Философия Бердяева

“философии свободы”, ставшей  делом его  жизни.  В  этот  период  им  сделана

предварительная проработка понятий, которые, развиваясь, уточнялись затем  в

категориях его экзистенциально-персоналистской философии.

      Революцию  1905-1907  гг.  он  не  принял,  увидев  в  ней  проявление

“моральной  анархии  и  хулиганского  нигилизма  народа”,  подтвердив   свою

позицию участием в знаменитом сборнике “Вехи”.

      В весну  и лето  1906  г.  с  ним,  как  он  писал  в  частном   письме,

“совершилось нечто поистине религиозное, радикальный перелом”,  он  “поверил

окончательно и абсолютно  во  Христа”  и  “твердо  решил  стать  философским

слугой религиозного движения, использовать свои  философские  способности  и

знания для защиты дела Божьего”.

      В 1908 г.  Бердяев  переезжает  в  Москву,  где  становится  одним  из

ведущих членов Религиозно-философского общества имени  Владимира  Соловьева.

Это время  наполнено  напряженными  попытками  религиозного  самоопределения

мыслителя. Итогом этих исканий  стало  его  произведение  “Смысл  творчества.

Опыт оправдания человека”, над которым он начал работать зимой  1912  г.  во

Флоренции. В этой книге, писал  Бердяев, “впервые нашла  себе  выражение  моя

оригинальная  философская  мысль”;  “в  ней  обнаружена   тема   всей   моей

жизни...”,  “самое  важное  в  ней   мистическая   прозрение   свободы   как

безосновной основы бытия”. Написанная “одним нервом”,  она  пронизана  духом

трагического  оптимизма.  Он  верит,  что  повсеместно  переживаемый  кризис

культуры готовит новую  творческую эпоху.

      Первую мировую   войну  1914-1918  гг.  Бердяев   воспринял  как  начало

грандиозных перемен, которые  завершают период новой истории  и ставят  вопрос

о новых путях развития  человечества.  В  его  размышлениях  сильнее  звучит

русская тема. “Конец Европы”  ставит вопрос о  вхождении  в  мировую  историю

“всех рас”, “всех частей земного шара”; вопрос о “Востоке-Западе”,  решаемый

Россией.

      Когда в  феврале  1917  г.  пало  самодержавие,  Бердяев  приветствовал

“народный  характер”  революции,   участвуя   в   политических   акциях   по

предотвращению “большевизации”  революционного  процесса.  Его  усилия  были

направлены на то, чтобы удержать  социальное  развитие  России  в пределах

общественной эволюции, а  политическое - в рамках парламентаризма.

      Октябрь  1917  г.  Бердяев  оценил  как   “национальную  катастрофу”.  К

такому неприятию он был  подготовлен всей  своей  политической  биографией  и

теоретической эволюцией.  Не  случайно,  что  Бердяев  был  участником  трех

программных сборников русского либерализма - “Проблемы  идеализма”,  “Вехи”,

“Из глубины”.

      Несмотря  на тяжесть и лишения,  он  много  работает,  осмысливая  опыт

русской  революции  и  рассматривая  его  в  качестве  кризиса   европейской

истории. Эта тема нашла  свое выражение в таких книгах, как  “Смысл  истории”

(1922 г.), "Философия неравенства” (1923 г.), в статье  “Предсмертные   мысли

Фауста”, помещенной в  сборнике  “Освальд  Шиленгер  и  закат  Европы”.  Его

общественно  -  культурная  деятельность  после   революции   выразилась   в

организации  Вольной  академии  духовной  культуры,  продолжавшей   традиции

религиозно - философских  объединений.

      В 1922 г.  за неприятие  Советской   власти  вместе  с  большой   группой

профессоров,  публицистов,  общественных  деятелей  философ  был  выслан  за

границу в Германию. Это  был беспрецедентный в истории  русской культуры  акт.

Началась жизнь Бердяева в вынужденной эмиграции - сначала  в  Берлине,  а  с

1924 г. постоянно во Франции.  С 1933 г. он обосновался в  Кламаре,  пригороде

Парижа. С первых шагов  на чужой земле он с головой  уходит  в  общественную,

религиозную  и  литературную  деятельность.  Изгнанному  философу  оказывало

помощь американское “юношеское  христианская  организация”  (УМСА),  Бердяев

занял должность редактора  ее издательства. С 1925 - 1940  гг.  он  руководит

журналом  “Путь”,   ставшим   энциклопедией   религиозно-философской   жизни

русского  зарубежья.  С  выходом  в  1924  г.  книги  “Новое  средневековье.

