Шпаргалка по "Социологии в России конца XIX - начала XX вв"

Н.И. Кареев  внес существенный вклад в обоснование роли и  значения психологических факторов в развитии общества. Уже простое  перечисление его работ свидетельствует  о широте мышления ученого: «Основные вопросы философии истории» в двух томах, «Общий ход всемирной истории», семитомный труд «История Западной Европы и Новое время», «Сущность исторического процесса и роль личности в истории», «Историко-философские и социологические этюды», «Историология. Теория исторического процесса», «Общие основы социологии» и др.

Теоретическая социология Н. И. Кареева постоянно соединяется  с философией и психологией, в  том числе социальной психологией.

Кареев указывал на важное значение психологии в объяснении общественных явлений, ибо последние, по его мнению, всегда имеют психологическую основу. Ведь они выступают как продукт деятельности людей, в результате которой воплощаются их чувства, воля и представления о чем либо, их инстинкты, интуиция и образ мыслей.

Н.И. Кареев обращал внимание на три основные стороны духовного  бытия человека, а именно на его  ум, чувства и волю. Он отмечал, что  в деятельности и поведении людей, а значит во всей их общественной жизни, большую роль играют интеллектуальная, эмоциональная и волевая стороны их духовного мира и было бы неверно делать ставку на одну из них как это наблюдается у рационалистов, эмпириков и волюнтаристов.

По мнению Кареева, психическая  жизнь человека вытекает из его «психической природы» и обусловлена ею. Эта зависимость проявляется в деятельности людей и в их взаимоотношениях. При этом психологического объяснения требуют их полезные и вредные поступки, а также «справедливые и несправедливые общественные явления». Кареев считал, что психические взаимодействия людей лежат в основе их общественного развития, ибо обусловливают их экономические, политические и другие взаимодействия, результатом которых выступает развитие всех сфер жизни общества и его социальных институтов.

Особую роль в психических взаимодействиях людей играет их индивидуальная и коллективная психика. «Коллективная психология, - писал Н.И. Кареев, - должна показать, что и народный дух, и всякая культурная среда, и какое бы то ни было групповое и классовое самосознание суть не что иное, как результат психического взаимодействия между отдельными индивидуумами.

Коллективная психология, по Карееву, лежит в основе развития духовной культуры, которая представляет собой «результат коллективного творчества и психического взаимодействия». В конечном счете, психические взаимодействия между людьми являются основой всей общественной жизни, «Без известной психической основы практические отношения между людьми были бы невозможны». Это касается экономических, политических и других «практических отношений», возникающих между отдельными людьми и социальными группами. Все эти отношения базируются на взаимодействии индивидуальной и коллективной психологии людей.

Исходя из данных положений  он строит свою теорию общества. Последнее, в его представлении, выступает как система психических и практических взаимодействий между людьми. С учетом этого следует осмысливать взаимоотношения личности и общества, а также другие проблемы общественной жизни, такие как разделение труда, обмен услугами и продуктами человеческой деятельности, борьбу классов, систему политической власти, подчиняющей все части общества единому целому. Все эти и многие другие проблемы можно понять, лишь глубоко осмыслив значение психологического фактора в деятельности и поведении людей и в развитии общества.

В структуре гуманитарного  знания Кареев выделяет следующие части: история, теория исторического процесса, социология и психология, философия  истории. Логика движения гуманитарного  познания выстраивается у  Кареева  определенным образом. Он всегда был и оставался историком, понимавшим, однако, что глубокое знание прошлого невозможно без разработки философии истории. Начав с последней, Кареев переходит к теории исторического процесса и исторического познания, что ставит проблему социологических и психологических законов, решение которых вновь выводит к философии истории, но уже научно фундированной.

В рамках философии истории  переходом к номологическим наукам об обществе являются теория исторического знания (историка), исследующая методологию исторического познания, и теория исторического процесса (историология), объект которой – «всеобщие формы свершения истории» вне зависимости от пространства и времени. Для наших целей особый интерес представляет историология, ибо именно через неё Кареев выходит к социологии, причём так до конца и не прояснив различия между ними. Историология, согласно Карееву, обращена к тому, как получаются реальные социальные результаты в ходе изменения социальных форм и структур, почему эти результаты оказываются повторяющимися и общезначимыми, то есть закономерными.

