Развитие образной памяти младших школьников в учебной деятельности

    Аристотель  считал, что память есть обладание  образом, как подобием того чего он образ. Это определение тесно  сближает память с воображением. По Аристотелю и думать невозможно без  образа. Внешние тела, действуя на органы чувств, вызывают психологические изменения, которые могут не исчезнуть. Остается как бы отпечаток, картинка. Память он относит к бывшему, помнить – значит обладать образом и сознавать, что этот образ – копия аффицированного ранее предмета.

    Аристотель  утверждал, что память присуща многим животным, но воспоминание присуще только человеку: вспоминать – значит, как бы умозаключать. Аристотель наделял памятью человека и животного, но отказывал в ней бесплотным, «бессмертным».

    «Аристотель обособляет  воспоминание от памяти. Считал, что это два разных процесса. Воспоминание, считал он, есть рассуждение о том, как мы что-то ощущали, воспринимали или знали, это есть определенный поиск и, следовательно, обусловленный волей акт мышления, силлогизм» [38, с.225].

    Третья  важная концепция памяти заключена в учении Плотина. Как известно Плотин – один из известнейших неоплатоников, и его взгляды на природу памяти, есть в основном, продолжение учения Платона. Но в отличие от Платона Плотин приводит ряд чисто психологических доводов: необходимость усилия для запоминаний, роль при этом повторения, ослабление памяти у стариков, т.е. память для Плотина – «психическая сила, проявляющаяся в тот момент, когда душа «вспоминая» переходит из пассивного состояния в активное» [38, с.230].

    У Платона и неоплатоников проблема памяти и воспоминания не только психологическая, но и в первую очередь философская проблема, так как она теснейшим образом связана с общей проблемой знания и истины: истинное знание есть воспоминание об идеальном мире. Древнейший мир отдавал должное внимание проблеме памяти, однако же, идеалистические теории отрывали память от материи. Искусство памяти в Греции соотносили с богом и душой.   «Августин отыскивает Бога в памяти как христианин и как христианин – платоник убежден, что памяти присуще знание божественного» [18, с.46].

    В Древнем мире, незнакомым с книгопечатанием, не имеющим бумаги для записи и  тиражирования лекций, развитая память имела жизненно важное значение. «Существует  два вида памяти, говорили еще в  древности, естественная и искусная [18, с.18]. Искусная память – это память развитая и укрепленная упражнениями, хорошая естественная память может быть улучшена благодаря тренировке.

    Далее концепция памяти развивалась следующим  образом.

    Э. Мейман развивал теорию о самоочевидности  памяти. Она просто существует и все. Б. Спиноза высказался довольно лаконично: « намерение есть память».

    По  Локку, память есть сила оживлять в  душе идеи, которые после своего запечатления исчезли или как  бы улеглись в стороне, скрывшись  из виду, память, так сказать, арсенал наших идей.

    И. Кант отыскивает связь памяти  с  рассудком, с воображением, излагает свое деление памяти на «механическую», «символическую» и «систематическую».

    Ряд психологов: Ф. Гальтон, У. Джеймс, Т.Икэнне не считали нужным себя утруждать выяснением природы памяти, она представлялась для них нечто само собой разумеющееся.

    С развитием естественных наук (последняя  четверть 19 века) свойство памяти пытались вывести и объяснить непосредственно  из понятия физической необратимости.

    Далее в 50-х годах 20 века в связи с развитием кибернетических представлений  к памяти стали применять другой подход. « Уже сам по себе факт обратного воздействия может явиться условием памяти, способности неопределенно долго сохранять отпечаток внешних воздействий, если оно (воздействие) задерживается, запаздывает и не сразу влияет на течение процесса», - писал Л. Теплов [46,с.60].

    И только И.М. Сеченов первым осознал  структурный характер мнемических  процессов.

    Оценка  памяти меняется в 20-30-е годы 20 века, когда не только устанавливаются клинические данные, но и память становится объектом экспериментально – психологического характера. Т. Эббингауз, Т. Мюллер, Ф. Шуман, А. Бине, В. Анри, В. Штерн, П.П. Блонский, А.Н. Леонтьев, П.И. Зинченко, А.А.Смирнов, А. Пьерон, К. Коффка и другие занимались в этот период проблемой памяти.

