Совершенствование механизмов перспективного интеграционного развития нефтехимического комплекса в современной экономике

     Вертикальная  интеграция "вперед" или "назад" имеет стратегический смысл, только если она усиливает конкурентное преимущество компании за счет сокращения издержек или усиления дифференциации. Отказ от вертикальной интеграции, если недостатки (увеличение инвестиций, повышенные риски, более сложное  и замедленное обновление технологий, меньшая гибкость при внесении изменений  в товар) превосходят достоинства (лучшая координация производственных потоков и передача ноу-хау от звена к звену, специализация  в технологии, внутренний контроль над всеми операциями, большая  экономия на масштабах, приближение  производства к продажам и рынку), вполне возможен, хотя существуют пути достижения преимуществ от вертикальной интеграции, позволяющие избежать ее недостатков[9].

     2   Деятельность     вертикально     интегрированных     нефтяных

     компаний Российской Федерации

     2.1 Этапы становления и развитие вертикально интегрированных

     нефтяных компаний

     В 1990-е годы российский нефтяной сектор пережил невиданную по масштабам  реструктуризацию: на базе принадлежавшего  государству единого производственного  комплекса были сформированы вертикально  интегрированные нефтяные компании (ВИНК), большинство из которых впоследствии перешло в руки частных собственников. Хотя реформаторы ельцинской эпохи  пытаются приписать заслуги формирования ВИНК себе, на самом деле идеи образования  таких компаний возникли еще в  советские годы. Так, в 1988-1991 годах  были созданы государственные концерны «Газпром», «Лангепас-Урал-Когалымнефть» (ЛУКОЙЛ) и ряд других.

     Процесс формирования собственно ВИНК начался  в 1992 году и получил новый импульс  в 1994-1995 годах. Разумеется, сектор прошел и через этап приватизации, и через  этап передела собственности (сначала - с использованием процедур банкротства  и вывода активов, впоследствии - через  более цивилизованные механизмы  слияний и поглощений). Однако в  целом можно утверждать, что история  функционирования основных вертикально  интегрированных нефтяных компаний в нынешнем их виде насчитывает примерно 10 лет[10, c.538].

     Вертикальная  интеграция нефтяного бизнеса началась в два этапа.

     ВИНК  «первой волны» (ЛУКОЙЛ, ЮКОС и «Сургутнефтегаз») были созданы в 1992 году. И это пример наиболее удачной компоновки активов, обеспечившей этим компаниям выигрышные стартовые условия. К тому же эти  компании изначально были вовлечены  в процессы либерализации экономики  нефтяного рынка, в реформу нефтяного  экспорта, раньше других прошли приватизацию.

     ВИНК  «второй волны» (СИДАНКО, «Славнефть», ТНК, «Сибнефть», ВНК, ОНАКО, «Коми ТЭК» и другие) были наспех скроены в 1994-1995 годах. Наследованные ими активы это в большей степени результат неких кабинетных компромиссов, нежели итог продуманной структурной политики. Наконец, единственная к настоящему времени государственная нефтяная компания «Роснефть» формировалась по остаточному принципу и по большому счету лишь к концу прошлого десятилетия начала функционировать как полноценная ВИНК[11].

     Нужно осознавать, что советское государство, начавшее реализацию идеи ВИНК было заинтересовано прежде всего в создании экономических  агентов, ответственных за целевые  сегменты территориально - производственной политики. Иными словами. ВИНК формировались  как компании, «ответственные» за снабжение топливом определенных территорий. При этом о таких понятиях, как  структура рынка и создание конкурентной среды, в то время практически  никто не задумывался. Собственно, и  «пионерные» ВИНК – ЛУКОЙЛ, ЮКОС и «Сургутнефтегаз» — представляли собой достаточно эффективные примеры  территориально-производственной политики в советском понимании. Впоследствии идея «размножения» ВИНК попала на крайне неудачную почву. В первой половине 1990-х годов решения о  формировании дальнейшей структуры  этих компаний принимались двумя  группами чиновников, далеких от долгосрочных экономических стратегий. С одной  стороны, это были традиционные «отраслевики»  и «красные директора», рассматривавшие  ВИНК, как перспективные «площадки  захвата» в ходе вывода активов и  «управляемой» приватизации. С другой - «либералы-реформаторы», которых волновали  в первую очередь вопросы быстрого разгосударствления собственности  и в последнюю вопросы экономической  жизнеспособности новых компаний и структуры будущего рынка[12, c.288].

