История развития физической культуры в древней Греции и Риме

    Однако, начиная с этого времени панэллинские  игры лишь внешне

оставались продолжением ритуальных традиций прошлого, тогда  как по

гуманистическому содержанию все дальше уходили от культа. Этот процесс

внутренних преобразований лучше всего отражают надписи, выбитые  на

пьедесталах каменных скульптур победителей, воздвигавшихся с конца VI в.

    В надписях  на более ранних находках подчеркивался лишь их характер как

жертвоприношения. Скульптуры не имеют индивидуальных черт, и их нельзя даже

отличить от изображения  того божества, которому приписывался данный успех

на соревновании. Наиболее ранним примером этого типа является надпись

середины VI в. о победителе немейского панкратиона:

    «Здесь  посвятил Аристид богу Зевесу  Хроносу Четырехкратный триумф  в

панкратионе Немейском».

    В конце  VI в. до н. э. жертвенный характер  скульптур уступил место

утверждению памяти победителя и описанию характерного момента данного вида

спорта:

    «Это  красавца Милона  фигура-красавица,  который на Пифской арене вырвал

победу семь раз, не коснувшись коленом земли».

    Надпись  на обнаруженном в Акрополе  памятнике середины V в. до н.  э.

свидетельствует уже о таком подходе, при котором роль жертвенной скульптуры

сводится к подробному перечислению успехов, достигнутых  в соревнованиях:

    «Каллий,  Дидимиса сын, посвятил, сей подарок.

    Он победил:  дважды на пифийских, пять крат  на истмийских

    Играх,  четыре — немейских и больших панафинейских».

    Скульптурный  портрет Аристодама (начало IV в. до  н. э.) донес до нас

чувства греческого спортсмена, свободного от поклонения богам и гордящегося

своими достижениями. В надписи на его основании  проглядывает не только

личность хвастающегося своими подвигами атлета, но и сдвиги в оценке

соотношения между  различными физическими способностями:

    «Немея, Дельфы, Олимпия венчали меня  пятикратно: Всюду победы добилась

ловкость моя, а  не сила. Фрассия сын, элисский борец  Аристодам».

    Одновременно  с элементами культа отошли  на задний план также

аристократическая идеология игр и нимб «богоизбранников»  у победителей.

После одержанной над персами победы, под воздействием успехов афинской

демократии Элис, проводивший олимпийские мероприятия, также стал

демократическим городом-государством. В 420 г. до н. э. он был уже

союзником Афин. Не в последнюю очередь это можно  связывать с тем, что за

нарушение Спартой  мира эллинские судьи не только отстранили ее от игр, но и

наложили штраф. Одного спартанца, который все же рискнул принять участие в

состязании колесниц, прикрываясь цветами Фив, публично высекли. В то же

время, судя по отдельным  признакам, аристократия не отказалась от тех

преимуществ, которые  общество предоставляло победителям  состязаний. Начиная

с VI в. до н. э., за исключением  бега с оружием (520 г. до н. э.) и

соревнований фанфаристов  и глашатаев (408 г. до н. э.), программа

пополнилась только бегами и скачками на конях и мулах. Это было связано,

очевидно, с тем, что в этих видах не предписывалось управлять животными

лично (!), а венок, несмотря на это, полагался владельцу. Шансы богачей

увеличивались и  из-за роста цен на лошадей.

    Олимпиада  классического периода была великим  общегреческим форумом.

Именно здесь  знаменитый софист Горгий разоблачил политику соглашательства с

персами, проводившуюся  Спартой (408 г. до н. э.). Здесь посланцы Митилены

выступили перед  собравшимися представителями всей Греции с жалобой на

перегибы в политике Афин и потребовали предоставления автономии. Здесь был

заключен «тридцатилетний  мир» между Афинами и Спартой (445 г. до н. э.).

Олимпийские игры не были свободны и от отзвуков классовой  борьбы.

Сицилийский историк  Диодор записал, что выразитель демократических  идей

Лисий в 388 г. до н. э. настраивал зрителей против сиракузского тирана. В

других случаях  зрители устраивали демонстрации протеста против олигархов,

кичащихся своей  роскошью, и переделывали напоминающие о деспотии надписи на

монументах в  честь победителей. Многие важные договоры были заключены на

Олимпийских играх, еще большее число было оглашено и высечено на камне.

Торговцы вступали в различные сделки с прибывшими из дальних колоний.

Некоторые сдавали  здесь на хранение свои сокровища. Военачальники  и

властители участием в Олимпиадах поднимали престиж, богачи пожертвованиями

шире распространяли славу о своей щедрости. Историки, философы, ораторы и

драматурги считали  главным показателем успеха в  творчестве победу в

«соревновании умов»  на Олимпиаде.

    Количество  состязаний было доведено до двадцати, продолжительность игр

до пяти дней (468 г. до н. э.), число спортивных судей  — до девяти (400 г.

