Становление российского парламентаризма в сравнительной перспективе

    Несмотря  на отсутствие императивного мандата, депутаты большинства зарубежных представительных органов на практике поддерживают связь  со своими избирателями, знакомят их со своей деятельностью в парламенте, что является важным условием их дальнейшего переизбрания.

    Парламентаризм  не присущ на современном этапе довольно значительному числу государств. Это относится, например, ко многим государствам Африки, Азии, Латинской Америки. Так, А.И. Черкасов указывал, что парламентаризм не получил большого распространения в развивающихся странах ввиду необходимости сплочения населения вокруг национального руководства для быстрого и эффективного решения насущных проблем, слабости государственного и партийного аппарата, непрочности позиций местной буржуазии, обострения национальной напряженности и усиление классовой борьбы. Многие из них, писал он, «просто ликвидировали  "рудименты буржуазного парламентаризма"», заменяя их "новой представительной системой".

    В таких странах был установлен государственный режим личной власти главы государства. Главой государства чаще всего становился лидер правящей партии. Этот режим сочетался с ограничениями демократических прав и свобод, отстранением других партий от участия в управлении государством, то есть с авторитарным политическим режимом [35, c. 124].

    Принципы  парламентаризма можно объединить в три группы:

    Первая  группа - представительное правление.

    Конституция многих государств, провозглашая народный суверенитет, объявляет парламент представительным органом, выразителем его воли и интересов.

    Но  представительное правление далеко не всегда может обеспечить народу участие в решении государственных  дел. Р. Фюзий отмечал: «Принцип управления народом через народ всегда остается по сути дела столь же поразительной, сколько и лишенной смысла».  Характеризуя всеобщее избирательное право, он указывал на то, что его позитивное значение изменяется как с помощью правовых норм, так и избирательной практики, например порядок  выдвижения кандидатов, а также средствами избирательной системы, включающей недемократический порядок выборов, которые иногда пытаются оправдать, ссылаясь на необходимость обеспечения правительственной стабильности [6, c. 110].

    Датский государствовед А. Росс отмечал: «функции избирающего народа заключаются  лишь в избирательных действиях. Помимо этого не имеется никакой  связи с Собраниями». Избиратели не имеют никаких полномочий по отношению  к Собранию до следующих выборов» [6, c.112].

    В большинстве стран, как известно, не признается императивный мандат. Исходя из этого, некоторые государствоведы пытаются утверждать, что воля народа является неким стимулом политических партий, кандидаты которых получают вотум доверия избирателей. Решение же вопросов в парламенте на основе партийной дисциплины свидетельствует о неэффективности запрета императивного мандата, Но здесь совершенно не учитывается то, что избирательные платформы партий, которым выразили доверие избиратели, совершенно не обязательны для этих партий в ходе их деятельности в парламентах. «Свободный мандат» свойственен главным образом не отдельным депутатам, а их политическим партиям. Такой характер отношений между избирателями и политическими партиями большинство государствоведов одобряют, поскольку, он обеспечивает стабильность парламента.

    На  самом деле стабильность представительных органов в значительной степени  зависит от экономических, социальных и иных факторов, со «свободным мандатом»  никак не связанных.

    Вторая группа – парламентское правление.

    Касаясь принципа, который был определен  как парламентское правление, следует  отметить, что подход к нему далеко не однозначен. Некоторые ученые под  парламентским правлением понимают парламентаризм в целом. Так, Эсман  писал: «Парламентское правление не допускает полного разделения исполнительной и законодательной власти. Однако оно их и не смешивает, как иногда думают. Оно лишь допускает между ними некоторое взаимное проникновение» [39, c. 81-83].

    В противоположность Эсмену Беджгот характеризует парламентское правление как тесный союз, полное слияние исполнительной и законодательной властей. Он считает, что кабинет следует рассматривать в качестве «комиссий законодательного корпуса», в силу чего он должен рекрутироваться из членов парламента [6, c.113].