     В результате ВИНК «второй волны», созданные  в 1994-1995 годах, оказались сплошь и  рядом мертворожденными, нежизнеспособными  компаниями. Часть из них фактически прекратила существование (в первоначальном виде) естественным, рыночным путем (как, например, СИДАНКО, территориальная структура которой может считаться примером абсолютно случайной компоновки активов, лишенной какой либо экономической и производственной логики), а часть «засиделась» в виде госкомпаний («Коми ТЭК», ВНК, ОНАКО, «Славнефть») и была скуплена на приватизационных аукционах или иными способами в 1999-2002 годах окрепшими и значительно более крупными ВИНК «первой волны», ставшими уже к тому времени полноценными высококапитализированными компаниями со вполне рыночной системой экономической организации.

     Впрочем, в целом крайне неудачный итог формирования ВИНК «второй волны» имеет  два исключения. ТНК (которая получила крупнейшее западносибирское нефтедобывающее  объединение «Нижневатовскнефтегаз») и «Сибнефть» (получившая также одно из крупнейших нефтедобывающих объединений  в Западной Сибири «Ноябрьскнефтегаз») все-таки смогли не только сохранить, но и улучшить собственные рыночные позиции[11].

     За  последние года вертикально интегрированные  нефтяные компании добились существенных приростов добычи на своих месторождениях.

     Плохие  показатели по динамике добычи у компании «Башнефть», причиной чего является неудачное  управление компанией. Но за последние  годы темпы падения добычи существенно  сократились. Необходимо учитывать, что  «Башнефть» эксплуатирует наиболее истощенные и обводненные месторождения, поэтому в компании эффективно применяются  прогрессивные методы повышения  нефтеотдачи.

     Постоянно плавно увеличивает добычу нефти  такая компания, как «Сургутнефтегаз». С момента своего образования  «Сургутнефтегаз» располагала небольшими, но насыщенными нефтеносными площадями  в Ханты-Мансийском автономном округе (ХМАО). Компания делает ставку исключительно  на интенсивное развитие имеющихся  в ее распоряжении бизнеса (месторождений, перерабатывающих мощностей и инфраструктуры) и не участвовала в захватах других компаний. Компания имеет один из самых  высоких показателей использования  эксплуатационного фонда скважин. В последнее время стратегия менеджмента компании изменилась, в результате чего «Сургутнефтегаз» приобрела ряд новых лицензий в ХМАО (за рекордно большие суммы) и на территории Темано-Печоры[10, c.113].

     В период после 2001 года нефтепереработка развивалась более динамично, чем  нефтедобыча. Более энергичную динамику роста производства нефтепродуктов по сравнению с нефтедобычей можно  прокомментировать двояким образом.

     Во-первых, рост добычи нефти в последний  период опережал рост экспорта сырой  нефти из-за ограниченности пропускных экспортных возможностей России. Одновременно на Западе возрос спрос на нефтепродукты. Это стимулировало российские ВИНК к реализации новых проектов, связанных  с нефтепереработкой.

     Вторым  важным фактором, подстегнувшим компании к увеличению объемов первичной  переработки, является ситуация на внутреннем рынке. После финансового кризиса  в 2001 году совокупный внутренний спрос  на нефтепродукты сократился, однако изменился качественно. Резко возросла денежно составляющая спроса. В результате, если раньше внутренний рынок как  бы навязывался российским ВИНК, то после кризиса они охотно работают на нем сами. Реализация нефтепродуктов на внутреннем рынке стала высокодоходным бизнесом. Таким образом, можно констатировать, что динамика первичной переработки  является важным показателем качества нефтяных компаний[13, c.274].

