Схизматические тенденции в развитии христианской церкви в iv-xi веках

Относительно же болгарской Церкви на соборе было объяснено, что разграничение епархий зависит от императора. Папские условие не были, таким образом, выполнены. Соборные акты определенно говорят, что Фотий "Вселенский патриарх", председательствовал на всех заседаниях, папские же легаты сидели рядом с ним. Заседания соборные завершились в марте 880 г., просто каким-то апофеозом Фотия. Не сразу папа Иоанн VIII разобрался в актах и донесениях Собора. Когда же все понял, то осудил своих легатов и потребовал от императора, через легата Марина, уничтожения постановлений собора. Марина за дерзкие объяснения в Константинополе посадили в тюрьму. Теперь папа ясно увидел, что Фотий не сделает ему никаких уступок и не подчинится его влиянию, и потому предал его новой анафеме Фотия. Опять началась полемика между Константинополем и Римом, опять начались распри. Последующие папы также подвергали Фотия проклятиям, так что всех папских проклятий, наложенных на него, насчитывают до 12.

После Собора 879-880 г., Фотий достиг зенита своей славы и влияния. Он был так велик и важен, как еще ни один епископ Нового Рима до него. Но в конце августа 886 г., умер император Василий I, его место занял его сын Лев VI Мудрый, воспитанник Фотия. Тем не менее, вскоре по восшествии на престол, он лишил кафедры Фотия и поставил в патриархи своего 16-тилетнего брата Стефана, еще отцом предназначенного для этой цели.

Таким образом, во второй половине IX века, начавшиеся частые, оживленные взаимоотношения между Римской и Византийской Церквями имели, к сожалению, не мирный, а полемический характер. Причем следует обратить внимание на то, что раздор вращался более между личностями, чем между Церквами. Игнатий, Стефан приемлемы для Рима, Фотий— нет. Личностный фактор, человеческие амбиции, как мы увидим далее, играли важную чуть ли не решающую роль. Раскол христианской Церкви, разделение религии, как и многое другое, будет отчасти «игрой сильных мире сего».

Взаимоотношения между Римом  и Константинополем продолжались и в Х в., хотя нельзя сказать, чтобы они имели вполне нормальный характер. К папе обращались лишь в делах сомнительного характера — в спорных случаях, или в таких, когда надеялись получить от него какие-либо права. Нужно заметить, что к концу IХ и в Х веке папство сильно ослабело, когда с ослаблением, а потом с исчезновением императорской власти, оно сделалось игрушкою в руках немецкой аристократии.

Так, в начале Х века обратился  в Рим император Лев VI, когда  патриарх Николай (896-906 г и 911-925 г.) отказался  благословить его 4 брак. Легаты папы Сергия III (904-911 г.) дали благословение, но это  повлекло к конфликту между папой и низверженным патриархом, протестовавшим потом перед папой Анастасием, по поводу поведения легатов. В 920 г., папа Иоанн Х примирился с патриархом Николаем вторично получившим кафедру, хотя вопрос о 4 браке не вполне был выяснен между ними [33, с. 326].

Новый случай столкновения Константинополя с Римом имел место в 30 годах Х века, когда в Италии управлял сенатор Альбрехт. Тогда папа искал против него союза с Византией. Император Роман (920-944 г). принял его в союз, но воспользовался им для своих целей. Во-первых, легаты папы должны были совершить сомнительный канонический поступок — возвести его 16-тилетнего сына Феофилакта на патриарший престол в 939 г. Во-вторых, Роман желал получить, по-видимому, полную самостоятельность для Константинопольского патриарха в его управлении Востоком. Косвенно был затронут папа эдиктом Никифора Фоки (963-969) г.). Последний потребовал через патриарха Полиевкта (956-970 г.), чтобы в греческих провинциях Апулии и Калабрии исключительно следовали греческому обряду и решительно отказались от всякого латинского влияния [33, с. 326].

