Стратегическая реакция на институциональные процессы

К. Оливер

Стратегическая реакция на институциональные процессы

С. Oliver

Strategic responses to institutional processes

Academy of management review. 16,? 1991 : 145-179.

Теория и эмпирические исследования в области институционализации породили ценные открытия относительно процессов, которые определяют и объясняют институционализацию во внешней среде организаций и ее влияние на их подчинение среде. Особое внимание в ранних версиях институциональной теории уделялось само-собой-разумеющемуся характеру институциональных правил, мифов и убеждений как общей социальной реальности и процессам, с помощью которых организации стремятся придать себе ценность и социальное значение [Berger, Luckmann, 1967; Selznick, 1949, 1957]. В относительно недавних исследованиях янституционалиэации научались природа и многообразие этих институциональных процессов [DiMagglo, Powell, 1983; Meyer, Rowan, 1977; Zucker, 1977, 1988], спектр их воздействия на структурные характеристики организаций [Meyer, Scott, Deal, 1983; Meyer, Scott, Strang, 1987; Scott, 1987a; Scott, Meyer, 1987; Singh, Tucker, Houae, 1986] и организационные изменения [Hininga, Greenwood, 1988; Tolbert, Zucker, 1983]. Однако в этих работах не уделялось внимания стратегическому поведению организаций, являющемуся непосредственной реакцией на затрагивающие их институциональные процессы.

Настоящая статья призвана выявить различные типы стратегической реакции организаций на институциональное принуждение к следованию нормам и разработать предварительную концептуальную схему для прогнозирования альтернативных стратегий. Поскольку вплоть до настоящего момента попыток выявления стратегической реакции организаций на институциональное влияние не предпринималось, данная статья может способствовать пониманию поведения организаций в институциональных контекстах и условий, при которых организации будут сопротивляться ин-ституционализации. В настоящее время постоянно растет число критических замечаний в адрес институционального подхода за отсутствие внимания к роли собственно организационной выгоды и активным действиям в рамках реакции организации на институциональные требования и ожидания [Covaleski, Dirsmith, 1988; DiMaggio, 1988; Perrow, 1985; Powell, 1985]. Здесь предполагается, что институциональная теория способна учитывать активное организационное поведение в поисках собственной выгоды, когда реакция организации на институциональные требования и ожидания не считается неизменно пассивной и подчиняющейся нормам во всех институциональных условиях. В настоящей статье сближающиеся выводы институциональной теории и теории ресурсной зависимости используются для демонстрации возможного изменения организационного поведения в пределах от пассивного подчинения до активного противодействия в ответ на институциональное давление в зависимости от природы и контекста этого давления.

Отправной точкой нам послужит сравнение подходов институциональной теории и теории ресурсной зависимости, а также анализ их потенциальной комплементарности в объяснении организационного противодействия или подчинения в ответ на институциональное давление. Далее будет предложена типология стратегических реакций на институциональное давление в зависимости от степени активного противодействия, оказываемого организацией. Остальная часть статьи будет посвящена интеграции работ по институциональной теории и теории ресурсной зависимости в совокупность изначальных условий, которые гипотетически могут прогнозировать вероятность противодействия или подчинения организации институциональным требованиям и ожиданиям.

Сравнение подходов институциональной теории и теории ресурсной зависимости

В табл. 1 приводятся сходные предпосылки и различия в фокусе внимания между институциональной теорией и теорией ресурсной зависимости, имеющие существенное значение для характеристики стратегической реакции на внешнее давление и ожидания. Это сравнение преследует две цели. Во-первых, выявление некоторых сходных черт в предположениях данных концептуальных схем демонстрирует потенциал прогнозов в русле теории ресурсной зависимости организационной стратегии в плане дополнения более ограниченного набора организационных реакций на институциональное давление, которое но традиции рассматривается в институциональной теории. Во-вторых, различие в фокусах исследования этих теорий позволяет Лучше увидеть базовые предположения относительно поведения организаций, которые специалисты по институциональной теории вынуждены признавать, чтобы скорректировать слишком пассивное или конформистское изображение организаций, за которое их подвергали критике. К этим предположениям относится возможная вариация в степени свободы выбора, осведомленности, способности к упреждающим действиям, влияния и эгоистического поведения, которые организации демонстрируют в ответ на институциональное давление.

