Первобытные машины и изобретения

  У второй группы ловушек этого типа,  основанных  на  применении свойств  силы тяжести, в качестве движущей силы используется сила тяготения освобожденного самим животным камня, древесного ствола или совокупности тяжелых предметов. То обстоятельство, что первобытный человек искусственно создавал определенную высоту падения, свидетельствует о том, что он знал уже, что падающий камень или падающее бревно развивают ударную силу, величина которой возрастает вместе с высотой падения. Простейшей из таких ударных ловушек является камень, удерживаемый в неустойчивом равновесии с помощью палки. Палка, поддерживающая камень, является одновременно пусковым механизмом с приманкой: животное, теребя приманку, вызывает падение камня, то есть высвобождает силу тяготения, убивающую само животное.

  После того как ловушка, основанная на использовании  силы тяжести, достигла своего технического совершенства, первобытный охотник  начал изучать другие законы природы. Так, например, он обратил внимание на то, как животные девственного леса запутывались иногда в густой сети лиан и погибали, задушенные в естественно образовавшейся петле. В силках первобытных народов последовательно используется этот принцип. Пусковым и силовым принципом простого силка является движение животного, стремящегося из него освободиться. Чаще всего силки устанавливаются в вертикальной плоскости, так как охотник стремится использовать наступательное движение животного. Наиболее уязвимым местом большинства животных является шея. Поэтому силок ставится на звериной тропе с таким расчетом, чтобы голова зверя прошла через петлю, после чего силок крепко, как лассо, охватывает его шею.

  Для установки и закрепления силка  применяются различные вспомогательные  приспособления: силок либо настораживают свободно на предполагаемом пути животного, как это делается у нас на «галочьих тропах», либо его прикрепляют к каким-либо стойкам, которые удерживают петлю открытой. В большинстве случаев силки устанавливаются вместе со специальными изгородями для дичи, в отверстиях которых настораживаются петли.

  Одним из видов силков, которые до сих  пор употребляются во многих частях Старого света, является так называемый «самолов». Для устройства такой  ловушки в кольцо, сплетенное из растительных волокон, втыкают снаружи множество заостренных эластичных палочек, которые сходятся своими остриями в центре. Такая ловушка прикрепляется к находящемуся на звериной тропе дереву или столбу, часто поверх небольшой ямы. Едва жертвта, чаще всего антилопа, наступит на такую ловушку, эластичные острия втыкаются в ее чувствительные бабки, и тем глубже, чем больше животное старается освободиться. «Самолов» часто комбинируют с петлей, которая не дает животному уйти.

  К третьему основному типу ловушек  принадлежат пружинные ловушки. Такие ловушки до сих пор еще  в ходу у многих племен Африки, Азии и Америки. Пружинная ловушка  основана на использовании пружинящей силы отогнутой ветки или самого дерева. Используемой механической силой является при этом инерция или упругость пружинящего материала, который стремится занять свое исходное положение. Применение пружины эффективно лишь при установлении непосредственного взаимодействия ее с приспособлением, захватывающим добычу. У пружинной ловушки таким приспособлением почти всегда бывает силок. Такого рода ловушки чаще всего встречаются у земледельческих племен, которые пользуются ими для ловли мелких животных. Их оседлый образ жизни позволяет им тщательным образом устраивать эти ловушки и- всевозможными способами усовершенствовать пусковой механизм.

  Использование пружинных ловушек, действующих  на основе силы упругости, не ограничивается только ловлей животных. Энергия, развиваемая  при распрямлении искусственно пригнутой  книзу ветви или дерева, может быть использована и в других областях. Так, например, в Центральном Конго рабов и военнопленных казнят при помощи дуговой пружины. Туземцы Борнео и Хиндустана употребляют дуговую пружину для приведения в действие мехов, обслуживающих железоплавильные печи, — способ, который можно еще наблюдать и в северной Европе, где крестьяне раздувают таким образом свои печи. В Восточной Азии с помощью дуговой пружины часто приводятся в действие туземные ткацкие станки. Иногда пружинные ловушки применяются для ловли рыбы, причем в этом случае силок заменяют крючком или вершей. Другие способы применения дуговой пружины помогли усовершенствовать охотничьи приемы, военное оружие, а также предметы, служащие для мирных развлечений, ибо пружинная ловушка является предшественником не только лука и арбалета, но и смычка и всех струнных инструментов.