Как мы видим, в IX века не просто просматриваются схизматические тенденции, они там отчетливо видны. «Фотианская схизма» не зря получила свое имя, речь шла действительно о расколе Церкви. Но этот раскол был еще не состоявшимся, только начала формироваться его догматическая основа. Правда, не стоит искать в схизматических тенденциях исключительно догматические корни, они всего лишь ширма для выяснения отношений первых лиц. Даже религия и Церковь не лишена борьбы за власть и интриг. Единство Церкви пало в карточных играх политики. В средневековой Европе Церковь как институт организационный, управленческий достигла пика своего развития, не оставив в себе даже призрачного напоминания христианской религии ( образа жизни) первых веков, ее аскетизма и взаимопомощи.

Таким образом, в результате анализа истории христианской Церкви  VIII-X веков, выявлены факторы, повлиявшие на углубление схизматических тенденций в ее развитии, среди них:

1. Сложная, нестабильная политическая ситуация в Европе.
2. Подчиненное положение Рима и его стремление к независимости.
3. Иконоборческий спор как фактор подрыва мощи Церкви.
4. Укрепление института папства.
5. «Фотианская схизма» как результат накопившихся разногласий и оформление догматических расхождений.

РАЗДЕЛ  IV. «ВЕЛИКАЯ СХИЗМА» И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ.

В течение многих веков между христианскими Западом и Востоком назревали разногласия. Многие из них были столь острыми, что о них врятли можно было забыть. Болезненные конфликты и бескомпромиссность духовных властей непримиримо вели к разрыву.

Пиковые моменты напряженных  отношений Церквей, как правило, совпадали с периодами усиления и консолидации папской власти. Такой была ситуация и в XI веке.

Папство в середине XI века начинает быстро усиливаться. Этому помогли в особенности Клюнийское реформаторское движение (с 910 г.), а потом тесная связь с немецкими королями. Дело в том, что еще в начале XI века папа Бенедикт VIII поднёс германскому королю Генриху II золотой шар увенчанный крестом, что символизировало власть над вселенной. После этого Генрих II был коронован императорской короной. Византийский двор не признавал германских королей. Там считали, что власть над ойкуменой должно принадлежать Константинополю.

   Действия Бенедикта  VIII сочли оскорбительным. Возможно, с этого времени в богослужениях Восточной Церкви перестало упоминаться имя папы.

Византийская империя  находилась в ту пору в апогее своего могущества: ее войска одерживали победы на берегах Евфрата, Болгария была завоевана, византийская власть в Южной Италии упрочилась, и отряды Генриха II оттеснены с византийских владений. Преемник Бенедикта папа Иоанн XIX должен был уступить и торжественно признать за константинопольским патриархом церковную гегемонию на всем Востоке [18, с. 43].

Ситуация изменилась, когда  на римскую кафедру взошел Лев IX (1048-1054 г.).

 Лев IX (1048-1054 г.) до своего  избрания папой был немецким  Тульским епископом Бруно. Он  был родственником императора  Генриха III (1039-1056 г.) и не только  не желал папской кафедры, но  всеми силами отказывался от  нее. Лишь после долгих увещаний  и по настойчивому желанию  Генриха, он решился принять  папскую кафедру. При этом он  поставил два условия: во-первых, чтобы назначение Генриха было  согласно с канонами и одобрено  Римским клиром и народом, во-вторых, чтобы ему в спутники был дан Гильдебранд, будущий папа Григорий VII, с которым он не раз встречался при дворе и оценил его блестящие способности. Оба они были последователями клюнийских идей, т.е. были убеждены в необходимости радикального обновления папства и в высокой важности его в целом христианском мире. С этой поры, возрождение папства стало на твердую почву. Лев был способным руководителем, борясь с симонией и браками духовенства, он старался увеличить уважение к папству, выступая защитником притесненных.

В середине XI века Лев IX оказался перед лицом врага, норманнов. В этих условиях необходим был союзник. Нуждаясь в союзнике, папа обратил взор на Восток. Норманны представляли опасность и для Византии.

