Особенности влияния стиля на композиционное построение рассказов Роальда Дала

Простейшим первичным видом  тропа является сравнение, т.е. сближение  двух явлений с целью пояснения  одного другим при помощи его вторичных  признаков. Например: глаза, как звезды.

Сравнение, категория стилистики и поэтики, образное словесное выражение, в котором изображаемое явление уподобляется другому по какому-либо общему для них признаку с целью выявить в объекте сравнения новые, важные для субъекта речи свойства. Например, уподобление (сопоставление) «Безумье вечное поэта — Как свежий ключ среди руин...» (В. Соловьев) косвенно вызывает представление о незатухающем «биении» и «бесконечной» живительности поэтического слова на фоне «конечной» эмпирической реальности. Сравнение включает в себя сравниваемый предмет (объект сравнения), предмет, с которым происходит сопоставление (средство сравнения), и их общий признак (основание сравнения). Ценность сравнения как акта художественного познания в том, что сближение двух разных предметов помогает раскрыть в объекте сравнения, кроме основного признака, также ряд дополнительных признаков, и это обогащает художественное впечатление. Сравнение широко используется в фольклоре и поэзии; оно может выполнять изобразительную («И кудри их белы, как утренний снег над славной главою кургана...» — А. С. Пушкин), выразительную («Прекрасна, как ангел небесный...» — М. Ю. Лермонтов) функции или совмещать их обе. Обычной формой Сравнения служит соединение двух его членов при помощи союзов «как», «словно», «подобно», «будто» и т. д.

Более сложным видом тропа является эпитет. В широком смысле эпитетом является всякое слово, определяющее, поясняющее, характеризующее и т.д. какое-либо понятие. В этом смысле эпитетом является любое прилагательное.

Эпитет (греч. epítheton, буквально — приложенное), художественное определение, один из тропов. Выражается преимущественно именем прилагательным («сладостный напев»), но также наречием («горячо любить»), именем существительным («веселья шум»), числительным («первый друг»), глаголом («желание забыться»). В отличие от обычного логического определения, которое выделяет данный предмет из многих («тихий звон»), эпитет либо выделяет в предмете одно из его свойств («гордый конь»), либо — как метафорический эпитет — переносит на него свойства другого предмета («живой след»). Эпитет возник в устном поэтическом творчестве посредством: обобщения постоянно встречавшихся признаков («русая коса», «белая берёза»); закрепления исторических отношений («седелышко черкасское», «арабский конь» — в средневековой французской поэзии); идеализации («ласковый князь Владимир»). Систему постоянных эпитетов народной поэзии разлагает развитие индивидуального творческого начала. Признаки явлений природы присваиваются человеку («ясное солнце» — «ясный взгляд»). Из слитности ощущений разных органов чувств возникают синкретические эпитеты («холодный цвет», «ясный звук»). Стремление усилить впечатление приводит к удвоению («украсно украшенная земля Русская»); с этой же целью в эпитет соединяются корни разных слов («быстроногий Ахилл», «широкошумные дубровы»). От постоянных эпитетов народнопоэтического творчества, доходящих до забвения основные значения слова («Наостри мою острую саблю!»), профессиональная литература приходит к индивидуализированным, останавливающим внимание уникальным эпитетам: «дам обдуманный наряд» (А. С. Пушкин). В эпитетах отражается стиль писателя, эпохи, литературного направления («сладкогласный певец», «хладный прах» несут печать сентиментализма; «желтая заря», «снежное вино» принадлежат поэтической системе А. Блока.

Метонимия (греч. metonymia, буквально – переименование», 1) троп, основанная на принципе смежности.

