Теория текста. Ее предмет и объект

 

Каким образом можно  получить и оперативно воспользоваться  информацией, поступающей от большого количества корреспондентов, например при проведении измерений, ставящих своей целью получение всевозможных сведений об интересующем нас объекте?

 

Такие задачи ставятся перед  службой погоды, которой необходимо круглосуточно получать информацию от многочисленных автоматических метеорологических  станций (А.И. Воронков, Е.В. Мухин. Измерительные  информационные системы).

 

Сложнее препарируется  логико-смысловой принцип в художественном тексте, где в объективный процесс  членения текста вносятся субъективные авторские коррективы. Например, следующий  рассказ И. Бунина разбит на четыре абзаца, хотя, в частности, второй из них объединяет несколько микротем:

 

В лесу стояли сумерки, а  лес тянулся на много верст  вокруг нас, молчаливый и темнеющий, и казалось, что весь этот лесной край погружен в грустное и спокойное  молчание медленно приближающейся ночи.

 

Утомленные долгой вечерней прогулкой, мы молча шли по глухим тропинкам под навесами берез  и елей, а зыбкий полусвет, сохранившийся  от заката, на глазах у нас таял. Мелкое болотистое озеро, по краям которого мы проходили, еще белело меж деревьев, но оно было тускло и так же печально, как и все в лесу, в ожидании ночного ненастья. Надвигались тучи, незаметно сливались с темнотою; теплый, сонный воздух был напоен пряным ароматом болотных трав и хвои, светляки золотистыми изумрудами тлели под  кустами, задремывающими под таинственный шепот кузнечиков… Чтобы сократить  путь, мы повернули от озера в  длинный и широкий коридор  вековых сосен и, уже с трудом различая в полусвете дорогу, пошли  по глубокому песку и корням деревьев к поляне. Успокоенные долгим вечерним молчанием, счастьем, которое давно  ничем не нарушалось, мы молчали  и, казалось, были не нужны друг другу.

 

И вдруг, с резким шуршанием  в сухой перепутанной хвое, из лесу выскочила большая головастая птица  и, как призрак чего-то мрачного, взвилась перед нами на широких крыльях, беззвучно описала над поляной  дугу и, зашуршав, потонула в чаще. Даже не вскрикнув, ты метнулась от нее  в сторону, и, инстинктивно охватив  тебя рукою, я почувствовал, как быстро затрепетало у тебя сердце. А в  глазах твоих блеснула робкая улыбка сквозь слезы, и они засияли такой  красотой, какой я еще никогда  не видел в них даже в минуты счастья!

 

Темный, высокий лес  и глухая поляна, над которой шарахнулась  птица, точно по волшебству изменились для меня в это мгновение. Лес  сразу стал враждебным и строгим, в сердце кольнуло предчувствие горя; тишина надвигающейся ночи, таящая в себе ненастье, показалась мне  зловещей, но зато как обострилось  мое зрение, как оживились мои  силы, и как крепко сжал я твою руку, уходя по лесам к дому! И  я чувствовал, что и твое сердце радостно бьется близостью ко мне  и что у нас еще есть надежная защита от зловещих призраков ночи! (И. Бунин. Ночная птица).

 

Еще сложнее оказалось  членение текста в миниатюре М. Пришвина, где имеются вкрапления диалогической  речи в текст монологической:

 

У края дороги, среди  лиловых колокольчиков, цвел кустик мяты. Я захотел сорвать цветок и понюхать, но небольшая бабочка, сложив крылышки, сидела на цветах. Не хотелось расстраивать бабочку из-за своего удовольствия, и я решил подождать немного и стал записывать, стоя у цветка, одну мысль в книжечку.

 

Вышло так, что я забыл  о бабочке и долго писал, а  когда кончил, опомнился - оказалось, что бабочка все сидела на цветке мяты в том же положении.

 

- Но так не бывает! - и чуть-чуть кончиком ноги  я толкнул стебелек мяты. Бабочка  сильно качнулась, но все-таки  не слетела. Неужели она умерла  на цветке?

 

Осторожно я взял бабочку  за сложенные крылышки. Бабочка не рвалась, не билась в пальцах, не двигала  усиками. Она была мертва.

 

А когда я стал тянуть ее с цветка, вместе с ней оттянулся  скрытый в цветке светло-желтый паук с большим зеленоватым шариком. Он всеми своими ножками обнимал  брюшко бабочки и высасывал ее.

 

А мимо проходили дачники  и говорили: «Какая природа, какой  день, какой воздух, какая гармония!»

 

Не ясно ли, что природа  никак не гармонична, но в душе человека рождается чувство гармонии, радости, счастья (М. Пришвин. Мертвая бабочка).

 

И в этом тексте акцентные  выделения подчеркивают логико-смысловую  последовательность в описании.

