Тактико-психологические особенности допроса

О возможности отмены смертной казни говорится в ст. 20 (ч. 2) Конституции РФ: “Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей”²⁰.

В России отношение к  этой проблеме обострилось после  вступления страны в Совет Европы и подписания ряда международных  конвенций, в частности, Европейской  Конвенции по правам человека, в  которой одним из основных определено право на жизнь. Присоединяясь к Протоколу № 6 Европейской Конвенции о защите прав человека, Россия обязалась отменить смертную казнь в мирное время.

Российская Федерация  официально стала членом Совета Европы 28 февраля 1996 года. Вступление в эту авторитетную правозащитную организацию повлекло для РФ ряд обязательств, и в том числе необходимость подписать в течение одного и ратифицировать не позднее чем через 3 года с момента вступления Протокол №6 к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающийся отмены смертной казни в мирное время и установить со дня вступления мораторий на исполнение смертных приговоров. Несмотря на то, что с момента вступления в Совет Европы прошло уже 9 лет, на законодательном уровне вопрос о приостановлении смертных приговоров так и остался неурегулированным.

На основании распоряжения Президента от 27 февраля 1997 года «О подписании Протокола №6 (относительно отмены смертной казни) от 28 апреля 1983 года к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года»²¹, Министерство иностранных дел подписало от имени РФ указанный протокол. Однако Государственная Дума и Совет Федерации его до сих пор не ратифицировали.

Не принимая во внимание явное ужесточение нравов и разгул организованной преступности, исходя только из политических соображений, актами, направленными на установление моратория на исполнение смертных приговоров, стали Указ Президента от 3 июня 1999 года (в соответствии с которым всем осужденным на смертную казнь, она заменяется на пожизненное заключение или 25-летний срок лишения свободы), а также Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1999 года.

Последнее де-факто ввело  мораторий на смертную казнь, поскольку запретило ее применение во всех субъектах Федерации. Конституционный Суд пришел к выводу, что данная мера наказания любым судом Российской Федерации не может быть назначена до введения в действие соответствующего федерального закона, обеспечивающего на всей территории РФ каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого установлена смертная казнь, право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей.

С 1 января 2003г. суды присяжных  должны были приступить к работе по всей России. Таким образом, откладывать применение смертной казни формально уже не было повода. Тем не менее, 11 декабря 2003г., накануне Дня Конституции, в Думе сразу в трех чтениях был принят закон, по которому суды присяжных вводятся поэтапно. Этот процесс теперь растянут до 1 января 2007г.

Как уже упоминалось, все это время не прекращаются дискуссии о необходимости отмены смертной казни в законодательном порядке.

Рассматривая взгляды  сторонников применения смертной казни, можно выделить их основные аргументы: вера в эффективность смертной казни, признание ее особой устрашающей  и превентивной роли, необходимость защиты общества, а также возможных жертв тяжких преступлений, возможность найти замену смертной казни - пожизненное лишение свободы - наказание более суровое, чем смертная казнь.

Основные аргументы  противников применения смертной казни  заключаются в следующем: смертная казнь не имеет особого превентивного эффекта; она жестока и негуманна, представляет собой законное убийство; может применяться для политических целей; существует возможность непоправимых судебных ошибок.

В свете данных аргументов необходимо подробнее остановится на отдельных аспектах смертной казни как вида наказания.

Смертная казнь как уголовное наказание выступает в качестве правового ограничения, юридического средства, сдерживающего преступников, что вытекает из ее природы, и является объективным свойством, несмотря ни на какие субъективные оценки и общественное мнение. Иначе говоря, можно спорить о том, эффективна или неэффективна смертная казнь, нужна она или не нужна на данном этапе общественного развития, отменить ее или нет, но то, что смертная казнь — сдерживающий фактор, правовое ограничение, представляется несомненным. Собственно, именно поэтому она служит средством защиты общества от тяжких преступлений. Известный исследователь наказания С.В. Познышев считал, что наказание имеет только одну цель — предупреждение преступлений, которое возможно в форме физического удержания (для преступников) или в форме психологического противодействия преступлению (для других членов общества)²².