Как и метафора, метонимия основана на способности слова к своеобразному удвоению (умножению) в речи номинативной (обозначающей) функции. Так, во фразе «Я три тарелки съел» (И. А. Крылов) слово «тарелка» обозначает одновременно два явления — кушанье и тарелку. Подобно метафоре, метонимия представляет собой «наложение» на переносное значение слова его прямого значения — с той лишь разницей, что оба компонента связаны отношениями не сходства, а смежности. Явления, приводимые в связь посредством метонимии и образующие «предметную пару», могут относиться друг к другу как целое и часть (синекдоха: «Эй, борода! а как проехать отсюда к Плюшкину?» — Н. В. Гоголь); вещь и материал («Не то на серебре, — на золоте едал » — А. С. Грибоедов); содержимое — содержащее («Трещит затопленная печь» — А. С. Пушкин); носитель свойства и свойство («Смелость города берёт»); творение и творец («Мужик... Белинского и Гоголя с базара понесёт» — Н. А. Некрасов) и др. Художественные особенности метонимии зависят от автора, литературного стиля (ср., например, т. н. мифологическую  метонимию классицистов: «Марс» — война), национальной культуры. 2) Термином «метонимия» обозначают также употребление слова во вторичном значении, связанном с первичным по принципу смежности; ср. «поступил в продажу хрусталь» и «хрусталь — стекло с содержанием окиси свинца». Для этого явления характерно не переименование, а наименование, смысловая однопланность, отсутствие образного эффекта; его правильнее было бы именовать метонимизацией. В том случае, если метонимия строится автором по линии количественного замещения – часть вместо целого, например: Все спит – и человек, и зверь, и птица (Гоголь) вместо люди, звери, птицы, или целое вместо части: Когда для смертного умолкнет шумный день (Пушкин) и т.п., ее обычно выделяют как особый вид метонимии – синекдоху. Однако различие между синекдохой и метонимией вряд ли велико: и в том и в другом случае замещение, перенесение значения происходит на основе зависимости, связанности пересекающихся значений.

Своеобразным проявлением  такого же замещения по зависимости  является так называемая ирония, т.е. употребление слов в контрастном  контексте, благодаря чему они приобретают  обратный смысл. Ирония (от греч. eirоnеia, буквально — притворство), в стилистике — выражающее насмешку или лукавство иносказание, когда слово или высказывание обретают в контексте речи значение, противоположное буквальному смыслу или отрицающее его, ставящее под сомнение.

Слуга влиятельных господ,

С какой отвагой  благородной

Громите речью вы свободной

Всех тех, кому зажали рот.

(Ф. И. Тютчев  «Вы не родились поляком...»)

Ирония есть поношение и противоречие под маской одобрения и согласия; явлению умышленно приписывают свойство, которого в нём нет, но которое надо было ожидать. Иногда, притворяясь, говорят о должном, как о существующем в действительности: в этом состоит ирония; Ирония — лукавое притворство, когда человек прикидывается простаком, не знающим того, что он знает. Обычно иронию относят к тропам, реже — к фигурам стилистическим. Намёк на притворство, «ключ» к иронии содержится обычно не в самом выражении, а в контексте или интонации, а иногда — лишь в ситуации высказывания. Ирония — одно из важнейших стилистических средств юмора, сатиры, гротеска. Когда ироническая насмешка становится злой, едкой издёвкой, её называют сарказмом. Разнообразна ирония в русской литературе и критике: «мстительница» и «утешительница» у А. И. Герцена; «насмешливая критика» революционных демократов В. Г. Белинского, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина; сливающаяся со стихией юмора у Н. В. Гоголя; переходящая в сарказм у Ф. М. Достоевского; пародийная у Козьмы Пруткова; романтическая у А. А. Блока. Советская литература (В. В. Маяковский, М. М. Зощенко, Е. Л. Шварц, М. А. Булгаков, Ю. К. Олеша, И. Ильф и Е. Петров) восприняла и развивает иронию, свойственную русской реалистической литературе 19 в. Она реализует ироническое отношение весьма многообразно: посредством пародии (А. Г. Архангельский) и пародийного сказа (Зощенко), гротеска (В. Белов), иронической речи (И. Г. Эренбург), контраста слов и ситуации (А. Т. Твардовский). Своеобразным видом метонимии является эвфемизм, в котором грубые выражения замещаются более мягкими, смягчающими форму выражения, но не его содержание.