 

Однако логико-смысловой  принцип в чистом виде или усиленный  акцентно-выделительным в художественном тексте может нарушаться в угоду  придания тексту эмоциональных качеств. Тогда вступает в силу принцип  экспрессивно-эмоционального членения текста. В таких случаях абзац  разрывает логико-смысловую нить описания или повествования и  целиком служит цели воздействия  на эмоции читателя. Такой абзац  не диктуется строением самого текста, он в высшей степени авторский, часто  даже нарушает смысловое членение, смещает ритм, прерывает ровное течение  повествования. Например:

 

Он (Чехов) рвался в Россию, он мучился и сгорал от досады, от горечи, оттого, что не видел, а только угадывал всю ее нерассказанную и  нераскрытую красоту.

 

Сожаление о жизни, очень  короткой и, по его мнению, почти  бесплодной и только слегка задевшей его своим быстрым крылом, мучило его в этом доме с его давно  устоявшимся уютом конца XIX века.

 

И не только его. Почему-то каждый человек, попавший в этот дом, начинал думать о своей судьбе, особенно если он проглядел свою жизнь  и только сейчас спохватился.

 

Почему так случилось, трудно сказать. Очевидно, гармоничность  Чеховской жизни и его подлинный  оптимизм заставляли людей проверять  свою жизнь (К. Паустовский).

 

 

Еще пример на экспрессивное  членение текста, разрывающего логические и смысловые связи единого  сложного целого:

 

Надо было остановиться, войти в избу, увидеть сумрак смущенных  глаз - и снова ехать дальше в  шуме сосен, в дрожании осенних осин, в шорохе крупного песка, сыплющегося  в колею.

 

И смотреть на птичьи стаи, что тянут в небесной мгле над  полесьем к темному югу. И сладко тосковать от ощущения своей родственности, своей близости этому дремучему  краю (К. Паустовский).

Особенно эффектен этот прием выделения в отдельные  абзацы повторяющихся синтаксических построений. Воздействующая сила их на внимание и чувства читателя очевидна, тому же способствует и создающаяся  при таком членении ритмичность.

 

Вот пример:

 

Бывает такая душевная уверенность, когда человек может  сделать все.

 

Он может почти  мгновенно написать такие стихи, что потомки будут повторять  их несколько столетий.

 

Он может вместить в своем сознании все мысли  и мечты, чтобы раздать их первым же встречным и ни на минуту не пожалеть об этом.

 

Он может увидеть  и услышать волшебные вещи там, где  их никто не замечает: серебряный пень в лунную ночь, звон воздуха, небо, похожее  на старинную морскую карту. Он может  придумать множество удивительных рассказов.

 

Примерно такое же состояние испытывал сейчас Лермонтов. Он был спокоен и счастлив. Но не только любовью Щербатовой. Разум  говорил, что любовь может зачахнуть  в разлуке. Он был счастлив своими мыслями, их силой, широтой, своими замыслами, всепроникающим присутствием поэзии (К. Паустовский).

 

Итак, членение на абзацы в разных видах текста имеет общую  основу - логико-смысловую, однако есть специфические различия в использовании  абзаца. Эта специфика создается  разным характером воздействия на читателя: для текстов, направленных только на интеллектуальное восприятие, показательны абзацы, построенные по принципу тематическому (новый абзац раскрывает новую  тему), для текстов, рассчитанных не только на интеллектуальное, но и на эмоциональное восприятие, - абзацы акцентные, экспрессивно-выделительные. При этом нельзя забывать и о чисто  субъективном моменте - авторской манере организации текста посредством  абзацного членения. Известно, что  объем текста между абзацными  отступами у разных авторов различен, и объясняется это многими  причинами: жанровыми особенностями  произведения, его функционально-стилевой принадлежностью, стилистической тональностью, общим объемом произведения, его  назначением, авторской манерой  изложения и т.д.

 

Однако эта субъективность не мешает проявлению общих закономерностей  построения текста, нарушение которых  воспринимается как следствие недостаточной  продуманности при его оформлении. Так, например, в следующем тексте нарушен общий принцип абзацного  членения, избранный самим автором (пятый и седьмой абзацы излишни; ср. построение третьего абзаца).

 

Перед дальней дорогой.

 

На вторые сутки Рави и Шаши приехали в большой город - Бомбей. Их вагон пригнали в морской  порт и поставили на запасный путь. Но оказалось, что путешествие еще  не кончилось.

 

Слонят стали готовить в дальнюю дорогу.

 

Зашумели в порту  пилы и топоры. Это столяры и  плотники вооружали для Рави и  Шаши специальные клетки. Удобными, просторными должны быть клетки для  слонят и обязательно прочными. Поэтому  делали их не из обычных досок, а  из самого крепкого в Индии «железного дерева».

 

Застучали в мастерской швейные машинки.

