2. Макс Вебер и рациональная
бюрократия
Вебер Макс (1864-1920) – выдающийся
немецкий ученый, социолог, экономист,
историк, философ, культуролог, юрист.
Внес существенный вклад в становление
общей теории и практики управления организацией.
М. Вебера наряду
с А. Файолем, Г. Эмерсоном и др., относят
к административной школе менеджмента,
однако в отличие от большинства представителей
этой школы, он опирался на культурологическую
интерпретацию организационных процессов,
что позволяет отдельным исследователям
отнести его к особому направлению в теории
управления, связанному с культурологическим
пониманием "машинной модели организации".
Известен как один из создателей модели
рациональности, а также как исследователь
моделей бюрократии, механизмов функционирования
власти, легитимности. Выделял легитимную
и нелегитимную власть. Легитимность в
его трактовке означает возможность обеспечения
устойчивых отношений в сфере руководства
– подчинения. Различал три основания
легитимности.
Основная проблематика –
два типа носителей организационного
и экономического поведения: традиционный
и этический субъекты деятельности;
сущность власти, авторитет, структура
власти; формы и принципы легитимной
власти; принципы формальной организации
человеческой деятельности. Автор концепции
трех типов исполнительской власти
и концепции рациональной бюрократии.
М. Вебер ввел понятие, названное
им "тремя чистыми типами законной
власти":
1.
Рациональные основания – в
основе лежит легитимность моделей
или нормативных правил и прав
тех, кто пришел к власти
в их системе отдавать приказы
(законная власть).
2.
Традиционалистские основания –
в основе лежит вера в незыблемость
традиции и законность статуса
власть предержащих (традиционная власть).
3.
Харизматические основания –
в основе лежит почтительное
отношение к необычайной праведности,
героизму или образцовым качествам
определенной личности, а также
к нормативным решениям и распоряжениям,
исходящим от этой личности (харизматическая
власть).
Вебер считал, что легитимность
власти является центральным элементом
почти всех административных систем.
В своем анализе законной власти,
имеющей бюрократический административный
аппарат он излагает пять концепций, определяющих
законность полномочий:
1. Должен быть установлен
свод законов, требующий от
участников организации послушания.
2. Закон – это система
абстрактных правил, имеющих конкретные
приложения; в рамках именно такого
закона администрация отстаивает
интересы организации.
3. Член организации,
осуществляющий властные функции,
также подчиняется этому безличному
порядку.
4. Член организации должен
подчиняться ее законам только
как член организации.
5. Подчинение определяется
не личностью, осуществляющей
властные полномочия, безличным
порядком, обусловившим, помимо прочего,
и занятие этой личностью данного
поста.
Основываясь на этих концепциях,
Вебер формулирует восемь принципов
структурирования властных систем:
1. Служебные обязанности
организуются на постоянной регулируемой
основе.
2. Эти обязанности
относятся к различным функциональным
сферам, в каждой из которых
должны обеспечиваться необходимая
полнота власти и полномочий.
3. Должности образуют иерархическую
структуру, при этом оговариваются права
контроля.
4. Правила, которыми
определяется ход работ, могут
быть как техническими, так и
юридическими, что в любом случае
требует привлечения компетентных
работников.
5. Ресурсы организации
не следует смешивать с ресурсами
ее членов, рассматриваемых в
качестве частных лиц.
6. Держатель офиса не
может обращать этот офис в
свою собственность.
7. Управленческая работа
основывается на письменных документах,
в силу чего офис (бюро) становится
центральным звеном организации.
8. Системы законной
власти могут принимать множество
форм, идеальным видом которых
является бюрократический штат.
Согласно Веберу, бюрократическая
администрация (т. е. наиболее рациональный
тип бюрократии) соответствует пяти
концепциям законности и восьми принципам
власти, приведенным выше. Помимо прочего,
бюрократическая система и участвующие
в ней служащие должны удовлетворять
следующим критериям:
1. Они свободны
как личности и должны подчиняться
власти только в силу своих
безличных (должностных) служебных
обязанностей.
2. Они образуют ясно
выраженную иерархию должностей.
3. Каждая должность имеет
четко выраженную в юридическом
смысле сферу компетенции.
4. Занятие должностей
происходит на свободной контрактной
основе.
5. Кандидаты на должность
отбираются на основе их технической
квалификации. Они назначаются, а
не выбираются.
