста яичника, обнаруженная в ходе операции). Правомерны ли действия врача? Очевидно, что пренебрежение согласием больного возможно только в ситуации крайней необходимости, когда врач уверен в том, что он предотвращает больший вред, нежили тот, что может наступить в связи с неинформированием больного о выявленной патологии и неполучение его согласия на операцию.

     В то же время в Уголовном кодексе  содержатся и другие составы преступлений, в которых нет прямого указания на уважительные причины, однако подразумевается их наличие в определенных случаях. Например, не наступает уголовная ответственность по ст. 125 УК РФ за заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни состоянии, в случаях, если виновный не имел возможности оказать помощь такому лицу в силу уважительных причин (в том числе по причине крайней необходимости).

     В литературе высказывались и другие точки зрения по поводу существования иных, скрытых ситуаций крайней необходимости в статьях Особенной части Уголовного кодекса РФ, например, при совершении налоговых преступлений⁷, взяточничества⁸, отказа свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, укрывательства преступлений⁹.

     Возникает и другой вопрос, если лицо не подлежит уголовной ответственности на основании ст. 39 УК РФ, то остается ли в его действиях административное правонарушение? Возможно, ли одновременное применение норм уголовного и административного законов о крайней необходимости и целесообразно ли оно?

       Разрешение таких ситуаций - это вопрос факта. В каждом конкретном случае он может быть решен в результате выявления и оценки всех обстоятельств и условий, относящихся к непосредственно угрожающей опасности и к средствам ее устранения. Однако подобное разграничение не может проходить механически, поскольку похожие, сходные институты регулируют, тем не менее, различные и самостоятельные общественные отношения. Поэтому вполне допустимо последовательное использование норм о крайней необходимости - сначала уголовного, а затем административного закона.

     Уголовно-правовой институт крайней необходимости, безусловно, требует анализа его социальной сущности, определения места в структуре разделов тех наук, которые изучают человеческие отношения¹⁰. Все это предполагает исследование вопросов о соотношении общественной полезности тех или иных действий или бездействий людей и праводопустимости таких деяний. Именно противоречием между общественно опасной формой и общественно полезным содержанием характеризуется норма о крайней необходимости¹¹.

     Одним из критериев социально-правовой обусловленности  этого обстоятельства, устраняющего преступность деяния, является общественная полезность совершенного. Следует отметить, что в науке уголовного права до последнего времени этому вопросу уделялось мало внимания¹². В литературе данный момент обычно лишь констатируется - действия при крайней необходимости могут быть общественно полезными.

     Разумеется, предпринимались отдельные попытки  дать определение общественной полезности деяния применительно к теории уголовного права. Таковыми деяниями следует признавать те деяния, которые содействуют охране правопорядка или правильному осуществлению функций государственных органов либо той или иной общественно полезной деятельности¹³. Критериями общественной полезности являются общественная признанность и допустимость конкретных действий в рамках социально необходимой и полезной деятельности¹⁴.

     Итак, в ситуациях крайней необходимости  действия лица в отдельных случаях являются социально полезными, т.е. пригодными для целей общества. Подобное заключение позволило высказать мнение о том, что совершение общественно полезного деяния не порождает уголовно-правовых отношений. Исходя из положения о том, что уголовно-правовые отношения возникают в том случае, когда у государства имеются основания для вмешательства в общественные отношения с целью охраны их от преступных посягательств. Если подобных оснований нет, то нет и уголовно-правовых отношений¹⁵.

     Есть и противоположные, более правильные точки зрения. Суть их в том, что действия лица в ситуации крайней необходимости, т.е. причинение вреда государству, обществу или другим лицам являются субъективным правом каждого человека в рамках общих уголовно-правовых отношений. Государство не привлекает к уголовной ответственности лиц, фактически использовавших свои полномочия¹⁶.

     Право крайней необходимости основано на законе вынужденности, а этот закон, по существу, вечен, поскольку вытекает непосредственно из социальных отношений. Человек всегда будет стремиться избежать любой опасности и стараться принять все меры к предотвращению угрозы, как для себя, так и для других лиц.

     В качестве объектов уголовно-правовой охраны закон называет наиболее важные социальные ценности: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественную безопасность, окружающую среду, конституционный строй и безопасность человечества. Характеризуя объект, которому причиняется вред в результате действий в условиях крайней необходимости, нужно отметить, что он имеет несколько особенностей.

     Во-первых, все эти объекты охраняются уголовным  законом. В случае если в рассматриваемых условиях вред причиняется объектам, которые не защищаются уголовным правом, или объектам, еще не включенным в систему уголовно-правовой охраны, то и о крайней необходимости как институте уголовного права речи быть не может. Во-вторых, число таких объектов у крайней необходимости намного больше, чем при необходимой обороне или других обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

     Таким образом, объект крайней необходимости и объект преступного деяния, как и их предмет, совпадают. Значит, по данному основанию нельзя делать выводы об общественной полезности крайней необходимости.

