Общество и его развитие

     Еще одним субъектом исторического  процесса являются социальные группы и общественные объединения. Социальные группы могут выделяться по различным  признакам — возрастному, половому, профессиональному, религиозному и  т.д. Наиболее распространенными социальными  группами, сыгравшими огромную роль в  историческом процессе, являются классы, сословия и нации. Каждая из социальных групп имеет некоторые общие  черты, составляющие в совокупности социальный характер данной группы. У  каждой из групп есть свои интересы, которые они пытаются отстаивать в историческом процессе и для  защиты которых создают общественные объединения. Общественными объединениями  называются добровольные, самоуправляемые  формирования, создаваемые на основе общности интересов для достижения какой–либо цели, общей для всех их членов. К ним относятся политические партии, профсоюзные организации, общественные движения.

     Большое влияние на исторический процесс  оказывают и отдельные личности, которые ученые называют историческими  деятелями. Прежде всего, таковыми традиционно  считают тех, кто осуществляет власть (монархов, президентов и т.д.). Однако кроме них большое влияние  на развитие общества и его самосознания оказывают великие ученые и деятели  культуры и искусства. Поэтому, в  зависимости от конкретной исторической ситуации и их вклада в исторический процесс, они также могут быть отнесены к историческим личностям.

     Таким образом, исторический процесс складывается из поступков как отдельных личностей, выполняющих важные общественные функции, так и из действий объединений  людей и деятельности народных масс в целом.

     Помимо  решения вопроса об участниках исторического  процесса и их роли в общественном развитии, необходимо выяснить, в каком  направлении движется общество, находящееся  в состоянии непрерывного развития и изменения.

     Под прогрессом понимается направление  развития, для которого характерно поступательное движение общества от низших и простых форм общественной организации к более высоким  и сложным. Понятию прогресса  противоположно понятие регресс, для  которого характерно обратное движение — от высшего к низшему, деградация, возврат к уже отжившим структурам и отношениям. Представление о  развитии общества как прогрессивном  процессе появилось еще в древности, но окончательно оформилось в трудах французских просветителей (А. Тюрго, М. Кондорсе и др.). Критерий прогресса  они видели в развитии человеческого  разума, в распространении просвещения. Столь оптимистичный взгляд на историю  сменился в XIX в. более сложными представлениями. Так, марксизм усматривает прогресс в переходе от одной общественно–экономической  формации к другой, более высокой. Некоторые социологи сутью прогресса  считали усложнение социальной структуры, рост социальной неоднородности. В  современной социологии исторический прогресс связывается с процессом  модернизации, т. е. переходом от аграрного  общества к индустриальному, а затем  и к постиндустриальному.

     Некоторые мыслители отвергают идею прогресса  в общественном развитии, рассматривая историю либо как циклический  круговорот с чередой подъемов и  спадов (Дж. Вико), предсказывая скорый «конец истории», либо утверждая представления  о многолинейном, независимом друг от друга, параллельном движении различных обществ (Н.Я. Данилевский, О.Шпенглер, А. Тойнби). Так, А. Тойнби, отказавшись от тезиса о единстве всемирной истории, выделил 21 цивилизацию, в развитии каждой из которых он различал фазы возникновения, роста, надлома, упадка и разложения. О «закате Европы» писал и О. Шпенглер. Особенно ярок «антипрогрессизм» К. Поппера. Понимая под прогрессом движение к какой–либо цели, он считал его возможным только для отдельного человека, но не для истории. Последняя же может быть объяснена и как прогрессивный процесс, и как регресс.

     Очевидно, что прогрессивное развитие общества не исключает возвратных движений, регресса, цивилизационных тупиков  и даже срывов. Да и само развитие человечества вряд ли имеет однозначно прямолинейный характер, в нем  возможны и ускоренные рывки вперед, и откаты назад. Более того, прогресс в одной сфере общественных отношений  может сопровождаться и даже быть причиной регресса в другой. Развитие орудий труда, техническая и технологическая  революции — яркое свидетельство  экономического прогресса, но они поставили  мир на грань экологической катастрофы, истощили природные ресурсы Земли. Современное общество обвиняют в  упадке морали, в кризисе семьи, в  бездуховности. Высока и цена прогресса: удобства городской жизни, например, сопровождаются многочисленными «болезнями урбанизации». Иногда издержки прогресса  настолько велики, что возникает  вопрос, а можно ли вообще говорить о движении человечества вперед.