6. Должность получает
фиксированное материальное вознаграждение,
сохраняя, по большей части, право
на получение каких-то субсидий.
Шкала окладов примерно соответствует
уровням иерархии, однако в известных
случаях при этом могут приниматься
во внимание мера ответственности
и социальный статус должностного
лица.
7. Исполнение должностных
обязанностей рассматривается как
единственное или, по крайней
мере, основное занятие должностного
лица.
8. Возможность карьеры.
Система "продвижения", определяемого
старшинством или уровнем достижений,
или и тем и другим. Вопросы
о продвижении должностных лиц
решаются начальством.
9. Служащий работает
в организации, не являясь владельцем
организационных средств, и должность,
которую он занимает, не является
его собственностью.
10. Поведение работников
организации должно соответствовать
существующим требованиям дисциплины
и контроля.
Итак, чисто
бюрократическое, т.е. документально
оформленное бюрократически-монократическое
управление по своей точности, стабильности,
дисциплине, четкости и надежности, т.е.
предсказуемости для господствующих,
а равно и заинтересованных лиц, глубине
и широте действия, формально универсальной
применимости ко всем задачам, чисто технической
оптимальности получения результата представляет
собой наиболее рациональную форму осуществления
господства. Развитие “современных”
форм объединений в самых различных областях
(государство, церковь, армия, партия, ...
и т.п.) попросту идентично развитию и постоянному
росту бюрократического управления: его
возникновение, например, есть эмбрион
современного западного государства.
При рассмотрении всех, на первый взгляд,
противоположных друг другу инстанций,
будь то группы защиты каких-либо интересов,
парламентские комитеты, “диктатуры советов”,
“почетные” чиновники, выборные судьи
и т.п., оказывается, что вся рутинная работа
осуществляется чиновниками в бюро. Вся
наша обыденная жизнь втиснута в эти рамки.
Ведь если бюрократическое управление
повсюду ... наиболее рационально в формально-техническом
отношении, то оно просто неизбежно для
потребностей массового управления (людьми
или вещами). Выбор существует лишь между
“бюрократизацией” и “дилетантизацией”
управления, и весомым средством превосходства
бюрократического управления оказывается:
специальное знание, полная незаменимость
которого диктуется современной техникой
и экономикой производства благ, причем
совершенно безразлично, организуется
ли она по-капиталистически или - что при
желании добиться аналогичных технических
результатов означало бы лишь небывалое
возрастание значения профессиональной
бюрократии - по-социалистически. Как в
нормальном случае угнетенные могут защищаться
против существующего бюрократического
господства лишь с помощью создания собственной,
столь же подверженной бюрократизации,
альтернативной организации, так и сам
бюрократический аппарат через насущные
интересы материального и чисто делового,
а значит, идеального характера требует
собственного дальнейшего функционирования:
без него в обществе, где чиновник, служащий,
рабочий отделены от средств управления
и непременны дисциплина и квалификация,
современная жизнь стала бы невозможной
для всех, кроме тех, кто еще обладает средствами
жизнеобеспечения (крестьян). Он продолжает
свое существование и после победоносной
революции и после вражеской оккупации
так же, как существовал при предшествовавшем
легальном правительстве. Вечный вопрос:
кто контролирует существующий бюрократический
аппарат? И всякий раз овладение им возможно
для неспециалиста лишь отчасти: профессиональный
тайный совет неизменно превосходит дилетанта-министра
в реализации своей воли.
Наряду
с фискальными предпосылками
для бюрократического управления
существенное значение имеют
транспортно-технические условия.
Его точность нуждается в железной
дороге, телеграфе, телефоне и
все более связана с ними. Социалистическому
устройству здесь ничего не
изменить. Вопрос в том, в состоянии
ли оно создать аналогичные
капиталистическому устройству
условия для рационального, то
есть как раз строго бюрократического,
управления по еще более жестким
формальным правилам. Если нет
- вновь пришлось бы столкнуться
с одной из крупнейших иррациональностей:
антиномией формальной и материальной
рациональности, столь часто констатируемой
социологией.
Бюрократическое
управление означает: господство
в силу знания; в этом его
основной, специфически рациональный
характер. Благодаря огромному, обусловленному
специальными знаниями, могуществу
бюрократия (или использующий ее
властелин) имеют тенденцию и
далее наращивать свою власть
от служебного знания: знания
фактов, полученного в служебном
порядке или “подтвержденного
документально”.