      «Память – процессы организации и сохранения прошлого опыта, делающие возможным его повторное использование в деятельности или возвращение в сферу сознания. Память связывает прошлое субъекта с его настоящим и будущим и является важнейшей познавательной функцией, лежащей в основе развития и обучения», - такое определение дает Л.А. Карпенко [37].

    А.С. Выготский говорит, что «память  означает использование и участие  предыдущего опыта в настоящем  поведении; с этой точки зрения память в моменты закрепления реакции и ее воспроизведения представляет собой деятельность в точном смысле этого  слова» [10, с.141].

    Исследования  памяти имеют междисциплинарный  характер, так в различных формах она встречается на всех уровнях  жизни («общеорганическая функция памяти» - Э. Геринг, Р. Земон) и включает не только процессы сохранения индивидуального опыта, но и механизмы передачи наследственной информации. В последнее время фронт этих исследований расширился в связи с появлением машинных средств мышления и поиска данных.

    Начало  экспериментальному изучению памяти положили в конце прошлого века работы немецкого  психолога Г.  Эббингауза, который  в опытах на себе наметил количественные законы заучивания, удерживания и  воспроизведения последовательностей, состоящих из бессмысленных слогов. Этот подход был продолжен затем в бихевиористских исследованиях «вербального научения».

    Почти одновременно началось изучение памяти на сложный осмысленный материал. В начале 20 века французский философ  А. Бергсон противопоставил «память привычке», которая формируется в результате механического повторения, «память духа», фиксирующую осмысленные единичные события биографии субъектов. Роль организации материала при запоминании подчеркивалась гештальт-психологией. В психоанализе была предпринята попытка объяснения явлений забывания «вытеснением» неприятных, травмирующих впечатлений из сферы сознания. Английский психолог Ф. Бартгитт показал сложный реконструктивный характер процесса припоминания рассказов и зависимость его от существующих в данной среде культурных норм.

    Значение  социокультурных факторов в формировании высших форм памяти человека подчеркивали французский психолог П. Жане и французский  социолог  Н. Хальбванс.

    Советскими  психологами на основе методологии диалектического материализма было разработано представление о памяти как о действии в собственном смысле слова, имеющем сознательную цель и опирающуюся на использование общественно – выработанных знаковых средств.

    Наряду  с произвольным запоминанием изучались также процессы непроизвольного запоминания. Так, П.И. Зинченко и А.А. Смирнов исследовали зависимость успешности процессов запоминания от их места в структуре деятельности. В ходе онтогенетического развития происходит смена способов запоминания, возрастает роль процессов выделения в материале осмысленных, семантических связей. 

    А также «можно предположить, что в  филогенезе различные виды памяти, развивающиеся последовательно  один за другим, находятся на различных  уровнях сознания, относятся к  различным ступеням развития сознания…, все виды памяти не что иное, как различные уровни памяти, или, точнее, различные стадии развития памяти» [4, с.313]. Т.о., в филогенезе мы имеем ряд: моторная память→образная память→логическая память.

    О возможностях образной памяти говорят описанные в литературе случаи выдающейся памяти, прежде всего так называемого «эйдетизма». Эйдетизм – «способность некоторых индивидов (эйдетинов) к сохранению и воспроизведению чрезвычайно живого и детального образа воспринятых ранее предметов [37, с.455]. Первые систематические наблюдения эйдетизма были проведены в начале нашего века В. Урбанчичем у пациентов с потерей слуха. Изучение эйдетизма стало центральной темой работ представителей Марбургской психологической школы (Э.Р. Йенш, О. Кро и др.), пришедших к выводу, что в дошкольном и младшем школьном возрасте эйдетизм представляет собой обычное, более того, закономерное явление. Данные, полученные главным образом в результате массивных опросов детей, считались доказательством того, что эйдетические образы способны детально воспроизводить предметные сцены, переживания подобно подлинным восприятиям. К середине 30-х годов публикации сотрудников Марбургского психологического университета приобрели псевдонаучный характер, а классификация видов Эйдетизма была положена в основу фашисткой типологии личности. Результаты исследований, проведенных в последние годы, не подтверждают мысль о широком распространении эйдетизма. Можно говорить лишь об относительном небольшом числе случаев достоверно установленного наличия эйдетических образов, например, у некоторых выдающихся мнемонистов, художников, музыкантов.