Такой же метонимической формой является гипербола, преувеличение, когда определение того или иного явления заменяется обозначением того же явления, но в большем числе, большей форме и т.д. В учебнике пятого класса это просто «преувеличение», в книге для шестого – «чрезмерное преувеличение», в «Родной литературе» для седьмого – «сильное преувеличение» и т.п. Увеличение и уменьшение видимых нами предметов – это свойство всех людей. Малышам взрослые кажутся «великанами», но постепенно, по мере роста ребенка, это «великанство» окружающего мира уменьшается. Мы гиперболизируем самих себя или окружение под влиянием сильных эмоций: «у страха глаза велики», «от радости у меня крылья растут», «готов горы своротить» и т.п. Стресс как бы уменьшает человека – он «никнет», съеживается, беда «придавливает» его. Гипербола есть одна из форм эмоционально-образного восприятия мира, она заостряет наше внимание, усиливает эмоции, подчеркивает значимость изображаемого. В искусстве она может быть прекрасна или, наоборот, безобразна, даже вредна. От сверхгромкой рок-музыки люди глохнут, их чувства притупляются. Безвкусные сверхгигантские статуи вождей принижают человека.

Противоположной гиперболе  формой является литота – замещение  по линии преуменьшения.  Литота (от греч. litótes — простота), 1) художественный приём преуменьшения, противоположный гиперболе, используемый для усиления изобразительно-выразительных свойств речи. Л. — сопоставление двух разнородных явлений, основанное на каком-либо признаке, общем им обоим, но представленном в явлении — средстве сопоставления в значительно меньшей степени, нежели в явлении — объекте сопоставления. Например, «мужичок с ноготок» (Н. А. Некрасов), «талии никак не толще бутылочной шейки» (Н. В. Гоголь), «черепашьи темпы», «рукой подать». Как словесная структура литота представляет собой сравнение, метафору, эпитет. Значительная часть устойчивых оборотов, относящихся к литоте, идиоматична («Денег кот наплакал»). 2) Замена характеристики, содержащей утверждение, другой, отрицающей противоположное: «умен» — «не глуп», «согласен» — «не возражаю».

Таким образом, модификации  тропа определяются различными формами  реализации двучленности, лежащей в  его основе, начиная со сравнения  как первичной его формы, где  она выступает со всей отчетливостью, и, идя далее по линии возрастающей слитности членов тропа, приводящей к замещению одного значения другим, - замещению обогащенному, несущему в себе комплекс этих значений, новый смысловой оттенок. Наиболее полным видом такого замещения является метафора, в которой устранена, с одной стороны, двучленность сравнения, а с другой – зависимость членов тропа друг от друга, как в метонимии.

Метафора (от греч. metaphorá — перенесение), 1) троп, основанный на принципе сходства. В основе метафоры — способность слова к своеобразному удвоению (умножению) в речи номинативной (обозначающей) функции. Так, во фразе «сосны подняли в небо свои золотистые свечи» (М. Горький) последнее слово обозначает одновременно два предмета — стволы и свечи. Тому, что уподобляется (стволы), соответствует переносное значение метафоры, являющееся частью контекста и образующее внутренний, скрытый план её смысловой структуры; тому, что служит средством уподобления (свечи), соответствует прямое значение, противоречащее контексту и образующее внешний, явный план. Т. о., в метафоре оба плана смысловой структуры даны как бы слитно, тогда как в сравнении — раздельно («стволы как свечи»). Метафора может быть любая знаменательная часть речи: существительное [«в траве брильянты висли»; разновидность — т. н. генитивная конструкция: собственно метафора  плюс имя существительное в родительном падеже («колоннада рощи», «бронза мускулов»)]; прилагательное («утиный нос» — метафорический эпитет); глагол, в том числе причастие и деепричастие («там, где сливаяся шумят, обнявшись будто две сестры, струи Арагвы и Куры»). В метафоре выделяют ряд аспектов: предметный — уподобляемые посредством метафоры реалии образуют «предметные пары», у которых общим признаком могут быть цвет, форма и др. свойства; логический — метафора  как операция с соподчинёнными понятиями; психологический — метафора, как ассоциация представлений, относящихся к различным сферам восприятия, — зрительной, слуховой, вкусовой и пр. (ср. «кислое настроение» — синестезия), лингвистический — трактовка метафоры с точки зрения семасиологии, грамматики, стилистики; литературоведческий — метафора как поэтическое средство, её зависимость от творческой индивидуальности, направления, национальной культуры. Сферы применения метафоры: речь нехудожественная — стили обиходно-бытовой (о глупце: «осёл»), газетно-публицистический («трудовая вахта»), научно-популярный (о соли: «съедобный камень»); речь художественная — фольклор (многие загадки и пословицы метафоричны) и художественная литература, особенно поэзия (в трагедии «Владимир Маяковский» В. В. Маяковского на 10 стр. около 350 метафор). Поэтические метафоры, которые запечатлевают эмоциональное состояние, допускают многообразное понимание и нередко близки к символу («Над бездонным провалом в вечность, задыхаясь, летит рысак...» А. А. Блок). Метафоры могут быть одиночными и развёрнутыми, охватывающими ряд фраз (уподобление Руси «птице-тройке» у Н. В. Гоголя), абзацев и даже глав.