    Большинство современных ученых предпочитают говорить не о парламентском правлении, а  о двух самостоятельных принципах  парламентаризма: принципе формирования правительства на основе соотношения  сил в парламенте и принципе ответственности правительства перед парламентом.

      Третья группа – кабинетное правление.

    Признавая верховенство парламента, юристы-государствоведы  XIX столетия твердо отстаивали отделение законодательной функции государства от исполнительной и позиции сильного кабинета. Поэтому важным элементом, характеризующим парламентаризм, они признавали кабинетное правление. Причем речь шла не о переходе власти от парламента к правительству, а о концентрации исполнительной власти в руках кабинета, переходе ее то главы государства к правительству, ставшему ответственным не перед ним, а перед парламентом.

    Следует отметить при этом, что отделение  кабинета от главы государства (прежде всего монарха) произошло не сразу. Так, в Англии и Швеции лишь спустя много лет кабинет получил своего собственного главу – премьер-министра.

    Парламентаризм  характеризуется фактической уступкой со стороны королевской (президентской) власти своих прерогатив парламенту и правительству, хотя формально  глава государства по-прежнему считается  источником государственной власти и главой власти исполнительной. Сохранение формальных прерогатив за главой государства обычно оправдывается тем, что парламентское правление «предполагает существование единого носителя исполнительной власти», без санкций которого ни один акт не может быть введен в действие.

    Таким образом, в ходе исторического развития существенно изменились методы осуществления  государственной власти, усилилась  роль правительственной власти или  личная власть главы государства.

    Происходящие  во многих странах политические процессы, приводящие к ослаблению роли парламента, связаны с определенной нестабильностью положения в конкретных странах или регионах мира, которые могут иметь экономический, социальный и политический характер.

    Все выше перечисленное позволяет сделать следующие выводы.

    Форма правления является внешним выражением сущности государства, характеризующимися особенностями организации и  структуры политической власти и  определяемым источником власти.

    Наличие тесной связи между понятиями  «парламентская форма» и «парламентаризм» не снимает вопроса о разграничения этих двух понятий. В отличие от парламентской монархии и парламентской республики, которые являются одними из юридических форм обеспечения политической власти, парламентаризм выступает как один из методов проведения в жизнь этой власти, как государственного режима, характеризующийся фактическими взаимоотношениями высших органов государственной власти в рамках парламентарных форм правления. Он является соединительным звеном между парламентской формой правления и политическим режимом, определяющим отношение государственной власти к населению. При этом парламентаризм выступает как одна из разновидностей государственного режима, которому присущи независимость представительного органа от народа, его фактическое верховенство в государственном механизме, разделения труда законодательного и исполнительного, ответственность и подотчетность правительства перед парламентом.

    Определяя связь парламентаризма с политическим режимом, необходимо подчеркнуть, что парламентаризму не обязательно присущ режим буржуазной демократии. На первом этапе развития буржуазной государственности он долгое время функционировал при отсутствии многих атрибутов демократии. Однако на современном этапе без парламентаризма режим демократии может считаться существенно ограниченным.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.2 Идеи парламентаризма в российской политической мысли

      Идея  парламентаризма в современной России переживает сложные времена, прежде всего из-за ограничения демократичности формирования представительных учреждений. Власть пошла на отказ от выборности при формировании Совета Федерации. Изменения, внесенные в порядок выборов депутатов Государственной Думы, явно ограничивают степень демократичности ее формирования.

      Устойчиво создается мнение у населения, что Дума не эффективно выполняет свои функции, не выражают мнение народа. Не прибавляет авторитета парламентариям и сравнение зарплаты депутатов и рядового россиянина. А при господстве фракции «Единая Россия» и сама политическая борьба в Думе многим представляется бесперспективной.

      В современных дискуссиях о проблеме парламентаризма в России, нередко используют отдельные положения из аргументации, уже разработанной в прошлом. В начале XX века проблема парламентаризма бала особенно актуальна.[29, c. 81-81].

