Методический комплекс «Русский народный костюм»

Мне не надо пива,

Мне не надо водки,

Мне надо девицу —

Перву мастерицу.

     В свадебных песнях невест величали следующим образом:

Моя-то Лизаветушка

Умеет шелками шить,

Умеет она золотцем!

Моя-то Парашенька —

Умеет она тонко  прясть,

Умеет она часто  ткать!

Н. И. Костомаров рассказывает, что у посадских  и крестьян в XVI—XVII вв. существовал  обычай, согласно которому жених перед  самой свадьбой посылал невесте в подарок шапку, пару сапог, ларец с румянами, перстнями, гребешком, мылом и зеркальцем, а некоторые посылали еще принадлежности женских работ: ножницы, нитки, иглы, а вместе с ними лакомства (изюм и фиги), а также розгу. Таким образом будущий муж намекал, что если молодая жена будет прилежно работать, то ее за это будут кормить сладостями и баловать, а иначе будут сечь розгами.

"Говорят,  — пишет В. О. Ключевский, —  лицо есть зеркало души. Конечно,  так, если зеркало понимать  как окно, в которое смотрит  на мир человеческая душа и через которое на нее смотрит мир. Но у нас много и других средств выражать себя. Голос, склад речи, манеры, прическа, платье, походка, все, что составляет физиономию и наружность человека, все это окна, через которые наблюдатели заглядывают в нас, в нашу душевную жизнь".

О русских красавицах в народе говорили: "Из милости  ступает, травы не мнет, ненароком взглянет, что рублем подарит", "Идет да не тряхнетцы, на сторонку не оглянетцы". Наряду с пышущей здоровьем внешностью и костюмом, соответствующим обстоятельствам, возрасту и положению, важньш семантическим смыслом обладали для крестьян их жесты, мимика и пантомимика, которые являлись     невербальными     средствами     передачи     социально-культурной информации и ценностных ориентации по отношению к художественно осваиваемому миру. К примеру, достоинство, уважение к себе и окружающим проявлялось в том, что мужчины должны были "разговаривать" правой рукой, засунув левую за кушак; бойкая речь с активной жестикуляцией считалась "бабьей". Богатого односельчанина и духовное лицо приветствовали "большим обычаем" — поклоном до земли, ровни обменивались "малым обычаем" — поклоном в пояс.

Общение было насыщено разнообразными благопожеланиями на все  случаи жизни, преобладали формы  христианского происхождения, типа "бог в помощь" (пожелание в работе), "бог заплатит" (благодарность), "бог милостив" (утешение), "с богом" (согласие, прощание, начало любого дела) и т. д.. В систему приветствий молодежи и односельчан входили вопросы друг о друге и членах семьи, хваление одежды. В конце XIX в. в разных местностях входило в моду пожатие руки, обращение на "вы"; парни, ходившие на заработки в города, приносили оттуда "великатное" обращение, очень нравившееся девушкам. В праздники молодежь группами гуляла по деревне (парни и девушки отдельно), при этом девушки " выставлялись на обозрение", ходя по домам, а парни демонстрировали мужскую удаль, бойцовские качества в различных играх, соревнованиях, а нередко и в кулачных боях. Т. А. Бернштам отмечает также, что девушка гуляла справа от парня, а жена — слева от мужа".

Эстетическому и этическому идеалу русского крестьянина  испокон веков соответствовал удалой добрый молодец высокого роста, здоровый, румяный, с могучими плечами, гордой поступью и осанкой. Не зря ведь в пословицах говорится: "Без осанки конь — корова", "Знать сокола по полету, а добра молодца по походке (по выступке)". В заздравном   обращении муж просит жену: "Огороди мне молодца: станом в меня, белом личиком в себя, очи в ясна сокола, брови черны в соболя". В заговоре матери от тоски по родному сыну идеальный образ добра молодца рисуется еще более подробно и поэтично: "Умываю я своего дитятку во чисто личико, утираю платком венчальным его уста сахарные, очи ясные, чело думное, ланиты красныя, освещаю свечою обручальною его становой кафтан, его осанку соболиную, его подпоясь узорчатую, его коты шитые, его кудри русые, его лицо молодецкое, его поступь борзую. Будь ты, мое дитятко, ненаглядное, светлее солнышка ясного, милее вешняго дня, светлее ключевой воды, белее яраго воска, крепче камня горючего Алатыря".

Для парней хорошая  одежда была так же важна, как и  для девушек. В произведениях фольклора молодец имеет и умеет носить " с шиком" дорогую модную одежду. Рубашка у него "тонка полотнена, бела волокнена", на ногах — "зелен сафьян сапожки, кривые каблуки, и с зачесами чулочки, да все гарусные". С ненарядно одетым парнем девушка и в хоровод идти не соглашалась. На парня 16—17 лет родители заводили несколько комплектов одежды. Сами парни зачастую ходили на заработки для того, чтобы получше одеться.

