Место и роль России в мировом культурном процессе

  Именно  умственный прогресс, прогресс в образовании, в овладении передовыми идеями, внедрение  их в жизнь, в первую очередь заботит  Чаадаева при рассмотрении будущего России. Уже в первом философическом письме он замечает: “У нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования  логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому, что последние не исключают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизгладимыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи которые уже развитые. Мы угадываем, а не изучаем, мы с чрезвычайной ловкостью присваиваем себе чужое изобретение, асами не изобретаем”.

  Чаадаев всегда склонялся на позиции западного  пути развития России, но уже в первом философическом письме решительно выступает  против слепого, дурного, поверхностного подражания иностранцам. Чаадаев выступает против славянофилов в “Письме неизвестного неизвестной”, считал, что если России и выпадет миссия облагородить человечество, то только в будущем, и конечно, не военными средствами (как пыталось сделать это Россия в период военных выступлений в Крыму 1854 г. Чаадаев смотрит на проблему конкретно – исторически: “Европа не впадает в варварство, а Россия овладела пока лишь крупицами цивилизации, Европа – наследник, благодетель, хранитель всех предшествующих цивилизаций. Россия во многом обязана европейской цивилизации, просвещению Запада”.

  Чаадаев приверженец просветительства, в  просветительской деятельности главное  он видит, не расширение области наших  идей, а в том, чтобы исправить  их и придать им новое направление.

  Россия  же, если она только уразумеет свое призвание, должна принять на себя инициативу проведения всех великодушных мыслей, ибо она не имеет привязанностей, страстей, идей и интересов Европы. В контексте ряда других положений  можно предположить, что речь идет об узких частнособственнических интересах, о страстях партийной борьбы имущих классов, смене правительств. Все  это, по мнению Чаадаева на данном этапе  неприемлемо для России. Однако никакая  земная власть не помешает миру идти вперед. Российскому народу надо наращивать духовную мощь, так как внимание, которое возбуждают к себе народы, зависит от их нравственного влияния  в мире, а не от мира, который они  производят.

  Цель  нравственного облагораживания  была личной целью Чаадаева. Он понимал  ограниченность тех политических учений, которые достижение наилучшего образа проявления и жизни видели единственно  в воспитании мудрости и добродетелей в правителях и их помощниках.

  Отмечая обстоятельства, в силу которых Россия отстала в умственном развитии, а  это – обособленность сознания, Чаадаев одновременно видит в  них на будущее “большие преимущества”. Он выражает надежду, что русское  общество, по крайней мере в лице его образованной части, начнет свое движение вновь с того места, на котором  оборвалась нить, свертывающая его  с другими народами западного  мира. Призывая к этому, он успокаивает  тех, кто “боится революции на манер западно – европейских”, поскольку в русском народе есть что-то неотвратимое, а именно – его полное равнодушие к природе той власти, которая им управляет.

  Чаадаев находит “наше положение счастливым”  ибо Россия стоит перед лицом  опередившего её запада. “Мы пришли позже других, а значит сможем сделать лучше их”, если сумеем правильно оценить свое преимущество, и использовать опыт так, “чтобы не входить в ошибки, в их заблуждения и суеверия. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка.”

  Уяснения  особенностей русской истории и  причин отсталости страны, как их понимая, Чаадаев, невозможно без раскрытия социологической концепции “философических писем”, которая заключает в себе завязку узла последующей полемики о судьбах России, и является первой философией отечественного исторического процесса.

  Самое, пожалуй, утопическое мнение Чаадаева было о том, чтобы улучшить будущее  России нужно прежде всего оживить веру, всеми возможными способами и дать себе истинно христианский импульс, так как на Западе все создано христианством, а у нас православие обретает Россию на отсталость, замыкается в своем религиозном обособлении от европейских принципов жизни. А в католичестве заложена некое объединяющее начало, которое сформулировало западный мир. Оно создало политический уклад, философию, науку, литературу, улучшило нравы, создало предпосылки для свободы личности. Поэтому для России целесообразно было бы перенять идеи католицизма.

  В размышлениях Чаадаева после написания  “философических писем” на первый план выдвигается проблема России, и новое её решение отличное от прежнего.

  Развитие  взглядов Чаадаева на Россию после  “философических писем можно  разделить на 2 этапа 1) 30–40е г.г. 2)конец 40-х г.г. и до его смерти 1856г.

  Первый  из них характеризуется оптимизмом. Он надеется на то, что Россия сможет не только быстро пойти по пути собственного прогресса, но и помочь Западу решить его проблемы, встать во главе человечества. На втором этапе футуристическая  идея дает трещину потому, что Чаадаев  все определеннее исключает возможность того, что при существующих в России социально-политических и нравственно–идеологических условиях она пойдет по пути прогресса и станет лидером прогресса европейского и даже общечеловеческого. Но для этого Россия должна быть подвергнута коренным преобразованиям.

  Важнейшим документом, в котором выразилась эволюция взглядов на Россию, является “Апология сумасшедшего” (1837 г.)

  Историю России, пишет он, нельзя объяснить  нормальными законами нашего разума, её таинственно объясняет верховная  логика провидения. Специфика же России в её, “ограниченности”, особенность  истории – в географическом положении.

  На  истолковании особенности русского народа и его истории базируется и прогноз Чаадаева о будущем  России, её роли во всечеловеческом  прогрессе. Миссию России он видит в  том, чтобы соединить цивилизацию  Востока и Запада. Россия сама не принадлежит ни к Западу, ни к  Востоку.

  В миссии России существует 3 момента:

  России  предстоит великое будущее.

