Стратегическая реакция на институциональные процессы

Поэтому, к примеру, профессиональные ассоциации будут вести переговоры с правительственными учреждениями по стандартам приемлемого качества профессиональных услуг и отчетности, а коммерческие организации — с руководителями профсоюзов и группами защиты интересов потребителей для достижения приемлемого компромисса по соответствующим организационным процессам или продуктам. Все три тактики компромисса — уравновешивание, умиротворение и сделка — используются в духе подчинения и соблюдения институциональных правил, норм или ценностей, но в отличие от молчаливого согласия институциональное подчинение является здесь лишь частичным, и организации более активно отстаивают своя интересы.

Уклонение

Некоторые представители институциональной теории и теории ресурсной зависимости признали важность уклонения как ответа на институциональное давление [Meyer, Rowan, 1977, 1983; Meyer et al., 1983; Pfeffer, Salancik, 1978; Powell, 1988; Scott, 1987b; Thompson, 1967]. Уклонение (avoidance) определяется в их работах как попытка организаций устранить необходимость подчинения, что достигается ими путем сокрытия их неподчинения, создания буферов от институционального давления или бегства от институциональных правил или ожиданий.

Тактика сокрытия (concealment) связана с сокрытием неподчинения за фасадом молчаливого согласия. Организация, к примеру, может утверждать хорошо продуманные рациональные планы и процедуры в ответ на институциональные требования, чтобы скрыть тот факт, что она не намеревается их осуществлять. Кроме того, организации могут участвовать в «украшении витрин» (window dressing): ритуальных и формальных мероприятиях; символическом принятия институциональных норм, правил или требований [Meyer, Rowan, 1977]. Так, например, в ожидании плановых проверок на местах, которые проводятся представителями правительства, организации могут демонстрировать различные виды деятельности, не имеющие отношения к их рутинам. Поэтому сокрытие может отличаться от стратегии молчаливого согласия степенью, в которой подчинение является кажущимся или реальным. С точки зрения институциональной теории различие между видимостью и действительностью представляет теоретически важную дихотомию [Scott, 1983b; Zucker, 1983], так как для достижения легитимности часто считается достаточной видимость подчинения, а не фактическое подчинение.

Создание буферов (buffering) относится к попытке организации сократить степень, в которой ее можно проверять извне, изучать или оценивать, путем частичного отделения ее технической деятельности от внешних контактов (Pfeffer, Salancik, 1978; Scott, 1987b; Thompson, 1967]. Специалисты по институциональной теории разрабатывали тему преимуществ обособления (decoupling) внутренней деятельности от формальных структур и внешней оценки как средства сохранения доверия и легитимности организации при высокой степени ее институционализации [Meyer, Rowan, 1977, 1983; Meyer et al., 1983]. Мейер и Роуэн [Meyer, Rowan, 1983], к примеру, объяснили, как образовательные организации отгораживаются буферами от тщательной проверки их учебной деятельности. Точно так же Пауэлл [Powell, 1988] показал, каким образом издательство научной литературы сумело создать буферы между своей технической деятельностью и внешними требованиями благодаря тому, что его производственные отделы дистанцированно контактировали с авторами, которых они обслуживали.

В тех случаях, когда эффективное техническое производство не зависит от общественного одобрения или когда общественное одобрение не зависит от готовности организации открыться для общественной проверки (например, предоставить финансовую информацию), тактика создание буферов может служить интересам организации, особенно для сохранения независимости, минимизации внешнего вмешательства и максимизации экономической эффективности. Когда же справедливо обратное утверждение (например, если добровольное агентство по предоставлению социальных услуг зависит

от общественного одобрения и проверки ее практической деятельности для получении легитимности и финансирования), неправильно ориентированная попытка изоляции организационной деятельности от общественной проверки и оценки может поставить ее под сомнение и ограничить возможности организации в получении ресурсов, легитимности или общественной поддержки.

Более драматическую реакцию избежания институционального давления в направлении подчинения представляет бегство (escape), когда организация может покинуть сферу деятельности, где она это давление испытывает [Hirschman, 1970], или существенным образом изменить свои цели, деятельность или сферу деятельности, чтобы полиостью избежать необходимости подчинения. Например, если организация считает государственные проверки и оценки соблюдения ею допустимых норм загрязнения окружающей среды и выбросов слишком строгими, она может таким образом изменить свои цели и деятельность, чтобы отпала необходимость в производственном процессе, нарушающем эти нормы, или же может перебраться в другое место, где правила и требования — менее строгие или их не существует вовсе. Так, например, некоторые производители химической продукции разместили свои производственные мощности в странах третьего мира для выпуска и реализации химикатов, которые в настоящее время находятся под запретом в Северной Америке. В отличие от молчаливого согласия и компромисса, которые представляют стратегическую реакцию, используемую организациями с целью частичного или полного подчинения институциональным процессам, уклонение мотивируется желанием обойти условия, которые делают подчиненное поведение необходимым.

