Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: уголовно – правовой аспект

       Подводя итог, считаем, что разделение ответственности  за легализацию (отмывание) на две самостоятельные  статьи 174 и 174.1 УК РФ было сделано необоснованно. Правильнее было бы вернуться к одной  статье о легализации, как это было до 1 февраля 2002 г.

       Сложности на практике вызывает и следующая  ситуация. К уголовной ответственности  за легализацию по ст. 174 УК РФ может  быть привлечен только такой субъект, который выступает в отношении  легализуемых им ценностей как посредник. Имущество, с которым субъект совершает сделки, должно быть передано ему другим лицом, которое приобрело ценности преступным путем. Таким образом, легализующий ценности субъект имеет лишь опосредованное отношение к природе происхождения имущества или денежных средств, которыми он манипулирует.  В такой ситуации возникает два вопроса: может ли субъект, легализующий ценности, быть признан прикосновенным к преступлению, в результате совершения которого было получено имущество или денежные средства, и может ли он быть одновременно соучастником преступления, в результате которого были добыты легализуемые ценности?

       На  первый вопрос следует ответить утвердительно: субъект, легализующий ценности, которые заведомо для него были получены преступным путем, прикосновенен одновременно и к преступлению, в результате совершения которого были получены легализуемые ценности. Однако к уголовной ответственности за прикосновенность, которая в УК представлена ст. 316 (укрывательство преступлений), субъект может быть привлечен лишь в том случае, если он знал об особо тяжком характере совершенного преступления. Интуитивной догадки на сей счет недостаточно¹⁰⁶.

       Таким образом, в том случае, если субъект  знал о характере совершенного преступления, в результате которого добыты ценности, подлежащие легализации, он несет ответственность по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 174 и 316 УК, а если заранее обещал легализовать ценности и таким образом укрыть деяние – как соучастник.

       Определенные  сложности возникают в судебной практике при отграничении преступлений, предусмотренных ст. 174 и 175 УК.

       Пункт 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ посвящен разъяснению отличия легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, от такого "классического" преступления, как приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем. Градация проявляется здесь в цели совершения сделок с этим имуществом. Затронув эту проблему, Пленум лишь подчеркнул, что без соответствующих целей финансовые операции и другие сделки с таким имуществом состава легализации не образуют, а если эти действия можно расценить, как сбыт имущества, которое было получено в результате совершения преступления (например, хищения) иными лицами, то они в зависимости от конкретных обстоятельств дела могут содержать признаки состава преступления, предусматривающего ответственность за хищение (в форме пособничества) либо состава преступления, предусмотренного ст. 175 УК (абз. 1 п. 20, п. 25 Постановления).

       Анализ  следственной и судебной практики свидетельствует  и об отсутствии понимания содержания действий, составляющих объективную сторону данной нормы.

       В качестве типичного примера можно  привести уголовное дело N 314412, находившееся в производстве СО Октябрьского РОВД Волгоградской области. В ходе расследования установлено, что 6 января 2004 г. гр. Солодугов из вверенной ему отары похитил и продал несколько овец. На предварительном следствии действия обвиняемого были квалифицированы по ст. 160 ч. 2 и ч.1 ст. 174.1 УК¹⁰⁷.

       Этот  и другие аналогичные примеры  показывают, что зачастую не делается отличий между рассматриваемым составом и смежным преступлением, предусмотренным ст. 175 УК, устанавливающим уголовную ответственность за приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем.

       В российском уголовном законодательстве под действиями, предусмотренными ст. 175, традиционно понимается возмездное или безвозмездное получение такого имущества, в результате чего происходит смена незаконного владельца имущества и виновный становится его фактическим владельцем. При легализации (отмывании) основной целью является придание этому имуществу видимости законного приобретения, смены владельца при этом не происходит и имущество, приобретенное незаконным путем, после легализации остается в фактическом обладании его незаконного владельца. Основное отличие состава преступления, предусмотренного ст. 174 УК РФ, от приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175), суды усматривают именно в цели совершения этих деяний.