до н. э.). На играх  проявили себя такие таланты, что  о них с восхищением

упоминали греческие  историки даже в III в. до н. э. (Гиппосфен, Милон,

Полипам, Главкос, Диагор и др.).

    Сдвиги  в подготовке к Олимпиадам  проследить весьма трудно, так  как

летописцев эта  сторона дела не интересовала и во многом была для них

непонятной. Из имеющихся  данных можно сделать вывод, что  занятия в элисском

гимнасии, предшествующие приобщению к культу, носили характер публичного

тренировочного  лагеря. При этом не настаивали на обязательном участии,

удовлетворяясь  клятвенным заверением кандидатов, что  в предыдущие десять

месяцев они придерживались правил. В то же время ясно, что тренеры

классической Греции — гимнасты — на базе одной практики подняли методы

обучения на высокий  даже по современным понятиям уровень. Они умели

различать типы телосложения, наиболее пригодные для того или  иного вида

спорта, и соответствующим  образом ориентировали атлетов. Они продуманно

применяли психологическую  подготовку, сознавали взаимосвязь  между диетой и

достигнутыми показателями. У них имелись разработанные  системы развития

физической силы и выносливости (поднятие груза из положения на коленях, бег

в воде различной  глубины, применение мешков с песком и других отягощений),

представления о  важности отработки некоторых элементов  техники. Более

тщательное изучение их методов тренировки показывает, что греки находили

пропорции и закономерности не только в музыкальных созвучиях, танце,

движении небесных тел, архитектуре и скульптуре, но и в развитии спортивных

показателей. Процесс  подготовки делился на макроциклы (4 года) и микроциклы

(4 дня). В первый  день тетры, то есть микроцикла, велись подготовительные

занятия, во второй нагрузка возрастала, в третий снижалась  и в четвертый

достигала уровня, необходимого для поддержания организма  в форме. Одна

тетра органически  вытекала из предыдущей и готовила спортсмена к следующей.

Признавались значение разучивания элементов упражнений, как по частям, так

и в комплексе, преимущества дополняющих движений.

    В соответствии  с изменением вкусов более  гуманным стало и определение

победителя. На старте дистанций бега и конных состязаний были установлены

полуавтоматические  пускатели. В борьбе как победу засчитывали  проведение

трех бросков  или других установленных приемов, в результате которых

соперник оказывался на земле. В кулачном поединке или  панкратионе

разрешалось признавать поражение раскрытой ладонью, поднятием руки или

похлопыванием противника по корпусу. Об относительном росте  значения

тактических и  технических элементов при оценке результатов свидетельствуют

записи о конных соревнованиях, надписи на скульптурах, прославляющие

ловкость, а также описания победы Тимасифея над шестикратным олимпийским

чемпионом Милоном. Однако эстетическая и этическая  оценка победителей была

уже отнюдь не столь  однозначной. Начиная с V в. до н. э. для  усиления

интереса публики  к зрелищной стороне дела кулачным бойцам разрешили

повышать силу удара за счет кожаных узлов на пальцах. Однако атлетов,

нанесших сопернику  смертельные раны, элисские судьи  изгоняли со стадиона,

что одновременно означало аннулирование их победы. В то же время были

примеры того, как подобных дисквалифицированных спортсменов — как это было

в случае с Клеомедом  и Диогнетом — дома провозглашали  героями.

    Следует  привести отрывок из элегии  Ксенофана (570—480 гг. до н. э.),

где мастерски  раскрываются применявшиеся стимулы, не ограниченные

символическим венком и установкой скульптуры победителя:

    «Тот, кто  в беге проворном иль в бою  пятиборцев

    смог  добиться победы — там, где  Зевсова роща,

    на равнине  Олимпа, у Пифа, — в поединке  борцов,

    или  в схватках кулачных, иль в  побоище страшном,

    что  недаром зовется панкратион,

    тот  пред городом всем еще более  славным предстанет:

    средь  соперников может получить он  почетное место,

    что  ни съест — все оплатит казна,

    приз  бесценный тому может дать  государство,

    если  ж лошадь его победит — это все он получит сполна». 

                1.7. Кризис классических форм древнегреческой

                             физической культуры

                              (IV в. до н. э.) 

    С конца  V века до н. э. дальнейшему  быстрому развитию греческого

общества все  сильнее препятствуют узкие границы  небольших городов-

государств, мешавшие свободному расцвету экономической  жизни и формированию

необходимой политической структуры. Соотношения между городами-

государствами не могли изменить даже внутренние резервы самого крупного

полиса — Афин. В ходе пелопоннесских войн стало  очевидным, что только с

помощью внешних  сил можно создать охватывающее всю территорию Эллады единое

греческое государство, которое положило бы конец внутренней социальной

борьбе, ведущей  к уничтожению производительных сил.

    Одновременно  с кризисом производственных  отношений закономерно

обострились также  противоречия, присущие традиционным формам физической