Неповиновение

Неповиновение (defiance) представляет более активную форму сопротивления институциональным процессам. С целью повышения активного сопротивления применяются три тактики неповиновения — отказ, оспаривание и нападение. Отказ (dismissing), или игнорирование институциональных правил и ценностей, представляет собой стратегическую опцию, используемую организациями в тех случаях, когда потенциал внешнего принуждения к выполнению институциональных правил воспринимается как очень низкий или когда внутренние цели существенно отличаются от институциональных правил и ценностей либо находятся в значительном противоречии с ними. Искушение игнорировать власть или силу культурных ожиданий усугубляется недостаточным пониманием организациями подоплеки институциональных требований и последствий неподчинения.

Например, организация, которая решает игнорировать требования политики компенсирующих действий (affirmative action) при наборе и отборе персонала, может неправильно понимать причины этой политики или последствия неповиновения. Или же организация может считать, хотя и неоправданно, что вероятность «попасться» очень низкая или что ее успех не зависит от одобрения или поддержки правительства. Так, например, в своем исследовании чувствительности к требованиям политики компенсирующих действий Саланчик [Saiancik, 1079] установил, что вероятность уступчивости позитивно связана с ресурсной зависимостью от правительства.

Оспаривание (challenge) является наиболее активным отходом от правил, норм или ожиданий, чем отказ. Организации, которые оспаривают институциональные требования, занимают наступательную позицию, не повинуясь этим требованиям, и действительно могут извлечь пользу из этого мятежа. Так, например, то обстоятельство, что школы подчиняются ряду структур и процедур с высоким уровнем институционализации, которые определяют, какой школа «должна быть», говорит о том, что институциональные требования общего понимания образовательных требований (через процесс аккредитации, соблюдение общих классификаций и т.п.) прогнозирует и объясняет структуру и процесс образовательных систем [Meyer, Rowan, 1983; Meyer et al., 1983]. Однако институциональная теория неспособна объяснить постоянное появление альтернативных школ, старающихся извлечь пользу из их активного отхода от институциональных убеждений и общепринятых определений того, что такое эффективное образование*

Организации более склонны оспаривать рационализированные нормы или коллективные правила институциональной среды, когда оспаривание можно подкрепить демонстрацией организационной честности или рациональности. Подобно тому, как активисты движения в защиту прав человека оспаривают существующие законы и общественные нормы как средства выражения их собственных убеждений и честности, организации, в общем, более склонны оспаривать институциональные правила и ценности, когда они придают значительно меньшее значение общепринятым убеждениям, чем их специфическому и завышенному представлению о том, что является или должно быть соответствующим, рациональным или приемлемым. Несколько канадских производителей, к примеру, попытались оспорить распоряжения министерства по охране окружающей среды о соблюдении определенных норм загрязнения воды, потому что считают эти распоряжения «нерациональными», а свое поведение в вопросах загрязнения окружающей среды безупречным.

Нападение (attack) отличается от оспаривания как тактики неповиновения интенсивностью и агрессивностью активного отхода организации от институционального давления и ожиданий. Склонные к критике организации стараются атаковать, умалять или страстно осуждать институционализированные ценности и внешние заинтересованные группы, которые их выражают. Так, например, стратегическая реакция организации на возрастающую общественную критику ее деятельности может принять форму нападок на представление в средствах информации общественного мнения об организации. Атакующая стратегическая позиция чаще всего встречается в тех случаях, когда институциональные ценности и ожидания относятся к конкретной организации, а не являются общими или расфокусированными, когда эти ценности и ожидания носят особенно негативный и дискредитирующий характер или когда организация считает, что ее права, привилегии или автономия находятся под серьезной угрозой.

Стратегия неповиновения, в отличие от молчаливого согласия, компромисса и создания буферов, представляет несомненный отказ от институциональных норм и ожиданий и чаще встречается в тех случаях, когда издержки активного сопротивления воспринимаются как низкие, когда внутренние интересы существенно отличаются от внешних ценностей, когда организации считают, что способны демонстрировать рациональность или справедливость своих альтернативных убеждений или поведения, или когда они убеждены, что мало потеряют при демонстрации своего антагонизма по отношению к заинтересованным группам, которые их судят или противодействуют им.

Манипулирование

Стратегии молчаливого  согласия, компромисса, уклонения и  неповиновения представляют уровни сопротивления с постепенно возрастающей активностью в отношении данных институциональных требований и ожиданий. Наиболее активным ответом на это давление является манипулирование (manipulation), так как оно предназначено для активного изменения или оказания влияния на содержание самих ожиданий или на источники, которые пытаются их выражать или усиливать. Манипулирование можно определить как целенаправленную и оппортунистическую попытку кооптировать, повлиять или контролировать институциональное давление и оценки.