Особенно значимо при  этом деление Кареевым истории на прагматическую и культурную, что  мы должны постоянно иметь в виду, поскольку здесь находит выражение  центральная идея и связующая нить всей кареевской концепции социального познания. Историческая прагматика есть совокупность социальных действий людей с их конкретными целями и желаниями, последовательность каузально связанных неповторимых событий. Культура же есть совокупность состояний или социальных форм и условий деятельности; история в этом аспекте предстает как последовательность фазисов изменения форм. Прагматика свидетельствует о том, что, почему и для чего делали людей, культура – как они действовали

Вопрос 14. Метод социального познания в субъективной школе

Уделяя особое внимание такому субъекту социального процесса как личность, по существу все представители  рассматриваемого направления считали субъективный метод ведущим в понимании этого процесса. П.Л.Лавров разъясняет особенности субъективного метода: «…мы изучаем не самые предметы, а наши представления и понятия о них, самих же предметов воспринимать не можем…Все восприятия, ощущения, представления, понятия о предметах, входящие в круг чисто механической системы мира, суть понятия, составляющие для нас огромную область объективного. Все мыслимое нами, в связи с предметами или отдельно от них, но отличное по способу восприятия от чисто механической системы, - субъективно». Следовательно, субъективное и объективное – это не более чем категории нашего мышления, которые по-разному отражают наши способы восприятия объектов в соответствии с особенностями последних.

Субъективный метод  имеет место тогда, когда в  процессе восприятия мира наше отношение  к нему начинает выполнять функции  его понимания и истолкования.

Н.К.Михайловский считает, что социальное познание имеет принципиально предвзятый характер. Социологи находят только то, что ищут. В этом смысле речь должна идти о наиболее характерном и полезном для социологии субъективном методе, поскольку исследователь сам отбирает нужные для него факты на основе имеющегося у него жизненного и научного опыта и нравственного уровня.

Анализ и применение субъективного метода привели Михайловского  к постановке вопроса о соотношении  истины, правды и справедливости. Он ввел два понятия: «правда-истина» и «правда-справедливость». В значении слова «правда» соединяются истина и справедливость. Смысл этого единства определяется тем, что справедливость – это отражение истины в практической жизни, а истина – это отражение справедливости в теории. Поэтому истина и справедливость не могут и не должны противоречить друг другу. Использование этих понятий направлено на обоснование системы Правды.

Необходимость субъективного  метода была подвергнута сомнению Южаковым. В полемике с Лавровым он выступал против абсолютизации этого метода, не соглашаясь с его тезисом о неповторимости исторических явлений и невозможности объективной оценки социальных процессов. По существу, Южаков доказывал важность и объективного, и субъективного методов.

Н.И.Кареев стремился  доказать, что правильнее говорить не о двух разных методах, а об объективном  и субъективном элементах в процессе познания. Он утверждал, что социология не может обойтись без субъективного  элемента, сам же субъективизм может  быть законным или случайным. От последнего социолог должен отказаться. Первый необходим потому, что позволяет, познавая объективные социальные факты, понимать поступки человека, его действия, мотивы поведения. По существу, это были элементы понимающей социологии.

В целом, говоря о трактовках представителями субъективной социологии субъективного метода, нужно отметить, что ни в одной из них не содержится четкого и ясного понимания, что он собой представляет и каковы его познавательные возможности. Вероятно, самый общий смысл этого понятия состоит в том, что наблюдающий и познающий субъект ставит себя в ходе познания на место наблюдаемого и познаваемого объекта, т.е. субъективный метод – это такой способ познания, при котором мыслящий субъект «сливается» в этом процессе с мыслящим объектом, результатом чего оказывается достижение истины.

Вопрос № 15: Н. К. Михайловский о взаимоотношениях «героя» и «толпы».

Николай Константинович Михайловский был одним из основателей социологии в России, а именно одним из творцов субъективной школы. М.М.Ковалевский подчеркивал, что ему принадлежит, несомненно, выдающаяся роль «…в подготовлении русского общества к восприятию, критике и самостоятельному построению социологии».

О работе:

В 1882 году тема «героя и  толпы» была новая, а трактование ее вполне оригинальным остается и сейчас.

