Развитие классицистического конфликта в тираноборческой трагедии на примере произведения А.П. Сумарокова «Димитрий Самозванец»

      Все, все против меня: и небо, и земля. (с. 466)

      Эта безысходность и смятение Димитрия все более усиливаются по ходу пьесы, а в финале Самозванец, лишенный власти, поражает себя кинжалом со словами:

      Ступай, душа, во ад и буди вечно пленна!

      Ах, если бы со мной погибла вся вселенна! (с. 470)

      Подобный  подход к изображению героя необычен для поэтики классицистической трагедии. Он делает более рельефной рисуемую драматургом личность, более правдоподобной. То, что происходит с Димитрием к концу пьесы, можно определить как моральный крах, злобное отчаяние нераскаявшегося, но вполне осознавшего своё моральное поражение злодея.

      Димитрию  противопоставляется в трагедии абстрактный образ идеального монарха, который вырисовывается в разговорах Ксении и Георгия, а также в идеях Шуйского.

      В отличие от Димитрия, образы Ксении и особенно Георгия действительно  схематичны. Их задача – нарисовать облик идеального, достойного монарха. Только об этом и говорят они между собой. Личные их отношения не раскрыты в пьесе, а только заданы – они любят друг друга. Эта неразработанность темы любви, любовной сюжетной линии ещё раз свидетельствует о том, что для Сумарокова любовная интрига не играла в трагедии существенной роли и была чисто внешней пружиной действия. Главное внимание сосредоточено на политической стороне событий.

      Таким образом, на примере трагедии «Димитрий  Самозванец» мы отмечаем тот факт, что в классицистической трагедии последней трети XVIII века в основе лежит чисто политический конфликт, а монарх выступает абсолютным тираном. Это значит, что перед автором встает вопрос поиска нового пути решения проблемы власти и разрешения конфликта. Это обусловлено доминированием в трагедии тираноборческого мотива. 

      3.2 Социально-политическая  и культурная обусловленность  конфликта тираноборческой  трагедии  

      Димитрию  Самозванцу противостоит в трагедии не только Шуйский, но и общество, народ. В трагедии Сумарокова важную роль играет образ народа. Он возникает неожиданно для классицистической трагедии зримо, конкретно.

      Народ – активное действующее начало в трагедии Сумарокова. Уже в начале пьесы Димитрию докладывают о том, что «смущается народ, и все волнуются, как бурей токи вод». Почему народ «волнуется»?

      Причина в первую очередь в покровительстве  Димитрия полякам, которые бесчинствуют в Москве. В сознании народа монарх – это человек, который объединяет страну под началом одного престола. Это значит, что на троне должен быть человек, принадлежащих к этому же народу и этой же культуре. Условие это является гарантией общности интересов правителя и народа. Монарх также как и народ должен иметь определенное количество культурных контекстов в сознании, то есть основной идеей для него, как для правителя, должна быть исконно русская идея единства силы и независимости патриархальной православной России. Сам образ Русской Земли отождествляется с образом патриархального монарха. Следовательно, Димитрий не может быть русским самодержцем уже по той только причине, что он состоит в союзе с поляками.

      Дело  в том, что на момент «смутного  времени» Польша не является самостоятельным, независимым государством. Речь Посполитая – польско-литовские земли, населенные по большей части воинами-земледельцами. Это и были казаки, впоследствии получившие определенные регалии при Екатерине II, против правления которой выступает в трагедии Сумароков. Автор сознательно противопоставляет русский народ правителю, состоящему в союзе с наемниками, отстаивающими интересы личной выгоды, а не государства.

      Кроме того, Димитрий не зря представлен в трагедии католиком. Россия всегда была ортодоксально православной страной. Подход к толкованию самого вероучения, свойственный католичеству, был для русского народа неприемлемым. Пребывание Димитрия у власти понималось как угроза насаждения догматов католической церкви в православном государстве, что противоречило существовавшему в народном сознании представлению о единстве власти царя и Бога.

