Гражданско-правовая ответственность Российской Федерации

              В установленных случаях в обязанности аппарата принуждения входит применение, реализация санкции — осуществление непосредственных фактических действий по приведению санкции в исполнение. Участие в реализации санкции аппарата принуждения отличает гражданскую ответственность от мер оперативного воздействия, которые также устанавливаются санкциями правовых норм. Мерами оперативного воздействия признаются юридические средства правоохранительного характера, применяемые к нарушителю гражданских прав и обязанностей непосредственно самим управомоченным лицом как стороной в гражданском правоотношении, без обращения за защитой права к компетентным органам⁴.

     Содержание принудительности как признака гражданской ответственности состоит, с одной стороны, в том, что правообладатель не может самостоятельно, без обращения к компетентным органам реализовать свое право по применению такого способа защиты как гражданская ответственность⁵

     Признак принудительности позволяет отграничить гражданскую ответственность, которая прекращает неисполненное обязательство, от таких частноправовых институтов как отступное или новация, которые тоже прекращают неисполненное обязательство. Добровольное "возмещение убытков" или "уплата неустойки" носят характер отступного или новации, которые не относятся к мерам гражданской ответственности: в них налицо добровольность, они опосредуют отношения долга, в них отсутствует признак принудительности.

     Б.И. Пугинский отмечал, что «хотя ответственность может быть реализована в бесспорном (неисковом) порядке и даже добровольно возложена на себя должником путем уплаты суммы неустойки или убытков потерпевшей стороне, это не меняет ее государственно-принудительного характера»⁶.

           Во-вторых, это имущественный характер гражданско-правовой ответственности. Применение гражданско-правовой ответственности всегда связано с возмещением убытков, взысканием причиненного ущерба, возмещением причиненного вреда, уплатой неустоек (штрафов, пеней). Поскольку гражданское законодательство регулирует главным образом имущественные отношения, связанные с использованием товарно-денежных форм, то, очевидно, и гражданско-правовая ответственность должна соответствовать характеру регулируемых общественных отношений. Именно этим определяется то обстоятельство, что гражданско-правовая ответственность имеет имущественный характер, характер имущественного воздействия на правонарушителя. Однако не всякая мера имущественного порядка есть гражданско-правовая ответственность. Например, при признании сделки  недействительной каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по такой сделке. Данная мера имеет имущественный характер, но никаких невыгодных последствий для сторон не создает, т. к. возвращает их в первоначальное положение.

           В-третьих, ответственность по гражданскому праву представляет собой ответственность одного участника гражданско-правовых отношений перед другим, ответственность правонарушителя перед потерпевшим⁷. Это связано с тем, что гражданское право регулирует отношения, складывающиеся между равноправными и независимыми (автономными) субъектами. Имущественная санкция, применяемая за допущенное нарушение, всегда имеет своей целью восстановление или компенсацию нарушенного права потерпевшего. Это отличает меры гражданской ответственности от имущественных по характеру мер ответственности, используемых в отраслях публичного права (например, в уголовном или административном праве), где они взыскиваются в доход казны.

           Принимая во внимание, что комплексное исследование всех проблем такого сложного явления, как гражданско-правовая ответственность, что потребовало бы освещения всех точек зрения, высказанных в юридической литературе по поводу существа  понятия и характерных признаков гражданско-правовой ответственности, не составляет предмет настоящей работы, ограничимся несколькими из них. Например, В.П. Грибанов определял гражданско-правовую ответственность, как одну из форм государственного принуждения, связанную с применением санкций имущественного характера, направленных на восстановление нарушенных прав и стимулирование нормальных экономических отношений юридически равноправных участников гражданского оборота⁸.

           О.С. Иоффе дает такое определение: «Гражданско-правовая ответственность есть санкция за правонарушение, вызывающая для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав, либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей»⁹. О.С. Иоффе подмечает, что не всякая основанная на правовой норме принудительная мера (санкция) есть мера юридической ответственности. Ответственность - это санкция за правонарушение, но санкция отнюдь не всегда означает ответственность. Когда, например, имущество изымается из чужого незаконного владения в принудительном порядке, налицо санкция как следствие правонарушения. Но такая санкция не будет ответственностью потому, что не связана с какими-либо лишениями для нарушителя, у которого изымается вещь, ему не принадлежащая. Ответственность же - это не просто санкция за правонарушение, а такая санкция, которая влечет определенные лишения имущественного или личного характера.

           Таким образом,  «гражданско-правовая ответственность - одна из форм государственного принуждения, состоящая во взыскании судом с правонарушителя в пользу потерпевшего имущественных санкций, перелагающих на правонарушителя невыгодные имущественные последствия его поведения и направленных на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего¹⁰».

0. Органы, выступающие от имени государства в гражданских правоотношениях.

      Проблема гражданско-правовой (имущественной) ответственности государства тесно связана с определением его статуса как участника гражданско-правовых отношений. Действующее гражданское законодательство исходит из принципа множественности субъектов, имеющих статус «государства». К ним п.1 ст.124 ГК РФ отнесены Российская Федерация и ее субъекты (составляющие вместе с муниципальными образованиями категорию «публично-правовых образований»). Каждый из этих публично-правовых субъектов является самостоятельным собственником своего имущества (п.2 ст.212, статьи 214 и 215 ГК РФ). Данное положение предопределяет необходимость участия публично-правовых образований в гражданских правоотношениях и выступление в них на равных началах с другими, частными собственниками - гражданами и юридическими лицами (п.1 ст.124 ГК РФ).

      Поскольку собственниками соответствующего имущества и, следовательно, субъектами гражданских правоотношений законом признаются именно перечисленные публично-правовые образования как целое, возникает вопрос о том, кто вправе выступать от их имени в гражданском обороте.

