Россия на пути суверенного развития (1991-2001 гг.). Переход к рыночным реформам

Финансовая стабильность является одной из приоритетных задач  для региона. И здесь следует  отметить, что она зависит не только от внешних инвесторов-спекулянтов, но и от экономического поведения  предпринимательской элиты стран  континента. Многие предприниматели  в Латинской Америке предпочитают иметь дело с «горячими деньгами»  и по-прежнему недооценивают значение технологических новаций, рационального  менеджмента и организации производства [8,с.29].

^ Социально-политическая  ситуация

В последние десятилетия 20 в. под воздействием усиливающихся  процессов перехода «от тоталитаризма  и авторитаризма к демократии»  всё более очевидной стала  тенденция к отказу от военных  мятежей в странах Латинской  Америки как средства достижения честолюбивых политических целей. Новые  политические силы латиноамериканских государств, утвердившееся конституционным  путём, а не с помощью насилия, восстанавливали государственно-правовой порядок, прежде всего систему свободных  выборов. В 90-е гг. страны Латинской  Америки впервые в своей истории  развивались без диктатур, практически  повсеместно находились у власти конституционные режимы представительной демократии, не считая Кубы, где существовал  особый режим. В 1991 г. в Гаити установилась военная диктатура, но и здесь  усилиями США в 1994 г. была утверждена представительная демократия [2,с.501].

Вообще с исчезновением  мировой системы социализма на первый план выдвинулась борьба вокруг альтернатив  развития в условиях практически  повсеместного доминирования неолиберальной модели, поиск «нового третьего пути». Выразителями такой альтернативы выступают  партии и движения, придерживающиеся левоцентристской ориентации. В концентрированном  виде её сущность выражена в формуле  известного писателя С. Рамиреса, который подчёркивал: «Неолиберальный лозунг – «всё в частные руки» оказался таким же неэффективным и обманчивым, как и социалистический «всё в руки государства» [1,с.127]. «Как своеобразную квинтэссенцию взглядов левых центристов можно рассматривать высказывание видной аргентинской общественной и политической деятельницы Г. Фернандес, считающей, что необходимо сохранить экономическую стабильность и преемственность политической власти, чтобы «не пришлось всякий раз начинать с нуля» [Цит. по 1,с.127]. Левоцентристские взгляды разделяют нынешний президент Бразилии Луис Инасиу (Лула) да Силва, бывший президент Аргентины Н. Киршнер.

Помимо левоцентристской альтернативы неолиберальному фундаментализму  на континенте предлагается и иной, радикальный вариант развития. Его  сторонники – лидеры Кубы (Фидель Кастро), Венесуэлы (Уго Чавес), Боливии (Эво Моралес). По их мнению, решить проблемы Латинской Америки, создать достойные условия жизни большинству населения возможно лишь на путях построения общества без эксплуататоров и эксплуатируемых. «В этом, на наш взгляд, одно из принципиальных отличий двух подходов. Ведь в левоцентристском проекте речь идёт об обществе социальной справедливости, которое предполагает сосуществование и сотрудничество различных классов и слоёв во благо конкретных стран» [Цит. по 1,с.140].

Касаемо вопроса о формах правления в странах Латинской  Америки, то для них характерны президентские  республики с преобладанием сильной  исполнительной власти над парламентами. Наметилась тенденция к продлению  президентских полномочий на второй срок (Бразилия, Аргентина, Перу, Венесуэла). Значительное гипертрофирование полномочий президентов даёт основание говорить об особой, «суперпрезидентской» форме правления, которая является фактически независимой, неконтролируемой на практике законодательной, исполнительной или судебной отраслями власти системой государственного управления [4,с.891].

Продолжали сохранять  своё влияние на власть военные круги. Военные мятежи имели место на рубеже веков в Аргентине, Венесуэле, Парагвае, Эквадоре. В Колумбии в  условиях активизации наркомафии и  повстанческого движения также возросла роль вооружённых сил. В Перу в 1992 г. армия была эффективно использована президентом А.Фухимори в борьбе с парламентом [2,501].