Разумеется, сдерживающую роль смертной казни как правового ограничения нельзя переоценивать. Ведь далеко не во всех случаях она бывает эффективной. Есть люди (а точнее — нелюди, типа Чикатило, на совести которого более 50 жертв), для которых вообще нет никаких социальных преград, которые зациклены на стремлении убивать (так называемые серийные убийцы), и никакая сила их не остановит. Кроме расстрела. В отношении же другой категории людей она вполне оказывает сдерживающее воздействие посредством страха своего наступления. Таким образом, к смертной казни как к наказанию важно подходить не столь однозначно. Ведь предельные возможности эффективности характерны не только для смертной казни, но и для других видов наказания, что не всегда учитывается.

Нельзя не видеть, что  многие зачастую абсолютизируют роль смертной казни в сдерживании преступности, требуя от нее больше, чем она может дать по своей природе, возводя ее в некое универсальное средство, панацею, делая соответствующие выводы.

Непонятно, почему такие  явно завышенные требования предъявляются  к смертной казни. Исключительной мерой ее называют вовсе не потому, что она может и должна быть исключительно эффективной (чего в природе и обществе практически не встречается), а в связи со своими исключительными последствиями для человека, преступившего все мыслимые и даже немыслимые нормы порядочности и права. Дело в том, что смертная казнь, занимает только свое место, участвуя в сдерживании преступников наряду с другими наказаниями, а также с экономическими, социальными, политическими, медицинскими, духовными факторами.

Приводятся также эмпирические данные следующего плана: «Чаще всего  убийства совершаются в состоянии  волнения, при котором эмоции берут  верх над разумом, а также под  воздействием алкоголя или наркотика, в состоянии паники, например, когда  преступник застигнут в момент совершения кражи. Некоторые из совершивших насильственные преступления являются людьми чрезвычайно неуравновешенными или психически больными. Во всех подобных случаях страх перед смертной казнью не может сыграть роль сдерживающего фактора»²³.

Здесь трудно что-либо возразить, хотя никто и не считал, какое  количество лиц удерживается от совершения тяжких преступлений под воздействием страха перед смертной казнью. Впрочем, отдельные попытки дать ответ на этот вопрос все-таки предпринимались. По данным некоторых исследований, контингент лиц, не нарушающих уголовный закон из-за боязни быть приговоренными к смертной казни, составляет около 14 – 18 %²⁴.

Правомерность утверждения  о том, что большинство тяжких насильственных преступлений против личности совершается импульсивно, вряд ли подлежит сомнению, однако из этого вовсе не следует, что все преступления совершаются подобным образом. Данное обстоятельство, кстати, не отрицается и сторонниками смертной казни, признавая, что речь идет именно о большинстве тяжких насильственных преступлений. Следовательно, для меньшинства подобных деяний свойственна иная мотивация, характеризующаяся помимо прочего и прогнозированием возможных негативных последствий, в том числе отдаленных, связанных с перспективой привлечения к уголовной ответственности. А это в свою очередь означает, что вывод о низком «коэффициенте полезного действия» смертной казни как фактора сдерживания преступности не является абсолютным, и не применим к отдельным насильственным преступлениям.

Можно спорить о степени  эффективности данного фактора  относительно этой последней группы общественно опасных деяний, однако отрицать саму возможность превентивного действия смертной казни бессмысленно. В противном случае придется, в частности, признать, что если даже смертная казнь – самое суровое из всех возможных наказаний! – не способна оказывать регулятивное воздействие на поведение возможного преступника, то о каком предупредительном потенциале других наказаний можно вести разговор? Но это фактически будет означать, что не только наказание как институт уголовного права, но и само уголовное право как отрасль бесполезны, ибо не в состоянии решать стоящие перед ними задачи. Абсурдность подобного вывода очевидна.