Таблица 1

Сравнение подходов институциональной теории и теории ресурсной зависимости

Сходство и различие

Контекст. В соответствии с подходами институциональной теории и теории ресурсной зависимости организационный выбор ограничивается целым рядом различных внешних требований [Friedland, Alford, 1987; Meyer et al., 1983; Pfeffer, Salancik, 1978], внешняя среда носит коллективный и взаимосвязанный характер [DiMaggio, Powell, 1983; Pfeffer, Salancik, 1978; Powell, 1988], и, чтобы выжить, организации должны обладать способностью к реагированию на внешние требования и ожидания [Meyer, Rowan, 1977; Pfeffer, Salancik, 1978]. Например, исследование образовательных организаций в [Rowan, 1982] и ситуационное исследование системы бюджетирования в университете в [Covaleski, Dirsmith, 1988] используют институциональный подход при изучении процесса учета противоречащих друг другу институциональных требований и ограничений.

Теория ресурсной зависимости также делает акцент на том, что большинство организаций сталкивается с многочисленными и часто несовместимыми требованиями со стороны множества внешних агентов [Pfeffer, 1982, р. 195; Pfeffer, Salancik, 1978, p. 45]. Хотя специалисты по институциональной теории анализировали давление институциональной и деловой (или технической) среды [Scott, 1983b; Scott, 1987b; Scott, Meyer, 1983], институциональная теория более сосредоточена на требованиях и ограничениях институциональной среды (institutional environment). В этом случае институты определяются как регулирующие структуры, государственные агентства, законы, суды и профессионалы [Scott, 1987а, р. 498]. В соответствии с мнением большинства специалистов по институциональной теории [DiMaggio, Powell, 1983; Meyer, Rowan, 1977; Meyer, Scott, 1983; Zucker, 1987a], институциональные заинтересованные группы (institutional constituents), осуществляющие давление и высказывающие ожидания, включают не только государство и профессионалов как институты, но и группы лиц с общими интересами и общественное мнение [Scott, 1987b, р. 114]. Теория ресурсной зависимости тяготеет к анализу деловой среды (task environment), хотя этот подход затрагивает также и социальную среду организаций [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 147-152] и последствия государственного давления на них [Pfeffer, 1972а; Salancik, 1979].

Различное внимание данных теорий к институциональной среде и деловой среде свидетельствует о различных источниках внешней власти (одни источники власти формируют институциональные правила и убеждения, а другие — контролируют ограниченные ресурсы) и различных процессах связи между организацией и внешней средой (в одном случае это обмен и потоки ресурсов, а в другом — встраивание и изоморфизм) [Scott, 1987b, p. 194]. Эти различия в свою очередь приводят к альтернативным выводам о соответствующих реакциях организаций на внешнюю среду. Сторонники институциональной теории выделяют то значение, которое для выживания организаций имеет подчинение внешней среде и целесообразность соответствия нормам и правилам [DiMaggio, Powell, 1983; Meyer, Rowan, 1977]. Сторонники теории ресурсной зависимости акцентируют внимание на необходимости адаптации организации к неопределенности внешней среды, преодоления проблематичных взаимозависимостей и активного управления или установления контроля над потоками ресурсов. [Pfeffer, Salancik, 1978].

Эти различия в соответствующем  способе реагирования на внешнюю  среду отражают различные предположения о степени свободы выбора, осведомленности и эгоистичности, которыми организации обладают для преодоления внешних ограничений. Теория ресурсной зависимости выделяет широкий спектр возможностей выбора форм активного поведения, которые могут использоваться организациями для манипулирования внешними зависимостями или для оказания влияния на распределение или источник критически важных ресурсов [Pfeffer, Salancik, 1978, p. 113-142; Scott, 1987b, p. 181-194; Thompson, 1967]. В отличие от нее, институциональная теория стремится ограничиться предсказанием различных типов структурного или процедурного соответствия внешней среде [Scott, 1987b, p. 194-198]. Кроме того, институциональная теория способна объяснять безальтернативное поведение (nonchoice behavior) в контексте само-собой-разумеющихся норм и убеждений. Она предсказывает, что организации должны подчиняться институционализированным убеждениям и методам практической деятельности, когда эти убеждения или методы настолько утвердились во внешней среде и приняты организациями, что становятся невидимыми для действующих лиц, на которых они оказывают влияние [DiMaggio, 1988], или когда они до такой степени приобретают качество «социального факта», что кажутся единственно возможным, «очевидным» или «естественным» способом осуществления организационной деятельности [Berger, Luckmann, 1967; Zucker, 1977, 1987а].