Византийский император  Константин Мономах тоже желал мира с папой. Он попытался заключить  с папой Львом  договор о  совместной защите Италии от норманнов, за что обещал вернуть южно-италийские провинции, находящиеся под юрисдикцией  Константинополя. Договор собирались скрыть от честолюбивого Михаила  Керуллария, т.к. константинопольский патриарх не мог согласиться с потерей своих владений.

Михаил Керулларий (1043-1058 г.) происходил из знатной семьи. С юных лет он проявлял интерес к политике. Его даже прочили в императоры во время очередного дворцового заговора, участником которого он был. Однако заговор оказался неудачным, и летом 1040 года Михаил Керулларий был лишен имущества и пострижен в монахи. В 1043 году на престол взошел Константин IX Мономах, который приблизил к себе Михаила и сделал ближайшим советником. Вскоре Керулларий занял и патриаршую кафедру. Он стал преемником  Алексея, бывшего Студийского игумена. Отдавшись служению церкви, Михаил сохранил черты властного, государственно мыслящего человека, но он был столь честолюбив, что не терпел даже малейшего умаления своего авторитета и авторитета константинопольской кафедры [28, с. 163].

Обстоятельства, при которых  произошло столкновение Константинополя  с Римом, являются сложными и запутанными, их очень трудно прояснить.  В  этих событиях нельзя однозначно кого-то обвинить. Необходимо заметить, тем  самым в какой-то степени оправдывая патриарха, который сделал в этом направлении официально первый шаг, что в течение 9-10 лет своего патриаршества он не принимал никаких агрессивных полемических мер по отношению к Риму. Это и понятно: данному спору, из-за каких бы тайных мотивов он ни проистекал, нужно было дать религиозную, догматическую окраску, а Михаил Керулларий прекрасно понимал, что он никакой не богослов. По внешнему развитию событий именно  Михаил Керулларий сделал первый шаг: выступил с неожиданным распоряжением в 1053 г. о закрытии в Константинополе латинских Церквей и монастырей, совершавших Евхаристию по латинскому обряду. Но разобравшись можно понять, что на это он имел достаточно веские причины.

Дело в том, что папа Лев IX поставил своей задачей, в отвоеванных  с помощью норманнов у Византии областях, в Капуе и Салермо, ввести латинский обряд, в надежде, что и вся нижняя Италия, принадлежащая пока еще Константинополю, подпадет под его власть. Папа назначил архиепископа для Сицилии. Когда надежды папы не оправдались, когда ему этого сделать не удалось при помощи норманнов, тогда он меняет политический фронт и начинает действовать заодно с византийским наместником в Италии,  Аргиром.

Наместник Аргира был родом из Ломбардии и сначала действовал в союзе с норманнами, а потом обратился к грекам и получил от них звание наместника и полководца в Италии. Но, тем не менее, он остался убежденным приверженцем римской догмы. Аргира раньше 5 лет жил в Константинополе (1046-1051 г.) и был знаком с патриархом Михаилом Керулларием. У них даже были некоторые конфликты, и патриарх несколько раз лишал Аргиру причастия.

При таком союзнике как  Аргира папе легко удавалось в Италии распространять латинский обряд и среди греков. Патриарх Константинопольский, разумеется, был осведомлен о том, и естественно имел желание, так или иначе, прекратить пропаганду. Он знал через епископа Иоанна Транийского, что западные обычаи проникли уже в Лангобардскую и Норманнскую Италию и теперь опасался за Византийскую Южную Италию. При каких обстоятельствах Михаил Керулларий как бы был вынужден к насильственной мере — закрытию в Константинополе латинских церквей и монастырей. Он не остановился и на этой мере [33,  с.   329]. 