 

Это портные шили для  Рави и Шаши специальные попоны. Удобными, красивыми должны быть попоны для слонят и обязательно теплыми. Поэтому и шили попоны из самой  теплой шерсти.

 

Загудели в порту  грузовики. 12.

Виды информации и  функционально-смысловые типы речи (способы изложения)

 

 

Выявление таких единиц текста, как высказывание и межфразовое  единство, дает представление о формально-грамматическом (синтаксическом) строении текста. Однако текст как единица прежде всего  информативная и коммуникативная  нуждается и в характеристиках  своего строения в ином плане - функциональном, смысловом. Функция и смысл, а  не синтаксические структуры создают  характерологические признаки текста. Поэтому возникает необходимость  обратить внимание на способы изложения  материала в тексте, причем обязательно  соотносительно с характером текстовой  информации. Для обозначения речевых  способов передачи информации существуют термины - функционально-смысловые  типы речи, типы изложения, способы  изложения. Наиболее точным по объему передаваемого значения представляется термин «функционально-смысловые типы речи» (в дальнейшем ФСТР).

 

ФСТР определяется характером передаваемой содержательной информации. Содержательная информация, как известно, бывает фактологическая, соответствующая  эмпирическому уровню познания; концептуальная и гипотетическая, соответствующая  теоретическому уровню познания; методическая, заключающая в себе описание способов и приемов усвоения информации; эстетическая, связанная с категориями оценочного, эмоционального, нравственно-этического плана; инструктивная, содержащая ориентацию на определенные действия. Эти виды информации отдельно или совокупно  содержатся в разных видах текста. Например, фактологическая, теоретическая  и гипотетическая информация характеризует  прежде всего тексты научные; фактологическая  и эстетическая - тексты художественные; методическая - тексты учебные; тексты публицистические и газетные (синкретичные по своей сути) рассчитаны на два  вида человеческой деятельности - познавательную и ценностно-ориентационную и потому совмещают в себе разные виды информации - фактологическую, оценочно-эмоциональную.

 

Эмпирический и теоретический  уровни познания отражаются на общей  специфике текстов. Они могут  быть, прежде всего, констатирующего (или  представляющего) типа и типа аргументирующего. Каждый из этих типов в тексте реализуется  в разных формах речи или способах изложения (или ФСТР). Тексты констатирующего  типа имеют ФСТР описание, повествование (характеристика-описание, сообщение-повествование). Тексты аргументирующего типа - ФСТР рассуждение (определение-объяснение, умозаключение-рассуждение). Это наиболее традиционная классификация  ФСТР, в которой выделяется в основном три вида - описание, повествование, рассуждение.

 

Тексты констатирующего  типа раскрывают признаки, свойства, качества объектов, ход эксперимента, признаки в фазисных переходах (описание); отражают динамику событий, процессов (повествование). Тексты аргументирующего типа представляют информацию в виде определения или  объяснения, доказательства, собственно рассуждения и умозаключения (рассуждение). Такой текст отражает движение мысли  с указанием на причинно-следственные связи и условно-временные отношения, с использованием разных логических операций. Причем основные способы  изложения (содержательно разные) могут  использоваться в разных текстах. Например, техническое описание какого-либо агрегата в научно-техническом тексте и  описание пейзажа, портрета персонажа, обстановки - в художественном тексте; повествование о ходе событий, действий в художественном тексте и повествование  о научных исканиях, истории открытий в научном тексте; рассуждение-доказательство относительно какого-либо физического  явления в научном тексте и рассуждение по поводу психологического состояния персонажа в тексте художественном и т.д.

 

Таким образом, функционально-смысловой  тип речи - это своего рода модель коммуникации. И при определении  механизмов образования текста прежде всего избирается сама модель коммуникации, т.е. учитываются конструктивные признаки речевого акта, совокупность которых  и формирует модель.

 

К конструктивным признакам  относятся:

 

1) коммуникативная целеустановка;

 

2) предмет (содержание) коммуникации;

 

3) признаки ситуации, в пределах которой осуществляется  коммуникация;

 

4) социальная характеристика  участников коммуникации.

 

Совокупность этих признаков  и создает систему речевых  ситуаций, а тип речевой ситуации определяет конкретную модель коммуникации (сообщения). В рамках каждого типа речевой ситуации формируются достаточно стандартные формы реализации их в тексте. Рождается стереотипность речевого поведения, которая отражается на нормах (жестких или менее жестких, свободных) речевой организации  текста. Текст соответственно приобретает  ту форму, которая помогает ему выполнить  данную коммуникативную задачу. При  этом чем более стандартен текст, тем ярче выявляются его признаки, тем более предсказуема оказывается  его форма. Следовательно, цель, намерение (авторская интенция) определяют тип  текста, несущего определенную информацию, а тип текста - функционально-смысловой  тип речи, т.е. речевую форму.