       Сходные ситуации возникают и при квалификации действий обвиняемого по совокупности ст. ст. 174, 174.1 и 171 УК ("Незаконное предпринимательство"). Так, Балтасинский районный суд Республики Татарстан признал виновным по ст. 171 ч. 2 п. "б", ч. 1 ст. 174.1 УК гражданина Ч., который, являясь частным предпринимателем без образования юридического лица, не имея специальной лицензии, получил по договору в нефтегазодобывающем управлении более 100 тонн бензина и сдал его в колхоз, получив за это картофель. По мнению суда, Ч. совершил тем самым легализацию имущества, приобретенного лицо в результате совершения им преступления¹⁰⁸. Фактически эти действия составляют по своей сути объективную сторону незаконного предпринимательства - обвиняемый продает с целью получения прибыли ранее приобретенное имущество.

       Цель  любой операции по отмыванию денег  заключается в том, чтобы выдать наживу от противоправной деятельности за легальные доходы и получить возможность использовать такие деньги, не вызывая подозрений у правоохранительных органов и не раскрывая их подлинного источника. Однако в перечисленных выше случаях, полученные преступниками доходы не вводились в легальный оборот, поэтому совершенно справедливо уголовные дела в части ст. 174.1 УК прекращались судами по реабилитирующим основаниям.

       Вместе  с тем можно привести и примеры  правильного использования возможностей, предоставляемых данной нормой.

       Заслуживает внимания приговор Ленинского районного  суда г. Курска в отношении бывшего  заведующего Курским филиалом "Сбербанка" Рамазанова К.Ф., который использовал свое служебное положение для совершения противоправных финансовых операций. В августе 2004 г. от своего знакомого Пехлецкого А.В. он получил 400 тысяч рублей, заведомо зная, что они добыты мошенническим путем. В целях легализации незаконных доходов, избавления Пехлецкого от уплаты налогов и получения наживы в виде процентной прибыли Рамазанов разместил эти деньги на счетах руководимого им филиала "Сбербанка" и ряда других коммерческих банков Курска, а также приобрел для Пехлецкого неименные сертификаты. Уголовное дело в отношении Рамазанова было направлено в суд с квалификацией его действий по ст. ст. 174 п. «б» ч. 3, 175 ч. 3, 201 ч. 1, 222 ч. 4 УК России, и он был осужден к 7 годам лишения свободы¹⁰⁹. Другой иллюстрацией правильной квалификации отмывания незаконных доходов в совокупности с незаконной банковской деятельностью служат материалы уголовного дела N 142019, расследуемого Следственным управлением ГУВД г. Москвы¹¹⁰. По данному делу установлено следующее: руководители афганской фирмы "Шерзад Лтд" Шерхан М. Морад, Абдул Раб, Гулим Рабани и другие (всего 7 человек) с целью отмывания денежных средств, полученных от продажи наркотиков, вступили в сговор с руководителем коммерческого банка "Русские финансовые традиции" Храновичем. Последний при участии сотрудников банка Серегиной, Сидоровой и Трубенцова с нарушением установленных правил зарегистрировал в одном из помещений банка обменный пункт валюты, где обменивал полученные от фирмы "Шерзад Лтд" "наркорубли" на доллары США и выдавал соответствующие справки на вывоз валюты за границу. Полученная афганцами валюта частично использовалась на расширение преступной деятельности в России. 

       3.3  Трудности дифференциации ответственности за легализацию денежных средств, полученных преступным путем. 

       Проблема  ответственности за легализацию (отмывание) преступных доходов в последние годы привлекает к себе все большее внимание как ученых-юристов, так и практических работников правоохранительных органов. Это объясняется прежде всего высокой степенью общественной опасности указанных деяний, а также сложностями, возникающими при их выявлении и квалификации по действующему уголовному законодательству Российской Федерации.

       Легализация доходов, полученных преступным путем, при отмывании так называемых грязных денег за ходы проведения экономических и социальных реформ в нашей стране стала одним из опасных и вместе с тем наиболее распространенных видов преступлений в сфере экономической деятельности.¹¹¹

       Трудности выявления и квалификации фактов легализации незаконных доходов определяются относительной новизной данного вида экономических преступлений для нашей страны и, следовательно, отсутствием необходимого опыта у сотрудников правоохранительной системы, а также сложностью объективных и субъективных характеристик как самого преступного деяния, так и его законодательной конструкции.

