Развитие классицистического конфликта в тираноборческой трагедии на примере произведения А.П. Сумарокова «Димитрий Самозванец»

      Таким образом, мы видим, что классицизм в  России складывается совершенно в иных условиях и ложится на иную социально-культурную почву, нежели в Европе. В результате историзм становится не просто  специфической чертой русского классицизма, но фактически основным его положением. В отличие от европейского классицизма, в России, историзм будет являться непременной чертой этого направления и найдет свое отражение в классицистических трагедиях.  

      2.3 Роль эволюции принципов историзма в развитии конфликта классицистической трагедии (на примере трагедий А. П. Сумарокова) 

      Александр Петрович Сумароков в истории русской литературы выступает и как теоретик доктрины классицизма, и как лидер самого направления, активный и наиболее продуктивный автор в данном направлении. Классицистические трагедии создавались и Ломоносовым, и Тредиаковским, но в их творчестве этот жанр не занял такого места, как у Сумарокова. Поэтому именно на примере его трагедий мы будем в своем исследовании прослеживать эволюцию принципов историзма.

      Следуя  установившейся русской традиции, Сумароков  видел в литературе, прежде всего, средство формирования общественного мнения. Поэтому в своих трагедиях он освещал в первую очередь актуальные социально-политические проблемы современной ему действительности. Развивая традиции отечественной литературы, он создавал новый вариант классицистической трагедии – европейской по форме и национальной по содержанию.

      В отличие от Феофана Прокоповича, который прославлял царя, Сумароков  поучает царей и подвергает их критике. С годами эта критика всё более усиливается. Трагедии Сумарокова приобретают всё более ярко выраженный политический характер, оппозиционную идейную направленность.

      В «Епистоле его императорскому высочеству государю великому князю Павлу Петровичу...», написанному уже в 1761 году, автор прямо показывает свою позицию, разъясняя наследнику, какая высокая ответственность возложена на государя: 

      Всем должно нам  любить отечество свое,

      А царским отраслям любити должно боле:

      Благополучие народа на престоле.

      Известно, государь, на свете нам сие,

      Что счастье инако от стран не убегает,

      Как только если царь свой долг пренебрегает.(2, с. 132)

      По  убеждениям Сумарокова, благосостояние государства основывается на неукоснительном  соблюдении всеми членами общества своего долга. И чем выше положение, занимаемое человеком в обществе, тем более высокими моральными и интеллектуальными качествами он должен обладать. В этом Сумароков не делал исключения ни для кого, вплоть до монархов. При этом Сумароков выступает решительно против обожествления личности царя. Подчеркивая земное происхождение власти монарха (согласно теории общественного договора), Сумароков не придавал значения традиционным представлениям об аристократической чистоте крови и высокородности царя. На троне, по его мнению, должен находиться человек, по своим моральным, духовным и интеллектуальным качествам, достойный высокого царского сана.

    Вслед за Прокоповичем Сумароков не ставил целью верно описать события  прошлого. Ещё Н.М. Карамзин отметил, что драматург, «называя героев своих именами древних князей русских, не думал соображать свойства, дела и язык их с характером времени» (2, с. 170).

      Его трагедии являются как бы демонстрацией  его политических взглядов, учебником  для правителей русского государства, а также для дворянства, которому Сумароков пытался объяснить и показать, чего оно должно требовать от своего монарха и чего обязательно не допускать в его действиях.

      Первая  трагедия Сумарокова «Хорев» основана на легендарном материале, связанном  с основанием Киева. Автор взял из легенды только имена трех братьев: Кия, Хорева и Щека. Двое из них выступают в качестве действующих лиц, третий брат – Щек – только упоминается. Остальные персонажи, в частности Завлох и Оснельда, являются вымышленными и вводятся в трагедию для создания любовной интриги. Внешний сюжетный рисунок основан на конфликте долга и чувства у двух влюбленных – Оснельды и Хорева.

      Однако  этот внутренний конфликт героев не является двигателем сюжета и в принципе лишен  динамики: Хорев остается верен брату Кию, Оснельда совмещает верность отцу с любовью к Хореву. Ни переживания героини по поводу нарушения ею дочернего долга, ни мучения Хорева, «жертвующего» любовью ради долга, не изменяют действия трагедии. Дело в том, что эта коллизия введена Сумароковым для выполнения только лишь роли экспозиции и стоит несколько обособленно от главного конфликта.

      Подлинным же источником трагедийной ситуации является донос Сталверха. Неверно истолковав подслушанный разговор, боярин Сталверх обвиняет Хорева и Оснельду в заговоре против Кия. Кий не верит в измену без доказательств. Однако, к несчастию для влюбленных, все обстоятельства оборачиваются против них – Кий убеждается в измене.

      Элементы  сюжета, явно заимствованные Сумароковым  из авантюрной повести (пришедших через школьную драму), отражают конфликт, в результате возникновения которого центральный персонаж трагедии – монарх Кий – поставлен в ситуацию сложного выбора. С одной стороны он любит брата и Оснельду, привязан к ним, с другой – глубоко оскорблен их изменой.

      Ситуация  осложняет тем, что этот конфликт выходит за рамки внутреннего  конфликта героя. Кий – монарх. И как монарху ему нужно  решить, как поступить: переступить  через личное оскорбление и бесчестье  и разрешить ситуацию разумно, выяснив  причину действий героев, или же казнить брата и его любимую как заговорщиков, тем самым, удовлетворив личную страсть.

