Лекции по "Экономической теории"

Представим  себе такую картину. Ранним воскресным утром на рыночной площади города N собралась группа людей. Одни (их 10 человек) пришли сюда с пустыми руками, но с пухлыми кошельками, и каждый из них лелеял надежду купить лошадь, другие же (а их было 8 человек) привели  с собой по добротной, породистой лошади, чтобы продать.

Все лошади под  пером Бём-Баверка оказались как  две капли воды похожими одна на другую и обладали одинаковыми свойствами. Однако участники торгов по-разному  оценивали их. Каждый покупатель и  каждый продавец судил о лошади по-своему, в зависимости от того, сколь полезна она именно ему. Вот и получилось: сколько людей, столько и оценок (совершенно одинаковых лошадей). Бём-Баверк представил это в виде схемы оценок (во флоринах):

Покупатели            Продавцы

A₁ - 300                В₁ - 100 
А₂ - 280                В₂ - 110 
А₃ - 260                В₃ - 150 
А₄ - 240                В₄ - 170 
А₅ - 220                В₅ - 200 
А₆ - 210                В₆ - 215 
А₇ - 200                В₇ - 250 
А₈ - 180                В₈ - 260 
А₉ - 170 
A₁₀ - 150

Оценки покупателей - это максимальные цены, которые  они могли бы уплатить за лошадь, а оценки продавцов - это минимальные  цены, которые они согласны были бы получить за своих лошадей. Но Бём-Баверк вводит еще одно условие: сделки должны быть выгодны как покупателям, так  и продавцам. Поэтому никто из них не станет покупать (или продавать) лошадь по цене, равной его собственной оценке, поскольку не извлечет из такой сделки выгоды (правда, не понесет и убытка). Более того, все участники акта купли-продажи стремятся получить как можно большую выгоду.

Каждый их них, преследуя частную эгоистическую  цель, с пониманием относится и  к устремлениям своих соперников. Никто не мешает друг другу, все ведут  себя по-джентльменски. Будучи опытными, уверенными в себе дельцами, все  они хорошо ориентируются в обстановке и вовремя делают ходы, диктуемые  ее изменением.

Каким же образом  при подобных условиях будет устанавливаться  цена на лошадь?

Предположим (вслед за Бём-Баверком), что торги  начнутся с объявления своей цены покупателями: 130 флоринов. Такая цена выгодна всем десяти покупателям. Но она явно не устраивает продавцов: из восьми человек лишь двое (В₁ и В₂) смогли бы продать своих лошадей по этой цене. Что же предпримут продавцы в ответ на предложение покупателей?

Очевидно, слово  за продавцами В₁ и В₂, от которых зависит - продать лошадей или придержать их. Продать - значило бы довольствоваться весьма скромной выгодой, а вот придержать - это уже виды на солидный барыш. И оба продавца, рассчитывая на барыш, бьют наверняка. Надо только посмотреть, как поведет себя другая сторона.

А покупатели начинают волноваться: самые ловкие из них вот-вот перехватят лошадей  задешево. Дабы упредить эти сделки, остальные вопреки собственным интересам наперебой предлагают более высокую, но для них еще выгодную цену. Разгорается соперничество в повышении цены, которое неизбежно приведет к устранению отдельных покупателей с рынка. Вопрос лишь в том, как долго это будет продолжаться.

Пока цена приближается к 150 флоринам, все десять покупателей могут претендовать на лошадь. С дальнейшим же ее повышением менее сильные конкуренты один за другим начнут отказываться от покупки: при цене 150 флоринов выйдет из борьбы А₁₀, 170 флоринов - А₉, 180 флоринов - А₈, 200 флоринов - А₇. Напротив, продавцам повышение цены как нельзя кстати, ибо увеличиваются их шансы на продажу: при цене свыше 150 флоринов оживляется В₃, при цене свыше 170 флоринов - В₄, а при цене свыше 200 флоринов - В₅.

Итак, одно и  то же движение цены имеет двоякое  следствие: число покупателей, предъявляющих  действительный спрос, уменьшается (с  десяти до шести), тогда как число  продавцов, готовых удовлетворить  его, увеличивается (с двух до пяти). Одновременно сокращается разрыв между  числом покупателей и числом продавцов (с восьми при цене 130 флоринов до одного при цене 200 флоринов). Словом, круг дельцов, способных выдержать конкуренцию, сужается. Дело близится к развязке - нахождению цены, по которой будут заключены сделки. Однако спрос пока еще выше предложения и конкуренция не только не угасает, но и обостряется. Продавцы, зная, что цена и дальше пойдет вверх, по-прежнему стоят на своем. А это вызывает новую волну соперничества между покупателями, и цена опять идет вверх.