В связи с изучением  проблемы подавления индивидуальности Михайловский основал и разработал новое направление  в науке - массовую психологию, область, в которой стало возможным  открыть различные патологические явления личности и заданный внешними условиями психический и социальной автоматизм личности.

Задача работы Михайловского  «Герой и толпа» состоит в изучении механики отношений между толпой и тем человеком, которого она  признает великим.

«Герой» у Михайловского - “это не первый любовник романа и не человек, совершающий великий подвиг”. Герой может, пожалуй, быть и тем и другим, но не в этом заключается та его черта. Герой по Михайловскому “просто первый 
«ломает лед», делает тот решительный шаг, которого трепетно ждет толпа, чтобы со стремительной силой броситься в ту или другую сторону”. И важен не сам по себе герой, а лишь вызываемое им массовое движение.

Герой важен только в  его отношении к толпе, только как двигатель.

“Средневековая масса  представляла, можно сказать, идеальную толпу. 
Лишенная всякой оригинальности и всякой устойчивости, до последней возможной степени подавленная однообразием впечатлений и скудостью личной жизни, она находилась как бы в хроническом состоянии ожидания героя. Чуть только мелькнет какой-нибудь особенный, выдающийся образ на постоянно сером, томительно ровном фоне ее жизни — и это уже герой, и толпа идет за ним, готовая, однако, свернуть с половины дороги, чтобы идти за новым, бросившимся в глаза образом».

Главным механизмам общения и взаимодействия между толпой и героем Михайловский считал подражание. Он различает две формы социально-психологического подражания: автоматическое (неосознанное) и осознанное. Неосознанное подражание более характерно для массового поведения, чем осознанное. Склонность масс к неосознанному подражанию объясняется их легкой внушаемостью, при этом немаловажную роль играет «магнетическая сила» самой личности героя, сила его авторитета

“В статье «Герои и  толпа» была сделана попытка объединить все явления автоматического подражания, чрезвычайно многочисленные и разнообразные и имеющие место чуть не во всех областях жизни как органической, так и общественной. При этом оказалось, между прочим, что явление автоматического подражания и нравственной или психической заразы находится, по всей видимости, в самой тесной связи с явлениями повиновения, покорности.

Значительное место  в рассматриваемой теории «героев  и толпы» занимает анализ массового  социального настроения. Придавая большое  значение фактору психологического состояния масс в социальной жизни, их склонности к заражению, внушению, подражанию, Михайловский подчеркивал, что дело прежде всего не в героях, а в особенностях настроения или положения тех масс, которые идут за ними. Героев «создает та же среда, которая выдвигает и толпу, только концентрируя и воплощая в них разрозненно бродящие в толпе силы, чувства, инстинкты, мысли, желания ...»

В «герое и толпе» Михайловский утверждал, что неумолимая тяга людей к коллективному подражанию возникает у них в особой социальной ситуации: при подавлении их индивидуальности практически до нуля и неизбежного в этих условиях появления "героя", увлекающего эту обезличенную массу любым актом - преступным или милосердным, "грязным" или "светлым", или этически нейтральным, безразличным. А толпа - это масса индивидов, способная "увлекаться примером высоко благородным или низким". «Герой», по Михайловскому, человек, который шаблонизирует, унифицирует поведение массы. Толпа - это уже не механический конгломерат лиц, она характеризуется особым коллективно-психологическим состоянием сознательной и иногда даже иррациональной связи. В "массе" рассеяны однообразные, скудные, монотонные впечатления, слабо и вяло функционирующие в психике ее каждого представления. Отсюда внутренняя жажда "подражания" в толпе, инстинктивная имитация подлинной индивидуальности. Толпа находится в "хроническом" ожидании героя". Подражание "герою", по Михайловскому, факт глубоко регрессивный, частота этих фактов - показатель общего патологического состояния общества.

Народ, подчеркивал Михайловский, пассивен, и чтобы его поднять на действие, необходима не только «автоматическая покорность» и узость интересов, но нужен человек, способный воздействовать на психологию «толпы», и «загипнотизировать» ее, увлечь за собой, т.е. массе нужен толчок, способный овладеть ее волей и вызвать подражание. Народ до тех пор будет "толпой" (легко впадающей в гипнотическое, безрассудное подражание), пока каждый человек не станет развитой индивидуальностью, обладающей активным творческим началом.