Содержание психологической помощи лицам, пережившим утрату

Для описания процесса скорби часто используется модель Kubler-Ross (1969) [10, с. 912]. Она предполагает чередование стадий отрицания, озлобленности, компромисса, депрессии, адаптации. Считается, что нормальная реакция скорби может продолжаться до года [9, с. 207].

Нормальный процесс скорби иногда перерастает в хроническое  кризисное состояние, которое называется патологической скорбью. По мнению Фрейда, скорбь становится патологической, когда «работа скорби» неудачна или не завершена [21, с. 208].  Выделяется несколько типов патологической скорби:

1. «Блокирование» эмоций во избежание интенсификации процесса скорби.
2. Трансформация скорби в идентификацию с умершим человеком. В этом случае происходит отказ от любой деятельности, способной отвлечь внимание от мыслей об умершем.
3. Растягивание процесса скорби во времени с обострениями, например, в дни годовщин смерти.
4. Чрезмерно острое чувство вины, сопровождаемое потребностью наказывать себя. Иногда такое наказание реализуется посредством самоубийства [9, с. 211].

Типичное проявление скорби – тоска по утраченному объекту.  Человек, переживший утрату, хочет вернуть  утерянное. Обычно это иррациональное желание недостаточно осознаётся, что  делает его ещё глубже. Консультанту следует разобраться в символической  природе тоски. Не надо противиться  символическим усилиям скорбящего, поскольку таким образом он старается  преодолеть утрату. С другой стороны, реакция скорби бывает преувеличена, и тогда создаётся культ утраченного  объекта. В случае патологической скорби нужна помощь психотерапевта.

В процессе скорби непременно наступает озлобленность. Понесший утрату человек стремится обвинить кого-то в случившемся. Вдова может  обвинять умершего мужа за то, что он оставил её, или Бога, который  не внял её молитвам. Обвиняются врачи  и другие люди, способные реально  или только в воображении страдалицы не допустить создавшейся ситуации. Речь идёт о настоящей злости. Если она остаётся внутри человека, то «подпитывает»  депрессию. Поэтому консультант  должен не дискутировать с клиентом и не корректировать его злобу, а  помочь ей вылиться наружу. Только в  таком случае уменьшится вероятность  её разрядки на случайных объектах.

Во время траура испытывают значительное изменение идентичности, например, резко меняется самооценка осуществления супружеской роли. Поэтому важная составляющая «работы  скорби» заключается в обучении новому взгляду на себя, поиску новой  идентичности.

В трауре очень существенны  ритуалы. Они нужны скорбящему, как  воздух и вода. Психологически крайне важно иметь публичный и санкционированный  способ выражения сложных и глубоких чувств скорби.

«Работу скорби» иногда тормозят или осложняют сочувствующие  люди, которые не понимают важности постепенного изживания несчастья. Трудный духовный процесс отделения  от объекта утраты происходит в субъективном мире горюющего, и вмешательство  в него окружающих неуместно. С точки  зрения Р. Кочунаса, консультант  не должен заглушать процесс скорби. Если он разрушит психологическую защиту клиента, то не сможет оказать эффективную  помощь. Клиент нуждается в защитных механизмах, особенно на ранней стадии траура, когда он не готов принять  утрату и реалистично думать о  ней. В условиях дефицита рациональности включаются защитные механизмы. В процессе траура их роль функциональна и сводится к тому, чтобы выиграть время и  заново оценить себя и окружающий мир. Поэтому консультант должен позволить клиенту использовать отрицание и другие механизмы  психологической защиты [9].

С окончанием «работы скорби»  происходит адаптация к реальности несчастья, и душевная боль уменьшается.

Понесшего утрату человека начинают занимать новые люди и события. Исчезает желание соединиться с  объектом утраты, уменьшается зависимость  от неё. В некотором смысле можно  сказать, что процесс траура представляет собой медленное ослабление связи  с  объектом утраты. Это не означает забвения, просто ушедший  человек  уже предстаёт не в физическом смысле, а интегрируется во внутренний мир. Вопрос отношения с ним решается теперь символическим образом –  ушедший  своим незаметным присутствием в душе понесшего утрату помогает ему в жизни. Таким образом  чувство идентичности успешно модифицируется.

