Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем: уголовно – правовой аспект

       2.3. Объективная сторона легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества 

       Понимание объективной стороны легализации  встречает наибольшие трудности в правоприменительной практике. В значительной степени этим может объясняться и низкая раскрываемость легализации.

       Прежде  всего, обращает на себя внимание отсутствие единообразного подхода к квалификации. Как легализация имущества квалифицировались не только случаи продажи похищенных автомашин, но и случаи последующей продажи иного имущества (например, синтетического каучука, полученного в результате мошенничества). ⁴⁶

       Даже  беглое ознакомление со способами легализации, описанными в специальной литературе, показывает, что «отмывание» может совершаться практически во всех сферах жизни общества. Высокая латентность не позволяет точно оценить реальные масштабы данного явления и достоверно установить, какие способы являются наиболее распространенными в тех или иных регионах.⁴⁷ Поэтому ориентироваться можно лишь на различные экспертные оценки и криминологические исследования. В ходе упоминавшегося выше социологического опроса мы выясняли мнение правоприменителей на этот счет. При этом были использованы некоторые вопросы и формулировки из «Анкеты по изучению проблемы легализации преступных доходов от индустрии наркобизнеса». В связи с тем, что можно было давать несколько вариантов ответа (в порядке их значимости, по мнению анкетируемого), общее количество ответов может превышать 100%.⁴⁸

       Основным  способом отмывания криминального  капитала практики считают операции с недвижимостью (15,2% опрошенных). Объясняется это, видимо, тем, что при сделках с недвижимостью можно открыто оперировать значительными денежными суммами, не раскрывая их происхождения.⁴⁹ Положение Закона о противодействии легализации об обязательном контроле за сделками на сумму свыше 600 тыс. руб. не решает проблемы. Во-первых, суммы сделок в договорах часто занижаются (причем не только для того, чтобы избежать обязательного контроля, а, чаще, для того, чтобы сэкономить на налогах и нотариальных сборах). Во-вторых, риэлтерские фирмы отнюдь не заинтересованы в сотрудничестве с контролирующими органами. Пробелы в законодательстве позволяют им оставаться в тени, выступая между продавцом и покупателем в роли посредника, не указанного в тексте договора⁵⁰

       Согласно  закону, объективная сторона легализации  заключается в совершении финансовых операций и других сделок с денежными  средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем, а также в использовании  их в предпринимательской и иной экономической деятельности.⁵¹

         «Совершение» («вершить» — выполнять, распоряжаться, управлять) — это выполнение юридически значимых, в том числе конклюдентных действий, т. е. действий, свидетельствующих о волеизъявлении лица совершить какую-то операцию или сделку.⁵²

       Понятие "сделка" определено в Гражданском кодексе РФ (ст. 153), то термин "финансовые операции" не имеет общепризнанного толкования, что, безусловно, отрицательно влияет на правильность квалификации данных преступлений. В этой связи в пункте 19 Постановления дано разъяснение, согласно которому под финансовыми операциями следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), направленные независимо от формы и способов их осуществления на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей⁵³.

       Таким образом, Пленумом Верховного Суда РФ признана тождественность термина "финансовые операции" и понятия "сделка". Это в принципе логично, поскольку уголовный закон называет финансовые операции в качестве разновидности сделок⁵⁴.

       Совершить финансовые операции и другие сделки можно либо лично, либо через представителя. Представительство оформляется доверенностью. В соответствии с ч. 1 ст. 182 ГКРФ, «сделка», совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого». Следовательно, действия лица, совершающего финансовую операцию или другую сделку с предметами легализации (отмывания) через представителя, в любом случае надлежит квалифицировать как легализацию.

       Необходимо  устанавливать также, знал ли представитель  о преступном пути приобретения предметов легализации или нет. Если знал, что его действий надлежит квалифицировать как пособничество в легализации; если не знал, то в его действиях не будет состава преступления.⁵⁵

