Исследование фрустрационных реакций у детей младшего школьного возраста, переживших развод родителей

    По  мнению Н.Д. Левитова, явления фрустрации наиболее изучены в отношении к барьерам в деятельности, и потому в дальнейшем речь будет идти именно о таких ситуациях, когда деятельность блокируется из-за непреодолимой преграды, хотя такими ситуациями ограничить сферу фрустрации нельзя. Есть неясности в том, к чему относить термин фрустрация: к внешней причине (ситуации) или к вызываемой ею реакции (психическое состояние или отдельные реакции). В литературе можно встретить и то другое употребление данного термина. Было бы целесообразно, подобно тому, как отличают стресс - психическое состояние от стрессора - его возбудителя, аналогично различать фрустратор и фрустрацию - внешнюю причину и его воздействие на организм и личность. Хотя термин «фрустратор» в литературе малоупотребителен, мы в дальнейшем изложении будем употреблять его, используя термин «фрустрация» преимущественно для обозначения провоцируемого фрустратором состояния.

    Как отмечают Н.Д. Левитов, В.М. Закирова, М.И. Лисина необходимыми признаками фрустрирующей ситуации согласно большинству определений является наличие сильной мотивированности достичь цели (удовлетворить потребность) и преграды, препятствующей этому достижению.

    В соответствии с этим фрустрирующие ситуации классифицируются по характеру фрустрируемых мотивов и по характеру «барьеров». Так, например, А. Маслоу выделяет базовые, «врожденные» психологические потребности (в безопасности, уважении и любви), фрустрация которых носит патогенный характер, и «приобретенные потребности», фрустрация которых не вызывает психических нарушений.

    Психическое состояние, вызываемое фрустратором, несомненно стоит в зависимости от типа этого  фрустратора. С. Розенцвейг выделил  три типа фрустрирующих ситуаций. К первому он отнёс лишения, т.е. отсутствие необходимых средств для достижения цели или удовлетворения потребности. В качестве иллюстрации «внешнего лишения», т.е. случая, когда фрустратор находится вне самого человека, Розенцвейг приводит ситуацию, когда человек голоден, а пищи достать не может. Примером внутреннего лишения, т. е. при фрустраторе, коренящемся в самом человеке, может служить ситуация, когда человек чувствует влечение к женщине и вместе с тем сознает, что сам он настолько непривлекателен, что не может рассчитывать на взаимность [31, с. 74].

    Второй  тип составляют потери составляют: смерть близкого человека; ситуация, когда сгорел дом, в котором долго жили (внешняя потеря); Легенда о Самсоне, теряющем свои волосы, в которых по легенде заключалась вся его сила (внутренняя потеря).

    Третий  тип ситуации - конфликт. Иллюстрируя случай внешнего конфликта, Розенцвейг приводит пример с человеком, который любит женщину, остающуюся верной своему мужу. Пример внутреннего конфликта: человек хотел бы соблазнить любимую женщину, но это желание блокируется представлением о том, что было бы, если бы кто-нибудь соблазнил его мать или сестру.

    Обобщая описанные ситуации, можно отметить, что барьеры, преграждающие путь индивида к цели, могут быть физическими (например, стены тюрьмы), биологическими (болезнь, старение), психологическими (страх, интеллектуальная недостаточность) и социокультурными (нормы, правила, запреты). Упомянем также деление барьеров на внешние и внутренние, использованное Т. Дембо для описания своих экспериментов: внутренними барьерами она называла те, которые препятствуют достижению цели, а внешними - те, которые не дают испытуемым выйти из ситуации. К. Левин, анализируя внешние в этом смысле барьеры, применяемые взрослыми для управления поведением ребенка, различает «физически- вещественные», «социологические» («орудия власти, которыми обладает взрослый в силу своей социальной позиции») и «идеологические» барьеры (вид социальных, отличающийся включением «целей и ценностей, признаваемых самим ребенком» [9, с. 42].

    Сочетание сильной мотивированности к достижению определенной цели и препятствий  на пути к ней, несомненно, является необходимым условием фрустрации, однако порой мы преодолеваем значительные трудности, не впадая при этом в состояние фрустрации. Значит, должен быть поставлен вопрос о достаточных условиях фрустрации, или вопрос о переходе ситуации затрудненности деятельности в ситуацию фрустрации. Ответ на него естественно искать в характеристиках состояния фрустрированности, ведь именно его наличие отличает ситуацию фрустрации от ситуации затрудненности.