Так, например, коммерческие организации могут, несомненно, определять и структурировать свою деятельность вокруг определенных функций — продаж, финансов, производства, — которые отражают институционализированные и заранее готовые (prefabricated) классификации соответствующей структуры [Meyer, Rowan, 1977]. Поэтому институциональная теория иллюстрирует то, как реализация стратегического выбора может стать ненужной, когда организации не осознают, не замечают или воспринимают как само-собой-разумеющиеся институциональные процессы, которым они подчиняются. Более того, когда внешние нормы или практики обретают статус социального факта, организации могут участвовать в таких формах деятельности уже не из расчета или эгоистических интересов, а скорее потому, что эта деятельность «очевидна» или «уместна». Например, корпоративная социальная ответственность и соблюдение здоровой организационной этики не всегда сводимы к стратегическим формам поведения, вызванным ожиданием организационной выгоды. Организации могут действовать этически иди ответственно не в силу какой-либо прямой связи с положительным организационным результатом (например, больший престиж или большее количество ресурсов), а лишь потому, что иные действия немыслимы. Таким образом, поведение организаций может обусловливаться не процессами мобилизации выгод [DiMaggio, 1988], а подсознательным принятием институционализированных ценностей или методов практической деятельности.

И сторонники институционального подхода, и сторонники теории ресурсной зависимости предполагают возможность организационного выбора в контексте внешних ограничений. Однако сторонники институционального подхода склонны выделять значимость согласия с нормами (conformity), а не противодействия, пассивности, а не активности и подсознательного принятия, а не политического манипулирования в ответ на внешние требования и ожидания. Иными словами, сторонники институциональной теории и теории ресурсной зависимости приписывают различные степени сопротивления, активности и эгоистичной информированности поведению организаций, реагирующих на внешние ограничения и требования.

Мотивы. И институциональная теория, и теория ресурсной зависимости утверждают, что организации стремятся обрести стабильность и легитимность [DiMaggio, 1988; DiMaggio, Powell, 1983; Dowling, Pfeffer, 1975; Meyer, Rowan, 1983; Pfeffer, Salancik, 1978; Zucker, 1986]. Кроме того, оба подхода допускают, что организации могут руководствоваться эгоистическими интересами, хотя, с точки зрения институциональной теории, интересы имеют тенденцию определяться социально или институционально [Hinings, Greenwood, 1988; Scott, 1987а] и «эгоистичное поведение может неявно проникать в институциональную аргументацию без явного теоретического осмысления» [DiMaggio, 1988, р. 9]. Как отмечалось, институциональная теория также способна объяснять типы организационной реакции, которые, в частности, не объясняются эгоистическим интересом.

В этих двух подходах используется разное объяснение базовых мотивов обретения стабильности. Институциональная теория выделяет значимость воспроизводства или имитации организационных структур, деятельности и рутин при реагировании на давление государства, ожидания профессионалов или коллективные нормы институциональной среды [DiMaggio, Powell, 1983; Zucker, 1977, p. 728]. Несколько исследований, например, продемонстрировали, как со временем институциональные характеристики передаются, воспроизводятся и становятся с течением времени трудноизменяемыми в результате подчинения институциональным правилам или ожиданиям [Tolbert, 1985; Tolbert, Zucker, 1983]. Напротив, сторонники теории ресурсной зависимости утверждают, что организационная стабильность достигается путем применения власти, контроля или преодоления взаимозависимости в целях обеспечения предсказуемого или стабильного притока жизненно важных ресурсов и снижения степени неопределенности внешней среды.

Степень власти организации над внешней средой или ее стремление к этой власти занимает центральное место в объяснении различных предпосылок данных теорий. Теория ресурсной зависимости предполагает, что организации в определенной степени осуществляют контроль или влияние на ресурсную внешнюю среду или на своих партнеров по обмену в целях достижения стабильности. Напротив, институциональные объяснения воспроизводства и изоморфизма выделяют роль согласия с нормами, привычных действий и соглашений, а не организационной власти и контроля в обеспечении стабильности, и тогда власть приписывается институциональной внешней среде, а не организации (см., например, предсказание принудительного изоморфизма в работе Дим ад жи о и Пауэлла [DiMaggio, Powell, 1983]). Поэтому изменение в способности и мотивах организаций использовать власть или влиять на внешние требования составляет важную характеристику различных подходов к описанию реакции организации на ее внешнюю среду.