Проблема диалога культур в современном обществе

Однако в действительности путь от реальности к слову (через  понятие) сложен, многопланов и зигзагообразен. Усваивая чужой, новый язык, человек  одновременно усваивает чужой, новый  мир. С новым иностранным словом учащийся как бы транспонирует в  свое сознание, в свой мир понятие  из другого мира, из другой культуры. Таким образом, изучение иностранного языка (особенно на начальном, достаточно продолжительном этапе, дальше которого, к сожалению, многие изучающие язык не продвигаются) сопровождается своеобразным раздвоением личности.

Именно эта необходимость  перестройки мышления, перекраивания  собственной, привычной, родной картины  мира по чужому, непривычному образцу  и представляет собой одну из главных  трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком, причем трудность неявную, не лежащую на поверхности, часто вообще не осознаваемую учащимися (а иногда и учителем), что, по-видимому, и объясняет недостаток внимания к этой проблеме.

Итак, одно и то же понятие, один и тот же кусочек  реальности имеет разные формы языкового  выражения в разных языках — более  полные или менее полные. Слова  разных языков, обозначающие одно и  то же понятие, могут различаться  семантической емкостью, могут покрывать  разные кусочки реальности. Кусочки  мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами  в разных языках в зависимости  от объема понятийного материала, получившегося  в результате отражения в мозгу  человека окружающего его мира. Способы  и формы отражения, так же как  и формирование понятий, обусловлены, в свою очередь, спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявляются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком изучающего иностранный язык.

Понятие языковой и  культурной картин мира играет важную роль в изучении иностранных языков. Действительно, интерференция родной культуры осложняет коммуникацию ничуть не меньше родного языка. Изучающий  иностранный язык проникает в  культуру носителей этого языка  и подвергается воздействию заложенной в нем культуры. На первичную картину  мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина  мира изучаемого языка.

Вторичная картина  мира, возникающая при изучении иностранного языка и культуры, — это не столько картина, отражаемая языком, сколько картина, создаваемая языком.

Взаимодействие первичной  и вторичной картин мира — сложный  психологический процесс, требующий  определенного отказа от собственного «я» и приспособления к другому (из «иных стран») видению мира. Под  влиянием вторичной картины мира происходит переформирование личности. Разнообразие языков отражает разнообразие мира, новая картина высвечивает  новые грани и затеняет старые. Становятся очевидными необходимость  самого пристального изучения межъязыковых соответствий и актуальность этой проблемы для оптимизации межкультурного общения, а также для совершенствования  методов преподавания иностранных  языков, для теории и практики перевода и лексикографии.

Крайним случаем  языковой недостаточности будет, по-видимому, вообще отсутствие эквивалента для  выражения того или иного понятия, часто вызванное отсутствием  и самого понятия. Сюда относится  так называемая безэквивалентная лексика, то есть слова, план содержания которых невозможно сопоставить с какими-либо иноязычными лексическими понятиями. Обозначаемые ими понятия или предметы мысли ( things meant ) уникальны и присущи только данному миру и, соответственно, языку.

При необходимости  язык заимствует слова для выражения  понятий, свойственных чужому языковому  мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют  такие напитки, как виски и  эль, а в англоязычном мире нет  таких блюд, как блины и борщ, то данные понятия выражаются с помощью  слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры ( balalaika , matryoshka , blini , vodka ; футбол, виски, эль), политические, экономические или научные термины ( Bolshevik , perestroyka , sputnik ; импичмент, лизинг, дилер; файл, компьютер, бит).

Безэквивалентная лексика, несомненно, наиболее ярко и наглядно иллюстрирует идею отражения языком действительности, однако ее удельный вес в лексическом составе языка невелик: в русском языке это 6-7%, по данным Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова 5 . Безэквивалентная лексика хорошо изучена теорией и практикой перевода и представляет собой крайний случай языковой недостаточности.

Более сложной оказывается  ситуация, когда одно и то же понятие  по-разному — избыточно или  недостаточно — словесно выражается в разных языках.  

Рассмотрим, например, способы выражения того факта  внеязыковой реальности, который  по-русски называется палец. Чтобы назвать  этот предмет по-английски, необходимо уточнить, что имеется в виду: палец руки или ноги, и если руки, то какой палец, потому что, как изве стно, пальцы руки, кроме большого, у англичан называются fingers большой палец — thumb а пальцы ноги — toes .  Русскому словосочетанию десять пальцев эквивалентно английское eight fingers and two thumbs [восемь пальцев и два больших пальца], а двадцать пальцев — это eight fingers , two thumbs , and ten toes [восемь пальцев, два больших пальца (на руках) и десять пальцев (на ногах)]. Форма выражения одного и того же кусочка реального мира вызовет у русского, изучающего английский язык, ощущение избыточности (зачем делить пальцы на fingers , thumbs , toes ?), а у англичанина, изучающего русский язык, — недостаточности (три разных с точки зрения английского языкового мышления понятия объединены в одно — палец).

Факты избыточности или недостаточности того или  иного языкового арсенала особенно чувствительны для переводчиков и всегда находились в центре внимания теоретиков и практиков перевода, но они совершенно несправедливо  игнорируются или недостаточно учитываются  педагогами и методистами.

Хотя безэквивалентность и неполная эквивалентность достаточно распространенное явление в разных языках, предполагается, что большинство слов в разных языках эквивалентны, в их основе лежит межъязыковое понятие, то есть они содержат одинаковое количество понятийного материала, отражают один и тот же кусочек действительности. Считается, что этот пласт лексики наиболее прост для усвоения и перевода. Так оно и было бы, если бы изучение иностранного языка можно было свести к усвоению системы понятий . Но язык состоит не из понятий, а из слов, а семантика слова не исчерпывается одним лишь лексическим понятием. Семантика слова в значительной степени обусловлена его лексико-фразеологической сочетаемостью и разного рода социолингвистическими коннотациями, а случаи эквивалентности слов во всем объеме их семантики и реального функционирования в речи, по-видимому, чрезвычайно редки.

Наличие межъязыковых синонимов вызывает большие сомнения. Поэтому проблема межъязыковых соответствий заслуживает тонкого и всестороннего  анализа. Чрезвычайно трудно найти разноязычные слова, которые выражают «одно и то же понятие и не отличаются друг от друга эмоционально-экспрессивной, стилевой или каким-либо другим видом константной знаменательной информации» 6 . Явное различие лингвистической, собственно языковой информации, разная лексико-фразеологическая сочетаемость, совершенно различные социолингвистические коннотации, обусловленные культурой, обычаями, традициями разных говорящих коллективов (не говоря уже о зависимости от места, времени, целей и прочих обстоятельств коммуникации) не могут не влиять на семантику и употребление слова. Это делает вопрос о наличии межъязыковых синонимов (а тем более межъязыковых эквивалентов) весьма проблематичным. Искусственное вычленение понятийного значения и установление на этом основании межъязыкового соответствия может исказить картину и оказывает, в конечном итоге, плохую услугу и изучающему иностранный язык, и переводчику.