       Следует учитывать, что выдача официальной доверенности не позволит владельцам «грязных» денег или имущества сохранить в тайне свою личность. Поэтому более предпочтительным для них будет использование подставных лиц, которые за плату или в силу иных обязательств числятся номинальными владельцами банковских счетов или имущества, а все действия с ними совершают по указанию фактических владельцев. Доказать, что подставное лицо действует в интересах другого, крайне сложно, так как никакой официальной доверенности или иного документа при этом не оформляется. Хотя могут быть и исключения (например, лица, занимающиеся преступной деятельностью, учреждают фирму, фонд или банк для отмывания денег или имущества, а директором назначают постороннее лицо— отношения с ним вполне могут быть регламентированы официальным трудовым договором).⁵⁶ Указание подставному лицу о совершении финансовой операции или сделки фактические владельцы отмываемых денежных средств или имущества могут передавать не лично, а через постороннее лицо — посредника, не являющегося владельцем предметов легализации. Здесь также необходимо выяснять осведомленность посредника. Если он знал о преступном характере передаваемой им просьбы, распоряжения или указания, то его действия могут быть квалифицированы как пособничество в легализации. Если не знал, то в его действиях не будет состава преступления.⁵⁷

       Использование подставных лиц довольно распространено в бизнесе, балансирующем на грани законного и незаконного. Объясняется это просто: пока есть желающие платить за то, что кто-то будет нести вместо них уголовную ответственность, всегда найдутся и те, кто согласится брать за это плату. Поэтому понятно желание контролирующих органов во все времена «знать в лицо» тех, кто фактически, а не номинально владеет банком, фирмой, фондом и т. п. И наши дни не являются исключением. Например, ФАТФ справедливо требует ввести обязательное раскрытие бенефициарных владельцев компаний и банков.

       Обращает  на себя внимание существенное расхождение между описанием объективной стороны легализации, содержащемся в ст. 174, 174¹ УК РФ, и тем которое, дано в Законе о противодействии легализации. В соответствии с Законом, легализация — это не только «финансовые операции» и «сделки», а любые действия с денежными средствами или иным имуществом, независимо от формы и способа их осуществления, направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав и обязанностей.

       Легального  определения «финансовой операции»  нельзя найти ни в уголовном, ни в финансовом праве. Соответствующей статьи нет даже в новейшем «Экономическом словаре», что, впрочем, является не недостатком указанного издания, а свидетельством необоснованности и искусственности самого термина «финансовые операции», который зачем-то был употреблен в уголовном законе.

       Имеются лишь различные варианты определения  данного понятия в законопроектах о легализации, а также предложения  ученых на этот счет. Операции с денежными  средствами или иным имуществом в  ст. 4 Закона определены как «действия физических и юридических лиц с денежными средствами или иным имуществом независимо от формы и способа их осуществления, направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских обязанностей». Учитывая, что это определение почти дословно воспроизводит статью 153 ГК РФ⁵⁸ (Понятие сделки) и, кроме того, в диспозициях ст. 174 и 174¹ УК РФ термины «финансовая операция» и «другие сделки» объединены соединительным союзом «и», следует согласиться с точкой зрения, что законодатель рассматривает финансовую операцию как разновидность сделки.⁵⁹ Данное мнение разделяют не все авторы, однако, учитывая, что самим законодателем фактически поставлен знак равенства между финансовой операцией и сделкой, именно его, на наш взгляд, следует признать правильным. ⁶⁰

       На  наш взгляд, нет и необходимости в разделении понятий «финансовая операция» и «сделка». Вместо них правильнее было бы использовать в ст. 174, 174¹ УК РФ термин «действия», который охватывал бы любые действия, независимо от формы и способа их осуществления. Главное, чтобы они (эти действия) были направлены на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей в отношении имущества, приобретенного преступным путем, как это и предусмотрено Законом о противодействии легализации. Иначе для чего было принимать специальный нормативно-правовой акт о противодействии легализации, если в уголовный закон при этом были внесены совсем другие изменения?

       Следует учитывать также, что использование  в диспозициях статей 174, 174¹ УК РФ двух, практически равнозначных, терминов «финансовая операция» и «сделка» дает основание критиковать уголовный закон еще и за излишнюю детализацию, нарушение «принципа экономии текста.⁶¹.

       Таким образом, можно сделать вывод, что некоторые действия по легализации вообще невозможно определить только как «финансовую операцию» или только как «сделку». К чему, например, отнести покупку валюты в обменном пункте на деньги, вырученные от торговли наркотиками или полученные в результате совершения другого преступления? С одной стороны — это «финансовая операция», так как покупатель передает кассиру наличные рубли. С другой стороны — это «сделка», поскольку покупка валюты является не чем иным, как разновидностью договора купли-продажи. Данный пример показывает не только необоснованность, но и некую «искусственность» разделения легализационных действий на «финансовые операции» и «сделки». 