  Оно может быть достигнуто сравнительно легко благодаря исторически  сложившемся чертам русского характера и основанного на них механизмах развития страны – легкость проведения реформ сверху, свобода от традиций.

  2.4 Теория культурно-исторических типов Данилевского

  Идеи  Данилевского (1822-1885),высказанные им в работе «Россия и Европа», следует  рассматривать в контексте натуральной  методологии. Это произведение по своему жанру ближе к традициям отечественной  социальной философии, нежели собственно социологии, которая в тот период еще только проходила сложный  процесс научной институционализации. На его примере видно, как социальная философия постепенно превращалась в социологию.

  Питирим Сорокин проанализировал теорию Данилевского в своей статье «Макросоциологическая теория цивилизации». Методологической основой теории Данилевского является органическая теория, из которой и выходят «культурно-исторические типы». Теория Данилевского - первая антиэволюционистская модель в истории социологии.

  Органическое  объяснение природы и общества в  их специфике и целостности –  «сквозная» концепция в истории  русской социологии и философии. Она существует в различных вариантах, и, следовательно, приводила к несовпадающим  выводам. Поэтому принципы «органицизма» в истории русской общественной мысли играли роль определенных методологической установки, способа осмысления, приемов исследования. Так, например, органистическая теория была методологической основой мыслительных построений славянофилов.

  Органическая  теория Данилевского содержит в себе определенные элементы провиденциализма и философского идеализма, т. к. обращаясь  к историческому будущему, оценивая его с точки зрения общего идеала, он вкладывал в него духовный потенциал, логически не выводимый из теории органицизма.

  Биография творца нередко отражается и на формировании его идей и взглядов. Данилевский  не стал исключением. Он увлекался естественными  науками и позитивистской теорией, учась в университете, в 40 –е годы интересовался утопическим социализмом  Шарля Фурье, участвовал в деятельности революционного кружка петрашевцев, потом  был арестован и заключен в  Петропавловскую крепость, сослан. Занимался научной работой с  академиком Бэром, ездил в частные  экспедиции по стране. Состоял на государственной  службе. В 60-е годы увлекся славянофильством и написал социально-философскую  и культурологическую работу. Этот конгломерат жизненных событий  определил во многом противоположность  его взглядов.

  Работа  Данилевского «Россия и Европа»  необычайно содержательна как по фактическому материалу, так и по идейному содержанию.

  Главная тема книги – судьба России, условия  культурно- исторического развития русского народа и славян, раскрытые через призму идей славянофильства.

  Многие  современники Данилевского имели прозападную  ориентацию, порой доходящую до русофобии. Естественно, в этих кругах книга  Данилевского была встречена в штыки. Против нее объединились все западники  – от крайне правого «Русского  вестника», до демократического народнического «Русского богатства» Михайловского. Отрицательно отнеслись и представители  социологической науки – Кареев, Ковалевский. Соловьев называл его труд «литературным курьезом», не заслуживающим серьезного обсуждения. Либеральный «Вестник Европы» обвинял Данилевского в отсутствии нравственного отношения к другим народам и человечеству вообще. Работа Данилевского также затрагивает геополитическую сферу.

  История России рассматривается Данилевским  в неразрывной связи со странами Европы. Он считает, что любые социальные преобразования будут безуспешными, более того – разрушительными, если они будут осуществляться вопреки  национальным интересам. Историческая ретроспектива отношений Европы и России позволила ему выявить  основные тенденции политики, выявить  ее геополитические закономерности.

  Данилевский пришел к выводу: «Европа враждебна  России». Ссылаясь на исторический опыт, он предостерегал от политической и  культурной экспансии с Запада. По Данилевскому, политическое равновесие выгодно европейским государствам, которые всегда договаривались друг с другом против России. Гарантом безопасности России может быть только несогласованность  и разобщенность европейских  государств.

  Служение  своему народу и защита его национальных интересов всегда признавалось нормой, если решение собственных национальных проблем согласуется с уважением  прав представителей других национальностей.

  Данилевский был приверженцем органистической теории с ее ориентацией на натуралистические методы исследования. Он начал развивать идею о подчинении исторического бытия тем же законам, каким подчиняется природа. Он рассчитывал заменить «искусственные системы», господствующие в исторической науке на естественные, обращая внимание на разнообразие исторической жизни. Естественная модель позволяет объяснить исторический процесс максимально объективно (совокупность разнообразия индивидуальных форм жизни народов и т. д.). Данилевский исходил из теории множественности и разнокачественности человеческих культур.

  Вопросы разнообразия человеческого бытия, которых касался Данилевский, в XIX веке оказались на периферии социально-философской  науки.  

  Заключение 

  Подведем  краткие выводы данной работы:

  Типология культуры как научная деятельность предполагает формирования подходов к осмыслению феномена «культура» с учетом ее своеобразия как социального явления. Целесообразность выделения типичных черт заключается в качественно лучшем понимании социальной действительности, выявлении закономерностей и прогнозировании развития общества.

  Тип культуры – это обобщенные по принципу сходства культурные единицы. Как метод научного познания позволяет упорядочить и классифицировать многообразие культурных форм.

  Для типологии культур характерно: во-первых, перечисление в этом виде связей обычно исчерпывает себя. Иначе говоря, в определенном направлении количество признаков культурной системы или  каких-то факторов оказывается строго определенным. Скажем, М.Вебер предлагает типологию управления — традиционный, научный и харизматический типы. В данном концептуальном контексте вряд ли можно добавить здесь еще один определитель. Многообразие типов социального управления действительно в известном смысле выглядит самодостаточным. Во-вторых, типология имеет всегда единое базовое основание. Иначе говоря, у признаков должен быть обнаружен единый фундамент.