Посмотрим, как  в разгар борьбы будет держать  себя покупатель А₆, которого ждет участь слабейшего. При цене до 210 флоринов он, улучив момент, мог бы приобрести лошадь прямо на глазах у пяти своих конкурентов. Но вряд ли что из этого выйдет. Его соперники отнюдь не простаки, они не допустят, чтобы А₆ купил одну из пяти лошадей, которые заведомо должны остаться им. В противном случае кому-то из них пришлось бы купить лошадь у продавца В₆ по цене свыше 215 флоринов. И тогда получилось бы, что сильный конкурент проиграет слабому. А это исключено, так что пятеро сильнейших, чтобы отстранить А₆, наперебой будут предлагать более высокую цену.

Но вот  цена достигает 210 флоринов, и тотчас же дело принимает другой оборот. Покупатель А₆, еще мечтавший увести с собой лошадь, прощается с этой мыслью. При пяти продавцах остается пять покупателей, спрос приходит в соответствие с предложением. Теперь требования всех пяти покупателей могут быть удовлетворены сразу и никаких побуждений теснить друг друга у них больше нет.

Но покупателей  будто подменили. Едва прекратилась борьба между ними, препятствовавшая покупке лошадей, как обнаружилось, что их интересы по отношению к продавцам стали едиными. Все они в равной мере хотели бы заключить сделки по более низким ценам. И уже сейчас они согласились бы на 210 флоринов за лошадь, если бы продавцы пошли им навстречу. Но у продавцов иные соображения на этот счет: они заявляют, что ударять по рукам еще рано и запрашивают более высокую цену. Покупатели вынуждены уступить их нажиму и в очередной раз набавляют цену. Правда, у них уже крепнет уверенность, что вскоре этому придет конец.

Исключим (как  и Бём-Баверк) из числа конкурентов  продавца В₆, хотя, конечно же, едва цена превысит 215 флоринов, он не задумываясь включился бы в торги. Поверим, что он замешкался. Тогда на рынке пяти покупателям будут противостоять все те же пять продавцов.

А цена продолжает расти. И чуть только притязания продавцов  достигнут 220 флоринов, покупатель A₅ откажется от приобретения лошади. Покупателей стало меньше, чем продавцов (четверо против пятерых), и одному из продавцов пришлось бы вернуться домой со своей лошадью.

Однако ничего подобного не произойдет. Каждый из продавцов готов биться до конца, но лошадь все-таки продать. И никто  не отступит, хотя выход у всех только один: пойти на снижение цены. Перебивая  друг друга, они начнут сбавлять цену, пока и пятый владелец лошади не найдет себе покупателя. Это произойдет при цене ниже 220 флоринов.

Вот тут-то и  продавец В₆, спохватившись, не преминет воспользоваться моментом и напомнит о себе. Продавцов снова станет больше, чем покупателей, и, чтобы удержаться на рынке, они еще раз сбавят цену. Борьба между ними закончится вытеснением слабейшего. Им окажется В₆. Он потеряет всякие шансы продать свою лошадь, когда цена упадет ниже 215 флоринов.

Итак, цена известна. Она установилась в пределах от 210 до 215 флоринов включительно. При этой цене спрос на лошадей и их предложение  уравновешиваются. Число покупателей, которые могут взять (и возьмут) лошадей, равно числу продавцов, которые готовы отдать (и отдадут) их. И удачливые дельцы пожимают друг другу руки: сделки состоялись! Гордые собой, они покидают рыночную площадь: продавцы - с пачками денег, а покупатели - с лошадьми.

Совсем другое настроение у остальных дельцов. Пятеро из них (это покупатели А₆-А₁₀) как пришли, так и уходят с пустыми руками, а трое (это продавцы В₆-B₈) повели своих лошадей обратно в родные конюшни. Всех их не устроила цена. Впрочем, беда невелика, будет и их день. А пока рыночная площадь опустела.

Конечно, то, что описано Бём-Баверком и пересказано  нами, во многом идеализация, теоретическая  картина, которую "увидел" знаменитый экономист. Вряд ли где-либо и когда-либо существовал такой рынок. Но это  и не суть важно. Куда важнее то, что  целый ряд жизненных реалий схвачен  им на редкость точно и глубоко, как  будто и на самом деле он списал эту картину с жизни. 
 

Размышления по поводу цены равновесия

Итак, что  же узнали мы, читатель, о том, как  образуется рыночная равновесная цена. Спрос, предложение - все это кажется  так просто, что не представляет никакого труда изложить наши выводы самым обычным языком. Объем спроса и объем предложения каким-то образом зависят от цены; причем, чем выше цена, тем меньше объем  спроса и больше объем предложения. Существует определенное значение цены, при котором объем предложения  равен объему спроса (т.е. намерения  продавцов и покупателей совпадают). Вот это-то и есть равновесная  цена.

