Контроль и запись переговоров, как следственное действие в уголовно-процессуальном праве РФ

     Дальнейшее  развитие системы контроля и записи телефонных переговоров в СССР связано  с отнесением в 1973 г. данного мероприятия  исключительно к компетенции  КГБ. Вопрос о санкционировании прослушивания переговоров граждан (за исключением определенного уровня номенклатуры) решался лично руководителями органов госбезопасности. Более того, в 60-70-е годы Генеральный прокурор СССР неоднократно издавал приказы, в которых запрещал следователям и прокурорам вмешиваться в деятельность оперативно-розыскных органов.

     Нормативные акты, регламентирующие проведение этих мероприятий в интересах органов  внутренних дел, подписывались совместно  руководителями МВД и 12-го отдела КГБ, однако их содержание, по сути, определялось органами госбезопасности. Наиболее существенными недостатками подобной совместной деятельности являлись: ограниченность технических возможностей одновременного контроля большого числа телефонных переговоров в крупных городах; невозможность непосредственного использования технических носителей информации в процессе расследования; длительные сроки проведения мероприятия.

     Несмотря  на получившую распространение практику прослушивания телефонных переговоров  органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, на законодательном уровне вопрос использования техники аудиозаписи в указанных целях оставался неурегулированным. Однако в ряде закрытых ведомственных нормативных актов эта процедура получала свое организационное и тактическое наполнение, имела место в деятельности спецслужб и органов внутренних дел.

     С 1971 г. экспертными учреждениями стали  выполняться первые фоноскопические  экспертизы по результатам записи телефонных переговоров. До 1991 г. они проводилась  только в ЭКЦ МВД России и в  экспертных подразделениях Министерства юстиции. В дальнейшем в экспертно – криминалистических управлениях (отделах) органов внутренних дел было создано свыше 40 фоноскопических лабораторий.

     10 апреля 1990 года Верховный Совет  СССР принял Закон СССР "О  внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик"¹⁷. Этот Закон разрешил прослушивать телефоны при наличии достаточных оснований полагать, что будет получена информация, имеющая существенное значение для расследования уголовного дела, либо в случае угрозы противоправных действий в отношении свидетелей или потерпевших. Основанием Закон предусматривал постановление органа дознания или следователя, санкционированное прокурором или судом. Максимальный срок проведения прослушивания составлял 6 месяцев.

     Практическое  применение этого Закона вызывало серьезные  сложности. С одной стороны Основами был предусмотрен ряд условий  производства этого следственного  действия – необычного по своему содержанию из-за того, что сам следователь не участвует в процессе прослушивания и записи телефонных переговоров, а всего лишь организует это мероприятие и занимается процессуальным оформлением его результатов. С другой стороны, в Основах было закреплено, что порядок прослушивания и записи телефонных переговоров определяется уголовно – процессуальным законодательством союзных республик.¹⁸ УПК РСФСР на тот момент не содержал такой нормы. Таким образом, налицо пробел в законе. Для реализации на практике указанного положения Основ уголовного судопроизводства были разработаны и утверждены Министерством юстиции СССР, Верховным судом СССР, КГБ и МВД СССР «Рекомендации по применению средств видео- и звукозаписи, кинофотоаппаратуры, телефонной связи и использованию полученных результатов при раскрытии и расследовании преступлений» от 30 июня 1990 г., согласованные с Генеральным прокурором СССР¹⁹. В этом межведомственном нормативном акте было предусмотрено применение криминалистических и иных технических средств до возбуждения уголовного дела.

     Более того, высказывались сомнения по поводу самой возможности регламентации производства рассматриваемого следственного действия. Так, Г. Козырев полагает, что «производство следственного действия должно быть регламентирована от начала до конца. Обычно оно производится следователем с участием понятых и не может содержать никаких негласных, секретных аспектов. В данном случае этот принцип соблюсти не практически невозможно».²⁰ Кроме того, процедура прослушивания неизбежно включает в себя организационные и тактические аспекты проведения оперативно розыскных мероприятий, которые должны носить закрытый характер. Наряду с этим были и другие критические высказывания со стороны ряда ученых по поводу нового следственного действия.

     Впервые на законодательном уровне проведение контроля и записи переговоров было закреплено в п. З ст. 14 Закона «Об органах государственной безопасности СССР», принятого Верховным Советом СССР 16 мая 1991 г²¹. Данное ведомство для выполнения возложенных на него обязанностей получило право с санкции прокурора и исключительно в целях пресечения разведывательно-подрывной деятельности спецслужб иностранных государств и иностранных организаций против Союза ССР, а также противоправных посягательств на конституционный строй СССР добывать информацию, используя средства электронной разведки. Специфика правового регулирования этого мероприятия заключалась в том, что указанный законодательный акт предусмотрел возможность прослушивания телефонных и иных переговоров отдельных лиц до возбуждения уголовного дела.

     Принятие 13 марта 1992 г. первого Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности РФ»²² расширило практику прослушивания телефонных переговоров оперативными подразделениями. Данным нормативным актом предусматривалось оперативно – розыскное мероприятие – прослушивание телефонных и иных переговоров. Проведение данного мероприятия допускалось только с санкции прокурора. В ст. 11 указанного Закона среди субъектов оперативно-розыскной деятельности предусматривались только шесть органов. При этом действующее оперативно – розыскное и уголовно – процессуальное законодательство не предусматривало в качестве возможных субъектов органы предварительного расследования.