В это время получает второе дыхание конституционализм с  его демократическим потенциалом. Характерным примером перехода от авторитаризма  к конституционализму была в 80 – 90-х  гг. Бразилия. После падения военных  режимов в 1988 г. здесь была принята  новая Конституция. В апреле 1993 г. впервые в истории Бразилии был  проведён плебисцит о форме (республика или монархия) и системе правления (президентская или парламентская  республика). Большинство избирателей  отдало предпочтение президентской  республике.

В 1994 г. в Аргентине была принята новая редакция Конституции. Были расширены полномочия национального  Конгресса, вводилась должность  главы кабинета министров, назначаемого президентом, но ответственного и перед  парламентом. Отменялись двухступенчатые  выборы президента и коллегия выборщиков. Срок президентских полномочий сокращался с шести до четырёх лет, но с  правом повторного переизбрания. В  Чили в 1999 г. специально избранная Конституционная ассамблея одобрила проект новой конституции, которая была утверждена на всенародном референдуме 15 декабря 1999 г. Новая Конституция продлевала президентские полномочия с пяти до шести лет с правом переизбрания на два срока подряд. Двухпалатный Конгресс заменялся однопалатной Национальной ассамблеей [2,с.502].

Продолжая вопрос о социально-политической обстановке латиноамериканских стран, следует упомянуть проблему терроризма. Его распространение связано  в первую очередь с ростом маргинализации и обнищания, охватившими в ходе неолиберальных реформ большие массы населения. В то же время романтический ореол террористических групп, ведущих «народную войну» против «продажных властей», становится всё более привлекательным для незрелой молодёжи, ведущей поиски своего места в жизни. Террор, облагороженный термином «герилья», по словам известного идеолога терроризма Карлоса Маригелы, имеет задачу провоцировать правительственные репрессии, чтобы жизнь народа стала невыносимой, тогда массы восстанут против властей. На практике как сельские так и городские герильи наносят большой урон имуществу не только состоятельных граждан, но и бедняков. Растет число жертв среди мирных жителей. Запугивание крестьян, саботаж правительственных решений. Разрушение промышленных и сельскохозяйственных объектов, захват заложников, казни за неповиновение – таковы наиболее распространенные акции террористических организаций.

Одной из наиболее известных  является перуанская организация «Сендеро луминосо» («Светлый путь»), созданная в конце 60-х гг. Абимаэлем Гусманом. В 80-е – начале 90—х гг. «сендеристы» вели вооруженную террористическую борьбу как в сельских районах с индейским населением, так и в городах: устраивали теракты на транспорте, взрывали магазины, банки, организовывали политические убийства. Цель «Сендеро луминосо»-- уничтожить существующую систему и с помощью «народной войны» установить коммунизм во всем мире. Эта борьба стоила перуанскому народу почти 30 тыс. жизней. Последователи «сендеристов» появились в других странах—Боливии, Чили, Аргентине. Власти упорно боролись против террористов. Осенью 1992 года удалось захватить А.Гусмана. Деятельность «Сендеро луминосо» утихла, но другая левоэкстремистская организация « Тупак Амару» активизировала свою деятельность, используя захват заложников (в Лиме несколько месяцев удерживался в качестве заложников персонал японского посольства).

Другой пример—Колумбия, которая лидирует по активности как  леворадикальных, так и бандитских организаций (в первой половине 90-х  годов 10 тыс. левых радикалов и 20 тыс. др. экстремистов ).

К началу 90гг. в Уругвае, Аргентине, Чили, Колумбии отдельные левоэкстремистские движения постепенно отошли от вооруженной  борьбы, легализовались и интегрировались  в общественно-политическую жизнь. Однако терроризм продолжает оставаться дестабилизирующим фактором жизни  латиноамериканских стран [6,c.248].