Размышление о судьбе России и Европы”, переведенной  на  многие  языки,  его

имя становится известным  европейскому читателю. Бердяев много  разъезжает  по

Европе с чтением лекций по философско-религиозной и общественно-культурной

проблематике.

      Политическая  позиция Бердяева в кругах  русской  эмиграции  оценивалась

как “левая”. Протестуя  против  сталинского  тоталитаризма,  он  все  же  не

считал Октябрь актом  большевистского захвата власти, а  видел  его  корни  в

исторической судьбе народа и полагал, что коммунизм олицетворяет  требование

социальной правды, которой  пренебрегло историческое христианство.  Вместе  с

тем   философ    однозначно    отрицательно    оценивал    капиталистическую

эксплуатацию,  буржуазные  политические  институты  и   духовное   оскудение

человека в современной  культуре.

       Во  Франции   Бердяев  был  знаком   с   выдающимися   представителями

французской литературы и  философии 20 века - с Ж.  Маритеном,  Г.  Марселем,

Э. Мунье, А. Жидом, Р. Ролланом, А. Мальро. При  его  участии  было  принято

решение об издании  широко  известного  персоналистского  журнала  “Esprit”,

первый номер которого открывался статьей русского философа.

      С начала 30 годов в  философской  эволюции  Бердяева  наметился  новый

качественный сдвиг. В  работе “О  назначении  человека.  Опыт  парадоксальной

этики”  (1931г.)  и  далее  в  книге  “Я  и  мир  объектов.  Опыт  философии

одиночества   и   общения”   (1934)   акцент   переносится   с    двуединого

Богочеловечества  как  субъекта  истории  на  человека  как  носителя  духа,

превратившегося  в работе  “Дух  и реальность.   Основы   Богочеловеческой

духовности”  (1937   г.)   в   экзистенциального   субъекта.   “В   терминах

экзистенциальной философии  он нашел себе оружие для  своей  извечной  борьбы

за  свободу  духа,  которая  достигла  теперь  предельного   радикализма   в

отрицании всякого объективного мира, всякой онтологии, статики, даже  бытия,

как отвердевших и окаменевших  состояний  подлинной  реальности  -  духа”,  -

писал Федотов в рецензии на эту книгу.

      Говорить  о прямом воздействии идей  Бердяева на  европейских  философов

было бы неосторожно. Его  идеи  о  несотворенной  свободе,  о  нужде  Бога  в

человеческом  участии,  его  эсхатологизм  воспринимались,  быть  может,   с

недоумением и совсем не усваивались. Зато  совершенно  положительно  Бердяев

принимался как историк  “русской идеи”  и  критик  “русского  коммунизма”.  В

любом  случае  рядовому  интеллигентному читателю  импонировали   цельность

религиозного и нравственного  сознания философа, его бескомпромиссная  борьба

за абсолютную ценность личности.

      Есть множество суждений об этапах духовной  эволюции  Бердяева  (у  В.

Зеньковского, Н. Полторатского, Д. Степуна и др.), каждое из  которых  имеет

свои основания. Ермичев  А. А. считает существенным  сделать  два  замечания.

Во-первых, основной набор  идей  был  подготовлен  Бердяевым  в  его  раннем

персонализме 1904-1905 гг., был связан  с христианством в период  “нового

религиозного сознания”  и уже затем раскрывался на протяжении его жизни.  Во-

вторых, временем окончательной  ориентации на экзистенциального субъекта  как

на центр бытия следует  считать переход от книги “Я  и  мир  объектов”  (1934

г.) до работы “Дух и реальность”     (1937 г.). С  этого  времени  философию

Бердяева можно считать  сложившейся.

      В  1939  г.  разразилась  вторая  мировая   война.  Ожидания  Бердяевым

последнего единоборства сил добра и зла, кажется, оправдывались.  Он  думал,

что такой лихорадочный темп событий мировой истории продлится  до  конца  20

века и не ошибся. Как  всегда философ много работает. В 1939 г. им  закончена

книга  “О  рабстве  и  свободе  человека”.  Декабрем  1941  г.  он  помечает

окончание “Опыта эсхатологической метафизики”. В 1944-1945  гг.  он  написал

“Экзистенциальную диалектику  божественного  и человеческого”.  В 1940  г.

стареющий  мыслитель  завершает  работу  над  книгой   “Самопознание.   Опыт

философской автобиографии”, рассматривая ее  как  своеобразный  итог  своего

творчества. Это уникальный по форме и  содержанию  труд,  аналогов  которому

нет во всей мировой литературе. Вот как характеризовал  его  сам  автор:  “В

книге, написанной много о  себе,  не  будет  выдумки,  но  будет  философское

познание и осмысливание меня самого и моей жизни. Это  философское  познание

и осмысление не есть память о бывшем, это есть творческий  акт,  совершаемый

в мгновении настоящего. Ценность этого акта определяется тем,  насколько  он

возвышается над временем, приобщается ко времени экзистенциальному, то  есть

вечности”.