     Резкий  рост организованности, профессионализма преступности и расширение информационного  поля по обмену сведениями между криминальными группами и лицами, совершающими тяжкие преступления, вызвали необходимость повышения эффективности деятельности оперативных аппаратов путем самостоятельного проведения подобных мероприятий. В связи с этим приказом МВД РФ № 058 в 1994²³ г. в органах внутренних дел созданы управления оперативно-технических мероприятий.

     Следует отметить, что первый Закон РФ «Об  оперативно-розыскной деятельности в РФ» 1992 г. был нормативным актом  переходного периода, создавался впервые  и опередил по времени принятие Конституции РФ, в связи с чем, ему были присущи определенные недостатки: некоторая декларативность, слабо проработанный механизм гарантий соблюдения прав и свобод граждан в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности, ограничение возможностей оперативных служб.²⁴ Поэтому возникла необходимость приведения данного Закона в соответствие с новой Конституцией РФ 1993 г. и назревшими потребностями жизни. В связи с этим 5 июля 1995 г. Государственной Думой был принят Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности»²⁵ в новой редакции, который вступил в силу 18 августа 1995 года.

     Новый Федеральный закон «Об оперативно-розыскной  деятельности» создал прочную правовую основу прослушивания телефонных переговоров, но только для оперативно – розыскных органов, что позволяло им получать изобличающую информацию и иные сведения, способствующие предупреждению и раскрытию тяжких преступлений, розыску преступников, возмещению материального ущерба. Проведение контроля телефонных переговоров в интересах следственных органов могло осуществляться только после возбуждения уголовного дела, применялось крайне редко и исключительно путем дачи органам дознания обязательного для исполнения поручения о проведении оперативно-розыскных и следственных действий в порядке ст. 119 УПК РСФСР.

     После принятия и опубликования действующего Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» Пленум Верховного суда РФ принял постановление «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия»²⁶. Проанализировав судебную практику в части оценки и использования при расследовании уголовных дел результатов ОРД, Пленум констатировал, что «результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц, могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь, когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством».

     Итак, законодательная интерпретация  контроля и записи переговоров исключительно  как оперативно-розыскного мероприятия  существенно сужала сферу его применения.

     Изменения подобного положения наступили  после дополнения Уголовно-процессуального  кодекса РСФСР ст. 174-1 «Контроль  и запись переговоров»²⁷. Контроль и запись телефонных и иных переговоров допускались по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения в отношении обвиняемого, подозреваемого и других лиц, которые могут располагать сведениями о преступлении, либо иными сведениями, имеющими значение для уголовного дела. Следователь мог самостоятельно выполнять указанное следственное действие либо поручить его производство органу дознания. Такие поручения давались в письменном виде и вместе с постановлением направлялись исполнителю.

     Направляя поручение, следователь согласовывал с органом дознания условия взаимодействия и порядок обмена информацией, получаемой в процессе контроля и записи телефонных переговоров. Кроме того, он привлекал специалистов, в качестве которых могли выступать сотрудники оперативно – технических подразделений, оснащенные специальной техникой и имеющие специальные познания, и навыки работы со специальной техникой, а также сотрудники экспертно – криминалистических подразделений.

     В свою очередь мотивированное постановление  следователя направлялось в суд  по месту производства предварительного следствия или проведения данного следственного действия, о чем уведомляется прокурор. В целях проверки достаточности оснований для контроля и записи телефонных и иных переговоров судья вправе получить от следователя необходимые пояснения и материалы. По результатам рассмотрения материалов судья выносил постановление. При этом срок осуществления рассматриваемого действия не мог быть более шести месяцев.²⁸

     Следователь в течение всего срока контроля и записи телефонных и иных переговоров  вправе был истребовать от органа, осуществляющего контроль и запись переговоров, фонограмму для ее осмотра и прослушивания.

     Дополнение  в УПК РСФСР просуществовало  недолго. За ограниченный период времени  не смогла окончательно сформироваться практика применения данного следственного действия, не были разрешены организационно-методические вопросы. Однако необходимость закрепления на законодательном уровне контроля и записи переговоров как следственного действия были учтены в принятом 22 ноября 2001 г. новом УПК РФ. Статья 186 УПК РФ «Контроль и запись переговоров» содержит основания и процессуальный порядок производства данного следственного действия. 

      ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ  ПРОИЗВОДСТВА КОНТРОЛЯ И ЗАПИСИ ПЕРЕГОВОРОВ КАК СЛЕДСТВЕННОГО ДЕЙСТВИЯ 

     2.1 Основания и условия  назначения и проведения контроля и записи переговоров 

     Правовая  основа контроля и записи переговоров  как следственного действия закреплена в ст. 186 УПК РФ. По мнению Рыжакова А.П. условиями осуществления контроля и записи телефонных переговоров как следственного действия признаются следующие положения.²⁹

     1. Контроль (запись) переговоров, осмотр  и прослушивание фонограммы могут  быть произведены только после  вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.

     2. Контроль (запись) переговоров возможен  только по делам о тяжких и об особо тяжких преступлениях или в случае, если существует реальная угроза применения в отношении потерпевшего, свидетеля, гражданского истца или в отношении их близких родственников, а в исключительных случаях иных лиц насилия, опасного для жизни и здоровья, а также совершения иных преступных действий в целях изменения указанными лицами своих показаний.