Крайне острая проблема для  Латинской Америки – наркобизнес  и деятельность наркомафии. Наркобизнес  – это система производственных и общественных отношений, базирующихся на нелегальном производстве наркотиков (выращивании, переработке и реализации коки). В Перу выращивается более  половины мирового урожая коки. 300 тыс. перуанцев (7% населения) существуют на доходы от продажи листьев коки (из которой в подпольных лабораториях вырабатывают наркотик – гидрохлорид  кокаина).

Однако лидер №1 – Колумбия. На долю колумбийских торговцев приходится 80% всего кокаина, сбываемого в США, а также его значительная часть, поступающая в Канаду, Западную и  Восточную Европу. 60% всего потреблявшегося  в США кокаина поставлял «Медельинский картель» (по названию г. Медельин). Ежегодные доходы его главы Пабло Эскабара превышали 1 млрд. долл. Под контролем «кокаиновых баронов» находятся 10% территории Колумбии. Многие чиновники, политики, судьи, полицейские находятся на содержании у мафии. Миллиардные прибыли наркодельцов позволяют коррумпировать часть армии, содержать собственных агентов в органах безопасности и разведки. Рост наркобизнеса создаёт угрозу государственной безопасности Колумбии. Общество разделено на 2 части: одна поддерживает государство в его борьбе с наркомафией, другая – так или иначе связана с наркобизнесом. Это угрожает стабильности гражданского общества. Разгром «Медельинского картеля» и убийство П.Эскобара улучшило криминальную обстановку в стране, но и сегодня в Колумбии действуют ряд крупных наркогрупп, самая известная из них – картель г. Кали. «Калийский картель» сторонится политики, значительная часть его денег «отмыта» и вложена в законный бизнес. Борьба против наркодельцов ведется различными методами. Но все это борьба со следствием, а не с причиной. Принятые правительственные «программы альтернативного развития, создающие выгодные условия для перевода рядовых работников, занятых в производстве наркотиков, на другую деятельность. Однако поскольку никакая «другая деятельность» не приносит таких доходов, как наркобизнес, то крестьяне выступают резко против подобных программ.

В сентябре 2000 г. на встрече  президентов Колумбии и США Андреса Пастрана и Б.Клинтона была подписана программа совместных действий по тотальной войне с герильей и подкармливающим ее наркобизнесом. На эти цели США выделяют 7,5млрд. долл. Планируются противопартизанские военные действия и насильственное искоренение плантаций коки, какая-то часть денег должна пойти на «переориентацию» крестьян, собирающих коку.

Проблема наркобизнеса стала  международной, она не разрешима  в рамках одной страны, ее необходимо решать всему мировому сообществу [6,с.250].

^ Интеграционные процессы

Экономические связи между  странами Латинской Америки и  внутри всего Западного полушария  получили наибольшее развитие в рамках интеграционных процессов, а также  на основе двусторонних соглашений об экономической взаимодополняемости (СЭВ) и договоров о свободной торговле (ДСТ). Однако договоры между странами и интеграционными группировками Латинской Америки, с одной стороны, и такими же группировками других регионов заключались только на двусторонней основе в виде ДСТ. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что по состоянию на май 2006 г. действовали 68 соглашений, из них 51 – внутрирегиональное, а 17 – межрегиональных [5,с.35].

К концу 20 в. сложились важные элементы инфраструктуры в виде 6 межрегиональных  интеграционных объединений, таких  организаций континентального масштаба как Организация американских государств (ОАГ), Группа Рио, Зона свободной торговли (НАФТА) с участием США, Мексики и  Канады (1994 г.). В 80-е гг. процесс экономической  интеграции в латиноамериканском регионе  сопровождался серьёзными трудностями  и даже резко застопорился. Долговой кризис и громадный отток финансовых ресурсов из Латинской Америки (220 млрд. долл. за 1982 – 1990 гг.), гиперинфляция  и массовый экономический спад обусловили ослабление и фактическое прекращение  интеграционных связей. Только в начале 90-х гг. наблюдается оживление экономической деятельности, описанное выше и импульс получил интеграционный процесс [8,с.137].