      И, наконец, в народе распространился  слух, что воцарившийся Димитрий –  не царский сын, а самозванец, Гришка Отрепьев.

      В трагедии показано нарастание драматизма, связанного с ростом негодования народа. Это подчёркнуто такой выразительной деталью, как набат. Звон набатного колокола повергает Димитрия в смятение:

В набат биют! Сему биенью что причина?!

В сей час, в сей страшный час пришла моя кончина. (с. 465)

      Действие  в конце пьесы развивается  стремительно. Вошедший начальник стражи сообщает о том, что уже «Весь Кремль народом полн, дом царский окружен... Вся стража сорвана...» (с. 466). В последнем явлении народ, в лице русских воинов, оказывается на сцене. Димитрий погибает.

      Появление народа в качестве действующего лица, противостоящего тирану – важная особенность структуры политической, тираноборческой трагедии.

      Тираноборческая трагедия Сумарокова – первая в русской драматургии – стала средством политической борьбы Сумарокова против Екатерины II.                                                                               Изображая тирана на троне, он явно стремился вызвать у зрителей сопоставление Димитрия с Екатериной (кроме того, она тоже являлась своего рода «незаконным монархом», ибо сын её Павел достиг совершеннолетия, но она не уступила ему престола; да и заняла она престол незаконно, свергнув Петра III и не вспомнив о правах Иоанна Антоновича).

      Недовольство  политикой Екатерины II было вызвано тем, что она заботилась не столько об интересах государства, «общем благе», сколько об удовлетворении своих личных интересов. Видя резкое несоответствие действительности своему дворянскому идеалу, Сумароков резко, решительно становится в оппозицию Екатерине, не оправдавшей его политических надежд. «Отсюда и насыщенность трагедии «Димитрий Самозванец» политическими аллюзиями» (7, с. 153). 

      3.3 Влияние эволюции  принципов историзма на классицистическую трагедию последней трети XVIII века 

      «Димитрий Самозванец» Сумарокова отвечает канонам  жанра классицистической трагедии только в законе «триединства»: действие сосредоточено вокруг одного события, происходит в течение суток, в Кремле, в царском доме.

      Действие  в классицистической трагедии должно происходить в далёкие времена, но в «Димитрии Самозванце» воспроизведён  эпизод из «эпохи смуты» –  начала XVII века – относительно недавнее время для XVIII века. Таким образом, в трагедии проявляется один из принципов историзма – ориентация на реальные события российской истории.

      Однако  в данной трагедии мы отмечаем авторскую  интерпретацию данного принципа. В своей трагедии Сумароков следуя принципу, заявленному Прокоповичем – принципу осмысления исторической современности на материале прошедших эпох – озвучивает новую трактовку данного вопроса. Он обращается к историческим событиям не давно прошедших эпох, а к потрясениям, произошедшим в русской истории относительно недавно. Так проявляется особенность авторского замысла в трагедии через соблюдение принципа историзма. Фактически Сумароков выводит один из основных принципов историзма на новый этап развития, а вместе с тем и русскую трагедию в целом.

      Конфликт  чувства и долга, характерный  для классицизма как внутренний, в последней трети XVIII века, уже претерпев определенное количество изменений, окончательно принимает форму конфликта внешнего, политического. На предыдущих этапах развития трагедии в центре произведения стоял монарх, для которого разрешение этого конфликта было личным нравственным выбором. Теперь же категории чувства и долга олицетворяют разные персонажи: чувства – тиран, жаждущий абсолютной власти, а долг его, который он попирает, выражен в образе народа, который ждет от правителя его исполнения, и уже является полноценным действующим лицом.

      Метод классицизма – метод отвлеченно-схематического показа идей, чувств и способностей. В русской драматургии, особенно в трагедиях Сумарокова, этот способ изображения утрачивается за счет принципа близости к действительности. Ни один персонаж, мотив, идея не остается схематичным, так как остро связан с современностью. За трагедийным монархом читатель видит реально существующего правителя.