  Последний, наиболее важный тип ловушки — крутильная ловушка (кляпцы) — основан на применении иного силового принципа. Человеку стало известно, что упругий материал, будучи скрученным вокруг своей оси, стремится вновь возвратиться в первоначальное положение и, если ему в этом препятствовать, развивает значительную силу. При кручении укорачиваются такие материалы, как сухожилия животных, корни или растительные волокна. Действие развиваемой при этом силы бывает тем эффективнее, чем большее напряжение достигается при помощи соответствующих вспомогательных средств. Для приведения ловушки в действие сила кручения с помощью системы рычагов передается на ударный механизм. Это может быть и утыканная острыми костями или железными гвоздями доска, которая обрушивается на животное с огромной силой, может быть и приведенная в действие вращающимся движением рамка, нередко соединенная с сетью, которая зажимает или захватывает животное. Все крутильные ловушки имеют большой радиус действия. Действенность такой ловушки ограничена только очень небольшим расстоянием.

  Этот  тип ловушки появился у высококультурных народов Азии и Африки, откуда он распространился в зоны влияния  этих культур. Там, где примитивные племена, как, например, эскимосы и чукчи, применяют этот род ловушки, он является вторичным, заимствованным, элементом культуры, а не плодом собственного изобретения этих народов. По конструкции эти ловушки похожи на современные стальные капканы и отличаются от последних только материалом, из которого они сделаны.

  Греки заимствовали принцип кручения у  восточных народов, а римляне  усовершенствовали его при конструкции  своих огромных катапульт и баллист. В качестве упругого материала использовались крученые сухожилия животных, точно такие же, какие применяются до сих пор эскимосами Нортон-Саунда при устройстве западни для волков и лисиц.

  Изобретение первой ловушки имело в истории  человеческой культуры большее значение, чем даже изобретение колеса. Дальнейшее использование физических знаний, приобретенных в результате устройства звериных ловушек, имело гораздо более далеко идущие последствия, чем все другие изобретения в области техники.

  Каков же возраст этого первого созданного человеческими руками робота? Когда впервые удалось человеку обуздать силы природы и, воплотив их в машине, подчинить своей воле? Это произошло много тысяч лет тому назад. На земле нет ни одного племени, которое не было бы знакомо, по крайней мере, с несколькими видами ловушек. По данным этнографии, даже люди древнейших культур владели искусством постройки ловушек. Как показывают находки ледникового периода, люди уже в то время умели строить западни для зверей. 
 

  ИЗОБРЕТЕНИЯ И РЕМЕСЛА

  В «Фаусте» Гёте говорится, что «в тайны природы не может проникнуть ни одно наделенное умом творение создателя», — но эти слова теперь уже, очевидно, неверны. Возможность в наши дни запечатлевать на фотографии рост клеточки и наши недавние открытия и сведения о движущих силах мироздания позволили нам раскрыть некоторые основные тайны природы.

  Разница между прежними эпохами и современностью заключается в том, что в настоящее время человек ведет планомерные научные исследования, стремясь господствовать над силами природы. В прошлые времена, напротив, природа была всемогущим господином и учителем человека, знания и навыки которого были плодом его наблюдений над явлениями окружающего природы. В прошлые времена, напротив, природа была всемогущим господином и учителем человека, знания и навыки которого были плодом его наблюдений над явлениями окружающего мира. Человек же был лишь учеником окружавших его более могущественных сил природы. Но и тогда уже деятельность его мозга давала ему такое духовное и материальное преимущество, которое было совершенно недоступно для его собратьев из мира животных и благодаря чему он по праву мог носить название Ноmо sapiens (разумный человек).

  Животные, как бы умны они ни были, пользуются материалами в том самом виде, в каком их создает природа. Животные не в состоянии изготовлять из ни орудия, которые после обработки приобретали бы новые формы и создавали бы новые возможности для их применения. Животные могут быть потребителями продуктов природы, но они не могут быть изобретателями.

    Человек же со времени ледникового периода научился превращать найденные им необработанные материалы в орудия, которые позволили ему повысить уровень жизни и поставили его над животным миром.