В марте 1991 г. был учреждён Южноамериканский общий рынок (МЕРКОСУР). Образование этой субрегиональной  интеграционной группировки, куда вошли  Аргентина, Бразилия, Парагвай и Уругвай, подтвердило тот факт, что интеграционные процессы в Латинской Америке  более глубоко и энергично  протекают на субрегиональном уровне [5,с.37]. МЕРКОСУР занимает 70% территории Южной Америки, охватывает 210 млн. человек. На блок приходится 60% ВВП региона (1,1 трлн. долл.). С января 1995 г. МЕРКОСУР, отменив таможенные пошлины на 90% товаров во взаимной торговле и приняв единый тариф в отношении 85% импорта из третьих стран выступает фактически как таможенный союз. В июне 1996 г. страны МЕРКОСУР подписали соглашение о свободной торговле с Чили. С 1 апреля 1997 г. ассоциированным членом союза стала Боливия, затем в него вошла Перу, Венесуэла (2006 г.). В 2005 г. к ним присоединились остальные участники Андского сообщества наций (АСН).

Латиноамериканские государства  стремятся к созданию Зоны свободной  торговли Америк (АЛКА), поскольку рассчитывают использовать экономическое и политическое взаимодействие с США для подключения  к процессам глобализации на основе принципов «открытого регионализма». Участие в АЛКА латиноамериканские страны связывали с решением таких  задач, как рынок США, широкое  привлечение иностранного капитала, получение новейших технологий [8,c.138]. Предполагалось, что переговоры по созданию АЛКА завершатся не позднее января 2005 г., однако экономические интересы стран этой группировки были столь разнообразными и противоречивыми (в первую очередь, относительно субсидирования сельского хозяйства), что создать интеграционную группировку в рамках всего Западного полушария оказалось невозможным, и интерес к ней постепенно угас. Вместе с тем, в поисках новых крупных стабильных рынков для своих товаров (как правило, сырьевых) ряд государств, в частности Перу и Колумбия, стремятся заключить ДСТ с США [5,с.39].

К центростремительной составляющей интеграционных процессов относится  также создание в конце 2004 г. Южноамериканского  сообщества наций, позднее переименованного в Южноамериканский союз наций (УНАСУР). В него вошли страны МЕРКОСУР, АСН (Боливия, Венесуэла, Колумбия, Перу, Эквадор), Карибского сообщества (Гайана и Суринам), а также Чили. Образованию УНАСУР предшествовали длительные переговоры между МЕРКОСУР и АСН, что и заложило основу для создания объединённой зоны свободной торговли этих группировок путём устранения барьеров во взаимной торговле товарами. Кроме того, в конце 2007 г. правительствами Аргентины, Бразилии, Боливии, Эквадора, Парагвая и Венесуэлы был подписан Акт о создании «Банко дель Сур» с капиталом 7 млрд. долл. [5,с.40].

В настоящее время УНАСУР видится прежде всего как политическая организация в качестве определённого противовеса АЛКА, которую США пытались создать в Западном полушарии на рубеже веков. В то же время в рамках УНАСУР между странами и блоками (АСН и МЕРКОСУР) существуют противоречия интересов. В частности, нежелание отдельных стран вступать в АЛКА на условиях, предложенных Вашингтоном, или их сдержанная позиция по этому вопросу не исключают намерений отдельных стран подписать с США договор о свободной торговле, чтобы выйти на огромный и конкурентный рынок этой страны. Конкретный пример: Парагвай и Уругвай нуждаются в расширении рынков мяса и мясных продуктов. Внутренний рынок молочных продуктов Уругвая и поставки продукции молочного кластера (молока, использующегося для производства молочных продуктов – йогуртов, творога, сметаны, а также технологического оборудования для переработки молока) в Бразилию являются недостаточными для возможностей его молочного сектора [5,с.41].