    В этих случаях эйдетизм зачастую сочетается с синестезией – «явление, состоящее  в том, что какой-либо раздражитель, действуя на соответствующий орган чувств, помимо воли субъекта вызывает не только ощущение, специфичное для данного органа чувств, но одновременно еще и добавочное ощущение или представление, характерное для другого органа чувств» [37, с.455]. При психологическом анализе памяти важно учитывать, что она входит в целостную структуру человеческой личности. По мере развития мотивационно - потребностной сферы человека может измениться его отношение к своему прошлому, вследствие чего одно и то же знание может по-разному храниться в памяти личности.

    Психологи выделяют три основных критерия памяти:

1. Характер психической активности, преобладающий в деятельности.
2. Характер целей деятельности.
3. Продолжительность закрепления и сохранения материала.

    Рассмотрим  классификацию памяти по первому  критерию. «Когда различные исследователи изучали память, то одни изучали главным образом образную память, память-воображение, другие – моторную, память-привычку, а третьи – логическую память, память-рассказ, или память-мышление. Неудивительно, что, изучая совершенно различные виды памяти, исследователи приходили к различным результатам, однако, думая, что все они изучают одно и то же» [4, с.336]. «Разногласия между исследователями можно объяснить субъективными причинами – субъективными несовершенствованиями исследователей [4, с.337].

    Блонский  выделяет четыре вида памяти: моторную память – привычку; логическую память – рассказ; образную память – воображение; аффективную память, память чувств. «Техника экспериментального изучения, так называемой, механической памяти обычно состоит в том предъявлении тем или иным способом бессмысленного вербального материала, который испытуемым известное количество раз повторяется вербально» [4, с.301].

    Жане  не считал память механической в подлинном  смысле этого слова. Из истории проблемы памяти видно, что с самого начала научные разработки проблемы память рассматривается в теснейшей связи с воображением, а объектом памяти считаются образы. «Условимся называть память, имеющие дело с образами – образной памятью» [4, с.300].

    «Образ» - субъективная картина мира или его фрагментов, включая самого субъекта, других людей, пространственное окружение и временную последовательность событий. С точки зрения марксистской теории познания, образ – одна из форм отражения объективной реальности. В когнитивной психологии обсуждается проблема соотношения образа, возникающего в результате актуального восприятия. Анализ пространственных преобразований воспринимаемых и представляемых предметов свидетельствует о близости лежащих в их основе процессов (С. Иосслин, Р. Шепард). Поэтому было выдвинуто предположение о существовании гипотетической нейрофизиологической структуры – «зрительного буфера», активация которого сенсорной информацией или сведениями из долговременной памяти приводит к возникновению наглядного образа, хотя, как показала история проблемы памяти, память была осознана в начале психологии как обладание образами, т.е. как образная память, и поэтому была очень сближена с воображением, тем не менее, именно образная память и до сегодняшнего дня изучена недостаточно. Не образы, а представления, понимаемые как идеи, изучались эмпирической психологией. Экспериментальные же исследования памяти ушли далеко: в огромном большинстве случаев они занимались изучением памяти речевых (бессмысленные слои) и мануальных движений. Конечно, проблема образа не могла быть игнорируема психологией. За последние полвека вышло множество работ об образах. Но проблема образов в этих работах все больше и больше обособлялась от проблемы памяти проблема образной памяти как таковая осталась в тени.

    «Легче  всего объяснить это тем, что  у людей память преимущественно  не образная. У нас имеются лишь остатки образной памяти. Наши воспоминания – обычно рассказы, и лишь иногда в воспоминания вмешиваются образы [8, с.333]. Тем не менее, исследования образной памяти обещают много дать. С генетической точки зрения довольно правдоподобно предположение, что образная память является результатом более древней нервной организации. «Образная память, несомненно, в филогенезе появляется раньше логической и не раз поражала путешественников своей силой у первобытных племен [5, с.312]. «Моторная и аффективная памяти в филогенезе появляются очень рано». В этом убеждают опыты Иеркеса над дождевыми червями, эти виды памяти имеются и у них… Моторную память можно обнаружить даже у простейших…» [5, с.313].