В произведениях  народного словесно-поэтического творчества идеализированное преображение героев достигается приписыванием увеличенной степени качества и богатства. По справедливому замечанию Н. П. Колпаковой, это должно было "украсить дела до предела, ошеломить невиданной роскошью и богатством образа". Весьма наглядное подтверждение этому находим, например, в обрядовых песнях: "Собирался Иван к заутрене, надевал кафтан во сто рублей, подпоясывался кушаком в тысячу, надевал шляпу — цены нет!". О молодецких русых кудрях поется, что они "семисотные", "витые-перевитые, серебром пересыпаны по плечам лежат, словно жар горят", а "на каждой-то кудринке да по злаценой жемчужинке". Нередко в народных песнях и сказках на вороном коне молодецком "повода шелковы, узды золочены" и запряжен этот конь в "полтораста рублей санки, пятьдесят рублей дуга раскрашена, дорога!" А вот вполне реалистическое описание крепкого хозяйства жениха, о котором мечтает в северорусском свадебном причете невеста:

Дом — хоромы хорошие,

Много хлеба-то белово,

Да всякие всяцины,

Много скота-то рогатово,

Много нарезано,

Много тут-то навешано.

Три лошади сивые.

Девушки всегда мечтали и пели в песнях о том, чтобы именно таким красивым и богатым был их суженый. Им очень хотелось, чтобы он "пьян не напивался, табаком не обжирался", "не играл бы в полетайки-те карточки", "матюгом не забавлялся", а "сумел по терему пройти да с людьми слово молвити". Особенно ценились девушками в женихах их ухарство и бойцовские качества как в сфере любви и брака, так и при общении со сверстниками.

Как видим, в  понятие идеальных образов русских  крестьян входил целый ряд эстетических критериев. При этом в фольклоре  эстетическая ценность изображаемого костюма (и других личных вещей) обусловлена прежде всего отношением к человеку, которому они принадлежат.

1.2. Русский народный костюм

как знаковая система народной художественной культуры

Русский  народный костюм является значительной частью традиционной национальной культуры. В образно-стилистической структуре народного костюма зримо отразились религиозно-магические, этические и эстетические представления народа, его темперамент, характер, высокий уровень духовной и материальной культуры. Народная одежда носит ярко выраженный знаковый характер, являясь отметкой   половозрастной, социальной, этнической, профессиональной и другой принадлежностью человека.

Важным средством исторического  и культурологического подходов к исследованию русского народного костюма является его семиотический анализ. Семиотика предлагает русский народный костюм как потенциальный текст, как образную и знаковую систему, то есть увидеть в обобщенной и неразвернутой форме некоторое содержание, заключенное  в образе народного костюма.

Народное искусство  функционировало в изустно-зрительной передаче, т. е. передавалось посредством языкового общения и использования зримой системы естественных и культурных знаков-символов: орнаментальных идеограмм, образов животных, птиц, растений, цветовых символов и т. п. Употребление знаков и знаковых систем упрощало процесс накопления и передачи человеческого знания, обеспечивало культурную преемственность в рамках этноса. Роль символа в человеческой практике и познании мира невозможно переоценить. Э. Кассирер определял человека как "символизирующее существо", а М. М. Бахтин вполне обоснованно сомневался в том, что "...можно ли найти к человеку и к его жизни... какой-либо другой подход, кроме как через создаваемые им знаковые тексты".

  Материал, крой, силуэт, колористику, орнаментику, способы носить и комплектовать детали костюма, а также манеру носить костюм, то есть манеру поведения, которые являются знаками различного уровня информативности входит в знаковую систему народного костюма. С их помощью народный костюм отражал не только социальное и семейное положение, половозрастные особенности и место проживания человека, но и религиозные, космологические, эстетические и этические представления русских крестьян, вызывал определенные образные ассоциации и эмоции

По качеству материала  костюма определяли степень зажиточности и даже сословную принадлежность его владельца. Так, М. К. Герасимов пишет, что крестьянские девушки в соответствии с их богатством или бедностью в праздник водили отдельные хороводы: наиболее богатым был хоровод "бархатниц", затем — хоровод девушек, одетых в "гарусники" - сарафаны из шерстяной ткани, а бедные составляли хоровод одетых в "ситцевки". В старинных русских романах встречались персонажи, одетые в затрапезное платье. Затрапез - довольно грубая полосатая ткань, которую выпускала ярославская фабрика купцов Затрапезовых. Так как одежду из затрапеза носили в основном дворовые люди, эта ткань стала знаком их социального положения.