    Однако  в литературе по проблеме фрустрации мы не находим анализа психологического смысла этого состояния, Н. Д. Левитова, Л. И. Завилянская, Г. С. Григорова ограничиваются описательными констатациями, что человек, будучи фрустрирован, испытывает беспокойство и напряжение, чувства безразличия, апатии и утраты интереса, вину и тревогу, ярость и враждебность, зависть и ревность и т.д. Сами по себе эти эмоции не проясняют нашего вопроса, а кроме них у нас остается единственный источник информации - поведенческие «следствия» фрустрации, или фрустрационное поведение.

    Н. Аккерман, Д. Видра выделяют следующие виды фрустрационного поведения:

- двигательное возбуждение - бесцельные и неупорядоченные реакции;

- апатия (в исследовании Р. Баркера, Т. Дембо и К. Левина один из детей в фрустрирующей ситуации лег на пол и смотрел в потолок);

- агрессия и деструкция;

- стереотипия - тенденция к слепому повторению фиксированного поведения; - регрессия, которая понимается либо «как обращение к поведенческим моделям, доминировавшим в более ранние периоды жизни индивида», либо как «примитивизация» поведения (измерявшаяся в эксперименте Р. Баркера, Т. Дембо и К. Левина снижением «конструктивности» поведения) или падение «качества исполнения»[25, с. 9].

    Согласно  теории С. Розенцвейга, существует 11 вариантов  простых реакций в ситуации фрустрации.

    Главным (с точки зрения фрустрационной теории Розенцвейга) типом реакции является эго-защитный. Он тесным образом связан с пониманием С. Розенцвейгом смысла фрустрационной толерантности. Эти реакции свидетельствуют о том, что субъект воспринимает препятствие как внешнее активное, т.е. опасное для его личности как целого. В свою очередь, это должно сигнализировать о неудовлетворенности базовой потребности в безопасности.

    Следующим по значимости является тип потребностно-настойчивых, или need-persistive реакций. Согласно первоначальному варианту фрустрационной теории С. Розенцвейга, эти реакции включаются в случае, если эго-защитные реакции отсутствуют. В этом случае препятствие расценивается субъектом как внешнее пассивное, т.е. представляющее опасность только косвенно - через неудовлетворение витальной потребности. Этот тип реакции С. Розенцвейг напрямую связывал с фрейдовским механизмом сублимации.

    Препятственно-доминантные, или obstacle-dominance, реакции в первоначальной теории не рассматривались вовсе и были введены автором позднее. В них субъективный акцент реагирования перенесен с неудовлетворенной потребности на само препятствие к ее удовлетворению.

По направлениям фрустрационных реакций выделяют экстрапунитивность, интропунитивность (I-реакции) и импунитивность (M-реакции). E-реакции и I-реакции имеют агрессивную природу, но являются продуктом защитных механизмов.

    Эго-защитный компонент интропунитивной реакции(I) - следствие работы механизмов смещения и изоляции аффекта. Агрессии, изначально предназначенная для отреагирования вовне, по причине невозможности непосредственного отреагирования в силу внешних или внутренних причин обращается против самого себя.

    Импунитивные  реакции состоят в отказе от направления агрессии во вне или на себя и в занятии испытуемым примирительной позиции. Это реакция отказа от агрессии [12, с. 51].

    В логике бихевиористского подхода фрустрация традиционно рассматривается в качестве фактора, если не разрывающего схему «стимул - реакция», то во всяком случае существенно замедляющего деятельностный «отклик» на предъявленный стимул и деструктурирующего естественное протекание ответной деятельностной активности.

    К.Д. Шафранская рассматривает фрустрацию как один из видов психических состояний, выражающихся в характерных особенностях переживаний жизненных трудностей, Н.Д. Левитов добавляет при этом еще такую характеристику, как состояние неудовлетворённости. Фрустрация наступает, как отмечает Н.Д.Левитов, при возникновении трудностей на пути к удовлетворению потребностей или к достижению цели [18, с. 32]. Трудности могут быть представлены в виде непреодолимых (или субъективно оцениваемых как непреодолимые) препятствий, а также в виде внешних или внутренних конфликтов, в том числе - угрозы, обвинения, конфликтного требования. Б.Г.Ананьев подчеркивал, что в большинстве случаев фрустраторы, дезорганизующие индивидуальное сознание и поведение человека, имеют социальную природу и связаны с распадом и нарушением социальных связей личности, с изменением социального статуса и социальных ролей, с различными нравственными и социальными утратами [5, с. 69].