       Проблема  борьбы с легализацией незаконных доходов  комплексная: она включает в себя не только правовые, но и экономические, политические, оперативно-розыскные, нравственные аспекты.¹¹² «Грязные деньги» должны быть лишены возможности поступать в обращение, с тем чтобы преступления утратили для преступников всякий смысл^.113 Поэтому усилия всех ветвей власти должны быть сосредоточены прежде всего на реализации мер по предупреждению легализации незаконных доходов. Поскольку отмывание денег есть заключительный этап превращения преступности в высокодоходное производство, в ходе которого происходит противоправная и вредная.¹¹⁴ Для общества концентрация экономической, а вслед за ней и политической власти в руках неконтролируемой группы лиц, допустить отмывание — значит сделать выгодными торговлю наркотиками, уклонение от уплаты налогов, проституцию, захват заложников, вымогательство, взяточничество и  другие корыстные преступления. Впервые уголовная ответственность за легализацию незаконных доходов в нашей стране была введена Уголовным кодексом 1996 года. Статья 174 УК называлась «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем». Признаки данного преступления в ней определены ч. 1 как совершение финансовых операций или других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенным заведомо незаконным путем, а равно использование указанных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности. В части второй этой статьи предусматривались квалифицирующие обстоятельства, а именно совершение тех или иных деяний в крупном размере признаются финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, совершенные на сумму, превышающую один миллион рублей. Часть третья статьи предусматривает квалифицирующие обстоятельства:  а) группой лиц по предварительному сговору; б) лицом с использованием своего служебного положения. Часть четвертая статьи определяла в качестве особо отягчающих обстоятельств совершение деяний, предусмотренных частями второй и третьей, организованной группой или в крупном размере.

       Следует, видимо, признать, что наша правоохранительная система, по существу, оказалась неподготовленной к профессионально компетентной, основанной на законе деятельности, направленной на борьбу с легализацией незаконных доходов, как, впрочем, и в целом с экономическими преступлениями, в условиях рыночной экономики. Следователи и судьи испытывают затруднения в анализе сложных и не всегда определенных понятий, используемых законодателем для описания признаков рассматриваемого преступления, таких как «финансовые операции», «предпринимательская и экономическая деятельность» и др.

       Как показало изучение судебной практики, при рассмотрении дел, связанных  с мошенничеством и легализацией преступных доходов, вызывает трудности правовая оценка содеянного с точки зрения критериев, позволяющих отличить недобросовестного контрагента по сделке от преступника.¹¹⁵ Так, директор муниципального предприятия г. Нерюнгри (Республика Саха (Якутия) Ю. обвинялась в мошенничестве, злоупотреблении полномочиями и незаконной банковской деятельности. Преступление состояло в том, что в течение 1996—1997 гг. Ю., скрывая сведения о фактической платежеспособности руководимого ею предприятия, не имея лицензии на осуществление банковской деятельности, незаконно привлекала денежные средства физических лиц в рублях и иностранной валюте в виде займов под обещание выплаты ежемесячных процентов (до 20 процентов), чем причинила гражданам ущерб на общую сумму более 3 млн. рублей.¹¹⁶

       Анализ  судебной практики показал также, что на стадии предварительного расследования имели место случаи необоснованного вменения легализации денежных средств и иного имущества, добытого незаконным путем. В частности, органы следствия нередко ошибочно квалифицировали по ст. 174 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ) факты распоряжения виновными ранее похищенным ими имуществом по своему усмотрению, тогда как подобные действия полностью охватываются соответствующими статьями гл. 21 Уголовного кодекса о преступлениях против собственности и не требуют дополнительной квалификации в качестве экономического преступления. Изучение практики применения ст. 174 УК РФ показало, что судами квалифицировались, как правило, действия виновных, состоящие в совершении документально оформленных финансовых операций и сделок с имуществом и денежными средствами, полученными в результате незаконной предпринимательской деятельности, получения взяток, контрабанды или вымогательства. При этом документальное оформление в соответствии с требованиями гражданского и иного законодательства должно было обеспечить включение имущества в легальный оборот, а следовательно, и достижение цели — придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом.¹¹⁷