Колорисгика — самый  элементарный конкретно-чувственный признак будничной, праздничной, траурной одежды. Колористика выполняла также функции устойчивого этнического, этнолокального, половозрастного признаков и обусловливалась как натуральным цветом сырья, так и особенностями эстетического восприятия человеком каждого цвета, психологией данного народа, эмоциональными ассоциациями, связанными с традиционными жизненными представлениями. Например, у русских, впрочем, и у многих других народов мира, белый цвет был символом чистоты, милосердия и печали.

 Специфическая колористика была основным отличием чувственно-конкретного образа траурной одежды, с помощью которой выражалась скорбь по поводу смерти близких. Так, вдовы "по горю" носили белые сороки, а в Рязанской губернии до трех лет после смерти родных крестьянки обязательно ходили в белом фартуке. В траурной одежде белый цвет означал отказ от всех цветов, символизирующих чувственную прелесть и эстетическое богатство жизни. Характерен в этом отношении "печальной", "кручинной" одежды в Пензенской губернии. В. М. Жигулева пишет: "Деление одежд на "кручинные" и праздничные особенно прослеживается на образцах верхней плечевой одежды Заметченского района: запонах, нагрудниках, шушпанах. При общности покроя они различаются прежде всего колоритом. Цветовая гамма "кручинных" предметов ограничивается двумя, реже тремя красками: в традиционное строгое сочетание белого и красного вплетается черный (село Кириллово), сиреневый (села Красная Дубрава и Сядемка), желтый и черный (села Большая и Малая Ижмора, Ушинка). В то же время праздничные одежды женщин этого района отличаются необыкновенной красочностью.

Черный цвет является символом покоя и постоянства, отрешения, скорби и траура. Красный - цветом огня, крови, солнца, символом долголетия, плод силы, власти.

Бытовали такие определения оттенки как брусничный, сахарный, голубой, лазоревый, синий, таусинный или павлиний (синевато-лиловый), осиновый (зеленый с сероватым оттенком), лимонный, рудо-желтый, глинистый, гвоздичный (оранжевый), дымчатый, дикий (серый). Причем эти названия в отличие от более поздних, как фиолетовый или оранжевый брались из русского языка.

Советский искусствовед П. И. Карпов писал: "Народ культивировал свой красочный язык, воплощавшийся в художественные образы; и в эти краски, и в эти образы вносил он свою народную мудрость, оставшуюся нам в наследство, и на нас лежит долг приступить не только к выявлению и хранению этого красочного языка прошлого нашего народа, но мы должны подойти и изучению, и пониманию, чтобы, руководствуясь этими красочными художественными страницами, заглянуть в то прошлое, в котором жил русский народ и творил свою бессмертную историю. Эти образцы научат нас близко подойти к пониманию психологии русского народа...". Излюбленным цветом русских крестьянок был красный. В традиционных русских костюмах XIX - начала XX вв. использовалось до 33 оттенков этого цвета, причем каждый из них имел свое название. Красный цвет у русских, как и у многих других народов, считался распространенным средством против сглаза, имел "продуцирующее" значении. Во время русского свадебного обряда невеста расставалась с девической жизнью, как бы умирала для нее, и начинала жить новой жизнью - жизнью замужней женщины. У Б. А. Куфтина читаем: "В соответствии с печальным настроением всей первой части свадебного обряда невеста одевается к венцу в "горемычную" поневу, которую вообще носят "по печали", в случае смерти кого-либо из родных (села Лубенки, Чарус Московской губернии). Напротив, уже в доме мужа молодая облачается в яркую и цветастую поневу. Цвет был также важным организующим началом всей композиции народного костюма, так как выявлял своеобразную иерархию элементов, выделяя его главные части, подчеркивая ярусное членение формы. Отсюда можно сделать вывод, что колористика костюмов невесты служила выражением эмоционального переживания и эстетического осмысления кризисных моментов в жизни человека, связанных с психологической установкой личности, и зримо отражала одно из великих общечеловеческих свойств трагического - переход скорби в радость. Вместе с тем колористика ритуальных костюмов выступала и как средство внушения определенного строя мыслей и чувств, почти гипнотически воздействующее на психику. В том наглядно проявляется внушающая, т. с. суггестивная, функция крестьянского обрядового костюма. Глубоко сопереживая с невестой ее печаль и радость, участники свадебного обряда очищают свои души, утверждаются в вере в победу добра в жизни и в самом человеке. В русском крестьянском костюме, как и в других произведениях традиционного декоративно-прикладного искусства, большое значение имеет "добрая магия", направленная на благополучие. Магически-религиозное идейно-образное содержание и символика крестьянского костюма выражались в искусстве орнаментировки. Характерны повторения одного и того же мотива, ритм, симметрия". По определению Г. Вейля, "симметрия - в широком или узком смысле... является той идеей, посредством которой человек на протяжении веков пытался постичь и создать порядок, красоту, совершенство".