     В этой связи актуален вопрос о критериях  прогресса. Согласия среди ученых нет  и здесь. Французские просветители видели критерий в развитии разума, в степени разумности общественного  устройства. Ряд мыслителей (например, А. Сен–Симон) оценивали движение вперед по состоянию общественной нравственности, приближению ее к раннехристианским  идеалам. Г. Гегель связывал прогресс со степенью сознания свободы. Марксизм также  предложил универсальный критерий прогресса — развитие производительных сил. Видя сущность движения вперед во все большем подчинении сил природы  человеку, К. Маркс сводил общественное развитие к прогрессу в производственной сфере. Прогрессивными он считал лишь те социальные отношения, которые соответствовали  уровню производительных сил, открывали  простор для развития человека (как  главной производительной силы). Применимость подобного критерия оспаривается в  современном обществознании. Состояние  экономического базиса не определяет характер развития всех остальных сфер жизни общества. Целью, а не средством любого общественного прогресса является создание условий для всестороннего и гармоничного развития человека.

     Следовательно, критерием прогресса должна являться мера свободы, которую общество в  состоянии предоставить личности для  максимального развития ее потенциальных  возможностей. Степень прогрессивности  того или иного общественного  строя нужно оценивать по созданным  в нем условиям для удовлетворения всех потребностей личности, для свободного развития человека (или, как говорят, по степени человечности общественного  устройства).

     Различают две формы социального прогресса: революция и реформа.

     Революция — это полное или комплексное  изменение всех или большинства  сторон общественной жизни, затрагивающее  основы существующего социального  строя. До недавнего времени революция  рассматривалась как всеобщий «закон перехода» от одной общественно–экономической  формации к другой. Но ученым никак  не удавалось обнаружить признаки социальной революции при переходе от первобытнообщинного  строя к классовому. Приходилось  настолько расширять понятие  революции, чтобы оно годилось для  любого формационного перехода, но это приводило к выхолащиванию  первоначального содержания термина. «Механизм» же реальной революции удавалось  обнаружить только в социальных революциях Нового времени (при переходе от феодализма к капитализму).

     Согласно  марксистской методологии под социальной революцией понимается коренной переворот  в жизни общества, изменяющий его  структуру и означающий качественный скачок в его прогрессивном развитии. Наиболее общей, глубинной причиной наступления эпохи социальной революции  является конфликт между растущими  производительными силами и сложившейся  системой социальных отношений и  учреждений. Обострение на этой объективной  почве экономических, политических и иных противоречий в обществе приводит к революции.

     Революция всегда представляет собой активное политическое действие народных масс и имеет первой целью переход  руководства обществом в руки нового класса. Социальная революция  отличается от эволюционных преобразований тем, что она концентрирована  во времени и в ней непосредственно  действуют народные массы.

     Диалектика  понятий «реформа–революция» весьма сложна. Революция как действие более  глубокое обычно «вбирает» в себя реформу: действие «снизу» дополняется  действием «сверху».

     Сегодня многие ученые призывают отказаться от преувеличения роли в истории  того социального явления, которое  именуют «социальной революцией», от провозглашения ее обязательной закономерностью  при решении назревших исторических задач, поскольку революция далеко не всегда была главной формой общественной трансформации. Гораздо чаще изменения  в обществе происходили в результате реформ.

     Реформа — это преобразование, переустройство, изменение какой–либо стороны общественной жизни, не уничтожающее основ существующей социальной структуры, оставляющее  власть в руках прежнего правящего  класса. Понимаемый в таком смысле путь постепенного преобразования существующих отношений противопоставляется  революционным взрывам, сметающим  до основания старые порядки, старый строй. Марксизм считал эволюционный процесс, консервировавший на долгое время многие пережитки прошлого, слишком мучительным  для народа. И утверждал, что поскольку  реформы всегда проводятся «сверху» силами, уже имеющими власть и не желающими с ней расставаться, то и результат реформ всегда ниже ожидаемого: преобразования являются половинчатыми и непоследовательными.