       2.4. Субъект преступлений, предусмотренных статьями 174, 174¹  Уголовного Кодекса РФ 

       Субъектом легализации (отмывания) большинство авторов признают физическое, вменяемое лицо, достигшее 16 лет, граждан России, иностранцев, лиц без гражданства⁶².

       Иной  точки зрения придерживаются Н. Г. Иванов, С. В. Максимов, Г. А. Тосунян и А. Ю. Викулин, В. Н. Кужиков, которые связывают признаки субъекта с пониманием сделки как гражданско-правового события⁶³. В частности, указанные авторы предлагают учитывать дееспособность лица (т. е. способность лица осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности), совершающего финансовую операцию или сделку с предметами легализации (отмывания). ⁶⁴ Обосновывается это тем, что если действия по легализации (отмыванию) денежных средств или иного имущества состоят в осуществлении финансовых операций или других гражданско-правовых сделок, то совершить их может только лицо, имеющее на это право, т. е. обладающее полной дееспособностью. На наш взгляд, данная точка зрения ошибочна, так как не учитывает следующего.

       Выше  мы отмечали, что действия, составляющие объективную сторону легализации (финансовые операции и сделки), могут осуществляться виновным как лично, так и через посредника (подставное лицо). Для того чтобы отдать посреднику распоряжение осуществить финансовую операцию или сделку с «грязными» деньгами или имуществом, дееспособность лицу не требуется. Поэтому связывать признаки субъекта легализации с его дееспособностью нет необходимости. Недееспособное лицо (в силу своей недееспособности) не в состоянии само совершить действия, составляющие объективную сторону легализации. Однако отсутствие дееспособности не может помешать ему дать соответствующее поручение посреднику.

       Владелец  «грязных» денег или имущества  может действовать через посредника не только из-за своей недееспособности, но и в силу иных причин, например в связи с нежеланием привлекать к себе лишнее внимание со стороны правоохранительных или контролирующих органов. В любом случае, в его действиях содержится посредственное исполнение преступления, т. е. совершение преступления посредством другого лица, за что он и должен нести ответственность (если, конечно, достиг требуемого возраста и вменяем). Если же его недееспособность обусловлена каким-либо психическим заболеванием, исключающим вменяемость, он не может быть субъектом преступления именно в связи с отсутствием вменяемости, а не в силу недееспособности.⁶⁵

       Таким образом, вопрос о дееспособности лица не имеет принципиального значения для признания его субъектом легализации (отмывания), поскольку финансовую операцию или сделку он может совершить не только лично, но и через посредника. Например, несовершеннолетний, не имея по закону права лично совершить финансовую операцию или другую сделку, поручает ее совершение взрослому, вменяемому субъекту. Представляется, что было бы несправедливым освобождать лицо от уголовной ответственности только из-за того, что оно не достигло возраста полной дееспособности (18 лет).

       Мы  предлагаем иное решение вопроса  о возрасте наступления уголовной  ответственности за легализацию. В  связи с тем, что последняя является преступлением, производным от первоначального (предшествующего) преступления, уголовная ответственность за нее должна наступать с того же возраста, с которого наступает уголовная ответственность за это первоначальное преступление (напомним, что под понятие «первоначальное преступление» должны, на наш взгляд, подпадать все без исключения преступления, отнесенные к категории тяжких и особо тяжких, о чем говорилось выше). Полагаем, это логично: если, по мнению законодателя, 14-летние субъекты способны осознавать степень общественной опасности некоторых, наиболее опасных, преступлений, перечисленных в ч. 2 ст. 20 УК РФ, то они не могут не осознавать и общественную опасность легализации (отмывания) предметов, приобретенных в результате совершения таких преступлений. В настоящее же время законодатель противоречит сам себе: лицо, достигшее 14 лет, может нести уголовную ответственность, например, за преступления против собственности (кражу, грабеж или разбой), в результате которых «приобретает» денежные средства или иное имущество, но не подлежит ответственности за их легализацию. Мы не призываем подозревать всех 14-летних подростков в склонности к легализации (по ныне действующим ст. 174, 174¹ УК РФ вообще сложно кого-либо обвинить), мы лишь считаем наше предложение логичным.