      Идеи  русской политической мыли конца  XIX и начала XX века разделились на два подхода к изучению проблеме парламентаризма в России: либеральны подход (Б.Н. Чичерин (сам он был консерватором), П.Н. Милюков), который рассматривал пользу появления представительный учреждений в рамках монархической формы правления. И консервативный подход (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев), представители данного подхода видели опасность в развитии парламентаризма в России.

      Например, анализируя реально существующую практику парламентаризма, П.Н. Милюков [23] положительно оценивал создание Государственной Думы в России. В тоже время он отмечал относительность ее законодательных полномочий, так как формально она действует через Государственной Совет, «очень сильно» связан с ним. В «думской монархии» чиновникам дано больше власти, чем представителям народа.

      Понимал и признавал Милюков относительность демократичности формирования Думы. Позитивным является то, что Дума – постоянно действующий орган. Народные представители выбираются, хотя еще и неправильно, но от населения, а не от земских собраний и городских дум, «рабочие и почти все люди, живущие личным трудом, а не капиталом и землей, вовсе не участвуют в выборах». Избирательное право не равно. Выбирают не вместе, а отдельно по куриям. Выборы многоступенчатые. «Для Думы не нужно, чтобы она была совсем независима от чиновников Государственного Совета и чтобы выборы в нее производились от всего населения, прямо и равно всеми голосами» [22, c. 352-353].

      Напротив  П.Н. Милюкову, Н.Я. Данилевский [9] в своей работе «Россия и Европа» анализировал историю нашей страны и доказывал историческую необоснованность необходимости демократии в стране. Данилевский так объяснял процесс демократизации: «Чтобы оградить себя от излишних поборов, народ требует представительства в той или иной форме, ожидая, что, разделяя его интересы, оно не разрешит никакого побора, который не оправдался бы самою существенную необходимость».

      У народа нет в этом необходимости. Московская государственность складывалась в период татаро-монгольской зависимости и боролась с ней. «Московские государи… играли роль матери семейства, которая хотя и настаивает на исполнении воли строго отца, но вместе с тем избавляет от его гнева и поэтому столько же пользуется авторитетом власти над своими детьми, сколько и нежною их любовью». Специфичным условием формирования российской государственности привели к тому, что до начала XVII века за 750 лет в России сформировался «единый цельный народный механизм, связанный нравственно духовную связью». В ходе образования государства не возникло противоборства между народом и властью, недоверия народа к власти. В русском обществе отсутствует внутренняя междоусобная историческая борьба между различными слоями, народ «не видит во власти врага…, а относится к ней с полнейшей доверенностью» [8, c. 64, 68, 71].

      Таким образом, Данилевский доказывал историческую предопределенность монархической формы правления в России, отсутствие оснований для народовластия, представительства.

      В поддержку П.Н. Милюкова, Б.Н. Чичерин [36] обосновывал необходимость представительства в политике. Он был убежден в преимуществе народного представительства. По словам Чичерина, оно (представительство) может принести государству «значительные выгоды»: во-первых, при народном представительстве «власть приобретает новые силы и новые опоры. Оно ясно видит состояние общества, глубже вникает в его потребности, опирается на доверие народа»; во-вторых, идеи общества непосредственно переходят в дело. «Правительство не только выслушивает мнение, когда ему угодно, но и должно с ним сообразоваться»; в-третьих, устанавливается действительный контроль общества над государственным управлением. Контроль представительного собрания устраняет необдуманные решения, которые навлекают бедствия на страну, например, войны; в-четвертых, парламент дает государству способнейших людей. «Здесь выделяются люди, развиваются и высказывают способности»; в-пятых, представительные учреждения служат лучшей политической школой и для народа; в-шестых, при наличии представительных учреждений, подвергается критике, правительство всегда «стоит настороже и старается устранить всякий повод к справедливым нареканиям» [37, c. 41, 43-44]. Чичерин был убежденным сторонником необходимости представительства, но одновременно был консерватором.