     Пренебрежительное отношение к реформам как форма  общественного прогресса объяснялось и знаменитым положением В.И. Ленина о реформах как «побочном продукте революционной борьбы». Собственно уже К. Маркс отмечал, что «…социальные реформы никогда не бывают обусловлены слабостью сильных, они должны быть и будут вызваны к жизни силой «слабых». Отрицание возможности наличия у «верхов» стимулов при начале преобразований усилил его российский последователь: «…действительным двигателем истории является революционная борьба классов; реформы — побочный результат этой борьбы, побочный потому, что они выражают неудачные попытки ослабить, притушить эту борьбу». Даже в тех случаях, когда реформы с совершенной очевидностью не являлись результатом массовых выступлений, советские историки объясняли преобразования стремлением господствующих классов не допустить никаких посягательств на господствующий строй в будущем. Реформы и в этих случаях являлись результатом потенциальной угрозы революционного движения масс.

     Постепенно  российские ученые освободились от традиционного  нигилизма по отношению к эволюционным преобразованиям, признав вначале  равнозначность реформ и революций, а затем, поменяв знаки, обрушились с сокрушительной критикой теперь уже  на революции как на крайне неэффективный, кровавый, изобилующий многочисленными  издержками и приводящий к диктатуре  путь.

     Сегодня великие реформы (т. е. революции  сверху) признаются такими же социальными  аномалиями, как и великие революции. Оба эти способа решения общественных противоречий противопоставляются  нормальной, здоровой практике «перманентного реформирования в саморегулирующемся обществе». Дилемма «реформа–революция»  подменяется выяснением соотношения  перманентного регулирования и  реформы. В этом контексте и реформа, и революция «лечат» уже запущенную болезнь (первая — терапевтическим  методами, вторая — хирургическим  вмешательством), в то время как  необходима постоянная и возможно ранняя профилактика. Поэтому в современном  обществознании акцент переносится  с антиномии «реформа–революция»  на «реформа–инновация». Под инновацией же понимается рядовое, однократное улучшение, связанное с повышением адаптационных возможностей социального организма в данных условиях. 

     Органическая и неорганическая модернизации 

     Понятием "модернизация" в мировой социологии описывают переход от доиндустриального  к индустриальному, а затем и к постиндустриальному обществу.

     Вот уже полстолетия в мировой  социологии лидирующие позиции занимает концепция, которая получила название теории модернизации. Она опирается на понятие социального прогресса, ибо предполагает, что все общества, в какую бы эпоху они ни существовали и в каком регионе ни располагались, вовлечены в единый, всепоглощающий, универсальный процесс восхождения человеческого общества от дикости к цивилизации. Прогресс науки и техники ведет к всемирному процветанию и решению всех социальных проблем. В этом потоке культурное своеобразие каждой страны как бы отступает на второй план, а на первый выходит то, что их объединяет — система общечеловеческих ценностей.

     Термин "модернизация" относится не ко всему периоду социального прогресса, а только к одному его этапу  — современному. В переводе с  английского "модернизация" означает "осовременивание".

     Поскольку современный период человеческой истории  датируют с момента зарождения, а  затем и расцвета капитализма, суть модернизации связывают со всемирным  распространением по земному шару ценностей  и достижений именно этой формации. Конкретно речь идет о рационализме, расчетливости, урбанизации, индустриализации. Лидеры модернизации — США и Западная Европа — целиком и полностью приобщились к ним и добились потрясающих экономических результатов. Но ничего не мешает отставшим в своем развитии странам Азии, Африки и Латинской Америки догнать, используя западные технологии, капиталовложения и опыт, как это сделала Япония. Так рассуждают авторы теории модернизации.

     Она призвана объяснить то, каким образом  запоздавшие в своем развитии страны могут достичь современной  стадии и решить внутренние проблемы, не нарушая очередности этапов. Модернизация указывает способ вхождения в  мировое сообщество, под которым  понимается мировая экономическая  система капитализма.

     Различают два вида модернизации органическая модернизация является моментом собственного развития страны и подготовлена всем ходом предшествующей эволюции. Пример: переход Англии от феодализма к капитализму в результате промышленной революции XVIII века и преобразование американского производства в результате внедрения фордизма в первой четверти XX века. Такая модернизация начинается не с экономики, а с культуры и изменения общественного сознания. Капитализм возник как естественное следствие изменений в укладе жизни, традициях, мировоззрении и ориентациях людей.