В период утраты страдание  облегчается присутствием родственников, друзей, причём существенна не их действенная  помощь, а лёгкая доступность в  течение нескольких недель, когда  скорбь наиболее интенсивна. Понесшего  утрату не надо оставлять одного, однако его не следует «перегружать»  опекой – большое горе преодолевается только со временем. Горюющему человеку нужны постоянные, но не навязчивые посещения и хорошие слушатели.

Роль слушателя в некоторых  случаях может выполнять консультант. Находиться со скорбящим человеком  и надлежащим образом внимать  ему – главное, что можно сделать. Чем больше консультант сопереживает скорби и чем адекватнее воспринимает собственные эмоциональные реакции, связанные с помощью, тем эффективнее  целебное воздействие. Не следует поверхностно успокаивать скорбящего человека. Замешательство и формальные фразы лишь создают  неудобное положение. Клиенту надо предоставить возможность выражать любые чувства, и все они должны быть восприняты без предубеждения. Задачу консультанта можно выразить словами Шекспира из «Макбета» - «дать  грусти слово» [9].

При некоторых обстоятельствах  горе может быть всепоглощающим. Например, пожилые люди, потерявшие нескольких друзей или родственников в течение  года или двух, могут испытывать перегрузку утратами. Перегрузка утратами часто поражает сообщества, состоящие  из представителей сексуальных и  национальных меньшинств, среди которых  свирепствует СПИД. Серьёзной угрозой, особенно для мужчин, является развитие депрессии в период, следующий  за смертью близкого человека [10, с. 914]. Не меньшую опасность, опять же   для мужчин, представляет злоупотребление алкоголем или наркотиками с целью забыться от мучительных мыслей. Другие используют «географический способ» - непрерывные путешествия или непрерывную работу с большим напряжением, которое не позволяет задуматься о чём-нибудь, кроме повседневных дел.

Таким образом, не существует универсального или правильного  способа горевать, хотя ожидания общества оказывают на людей ощутимое влияние  в этом вопросе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выводы по главе 1.

   Смысл каждого расставания, каждой потери в общем один и тот же. Человек оказывается перед ситуацией, которая резко отлична от предшествующей, привычной ему. Его картина мира разрушена. Но, при правильно организованной психологической помощи, процесс переживания утраты завершается формированием психологических новообразований в пространстве внутреннего мира личности. Что мы можем ожидать в завершении этого процесса? Это завершенная, полноценная новая картина мира, в которой человек имеет понимание своего места, своего физического "Я", своих чувств. В которой он ориентирован и имеет планы на будущее, и отношение к прошлому. В промежутке – долгий или короткий путь завершения разрушения старой картины, опыт агрессии и дезориентации, и затем опыт создания нового мира, принятия его.

     Человек может "застрять" на разных этапах этого процесса. В этой ситуации многие дни и годы душа человека окажется во власти бесконечно воспроизводящихся чувств. Процесс творческого приспособления оказывается прерван.

    Горе - универсальный опыт всех людей. И задача терапевта – диагностировать застревание и поддержать человека в том, чтобы он встретился с опытом горя и опытом потери, чтобы он смелее и в осознанном состоянии прошел через этот процесс.

    Часто не прохождение этапа связано с тем, что человек не решается пережить чувство, не санкционированное в данной культуре. Психолог создает атмосферу принятия, и "легализации негативных чувств", тем самым давая возможность "завершить незавершенные действия".

      На первой фазе часто человеку мешают заверения друзей и близких о том, что не надо так переживать, все образуется. Как ни странно, больше поможет присутствие человека, который объективно скажет – да, произошло действительно ужасное событие, "все рухнуло" ("все рухнуло буквально в воду – и мы больше не сможем пройтись по зеленому откосу горы, с которого мы смотрели на текущую воду горной реки еще вчера").

      На второй фазе человек может стесняться своей злости и обиды, считая, что "об ушедших или хорошо или ничего". Он может опасаться осуждения со стороны общества. Или опасаться разрушения собственных представлений о самом себе, так как не мыслит в себе возможности обиды или агрессии к тем, кого любил. ("Если я его любил, значит, во мне не должно быть злости. Если я злюсь, следовательно, я его не любил. А как же тогда быть? Кто я ?").