2) Метафорами называют также употребление слова во вторичном значении, связанном с первичным по принципу сходства; ср. «нос лодки» и «нос покраснел», «поле тяготения» и «поле за лесом». Здесь, однако, имеет место не переименование, как в метафоре, а наименование, используется не два, а лишь одно значение, образно-эмоциональный эффект отсутствует, вследствие чего это явление целесообразнее именовать, например, «метафоризацией».

В метафоре мы имеем дело с пересечением значений, основных и вторичных, по сходству или по контрасту, безотносительно к их реальной связанности и зависимости. Благодаря этому метафора является языковым построением чрезвычайно гибким, позволяющим сближать самые различные явления, добиваясь тем самым разнообразнейших смысловых оттенков, и в то же время сжатым, поскольку один из членов тропа вытеснен полностью.

С понятием метафора связано  понятие аллегории. Тут мы имеем  дело уже с целым произведением, построенным по принципу метафоры, т.е. с перенесением значений одного круга явлений на другой, как, например, в басне, где животные замещают человека и где условные действия и отношения их соотносятся с определенными выводами («моралью») уже из области человеческих отношений.

II. ПРАКТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ             РАССКАЗОВ РОАЛЬДА ДАЛА

2.1. Влияние  жизненного пути Роальда Дала  на его творчество

Роальд Дал, родился 13 сентября 1916 года в городе Лландафф в Южном Уэльсе в семье норвежских эмигрантов. Окончил престижную мужскую частную школу Рэптон в Дерби, работал в нефтяной компании Shell в Лондоне, а затем представлял ее в восточной Африке. В начале Второй мировой войны Р.Дал вступил в британские ВВС в Найробе, воевал в Ливии, где был тяжело ранен, но после лечения продолжил военную карьеру в Греции и Сирии. В 1942 году был направлен в Вашингтон в качестве помощника атташе ВВС. Там то и началась литературная деятельность Р.Дала (см. ПРИЛОЖЕНИЕ I).

Самый первый рассказ  писателя «Shot Down Over Libya» был посвящен началу его карьеры в ВВС и появился в печати случайно и даже неожиданно для самого автора. Когда знакомый Р.Дала, писатель К.С. Форестер, попросил его рассказать о своих военных впечатлениях, Р.Дал предпочел изложить их письменно. Форестер пришел в восторг и сразу же без всяких изменений отправил рукопись в журнал «The Saturday Evening Post». Так в 1942 году имя Р.Дала впервые появилось в печати (см. ПРИЛОЖЕНИЕ II).

Этот факт, вероятно, крайне удивил его бывших учителей. Дело в  том, что Р.Дал, рассказами которого буквально зачитываются дети и взрослые во всем мире, по словам его педагогов, был совершенно не способен выразить свои мысли на бумаге. Однако детство и молодость будущего литератора были полны переживаний и впечатлений, начиная с учебы в частной школе и заканчивая службой в ВВС. Все это, помноженное на колоссальное усердие и трудолюбие, сделали из Р.Дала писателя.