    До нас не дошли имена древнейших  изобретателей. Мы не знаем,  кто были предшественники Аристотеля, Вольта, Эдисона или Рентгена, и уж, конечно, первый каменный топор, первая плетеная корзина, первый ветровой заслон или первый меховой плащ были результатом творчества не какого-нибудь одного человека. Все эти изобретения были звеньями одной цепи, которая выковывалась путем постепенного усовершенствования опыта многих поколений неизвестных изобретателей, все они были плодом многих, самых разнообразных комбинаций. Было бы ошибочно полагать, что каждый доисторический человек был гением и обладал даром самостоятельно создавать любой необходимый ему предмет. Ничего нет бессмысленнее поговорки: «Нужда была матерью изобретения», потому что к решающим факторам, способствовавшим или мешавшим распространению технических знаний, относятся в первую очередь климатические условия, психологическая готовность человека к восприятию новых идей и миграция элементов культуры и народов. Нельзя было изобрести в джунглях лыжи и сани, а доменную печь — в Арктике, где нет железа. Как бы ни был велик гений бушменов, он был не в состоянии придумать склада для съестных припасов или ткацкого станка, а способ валяния войлока не мог быть изобретен в Австралии, точно так же, как идея гамака не могла, конечно, возникнуть у эскимосов. Хотя обладание всеми этими вещами способствовало бы обогащению культурного наследия соответствующих племен, однако природа не предоставила им на их территориях необходимого сырья для изготовления этих вещей или, что еще важнее, такое изобретение было бы совершенно чуждо их складу ума. Если бы даже этим народам и разъяснили необходимость обладать всеми этими искусствами и научили бы их такому мастерству, то они все равно быстро бы его забросили и позабыли подобно более отсталым пигмеям, которые смотрят свысока на своих земледельцев-соседей, высокорослых негров.

    Самостоятельное изобретение какого-либо  элемента культуры или заимствование  изобретения из другой культуры  требуют одинаковых предпосылок, а именно, чтобы соответствующий народ по своему складу ума был психологически подготовлен к восприятию этих изобретений.

  Часто бывает очень трудно, если не невозможно, установить — где было сделано то или иное раннее изобретение. Ведь многие элементы культуры настолько широко распространились по земле, что в настоящее время мы встречаем в самых различных частях света культурные центры, где почти совершенно одинаковы не только утварь, дома и орудия, но схожи и религиозные, этические и социальные институты, а также формы хозяйства.

  Большинству технических достижений нашей современной  цивилизации предшествует непрерывная цепь изобретений, начало которой скрыто в глубокой древности. Хотя многие древние технические изобретения были усовершенствованы благодаря современным достижениям техники, существует еще множество предметов обихода, которыми и по сей день пользуются в том же виде, в каком ими пользовались тысячелетия назад. Значительное число этих орудий и утвари служило первобытным народам задолго до того, как о них узнали европейцы.

  К открытиям, которые были сделаны  индейцами Северной и Южной Америки  до прибытия туда завоевателей, исследователи относят в первую очередь знакомство и употребление в пищу таких растений, как маис, маниока, картофель, подсолнечник, артишоки и бобы. Кроме того, индейцы занимались разведением ламы, альпаки, мускусной утки и индюка. Им были известны хлопок и кокаин. К их изобретениям нужно отнести гамак, резиновый мяч и способ изготовления водонепроницаемых веществ. Они приготовляли также яды, вроде знаменитого кураре, и во время военных походов применяли отравляющие вещества .

  Задолго до того, как Куэ открыл метод самовнушения, знахари джунглей излечивали подобным способом своих пациентов. В то время как еще на рубеже XIX и XX столетий у наших хирургов гибло при трепанации черепа девяносто процентов оперируемых, североафриканские врачеватели уверенно вскрывали черепа своих пациентов, не зная при этом почти ни одного смертного случая. То же можно сказать и о кесаревом сечении. За несколько столетий до того, как Вагнер-Яурегг получил нобелевскую премию за свой метод лечения сифилиса малярией, восточно-африканские знахари посылали своих больных сифилитиков «в болота», где те заболевали лихорадкой.

  В Африке задолго до века электричества  пользовались телефоном из тыквенных чаш и крысиных шкурок, а эскимосы до сих пор сносятся по «телефону» с помощью обтянутых шкурами сосудов на довольно большие расстояния. Охлаждаемые воздухом башни на Бахрейнских островах, которые Марко Поло описал как «искусственные легкие в форме четырехугольных небоскребов», и по сей день принадлежат к древнейшим сооружениям. Наши современные очки-консервы, защищающие глаза от солнца и снега, имеют своих предшественников в вырезанных из кости защитных приспособлениях для глаз, которые делают эскимосы и индейцы Арктики. В Меланезии, Полинезии и Южной Америке до сих пор употребляют тканые козырьки для глаз, в то время как в Тибете с этой же целью носят тонкие покрывала в виде наглазных повязок.