      В трагедии «Димитрий Самозванец»  образ монарха не неоднозначен. По мнению В.А.Бочкарёва, нет оснований говорить о классицистической схематичности образа монарха (6, с. 141), напротив, образ сложен, он получился более живым, чем образы злодеев в других трагедиях Сумарокова (например, в «Ярополке и Димизе», где Владисан представлен тираном схематично: у него есть «страсть», но причины ее никак не раскрываются). В образе Димитрия же есть особенности, которые не могут быть сведены строго к классицизму и выходят за его пределы. Димитрий у Сумарокова – ещё не многосторонне очерченный характер, но уже определённая личность. В этом проявляется эволюция принципа историзма – современного взгляда на личность в истории.

      С первой до последней минуты трагедийного действия Димитрий остаётся злодеем, тираном, не раскаявшимся, а жаждущим ещё больших злодейств – гибели всей вселенной. Его поступки и суждения отличаются согласованностью и тесно связаны с развивающимися обстоятельствами. Оставаясь до конца злодеем, он, однако, меняется внутренне.

      Второе  действие завершается монологом Димитрия:

Нетвердо на главе моей лежит венец, 
И близок моего величия конец. <…>

Не венценосец я в великолепном граде, 
Но беззаконник злой, терзаемый во аде. 
Я гибну, множество народа погубя. 
Беги, тиран, беги!.. Кого бежать?.. Себя? 
Не вижу никого другого пред собою. 
Беги!.. Куда бежать?.. Твой ад везде с тобою. 
Убийца здесь; беги!.. Но я убийца сей. 
Страшуся сам себя и тени я моей. 
Отмщу!.. Кому?.. Себе? .. Себя ль возненавижу? 
Люблю себя... Люблю... За что?.. Того не вижу. <…> 
И нищий в бедности спокоен иногда, 
А я здесь царствую и мучуся всегда. 
Терпи и погибай, восшед на трон обманом, 
Гони и будь гоним, живи, умри тираном! (с. 444)

      Самозванец  показан под знаком нарастающего в нём смятения. К концу трагедии это смятение усиливается, и осознание безвыходности приводит Димитрия к самоубийству.

      Важнейшая особенность русской трагедии последней  трети XVIII века – появление народа как действующего начала. Классицистическая трагедия не допускает народ и народных персонажей на сцену, однако Сумароков пренебрег этой традицией. Это объясняется историческим временем: драматург пишет трагедию в предпугачевское время, он не мог не заметить нарастающего общественного беспокойства. Трагедия «Димитрий Самозванец» это результат осмысления драматургом современной действительности: сложной ситуации в России времени правления Екатерины II. И политический конфликт – между монархом и народом – наиболее актуален в это время.

      Сумароков стремится отобразить во всей полноте  событий и переживаний, как жизнь высших кругов, дворянства, так и жизнь народную. Рамки классицистической трагедии становятся тесны для подобной идеи. Драматург своим творчеством наметил пути развития жанра в идейном плане, предвосхитил тираноборческие трагедии начала XIX века.

      Таким образом, мы видим, что эволюция принципов историзма, отражаясь в литературном творчестве писателей, приводит к изменениям в трагедийном жанре, и более того, влияет на нормы классицизма, что приводит к разложению классицистической системы в рамках рассматриваемого жанра.

      Заключение  

      Целью данной работы было проследить, каким  образом изменялось художественное осмысление современности русскими драматургами на протяжении XVIII столетия в аспекте отражения данных изменений в трагедийном конфликте.

        Изучение опыта отечественного литературоведения по заявленной теме, анализ драматургических произведений на предмет эволюции принципов историзма с точки зрения сюжетов, мотивов, образов позволяет сделать следующие выводы: 

      - в процессе формирования и  развития драматургии как художественной системы в начале XVIII века играют важную роль определенные принципы историзма: общедидактическая направленность, сохранение традиций средневековой эстетики, ориентированность на исторические реалии, а также новый взгляд на личность в истории. Эволюция данных принципов историзма приводит к возникновению особой формы конфликта, который наиболее ярко проявится в классицистической трагедии.