В ответ на институциональное  давление организация может предпочесть кооптировать (co-opt) источник давления [Burt, 1983; Pennings, 1980; Pfeffer, Salancik, 1978]. Так, например, организация может попытаться убедить представителя институциональной заинтересованной группы войти в состав организации или ее правления. В своем исследовании правлений энергосистем общего пользования Пфеффер {Pfeffer, 1974) показал, что политическая поддержка и легитимность достигались путем кооптации представителей важных секторов экономики, в которых осуществлялось регулирование энергосистем. В своем исследовании Управления ресурсами бассейна Теннесси Селзник [SeJznick, 1949] приводит подробное описание того, как организация кооптировала сторонние группы лиц с общими интересами и убедила их поддержать ее проекты. Предполагаемый эффект тактики кооптации заключается в нейтрализации противодействия и укреплении легитимности. Оппортунистическое использование институциональных связей также выявляется в процессах создания коалиций и стратегическом использовании институциональных связей для демонстрации ценности и приемлемости организации для внешних заинтересованных групп, от которых она надеется получить ресурсы и одобрение [Benson, 1975; DiMaggio, 1983; Oliver, 1990; Wiewel, Hunter, 1985]. Так, например, какое-либо агентство социальных услуг может культивировать или рекламировать свои связи с влиятельным благотворительным фондом, чтобы показать другим потенциальным государственным или корпоративным финансовым донорам, что она заслуживает получения ресурсов и поддержки.

Тактика влияния (influence) обычно более ориентирована на институционализированные ценности и убеждения или определения и критерии приемлемых практик и результатов. Манипулирование системами убеждений, к примеру, находит отражение в усилиях отраслевой ассоциации оказать влияние на представления общественности о ее отрасли и лоббировать правительственные регулирующие органы в направлении изменения институциональных правил, которые должны выполняться ее членами. В своем исследовании организаций в области искусства Димаджио [DiMaggio, 1983] обратил внимание на то, как некоммерческие организации создавали лоббирующие коалиции с целью оказания влияния на объем финансирования и поддержки, которые можно получить из общественных источников. Кроме того, организации могут оказывать стратегические влияние на стандарты, по которым они оцениваются. Это отметил Скотт [Scott, 1983с] в своем исследовании возможностей владельцев домов престарелых влиять на политические процессы, которые определяют стандарты для таких учреждений. Поскольку показатели деятельности в институционализированной среде сами оказываются институционально определенными и предписанными [Hinings, Greenwood, 1988], действительные определения и критерии приемлемого исполнения часто оказываются открытыми для повторной стратегической интерпретации и манипулирования.

Тактика контроля (controlling) представляет собой конкретные меры по установлению власти и доминирования над внешними заинтересованными группами, которые оказывают давление на организацию. В нескольких эмпирических исследованиях в рамках институциональной теории отмечалось, что в основе институциональных процессов часто лежит борьба за власть и контроль [Covaleski, Dirsmith, 1988; Rowan, 1982; Tolbert, 1985, 1988; Tolbert, Zucker, 1983]. Контроль представляет более активный, агрессивный ответ на институциональное давление, чем кооптация и влияние, потому что целью организации является доминирование, а не влияние, формирование или нейтрализация институциональных источников или процессов.

В большей степени организации склонны к использованию тактики контроля в тех случаях, когда институциональные ожидания еще только зарождаются, локализованы или слабы. Так, например, организация может оказаться более склонной к доминированию в отношении небольшой группы активистов, которая в последнее время выступала против ее продукции и методов деятельности, чем в отношении крупной и в институциональном плане мощной организации, которая широко и длительное время высказывала критические замечания в ее адрес. Кроме того, организации могут предпринимать попытки по установлению контроля над выражением внешними заинтересованными группами социального одобрения. Так, например, организация может попытаться установить контроль над бюджетными процессами, используемыми для определения ценности общественно-экономического вклада организаций [Covaleski, Dirsmith, 1988; Pfeffer, Moore, 1980; Pfeffer, Salancik, 1974], или постараться изменить способ, которым организационные успехи и неудачи доводятся до сведения общественности. Тактики кооптации, влияния и контроля формируют более активные стратегические ответы на институциональное давление, чем альтернативные стратегии, в том смысле, что требования й ожидания не принимаются как данное ограничение, которое необходимо соблюдать или отвергать. Вместо этого организации активно изменяют, создают по-новому или контролируют сами требования или заинтересованные группы, которые устанавливают эти требования. Манипулирование связано с активным намерением оппортунистически использовать институциональные процессы и отношения, кооптировать и нейтрализовать институциональные заинтересованные группы, формировать и переопределять институционализированные нормы и внешние критерии оценки, а также контролировать или властвовать над источником, обеспечением или выражением социального одобрения и легитимации.