Цена эта  рационирует спрос покупателя, передавая  ему информацию о том, на какой  объем потребления данного товара он может рассчитывать. Цена же подсказывает производителю (продавцу), какое количество товара ему следует изготовить (доставить  на рынок). В результате продавцы продают  все, что хотели бы продать по этой цене, а покупатели покупают все, что  хотели бы при этой цене купить. Причем заметим, что продавцы и покупатели вступают в сделки совершенно добровольно, без всякого принуждения, руководствуясь лишь своими собственными интересами, т.е. сделка выгодна для обеих  сторон. "Не от благотворительности  же, в самом деле, булочника или  мясника ждем мы обеда, а от их стремления к своим же собственным интересам", - писал Адам Смит в "Богатстве народов".

Великий английский экономист был одним из первых, кто задумался над простым, казалось бы, вопросом: как же существует современное  общество, основанное на разделении труда? Задумаемся вместе с ним и мы: "Сколько разнообразного труда  нужно для приготовления инструментов, которыми работает самый незначительный из рабочих, например ножниц, которыми пастух стрижет овец. Нужно, чтобы  рудокоп, строитель горна, в котором  плавится руда, дровосек, угольщик, доставляющий уголь для горна, кирпичник, каменщик, кузнец, ножевщик - нужно, чтобы все  эти представители различных  ремесел соединились вместе для  производства этих ножниц". Кто же организует труд всех этих людей, кто  указывает им, чего и сколько нужно  произвести?

Кажется, читатель уже догадался. Да, все верно, здесь  командуют цены. Производители шерсти предъявляют спрос на ножницы. Под  влиянием спроса и предложения образуется рыночная цена ножниц. Сообразуясь  с объемом своего предложения  по этой цене, производители ножниц предъявляют спрос на металл, производители  которого в свою очередь нуждаются  в... и т.д. А что будет, если, допустим, спрос на ножницы повысится (потому что шерсть подорожала)? Очевидно, повысится  цена ножниц, в силу чего их производители  смогут привлечь большее количество металла (дальнейшее понятно). Все участники  этого процесса принимают решения  самостоятельно, не получая никаких  распоряжений из центральных органов  и повинуясь лишь изменениям цен. Предоставим читателю самому осовременить пример А.Смита (заменив, например, ножницы  компьютерами) и подведем некоторые  промежуточные итоги: итак, рыночная цена возникает не из воздуха, не из-за чьих-то прихотей и злых козней; она  отражает взаимодействие объективных  сил и выполняет важнейшие  экономические функции.

Да, скажет читатель, равновесная цена - это, конечно, хорошо, но ведь спрос и предложение могут  колебаться в силу совершенно случайных  причин, а существуют же, наверное, какие-то справедливые цены. Но что такое "справедливые" цены, читатель? Кладущему вторую ложечку  сахара в стакан чая небезынтересно будет узнать, что до XVII в. сахар  в Европе продавался в аптеках  на граммы, потому что стоил очень  дорого (его в то время привозили  из Сирии и Аравии), и лишь в  конце XVII в. в связи с резким увеличением  предложения (сахарный тростник в значительных количествах стали выращивать в  осваиваемой европейцами Америке) цена его уменьшилась настолько, что сахар стал обычным продуктом  питания. А перец? Тот самый перец, который поваренные книги рекомендуют "добавлять по вкусу"? В средние  века за несколько фунтов перца можно  было купить вполне приличное поместье в Европе. Люди рисковали жизнью, отправляясь на Восток, в экспедиции за пряностями, потому что слишком  велик был возможный барыш. Именно путь к пряностям Индии искал  Христофор Колумб, который по дороге "наткнулся" на Америку, где оказалось  затем возможным выращивать сахарный тростник. Вот такое влияние в  истории оказывала высокая цена перца.

Ну что  ж, в теории все вроде бы ясно - равновесная цена несет в себе всю информацию, необходимую производителям и потребителям, ее изменение является для них сигналом к увеличению (уменьшению) производства (потребления), стимулом к поиску новых способов производства и вполне успешно справляется  с функциями организации экономики. К сожалению, на практике все обстоит  не так просто. В обществе, где  разделение труда достигло такой  степени, что подавляющее большинство  людей не производят и сотой доли тех предметов, которые совершенно необходимы в их быту (и обмен, следовательно, является для них жизненной необходимостью), любое изменение цены затрагивает  интересы сотен и тысяч людей, а за выражениями типа "переток  ресурсов в другую отрасль" могут  скрываться сломанные людские судьбы (ну что, действительно, делать кучеру в век автомобилей?). Кроме того, обмен происходит не в некоем чистом экономическом пространстве, где  нет других сил, кроме производителей и потребителей. Люди объединены в  союзы, называемые государствами, которые  имеют свои собственные интересы и силу, достаточные, чтобы влиять на поведение экономических субъектов. При всех этих условиях в обществе всегда находятся силы, которые хотели бы повлиять на цену неэкономическими методами.