Такая наблюдаемая (временная) регрессия к примитивным детским  логическим построениям кажется  нелепой, но надо помнить, что под  влиянием травмы человек возвращается на время к инфантильным формам поведения.

    На завершающей фазе человека может остановить предрассудок о том, что отказаться от памяти о человеке, отпустить его – это "предательство". Тем более, что построение планов на новую жизнь так же может быть предметом осуждения со стороны окружающих.

      Работа горя - сложный процесс. Эта работа включает любовь, обиду, душевную боль, злость, фрустрацию, страх, растерянность, замешательство, надежду и одиночество. Прохождение по пути горя и расставания, когда этот путь завершен, полно экзистенциального смысла и терапевтично. Когда боль, двигавшая человеком, в процессе работы уходит и человек отыскивает ресурсы для восстановления, он получает уникальный опты. Опыт вхождения в кризис, пребывания в кризисе, выхода из кризиса и обновления.

       Во второй главе данной работы рассматривается стратегия оказания психологической помощи в практике работы с людьми, переживающими утрату, а также некоторые приемы и техники, применяемые в работе с утратами.

 

2. Стратегии оказания психологической помощи в работе с людьми, переживающими утрату близкого человека.

      Первый шаг терапевта в практике работы с горем часто заключается в том, чтобы "озаботить" клиента его "подвешенным состоянием" - обычно оно хорошо видно в том, что и как клиент говорит, в его телесных движениях или в различных идентификациях с ушедшим человеком. Часто об умершем человеке говорят в настоящем времени, как если бы внутренние беседы с ним продолжались. Как если бы он буквально телесно присутствовал "в теле" того человека, который никак не может начать совершать работу горя.

      Второй шаг может заключаться в использовании техники "горячего стула", на котором сидит умерший. Человека можно просить представить себе умершего в том виде, в том образе, каким он его помнит в лучшие моменты их отношений.

      Для того, чтобы человеку было легче встретиться с чувствами, оживить свой опыт по отношению к ушедшему, можно буквально, использование фотографии или памятной вещи, помещаемых на подушку напротив. Стоит попросить клиента выразить в монологе, обращенном к умершему, то, что он испытывает, когда представляет умершего. Человека необходимо поощрять выразить чувства по отношению к умершему максимально экспрессивно,

"как если бы он сейчас фантастическим образом мог слышать тебя!" Стоит подержать в этом разговоре сообщение об обидах и о благодарности, о злости и о нежности, о претензиях и о моральных долгах.

      Иногда в этом эксперименте стоит попросить клиента представить себе и рассказать о том, какие чувства, как ему кажется, мог бы испытать тот, к кому адресованы эти слова. И даже предложить "понарошку" ответить от имени умершего ("как он мог бы сказать?").

      Во время этого диалога терапевт поощряет телесные (физические) движения, например, прикосновение к подушке (умершему), к пустому стулу, совершение выразительного жеста-послания и т.п.

       На переходе к фазе завершения отношений и перехода к построению новых жизненных планов стоит обратить внимание человека на реальность. Часто клиенты стараются "выбросить все", и им буквально можно подсказать, что есть что-то хорошее, что они реально могут взять с собой в новую жизнь. "Расставание с человеком не значит, что вы должны о нем забыть". Для того, чтобы поддержать эту тему, можно задать клиенту и следующие вопросы: "Что ты хочешь взять с собой от этого человека и что ты хочешь оставить в прошлом, похоронить?", "Какую часть отношений ты хочешь унести с собой и что хочешь оставить?", "Какие у тебя любимые воспоминания об этом человеке?"

       Когда кажется, что человек закончил послание, терапевт спрашивает, чувствует ли он себя готовым "сказать до свидания". Это является ответственностью клиента. Если человек готов сказать "до свидания", поощрите его сделать это буквально в форме физической игры в пространстве. Вплоть до того, что можно отнести подушку в соседнюю комнату и произнести (вербализировать) "до свидания" или какое-либо другое подобное выражение.

       Как ни кажется это странным, такой последовательный ориентированный на последовательные этапы процесса подход к работе с горем может быть применён к любой потере, будет ли это потеря человека, отношений, питомца, работы, предмета и так далее.