      Порядок участия государства в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, определен в ст.125 ГК РФ. Статья определяет, что от имени Российской Федерации и субъектов Российской Федерации могут своими действиями приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде органы государственной власти в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов¹¹.

      Государство — тогда, когда оно само участвует в обороте, непосредственно становится обладателем соответствующих гражданских прав и обязанностей. Следовательно, третьи лица в этих случаях оказываются связанными гражданским правоотношением не с конкретным государственным органом, а непосредственно с государственным образованием, от имени которой этот орган осуществляет юридически значимые действия.

     Государство вне своих органов не может ни действовать, ни существовать. Для выполнения функций государства создаются соответствующие государственные органы, которые наделяются властными правами и обязанностями, составляющими их компетенцию.

     От имени государства могут выступать его органы, противостоящие в этом своем качестве государственным предприятиям, учреждениям. Особенность государственного органа состоит в том, что он представляет собой часть целого (целое в данном случае — это публично-правовое образование) и как таковой он может выступать только от имени целого.

     По мнению Б.М. Лазарева, государственные органы, действуя по поручению государства и реализуя свои полномочия, выступают непосредственно от своего имени, как особые субъекты права¹².

     Поскольку вступление государства в определенное гражданское отношение означает реализацию его гражданской правосубъектности, очевидно, кто бы ни осуществлял действия от имени конкретного государственного образования, именно они и должны быть признаны носителями соответствующих прав и обязанностей.

     Государственные органы, будучи частями государства, обладают своей собственной правосубъектностью, в силу реализации которой осуществляется правосубъектность государства как целого. Государство существует и действует посредством своих органов, органы также существуют лишь как органы государства, т. е. как части целого¹³.

      Здесь надо обратить внимание на то, что когда соответствующее звено государственной системы (и др.) наделяется правами юридического лица, необходимо четко разграничивать выступление коллективного образования в качестве органа, т. е. от имени государства, и организации — юридического лица, т. е. от собственного имени.

      В большинстве нормативных актов говорится, что орган государственной власти «является юридическим лицом, иногда же указывается, что орган наделяется правами юридического лица.

      В связи с тем, что виды субъектов гражданского права исчерпывающим образом определены в ст.2 ГК, а перечень и признаки юридических лиц даны в ст.48-123 ГК РФ, органы государственной власти (местного самоуправления) никак не могут быть юридическими лицами в строгом смысле этого понятия. Гражданский кодекс (п.2 ст.124 и ст.125) устраняет возможность вольного толкования гражданско-правового статуса государственного органа, и в императивной форме указывает только на применение норм относительно порядка участия в гражданском обороте юридических лиц. Более правильным, по мнению А. Головизнина является наделение органа «правами юридического лица», что соответствует как положениям Гражданского кодекса, так и теоретическим разработкам¹⁴.

      Данное утверждение подтверждает и А. Бердашкевич, отмечая, что правовые коллизии в этой области достаточно просто могут быть разрешены. Некоторые пути прямо указаны законом. Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» содержит ст.4 озаглавленную «Основы статуса законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации». Часть 6 ст.4 гласит: «Законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации обладает правами юридического лица, имеет гербовую печать». Обладать правами юридического лица не означает быть юридическим лицом. Для последнего должна быть найдена определенная организационно-правовая форма. А для субъекта обладающего правами юридического лица, но таковым не являющимся, это не обязательно¹⁵.

      Таким образом, в случае предоставления органу государственной власти (местного самоуправления) прав юридического лица, он персонифицируется в гражданском обороте (не как представитель государства, а как самостоятельный субъект), то есть может выступать стороной в сделке, приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности и нести ответственность за их неисполнение. Для осуществления функций по государственному (муниципальному) управлению прав юридического лица не требуется - орган действует как подразделение аппарата управления, созданного на основе норм конституционного или административного права.

      По мнению О. Берга, в гражданско-правовых отношениях, регулируемых п.2 ст.125 ГК РФ, в качестве субъектов выступают именно муниципальные образования, а органы местного самоуправления являются - лишь их представителями. Поэтому участие органов местного самоуправления в гражданско-правовых отношениях не может снижать гражданскую правосубъектность муниципальных образований. Аналогичный вывод можно сделать и в соотношении правосубъектности в гражданско-правовых отношениях Российской Федерации и ее субъектов, с их органами¹⁶.

      Между тем когда федеральное министерство выступает от имени Российской Федерации, оно действует в рамках своей компетенции, установленной соответствующим положением. Но когда то же министерство действует в качестве юридического лица, оно осуществляет свои хозяйственные функции, которые не закреплены в нормативно-правовых актах, а регулируются исключительно внутриорганизационными актами самого министерства, недоступными остальным участникам гражданского оборота, поэтому в этом случае остальные субъекты гражданских правоотношений не могут определить пределы правоспособности министерства. Такая ситуация неизбежно приводит к нарушению принципа равенства сторон и конфликтам¹⁷.

      То есть органы государственного (муниципального) образования не всегда представляют его интересы, и могут также выступать от своего имени. Таким образом, дается расширительное толкование участия органов государства в гражданских правоотношениях, несмотря на определенные рамки их специальной правоспособности.

      Итак на основании вышеизложенного можно сделать вывод, что орган государственной власти, выступая в гражданском обороте от имени государства в силу ст.125 ГК, сам является субъектом гражданского права, несмотря на то, что не поименован в п.1 ст.2 ГК РФ.

      Связь в виде имущественного правоотношения, участником которого может быть государственный орган, должна предполагать в качестве необходимого условия самостоятельность, обособленность имущественной сферы его сторон.