      Тяжело переживал  Бердяев нападение  Германии  на  Советский  Союз,  он

никогда не переставал верить в нашу победу.  После  освобождения  Парижа  от

немецких   оккупантов   у   Бердяева   завязываются   тесные   контакты    с

антифашистской и просоветской эмигрантской организацией  “Русский  патриот”.

По окончании войны  философ будто бы собирался  возвратиться  на  Родину.  От

этого гибельного шага его  удержало выступление А. А. Жданова  против  М.  М.

Зощенко и А. А. Ахматовой.

      Еще во  время  войны  Бердяев   начал  работу  над  “Русской  идеей”,  в

которой осмысливает особенности  нашей истории и своеобразие русской мысли и

национального характера. Он ощущает себя до мозга костей русским  человеком.

“Несмотря на западный во  мне  элемент,  я  чувствую  себя  принадлежащим  к

русской интеллигенции, искавшей правду. Я наследую традиции  славянофилов  и

западников, Чаадаева и Хомякова,  Герцена  и  Белинского,  даже  Бакунина  и

Чернышевского  (несмотря  на  различие  миросозерцаний),   более   всего   -

Достоевского,  Толстого,  Владимира  Соловьева  и  Н.  Федорова.  Я  русский

мыслитель и писатель. И  мой  универсализм,  моя  вражда  к  национальному  -

русская черта”.

       В  1947  г.  Бердяеву  было   присвоено   почетное   звание   доктора

Кембриджского университета.

      23 марта  1948 г. в пригороде Парижа,  Кламаре,  философ  скончался  за

письменным столом в собственном  доме,  завершив  незадолго  до  смерти  свою

последнюю книгу “Царство духа и царство кесаря”.

      Широкий  ум, огромная эрудиция, несомненно философский дар определяли

внутренний мир Бердяева, в каком-то смысле все  его  книги  есть  повесть  о

самом себе, о своих сомнениях  и  трагических  конфликтах.  Чуткая  совесть,

глубокая человечность, жажда  идеала ( немедленного  и  бескомпромиссного,  -

сообщали мысли Бердяева глубину, тонкость, - и все  же  он  везде  и  всегда

остается самим собой. Особой чертой творчества Бердяева является то,  что  в

нем чрезвычайно сильна стихия публицистики.  Элементы  публицистики  у него

очень тесно сплетаются с  проповедью, с устремленностью к  будущему, всегда  в

них есть элемент «дидактический». Бердяев всегда учит, наставляет,  обличает

и зовет, всегда в нем выступает  моралист. Он  обладал  исключительным  даром

синтеза, благодаря чему впитал в  себя  самые  различные  влияния.  Владимир

Соловьев и Несмолов, Розанов  и  Мережковский  из  русских  мыслителей  ярче

всего сказались в творчестве Бердяева, но не менее  сильно  было  и  влияние

Достоевского, что отмечает и сам философ. Из иностранных  мыслителей  больше

всего повлияли на Бердяева Шопенгауер, Ницше и Беме, но он глубоко  впитал  в

себя и основные идеи трансцендентализма. [14].

      Писать о  Бердяеве сложно -  этому  препятствует  ряд  обстоятельств...

Специфика  творчества  самого  Бердяева  -   необычайно   широкий   диапазон

затрагиваемых проблем, резко  выраженная индивидуальность  стиля,  в  котором

соперничают друг с другом философ и публицист, мыслитель  и  художник.  Проза

Бердяева  -  яркая,  нервная,  временами  почти  безабзацная,  с  множеством

повторов, с возвратом  к сказанному - способна волновать и раздражать.  Надо

учесть также необычайную  плодовитость Бердяева; по словам  Н.  Полторацкого,

«для Бердяева писать  было  как  физической  потребностью».  Это  объясняет,

почему  оценки  творчества  Бердяева  в  историко-философских  исследованиях

далеко неоднозначны. Признание  его  заслуг  перед  отечественной  и  мировой

философией сопрягается  с  укором  по  поводу  того,  что  он  был  пленником

разнообразных его «страстей» и «иррациональных движений». [20].

      «В  центре  моей  мысли  всегда  стояли  проблемы  свободы,  личности,

творчества, проблемы зла  и теодицеи, т.  е.  в  сущности,  одна  проблема  -

проблема человека, его  назначения,  оправдания  его  творчеством»,  -  писал

Бердяев.

 Личность.

      Подытоживая  свою собственную философскую  эволюцию, Бердяев  писал:  ”Я