    При анализе состояния фрустрации Ф.Е.Василюк выделяет 3 типа переживания фрустрации: реалистическое, ценностное и творческое [8, с. 49].

    Таким образом, наиболее важным моментом, как в ситуации стресса, так и в ситуации фрустрации является восприятие конкретным человеком сложившихся обстоятельств. Это значит, что психологическая сущность любой критической ситуации во многом определяется теми личными переживаниями, которые испытывает человек в данном случае. И фрустрация, и стресс на субъективном уровне (на уровне внутреннего «Я») проявляются именно в переживаниях. Эти переживания в обоих случаях достаточно сильные и эмоциональные.

    Подводя итог вышесказанному можно сделать следующие выводы:

- Фрустрация - это сплошное эмоционально - мотивационное состояние, выражающееся в дезорганизации сознания, деятельности и общения и возникающее в результате продолжительного блокирования целенаправленного поведения объективно непреодолимыми или субъективно так представляемыми трудностями.

- Фрустрация проявляется тогда, когда личностно значимый мотив остается неудовлетворенным или его удовлетворение тормозится, а возникшее при этом чувство неудовлетворенности достигает степени выраженности, превышающей «порог терпимости» (толерантности) конкретного человека.

- Последствия  фрустрации могут быть и конструктивными  и разрушительными, кратковременными или длительными.

- Тип фрустрации зависит от силы и интенсивности фрустратора, функционального состояния человека, попавшего во фрустрирующую ситуацию, а также от сложившихся в процессе становления личности устойчивых форм эмоционального реагирования на жизненные трудности.

- Фрустрация может способствовать достижению цели благодаря усилению мотивации, что приводит к соответствующему изменению способов достижения цели; возможна переоценка и самой ситуации.

- Невозможность достижения цели может иметь и отрицательный эффект, в частности, приводить к излишнему сосредоточению на объекте стремления; при этом теряются из вида альтернативные пути к цели и возможность замены цели на другую.

- Часто повторяющиеся фрустрации могут привести к появлению у человека новых личностных качеств (агрессивности, безразличия, ригидности и др.) Достаточно часто проявление этих качеств у младших школьников связывают с адаптацией к школе, либо с другими проблемами, не связанными с семейными отношениями. Однако в нашей работе мы говорим о специфике фрустрации у детей, переживших развод родителей. Именно поэтому следующей задачей нашего исследования является раскрытие понятия «развод». 
 
 
 
 
 
 

1.2. Развод как социально-психологический феномен

    Известный отечественный социолог Н. М. Римашевская  считает, что проблема развода и  судьбы семьи приобретает необычайно серьезное значение. Вопросам семейных конфликтов посвящены труды В.А. Сысенко, И.С. Голода, Н.Г. Юркевича, М.Я. Соловьева, С.С. Седельникова, Т.А. Гурко, Н.М. Римашевской, Н.В. Маляровой, Н.Н. Нарицына, Н.В. Гришиной, А.Г. Шмелева, А.Я. Анцупова, А.И. Шипилова. В работах данных авторов нашли отражение отдельные вопросы конфликтов в семье, в частности, развод, причины конфликтов, формы конфликтного взаимодействия и т.д.

    Как считает Д. Видра проблема развода находится в тесной связи с изменением типа отношений в современной семье: новые модели семьи порождают собственные формы разрыва этих отношений. Если в традиционном браке под разводом понимают разрыв отношений в юридическом, экономическом, психологическом плане, что влечет за собой реорганизацию жизни обоих супругов, то современные формы семейных отношений предполагают, что и после их прекращения психологические аспекты последствий расставания не только сохраняются, но и выходят на первый план. В последние годы в нашей стране растет число разводов при одновременном сокращении заключаемых браков, а внебрачная рождаемость приводит к увеличению количества неполных семей. По расчетам демографов, около половины мужчин и женщин в течение жизни расторгают брак: в среднем распадается два из каждых пяти зарегистрированных браков. Более 30 % разводов приходится на молодые семьи, просуществовавшие менее 5 лет [11, с. 108].