В том же 1053 г., по поручению патриарха, болгарский архиепископ составил трактат против латинян. Лев Охридский упрекал западную Церковь главным образом в нарушении обрядов, придавая своим обвинениям некую антисемитскую направленность. Это послание, от имени патриарха и Охридского архиепископа, было адресовано епископу Иоанну Транийскому, а через него всем епископам и самому папе. Предметы для полемики были взяты довольно невинные. Кто может подумать, что, например, опресноки могут лишить Святое Таинство Евхаристии свойственной ему силы, или, что пост в субботу угрожает человеческому спасению? Впрочем, через это послание восточное духовенство пыталось сохранить зону своего влияния в южной Италии и защитить её от латинских натисков.

 Однако в разногласиях  с Римом византийское правительство  было совсем не заинтересовано. Наоборот отношения с Римом были очень важны.

Папы Лев IX, узнав о  трактате, отправил на имя Михаила  Керуллария и Льва Охридского письмо. Оно собственно было некоторой уступкой патриарху, но столь неискусной, что казалось нападением. Главная идея письма — мир и согласие в Церкви. Аргументы сводятся, главным образом, к указанию на авторитет апостола Петра и тщете попыток тех, кто восстает против него. Во второй части письма, папа подробно говорит и изображает все промахи архиепископов, сидевших на Константинопольской кафедре, и еретические движения и схизмы, связанные с нею. Папа даже не пренебрег и мифическими сведениями о том, что некогда в Константинопольские патриархи была посвящена женщина. Говоря о преимуществах Римской Церкви, он воспользовался фальшивым документом известным как «Константинов дар». По сути, папа говорил, что Константинопольская Церковь, даже весь Восток, столь много получившие от Римской Церкви, не только не должны направлять против неё никаких атак, а должны почитать её, как свою мать [33, с. 330].

Особенность  письма в  том, что в нем папа не оправдывается  в соблюдении известных особых обычаев, а становится на почву историческую, где величие Римской Церкви отмечено золотыми буквами, и использует почти общее верование о тесной связи апостола Петра с римской кафедрой.

Ответного письма патриарха  папе и не сохранилось. Однако можно  по некоторым данным заключить, что  папе удалось до известной степени  достигнуть своей цели. Патриарх как  бы потерял интерес к острой полемике и готов был, ввиду сложившихся  обстоятельств, идти на примирение с  папой. Лев IX заявляет в своем письме императору Константину IX: «Наш собрат Михаил Керулларий прислал нам письмо, чтобы убедить нас в согласии и единении». Но, разумеется, главной причиной примирительного письма патриарха к папе был известный интерес византийской политики данного времени по отношению к Италии. Император и Аргира могли и патриарху подать надежды, что Лев IX будет сговорчивее относительно прав Константинопольского патриарха, чем прежние папы. Вот почему патриарх Михаил Керулларий, по-видимому, главным условием примирения и единения с папою естественно выставляет уравнение в правах Константинопольской Церкви в отношении ко всему Востоку — с Римскою — в её отношении к целому Западу. Это ясно следует из таких оборотов ответного письма папы, где он, должно быть, пользуется буквальными выражениями из письма Михаила Керуллария. Именно там мы читаем: «ты писал нам, что если бы Римская Церковь чрез наше посредство приняла твое имя, то наше имя чрез твое посредство было бы принято во вселенной — не чудовищно ли это, любезнейший брат? Церковь Римская, глава и мать Церквей, не будет иметь членов и дочерей? И как же может она тогда называться главою и матерью?» Очевидно, Михаил Керулларий добивался независимости от Римской Церкви и при таком условии обещал прославить Римскую Церковь. Во втором письме, предполагается, что первое письмо было написано, но не было отправлено, так как перед его отправлением явилось посольство из Константинополя с предложением мира и единения, папа Лев IX упрекает Константинопольского патриарха в подчинении своей кафедре восточных патриархов (эта же мысль заключается и в письме папы к Антиохийскому патриарху Петру, где он приглашает его помнить о его третьем месте после римского). Кроме того, папа упрекает патриарха за титул «вселенский патриарх», говоря, что он может быть применен лишь к папе, названному так еще на IV Вселенском Соборе.