     Вторым  из рассматриваемых нами элементов  является объективная сторона. В содержание объективной стороны деяний, причиняющих вред в состоянии крайней необходимости, как и преступления, входят деяние (действие или бездействие), последствия, причинная связь между деянием и последствием, а также факультативные признаки: время, место, обстановка, способ, орудия и средства совершения деяния. Нет сомнений в том, что обязательные и факультативные признаки объективной стороны, как при совершении преступления, так и в условиях крайней необходимости в основном идентичны, за некоторым исключением.

     По  нашему мнению, одно из решающих значений при определении наличия или  отсутствия состояния крайней необходимости  имеет обстановка. Законодатель в ст. 39 УК РФ косвенно, а не напрямую описывает обстановку следующими словами: «опасность не могла быть устранена иными средствами». Следовательно, возникшая опасность в конкретное время и в конкретном месте может быть устранена только путем причинения вреда другим законным интересам. Таким образом, для крайней необходимости обстановка характеризуется такими объективными показателями, как вынужденность и предопределенность действий по защите интереса. В случае, когда лицо имело возможность спасти благо, не прибегая к нарушению чужого интереса, крайняя необходимость отсутствует.

     Сама по себе обстановка причинения вреда не может служить единственным основанием для суждения об общественной полезности или опасности деяния.

     Третий  элемент - это общий (или специальный) субъект деяния. В рамках уголовно-правовых отношений общий субъект преступного  посягательства совпадает с субъектом, причиняющим вред при крайней необходимости, хотя, разумеется, и малолетний, и невменяемый также в подобных ситуациях могут действовать правомерно.

     Сложнее обстоит дело со специальным субъектом. Дело в том, что при сравнении общественно опасного и общественно полезного поведения это понятие  приобретает условный характер. Их можно сопоставлять только частично, поскольку в социально значимой деятельности такие специальные признаки, как пол, гражданство, отношение к воинской службе и другие фигурируют лишь в отдельных нормативных актах. Исключение касается только лиц, выполняющих должностные полномочия или служебные обязанности.

     Уголовный закон исходит из того, что право  на крайнюю необходимость имеют в равной мере все лица, независимо от их профессиональной или специальной подготовки или должностного положения. В определенных случаях обязательность действий в условиях крайней необходимости входит в круг служебных полномочий тех или иных лиц - сотрудников милиции, служащих МЧС, работников пожарной охраны, военнослужащих, пограничников и др.

     Однако  обязанность действовать не означает правовой обязанности жертвовать своей  жизнью. Вместе с тем эта точка  зрения получила достаточно широкое распространение.¹⁷ Законодательство ни в одном из нормативно-правовых актов напрямую не предписывает, да и не может предписывать спасение каких-либо благ ценой собственной жизни.

     Понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния, тесным образом связано и  с элементами субъективной стороны - мотивами и целями поведения. Обязательным признаком деяния в условиях крайней необходимости является цель. Не будет считаться правомерным причинение вреда, если лицо действовало даже в условиях грозящей опасности, но преследовало социально осуждаемую цель.

     Характер  цели - негативность либо позитивность, определяется средствами ее достижения и полученным результатом. Как отмечалось «было бы неправильно думать, что общественно полезный характер цели может оправдать всякое действие, направленное на осуществление этой цели»¹⁸. Такие негативные и морально осуждаемые средства, как насилие, шантаж, обман и им подобные, неприемлемы для достижения положительной цели. Они уничтожают ее нравственный характер. Крайняя необходимость в этом плане не исключение. Мотивация деятеля всегда связана с проблемой нравственного выбора, поскольку приходится выбирать «меньшее зло».

     Цель  и средства тесно взаимосвязаны, они неразрывны, это доказано историческим опытом развития человечества. Какой бы положительной ни была цель, без учета средств достижения нельзя говорить о ее социальной полезности. Поэтому всякого рода оговорки - «безусловная необходимость», «единственная возможность», «минимизация негативности», «политическая целесообразность» и т.п., не меняют сути деяния.

     Однако  было бы неверным считать, что только социальная значимость цели и средства ее достижения делают институт крайней необходимости общественно полезным. Данные признаки невозможно рассматривать в разрыве с фактором, побуждающим лицо к причинению вреда, которым является обстановка, о которой мы говорили ранее. Эта обстановка представляет собой объективное обстоятельство, определяющее мотивы и цели субъекта, а также избрание им соответствующих средств.

     Особенностью этого сочетания - обстановки и мотивов поведения в условиях крайней необходимости, «является то, что многие явления и методы обычных, нормальных взаимоотношений с социальной действительностью приобретают качественно иную сущность. Содержание таких нравственных категорий, как «добро» и «зло», «хорошо» и «плохо» и так далее, переходят в собственную противоположность»¹⁹.

     Трудно  не согласиться с такой точкой зрения. Само по себе действие или бездействие лица, взятое изолированно, вне связи с ситуацией и личностью, может не раскрыть содержание субъективной стороны²⁰.