      Кий понимает свой монарший долг, однако личная страсть становится выше долга:

      О боги, можете ль мою вы злобу видеть?!

      И небо и земля мя должны ненавидеть.

      Но  можно ли царю бесчестие снести?!

      Никак нельзя, тебя, Оснельда, мне спасти.² (с. 356)

      Подталкиваемый  Сталверхом, правитель приказывает  отравить Оснельду. Узнав о гибели любимой, закалывается и Хорев.

      В конце трагедии Кий понимает, что  обманут обстоятельствами и поступил жестоко, неразумно по отношению к своим подданным. Он осознает свою неправоту, раскаивается в своих поступках.

    Оригинальность  Сумарокова в подобном решении проблемы трагического конфликта находит  свое объяснение в контексте национального культурно-идеологического опыта. В основную идею трагедии Сумароков вложил мысль о том, что управление страной подразумевает вершение судеб людей и, как следствие, требует от монарха ответственности и мудрости. Поэтому в своих решениях правитель должен быть разумен. Ни в коем случае он не имеет права следовать личным «страстям», а должен действовать исключительно во благо подданных.

      Сумароков не выводит в этой трагедии Кия тираном, но показывает, к чему может привести неразумное поведение монарха. Показателен в этом отношении монолог Кия (где мы слышим мнение самого автора), в котором он описывает всю сложность образа истинного монарха:

      Потребно  множество монарху проницанья,

      Коль  хочет он носить венец без порицанья,

      И, если хочет он во славе быти тверд,

      Быть  должен праведен, и строг, и милосерд… (с. 357)

      Также, по мнению В.И. Федорова, трагедия «Хорев»  направлена против фаворитизма, засилья временщиков и после бироновщины времен правления Анны Иоанновны звучала как предупреждение Елизавете Петровне. Монарх, излишне доверяющий боярам, позволяющий себе попасть под влияние чьих-то идей, не может управлять государством по законам разума и долга.

      Осмысление  исторических событий Сумароковым  находит свое отражение в первой трагедии, однако ещё не так четко  намечены идеологические и эстетические линии, которые получат развитие в последующих его текстах.

      В трагедии «Синав и Трувор», написанной Сумароковым через 3 года, конфликт обостряется.

      Любовная  линия становится фоном для развития основного конфликта. Главное внимание сосредоточивается на действиях монарха: как должен вести себя властитель на троне и к чему приводит забвение им чувства ответственности за свои поступки. Образ монарха становится ключевым, ибо охватывает все аспекты художественной системы трагедии.

      Структура действия трагедии похожа на «Хорева» и изначально строится на любовной интриге: двум юным влюбленным, Трувору  и Ильмене, противостоит правитель  Новгорода Синав, брат Трувора. Формально  притязания Синава на Ильмену оправданы, ибо она была обещана в жены ему как спасителю Новгорода ее отцом Гостомыслом. Однако трагизм ситуации состоит в том, что законность юридическая вступает в противоречие с законностью естественного права личности на свободу чувства. Основу конфликта составляет стремление правителя осуществить свои права.

      Синав, добиваясь любви Ильмены, забывает об обязанностях монарха. В трагедии ему предоставляется выбор: удовлетворить  свои личные (пусть и законные) интересы или же интересы подданных, хотя и  в ущерб собственной страсти. Подавляя личные права своих подданных, пренебрегая их чувствами, Синав понимает, что действует как тиран. Однако, как и в «Хореве», правитель не в силах преодолеть свои чувства.

      В разговоре с Трувором Синав сам  говорит о пагубном влиянии своей  страсти:

      Тиранство отъ любви не раз уже бывало.

      О небо! в сердце мне щедроту вкореня.

      Не  зделай на конец мучителем меня!³ 

      Однако  на вполне резонный совет Трувора:

      Кто хочетъ помнить долг, не может быти злобен:

      Не  забывай ево, и будь себе подобен. 

      Синав отвечает грубо, не в силах обуздать собственные чувства:

      Когда бы ты ково толико сам любил;

      Так ты сию бы речь конечно позабыл. 

        Значимый момент в трагедии – 4 явление III действия, где Трувор оказывает сопротивление Синаву, полностью предавшемуся своим страстям.

      Синавъ Трувору.

      Противу ты меня что можеши творить?

      Труворъ вынимаетъ против нево меч свой и бросается на нево.

      Я буду делать то, что честь теперь вещает.

      Очень важным является то, что Трувор считает  своим долгом выступить против властителя, забывшего свой монарший долг. Это, несомненно, уже отличает трагедию «Синав и Трувор» от «Хорева». И хотя как такового выступления против монарха не состоялось, и Трувор повиновался приказу брата и уехал из города, показателен факт того, что Сумароков (хотя только намечая этот мотив в трагедии) показывает закономерность борьбы против тирана.

      Действия  во имя личных интересов, подвластность  чувствам становится источником трагической  гибели подданных, и, как следствие, раскаяния самого Синава.

      Вас весь жалеет град, оплакивая вас,

      А я стал мерзостью народною в сей  час;

      … … … …

      Ильмена! отпусти ты мне мою вину:

      Кляну злодействие, но поздно уж кляну!

        Однако в этой трагедии Сумароков все же не показывает образ правителя абсолютно тираничным, напротив, Синав оказывается жертвой собственной страсти.

      Герой Гостомысл, в котором чувствуются  элементы персонажа-резонера, видя раскаяние  Синава в конце трагедии, как бы выносит вердикт:

      Тираном, государь, назвать тебя не можно: