Мировоззрение скифов

     Что касается дистанции между царями и поданными, то социальное расслоение было действительно значительным, а  власть царя- деспотической, но не в  одном из античных источников не намёка на уподобления скифского царя божеству в глазах поданных или соседних народов [18;с.28].

     Культ плодородия – явление универсальное. Он присущ всем народам на различных  стадиях развития, вне зависимости  от рода их деятельности и географических условий, так как в основе его  лежит одна идея – обеспечение  магическими средствами жизненных благ и воспроизводство рода. Элементы  этого культа прослеживаются в различных формах религии: в погребальном культе, культе предков, ярко выражены в свадебных обрядах, а также в обрядах, связанных с различными явлениями общественной жизни [18;с.26-27]. Культ плодородия имеет свои специфические черты в земледельческих и скотоводческих обществах: у земледельцев это преимущественно культ плодородия полей, а у скотоводов – животных. Верования и обряды культа плодородия в скотоводческой среде до сих пор изучены недостаточно, что объясняется  в первую очередь бедностью обрядовой стороны скотоводческого, в особенности кочевнического быта. Однако скифское общество в целом нельзя рассматривать как чисто кочевое,- ему была присуща и частичная оседлость. Взаимодействие кочевого и земледельческого начала в скифском обществе существовало и в сфере идеологии, что отмечено исследователями легенд о происхождении скифов.

     Важнейшим письменным  источником  для суждения о характере обрядов, связанных с культом плодородия, служит рассказ Геродота о скифском празднике. После исследования М.И Артамонова  [3;с.2-19] этот праздник стали трактовать в основном как весенний земледельческий, связаны с ежегодными переделами угодий  в скифских земледельческих общинах. Точка зрения   М.И Артамонова  была поддержана и развита Б.А. Шрамко и В.П.Андриенко, обратившими особое внимание на древность традиции  аграрного культа в Северном Причерноморье и на особую роль обряда священной вспашки в скифском празднике. Можно считать надёжно установленной трактовку этого праздника как новогоднего. Этот праздник с его обычаем избрания временного «царя» целиком подходит под категорию обрядов умирающий и воскрешающий природу  [33;с.4-19]. Его можно трактовать как новогодний, что свидетельствует о существовании в Скифии традиции сакральных царей. Он знаменовал  обновление природы и человека, наступления нового жизненного цикла и поэтому чаще всего  приводился весной. В большинстве случаев аграрные и скотоводческие комплексы обрядов в праздниках плодородия сосуществуют. В основе своей этот праздник календарный, но с наступлением нового года, как  наиболее сакральной точкой временного цикла, связывались и космогонические представления о победе над хаосом и обновления мира. С древнейших времен к наступлению нового года приурочивали избрание царей, которые считались священными лицами, олицетворявшими весь социальный организм, и были ответственными за плодородия и благополучие общества. Нам известны такие моменты скифского  официального праздника, как жертвоприношения священному золоту, сон «царя» возле  святынь под открытым небом, объезд им своих владений верхом.

     Жертвоприношения  совершали цари как сакральные представители  всего общества. Эти жертвы были ответным даром божеству, которое обеспечивало благополучные существование скифского царства. Что же, касается остальных действий, то их, судя по всему, исполнял «заместитель» царя, добровольный или специально для этого избранный.

     Сон царя возле святынь был разновидностью священного брака, целью которого было оплодотворение земли[30;с.22]. Брак судя по типологическим параллелям, имел инцестуозный  оттенок – он воспроизводил первый брак героя-прародителя и породившего его божества земли [30;с.50-51].Такое толкование следует признать наиболее убедительным, так как оно  подтверждается надежными индоевропейскими параллелями это уже упоминавшееся оплодотворение земли семенем убитого Гайомарда и другие аналогии.

     Ритуальная  вспашка была составной частью царской  идеологии у многих древних народов, в том числе у древних греков, колхов, иранцев, индийцев, и т.д.Она приравнивалась к супружеству  через нее осуществлялся священий брак царя и матери-земли. Цари же были первыми людьми, научившимися пахать землю. Обряд священной пахоты был обязательным элементом новогодних, народных празднеств у славян, фракийцев, [9;с.31-46], кабардинцев. Вполне возможно, что она входила и в ритуал скифского праздника. Судя по письменным данным, основу скифского праздника составляли, обряди, обновления сил природы, олицетворяемой «священным царем», а также обновление всего жизненного цикла в природе и в обществе. В нем сочетались как земледельческие мотивы, так и скотоводческие.

     Источником  для изучения скифского культа плодородия служат некоторые элементы погребального  обряда  и данные изобразительного искусства. В них отражены, кроме официальных моментов, древние народные традиции, которые  именно в области[25;с.49]аграрно-скотоводческих обрядов ближе всего соприкасаются с официальной религией. Проявление культа плодородия в упомянутых источниках сводятся к следующему:

     1)Обряд  погребения умерших в глубоких  катакомбах, в просторных камерах  их хтоническим божествам.

     2)Обилие  украшений и орнаментов, которые  в целом составляют магическую  систему изображений растительного,  животного и солярного характера, связанную с   почитанием важнейших объектов культа плодородия-воды, земли, растений и солнца. Обилие растительных  и узоров несомненно появляется в погребениях кочевых скифов под влиянием оседлого земледельческого населения. О значении скотоводческих  культов в официальной идеологии косвенно может свидетельствовать большое число изображений владычицы зверей в окружении диких животных. Культ домашних животных развился из культа дикой природы, различными проявлениями которого пронизано мифологическое мышление скифов. Более ярко отражены  в памятниках изобразительного искусства элементы скотоводческой обрядности. Речь идет о таких широко известных находках, как серебряная амфора из Чертомлыка и пекторали из Толстой Могилы и Большой Близнецы. Сакральный смысл «сцен из жизни скифов», предполагался не раз. В первой из них видят в основном жертвоприношения солнечному божеству Тагимасаду—родоначальнику царских скифов[27;с.57] или шире  жертвоприношение коня в день наступления солярного нового года . 
 

Глава II. Предметы скифских религиозных культов по материалом археологических раскопок.

     Главные сведения о скифах нам дают аpхеологические  памятники Пpичеpномоpья. О них  также сообщают и некотоpые античные писатели и ученые. Особенно ценны сведения "отца истоpии" - великого гpеческого истоpика и геогpафа Геpодота, жившего в V в. до н.э. Геpодот побывал в Севеpном Пpичеpномоpье, в Скифии, и посвятил описанию этой стpаны и ее жителей одну из книг своей "Истоpии". Пpи pаскопках скифского гоpодища были обнаpужены остатки жилых домов и пpоизводственных помещений, сооpуженных из деpевянных столбов и плетней, котоpые обмазывались глиной. В домах найдено много оpудий тpуда, укpашений, посуды, оpужия, пpинадлежавших жителям дpевнего поселения или выделывавшихся ими для пpодажи. Особенно важны многочисленные остатки металлуpгического пpоизводства - гоpны, тигли, железные и медные шлаки, куски pуды, бpакованные бpонзовые и железные изделия и т.д.[35,с.68-70].

     В VI-V вв. до н.э.в скифском обществе была значительная имущественная диффеpенциация: общественные богатства скапливались в pуках немногих пpедставителей pодоплеменной знати, владевшей пастбищами и огpомными табунами, дpагоценной утваpью и pабами. Имущественное pасслоение можно пpоследить по матеpиалам погpебений. Рядовых скифов хоpонили обычно в пpостой земляной могиле, клали с ними лишь пpедметы личного вооpужения - лук со стpелами, копья, меч, ставили один-два глиняных гоpшка с едой и питьем. Hад погpебением насыпали невысокий могильный холмик - куpган. Совсем иными были погpебения скифских цаpей и знати. Гpобницы их - сложные земляные, деpевянные или каменные сооpужения, над котоpыми воздвигались огpомные куpганные насыпи, достигавшие подчас высоты совpеменного шестиэтажного здания. Hасыпали такой куpган все члены племени или даже нескольких племен [35,с.68-70]. В погpебениях под этими куpганами находят большое количество золотых и сеpебpяных вещей: сосуды, укpашения, ритоны (см.прил.1) оpужие, а также бpонзовые котлы (см. прил. 2), зеpкала и множество дpугих изделий. В богатых скифских курганах вместе с остатками царского погребения нередко находят скелеты убитых наложниц, конюхов, оруженосцев и других слуг, сопровождавших царя в его загробное путешествие. Иногда ими были pабы, иногда же свободные люди, составлявшие свиту царя, что доказывается имеющимся при них оружием. Об убийстве воинов на царской могиле рассказывает и Геродот. Убитых юношей сажали на чучела коней и расставляли таких "всадников" вокруг могилы.[32;с.113-114].   

2.1 Культовое поклонение  женщине – богине.

    Очень распространенное с IV в. в разных вариантах  и на различных предметах, происходящих из погребений скифов и синдо-меотов, изображение змееногой богини М.И.Ростовцев  определил как контаминацию восточной  крылатой Великой богини с также восточным типом змееногой богини. Поскольку это соединение нигде не получило такого распространения, как в южной России, М.И.Ростовцев резонно предположил, что популярность змееногой богини обусловливалась местными верованиями. Одним из замечательных предметов скифского искусства культово – мифологического содержания, найденных в Келермесских курганах, является металлическое зеркало (см. прил. 3). Оно представляет собой массивный литой серебряный диск диаметром 17см с закраиной. Лицевая сторона диска была отполирована. На обратной стороне в центре остатки ручки в виде двух столбиков. [19,с.63-64]. Вся тыльная поверхность зеркала была покрыта золотым листом, украшенным целой системой орнаментов и фигур. На сравнительно небольшой площади диска сконцентрированы двадцать четыре фигуры, одиночные или соединенные в группы. По сюжету они делятся на композиции мифологического содержания и изображения реальных зверей, причем те и другие правильно чередуются между собой. Главным изображением всей композиции является восточная богиня «Великая мать», «Владычица зверей» - Кибела, олицетворяющая жизненные силы природы. Богиня изображена крылатой, стоящей во весь рост, в длинной одежде и держащей в каждой руке за передние лапы по пантере. На втором (справа) соседнем поле мы имеем изображение льва, набросившегося и терзающего быка, и под ними фигуру кабана. В третьем секторе две геральдические расположенные крылатые фигуры сфинксов - мифических существ с туловищем льва и женской головой, стоящие по сторонам колонны, и под ними фигура хищника кошачьей породы. Далее превосходное изображение идущей львицы и ниже фигура лежащего горного барана. На пятом поле две волосатые мужские фигуры борются с крылатым грифоном - мифическим чудовищем с туловищем льва и головой хищной птицы[5; с.63-64].  На шестом поле изображен медведь, над ним летящая птица и внизу бегущая лисица; на седьмом - два сидящих друг против друга сфинкса и под ними фигура крылатого грифона; на последнем, восьмом поле - два стоящих друг против друга в геральдической позе льва и под ними фигура припавшего к земле горного козла, готового в любую минуту вскочить. Описанные изображения на зеркале имели не чисто декоративное значение, а религиозно-магическое, подчиненное одной основной идее. Центральное место занимает здесь «Великая богиня-мать», представленная среди подчиненных ей зверей и мифических существ. По своей форме зеркало типично скифское, а стиль изображений на золотой пластинке, украшавшей его, восточно-греческий, и по праву его относят к одним из самых выдающихся памятников греко-ионийского искусства [19; с.23-24]. Из найденных в Келермесских курганах вещей заслуживают также внимания металлические сосуды - серебряные и золотые (см. прил. 4). Из них в первую очередь следует остановиться на замечательном серебряном, как и зеркало, обложенном золотым листом ритоне с гравированными изображениями, по стилю, а отчасти и по сюжету очень близкими зеркалу. Ритоны представляют собой сосуды в форме рога, служившие для питья и культовых возлияний. Келермесский ритон дошел до нас не полностью: сохранились средняя изогнутая часть и кусок верхней части раструба. В нижней части раструба идет фриз с изображениями дроф и двух идущих рядом козлов. На изгибе ствола ритона помещена группа Кибелы с грифонами. Богиня на ритоне представлена бегущей с широко распростертыми крыльями и маленькими крылышками на ногах. В каждой руке у нее по крылатому грифону. На прямой части ритона идет третья полоса изображений. Здесь почти полностью сохранилась большая фигура кентавра. Кентавры в древнегреческой мифологии - лесные демоны, полулюди, полулошади. Им приписывали дикий нрав и пристрастие к вину. Кентавр на ритоне максимально очеловечен, у него полностью сохранена человеческая фигура, но к ней приставлено сзади конское туловище. На левом плече кентавр несет большой древесный сук, к которому привязана его охотничья добыча - олень. На этом же орнаментальном поле прослеживаются фигуры скачущего всадника, льва и борьба Геракла со львом.

     Владычица зверей в позе оранты – этот образ  представлен на однотипных злотых подвесках к головному убору, найденных в трёх скифских погребениях IVв.до.н.э.: Мастюгинском кургане, кургане с.Любимовка,  Толстой могиле. Изображение вызывают ассоциации с образом античной Кибелы [5;с.37], однако ряд иконографических особенностей свидетельствует значительной трансформации античного прототипа, в результате чего он приблизился к схеме, более приемлемой для изображения скифских божеств. Зооморфный трон на котором сидит богиня, напоминает изображения Кибелы. Главными атрибутами богини были тимпан и чаша, лев чаще изображался в виде маленькой фигурки на коленях богини. Важной деталью являются воздетые  кверху руки божества, там называемая поза оранты, или моление – древний ритуальный жест олицетворяющий женское плодородие, и трактуются как моление о ниспослании небесной влаги или плодородия вообще  [32;с.26].В образах скифских «змееногих» персонажей наиболее существенной  представляется связь с культом дерева, что особенно характерно  для изображения  с растительными побегами в место ног.

       О существовании у местного  населения  Причерноморья культа  Великого женского божества свидетельствуют  не только соображения общего  порядка, но и весьма многочисленные факты. Об этом говорит не только главенство женского божества в скифском пантеоне Геродота, но главное — абсолютная доминанта женского образа в греко-скифском искусстве. С культом Великой богини, связаны древнейшие памятники с изображением Иштар, Потнии Терон и ее символов, а также Горгоны, в которых скифы могли видеть образы своей Великой богини. Образ наследницы Великой богини Эгеиды — Владычицы зверей — послужил прототипом для иконографии змееногой богини, весьма красноречив. О существовании в Причерноморье культа Великой богини может свидетельствовать также одинаковая структура верований, связанных с важнейшими женскими персонажами причерноморской мифологии (гилейской змеедевой, боспорской Афродитой Апатурой и херсонесской Девой)… 

           2.2 Скифские культовые металлические сосуды.

     Одним из выдающихся предметов, найденных  в Келермесских курганах, является золотая чаша с изображением птиц и животных (вес ее 141 г, диаметр 16,5 см). Чаша полушаровидной формы из тонкого листового золота с чеканным изображением, выполненным таким образом, что на внутренней стороне чаши оно образует рельеф. Поверхность чаши заполняют три пояса изображений животных. В верхнем ряду представлены четырнадцать бегущих друг за другом с распущенными крыльями дроф. В среднем ряду художник изобразил ночной отдых оленей и коз, прерванный нападением хищников; в одной сцене лев набросился сзади на козла и терзает его. В нижнем ряду изображены пять фигур лежащих оленей, козлов и кабана. На дне чаши многолепестковая розетка. Стиль изображений животных на чаше отличается от типичного скифского звериного стиля и связывает ее с кругом памятников ассиро-вавилонского мира, являясь свидетельством связей племен Прикубанья с далеким Междуречьем в конце VII и в начале VI в. до н.э. Имеются сведения, что вместе с этой чашей была найдена и вторая золотая чаша такой же полушаровидной формы. Изготовлена она из толстого листового золота и вся покрыта, за исключением края и донышка, миндалевидными и четырехгранными выпуклостями. [15; с.80 - 82].