     Компания  «ЛУКойл» нарастила объемы первичной  переработки за счет приобретения Ухтинского НПЗ. Компани «ЮКОС» реализовала  несколько крупных проектов на НПЗ  самарской группы. Кроме того, прирост  производства был достигнут за счет включения в состав компании Ачинского  НПЗ (вместе с ВНК) и использования  мощностей Ангарского завода. ТНК  за рассматриваемый период реализовала  крупный проект реконструкции Рязанского НПЗ[10, с.17].

     Показатели  глубины переработки нефти являются индикаторами настроенности нефтяных компаний на внутренний рынок, поскольку  основными продуктами экспорта являются топочный мазут и дизельное топливо. Бензина экспортируется значительно  меньше. Рентабильность продаж нефтепродуктов на внутреннем рынке напрямую зависит  от глубины переработки[14, с.164].

     Безусловные достижение по увеличению глубины переработки  достигла компания «Сургутнефтегаз». Хотя единственный НПЗ компании экспортоориентирован, рост глубины переработки на нем  свидетельствует о том, что компания стала уделять большое внимание внутреннему рынку. Наличие у  компании только одного завода облегчило  задачу реконструкции нефтепереработки. Более сложную задачу в этой области  решала компания «ЮКОС». Стабильную динамику глубины переработки компании «ЛУКойл» также можно считать достижением, поскольку в ее состав вместе с  КомиТЭК вошел Ухтинский НПЗ  – один из самых старых в стране[15, с.26].

     Самое высокое соотношение экспорта и  добычи нефти сохранялось у «Роснефти». Однако в 2002 году, в период смены  руководства, наблюдалось падение  экспорта. Динамика отношения экспорта нефти и объема добычи свидетельствует  о типе отношений нефтяных компаний и власти. Так, например, ТНК и  «ЛУКойл» за последние года в этих взаимоотношениях достигли серьезных  успехов, но отношения эти нельзя назвать ровными – после 2001 года произошло некоторое осложнение[16, с.14].

     Уровень и динамика капитальных вложений в основные фонды по компаниям  являются важнейшими показателями, характеризующими стратегию управления компанией. Компания может быть ориентирована на длительное развитие месторождений нефти, на которых  она работает, на поглощение действующих  компаний и на приобретение лицензий на новые месторождения. На инвестиционную активность компаний влияют налоговая  система, система государственного регулирования в целом и мировая  конъюнктура на энергоносители[17, с.93].

     Лидером по уровню инвестиций в основные производственные фонды является нефтяная компания «Сургутнефтегаз». Компания делает основной упор на получение  наибольшей отдачи от своих дейсвующих предприятий. Для «ЛУКойла», «ЮКОСА», и ТНКа в целом характерна стратегия  не только на инвестиции в действующие  производства, но и на финансовые вложения в покупку новых бизнесов, приобретение лицензий, ценных бумаг[14, с.17].  

     2.2 Концепция развития нефтяных компаний

     Одной из основ устойчивости развития нефтяных компаний стала их вертикально-интегрированная структура. Вместе с тем исторически унаследованные диспропорции между добывающими, перерабатывающими и сбытовыми звеньями вертикально-интегрированных нефтяных компаний определили необходимость принятия и реализации стратегий структурного роста. В рамках таких стратегий каждый сектор вертикально-интегрированной компании (нефть, нефтепродукты, нефтехимия, транспортировка) растет, во-первых, в соответствии с критериями эффективности и вкладом в общую прибыльность компании и, во-вторых, по критериям комплексности с учетом его оптимального места в структуре компании. При этом в качестве ориентиров выступают пропорции ведущих вертикально-интегрированных нефтяных компаний мира при одновременном учете специфики каждой компании и нефтяной промышленности России в целом.

     Российский  нефтяной сектор сильно консолидирован: на 8 крупнейших ВИНК (Роснефть, Лукойл, ТНК-ВР, Сургутнефтегаз, Газпром нефть, Татнефть, Башнефть, Русснефть) приходится около 90% всей добытой в стране нефти. 22 из 42 НПЗ (включая мини-НПЗ) также  принадлежат компаниям из ТОП-8, а  доля указанных компаний в переработке  составляет чуть меньше 90%. 

Таблица 1 – Производственные показатели компаний, добывающих и  перерабатывающих нефть в России