Что касается другого  утверждения, приводимого в обоснование неэффективности смертной казни как средства противодействия преступности, а именно тезиса о ее неспособности удержать потенциальных террористов и иных политических преступников от реализации преступных замыслов, то он не выдерживает критики. Во-первых, террористические акты составляют ничтожно малую долю в структуре преступности, поэтому делать общие умозаключения на основании единичных, исключительных фактов – все равно, что судить об уровне жизни населения страны по благосостоянию жителей ее столицы. Во-вторых, если бы террористы действительно не боялись смерти, в том числе от рук палача, и были всегда готовы умереть «за идею», то тогда все они поголовно были бы камикадзе. Но разве это так? Наконец, если смертная казнь, как утверждают сторонники ее отмены, бессильна против политической преступности, то невольно возникает уже упомянутый вопрос: а какое другое наказание может быть предложено в качестве достойной альтернативы?

Следует признать, что  суровость наказания находится в определенном соотношении с состоянием общества в данную эпоху. Насилие в XX веке и начале XXI века пронизывает все поры современного общества. Его эскалация постоянно возрастает, приобретая крайние, гипертрофированные формы. Это не только российская, но и мировая тенденция. И не таким уж фантастичным выглядит прогноз известного американского ученого доктора Джоэла Норриса о том, что современное общество вообще может погибнуть под лавиной собственной жестокости²⁵.

В этих условиях необходимы решительные и эффективные меры противодействия криминальному беспределу. В августе 2000г. Президент РФ В.В. Путин, дав оценку совершенному на Пушкинской площади в Москве террористическому акту, заметил: «Человечество еще не выработало эффективного способа борьбы с терроризмом. Единственным лекарством является адекватный ответ»²⁶. Думается, что под адекватным ответом здесь следует понимать именно физическое уничтожение особо злостных преступников, совершающих такие злодеяния. К сожалению, в дальнейшем Президент изменил свою позицию, неоднократно высказываясь против восстановления смертной казни в России (которая, как уже упоминалось, на законодательном уровне вовсе и не отменялась).

В условиях слабости действия нравственных и правовых норм, хрупкости  демократических институтов и традиций, отсутствия правовой государственности отказ от применения к особо злостным преступникам — убийцам и террористам — смертной казни, выглядит необоснованным. Его вполне можно расценивать как одну из форм проявления международно-правового популизма, как стремление продемонстрировать лояльность российской власти перед цивилизованным и благополучным Западом²⁷. Но такой «гуманизм» уже стоит, и будет еще стоить жизни многим гражданам России. К тому же законодательная отмена смертной казни приведет к активизации ее нелегальных форм, носящих внесудебный характер. Подобная «смертная казнь» в этой ситуации будет реализовываться уже не «сверху», а «снизу». Другими словами, организованная преступность, родственники жертв, сочувствующие вполне могут занять «место» судей в данном процессе и осуществлять «правосудие» по собственному разумению и усмотрению. И нужно заметить, что при попустительстве властей в России все больше набирает силу криминальная, «теневая» юстиция, которая выносит свои приговоры конкретным людям и через собственных палачей (киллеров) их исполняет.

Применение смертной казни важно и в других отношениях. Оно позволяет решить некоторые  серьезные задачи.

Задача политическая. В условиях современной России физическое уничтожение авторитетных руководителей  организованных преступных группировок единственный способ от них избавиться. Разумеется, это возможно и при проведении спецопераций. Но расстрел на основании судебного приговора общественность встречает все-таки с большим пониманием.

Задача криминологическая. Содержание в местах лишения свободы руководителей организованных преступных группировок и других особо опасных преступников, как показывает зарубежный опыт, нередко приводит к захвату заложников в интересах их освобождения, а порой и к освобождению таких осужденных силой. Смертная казнь этих осужденных предупреждает подобные преступления.

Задача пенитенциарная. Сосредоточение особо опасных преступников в местах лишения свободы нередко  вызывает исключительное давление на администрацию и иных сотрудников  колонии, направленное на создание этим лицам особых привилегий. Такое давление затрудняет нормальную работу исправительных учреждений и мешает процессу исправления других осужденных. Смертная казнь снимает эту трудность.

Задача криминалистическая и уголовно-процессуальная. Когда у нас применяли расстрел, многие лица, совершившие преступления, за которые предусмотрена возможность смертной казни, серьезно способствовали полному раскрытию преступлений и изобличению более активных участников преступлений. Делали они это потому, что опасались своего расстрела. Сейчас такой стимул утрачен.