Не вполне,
но все же специфически бюрократическое
понятие “служебной тайны” - в своем отношении
к специальному знанию сравнимое с соотношением
коммерческих и технических производственных
тайн - берет начало именно в этом стремлении
к власти.
2.1. Проблема ограничения
власти бюрократии
Важное место в политических
статьях Вебера занимает анализ возможных
последствий предельного развития
тенденции к неограниченному
бюрократическому господству. Эта проблема
обсуждается им прежде всего в контексте
критического анализа социалистической
идеологии. Рассмотрению идей социализма
была целиком посвящена лишь лекция Вебера,
прочитанная в 1918 г. офицерам австро-венгерской
армии.
Тем не
менее вопрос о взаимоотношении социализма
и бюрократизации поднимался в “Хозяйстве
и обществе”, а также в политических статьях
Вебера, в частности в его статье “Парламент
и правительство в преобразованной Германии”.
Среди
высказываний Вебера о вероятных
последствиях тотальной бюрократизации
наиболее часто цитируемым является,
по-видимому, следующее: “Государственная
бюрократия стала бы править
единолично, если бы частный капитализм
был упразднен. Частная и государственная
бюрократии, которые сегодня действуют
бок о бок и потенциально друг против
друга и тем самым в определенной степени
сдерживают одна другую, были бы слиты
в единую иерархию. Это было бы похоже
на положение в Древнем Египте, но произошло
бы в гораздо более рациональной, а потому
не поддающейся разрушению форме”.
В веберовском
прогнозе возможного направления эволюции
бюрократии при социализме присутствуют
элементы того подхода, который был воплощен
в разработанном им идеальном типе рациональной
бюрократии. Вебер подчеркивает техническую
эффективность бюрократического аппарата
и неизбежность использования его в любой
разновидности индустриального общества.
Согласно этой точке зрения, первый факт,
с которым социализм также должен считаться,
- это необходимость многолетнего специального
обучения, постоянного расширения специализации
и управления с помощью соответствующим
образом подготовленных чиновников.
Вебер
допускает возможность того, что
промышленность может быть национализирована,
а класс частных предпринимателей
устранен от руководящей роли
в ней. Однако он задается
вопросом о том, кто взял
бы на себя в таком случае
управление этой экономикой. По
мнению Вебера, функция управления
была бы тогда полностью узурпирована
бюрократией.
Взгляд
на бюрократию, обладающую значительной
властью и стремящуюся эту
власть расширить, также нашел
отражение в веберовском прогнозе.
Коль скоро бюрократия использует свою
власть для того, чтобы преследовать свои
собственные групповые интересы, возникает
вопрос, как ограничить властные устремления
чиновничества. С этой точки зрения, существование
двух параллельных бюрократических структур
в частно-капиталистической промышленности
и государственной администрации в известной
мере служит гарантией против злоупотреблений,
неизбежных при безраздельном господстве
одной из них. В таком случае устранение
частного предпринимательства поставило
бы государственную бюрократию в значительно
более благоприятное положение в ее борьбе
за расширение собственной власти, результатом
чего в конце концов явилась бы диктатура
чиновников.
Как считал
Вебер, обобществление промышленных
предприятий не могло покончить
с отделением рабочих от средств
производства. Кроме того, отделение работника
от средств осуществления его деятельности
было характерно не только для частной
промышленности, но наблюдалось в самых
различных организациях: в университетах,
армии, аппарате государственного управления.
Вебер указывал, что положение рабочих
нисколько не зависело от того, принадлежало
ли их предприятие частному предпринимателю
или государству. Но можно было с уверенностью
утверждать, что зависимость рабочих от
нанимателя существенно усиливалась на
государственных предприятиях, так как
в этом случае ограничивались возможности
рабочих отстаивать свои интересы, в том
числе и путем забастовок.
Последним словом Вебера о
взаимоотношении капитализма и
социализма явилось развитое
в “Хозяйстве и обществе”
чрезвычайно схематичное противопоставление
рыночной капиталистической и
государственно-социалистической экономики.
Согласно Веберу, установление централизованной
экономической системы, управляемой
государством, привело бы к существенному
снижению формальной рациональности
экономической деятельности, а значит
и ее эффективности.