Другой  крупный ученый  Н.А. Бернштейн, относя свои рассуждения к человеческой  деятельности в целом, говорил о  ее ведущем и фоновом уровне³⁷, что полностью сочетается с вышеприведенными мыслями А.Р.Лурия.. 

    Данная  модель речи достаточна сложна. Нами здесь приводятся физиологические ее основы в укороченном и упрощенном виде, необходимом и предназначенном для целей лишь данной работы, а  психологические ее основы необходимые для рассмотрения общепсихологической характеристики речи будут рассмотрены в следующем разделе работы.

    В завершении рассмотрения указанного вопроса, для уточнения некоторых пробелов теории А.Р. Лурия, целесообразно остановиться на исследованиях, проведенных в данной области еще одним крупным ученым – учеником основателя современной школы физиологии сенсорных систем Г.В. Гершуни, Л.А. Чистовичем.

    В целом модель восприятия речи человеком, предложенная указанным автором имеет определенные сходства с моделями, описанными выше, и занимает промежуточное положение между ними. Однако для нашего исследования интересен тот факт, что она подтверждает верность идей А.Р. Лурия относительно речевой деятельности,   дополняя их  понимание.

    Принимая  во внимание, подтвержденный многими  авторами факт, что в оперативной  памяти человека может содержаться 7±2 знака, Л.А. Чистович утверждает, что если за знак принять фонему, то указанное число знаков в большинстве языков, в частности в русском, соответствует двум или трем словам, образующим словосочетание (лексему). Причем разделение фонем на слова и выделение среди них логического подлежащего происходит за счет особенной мелодичности (ритмичности) речи, по средствам анализа сочетания ударных и безударных гласных в соседних фонемах³⁸. Данный этап соответствует  в модели А.Р. Лурия этапу образования поверхностно-синтаксических структур³⁹.

    Далее указанное лексема из оперативной памяти переходит в кратковременную (или в соответствии с классификацией В.М. Смирнова, признанной многими современными физиологами - из первичной кратковременной во вторичную кратковременную память),⁴⁰ куда попадают и следующие лексемы, где они за тем при участии аналитических отделов мозга объединяются в целые предложения и заменяются логическим пониманием, образуя семантические единицы⁴¹. В соотвеитствии с моделью А.Р. Лурия – это этап функционирования поверхностно-симантических структур⁴².

    На  последнем этапе семантические единицы, объединяясь, образуют понимание логического смысла всего текста или высказывания – этап глубинно-симантических структур в модели А.Р. Лурия.

    Вопрос  образования фонем из звуков данный автор объясняет следующим образом. Раздельные звуки, попадая в слуховой аппарат, по слуховым нервам направляются в аналитические участки коры, где посредством анализа их интенсивности, громкости, других параметров, а так же длины пауз между ними с учетом предыдущего опыта (т.е. с привлечением к участию в работе зон коры, отвечающих за долговременную память) принимается решение по объединению их в соответствующие фонемы⁴³.

    Из  приведенного материала видно, что  модель Л.А. Чистовича во многом сходна с вышерассмотренной моделью  А.Р. Лурия, незначительно дополняя ее в части понимания трансформации  звуков в фонемы, а фонем в слова, лексемы и семантические единицы. Если бы автор данной модели не подчеркивал, принятое в физиологии центральной нервной системы, существование  соответствующих «центров» головного мозга и последовательность их работы, то можно было бы говорить об идентичности речевых моделей Л.А. Чистовича и А.Р. Лурия.

    Основываясь на доказанном выше параллельном участии  макросистем мозга, но при этом последовательном участии соответствующих функциональных систем, включающих отдельные ансамбли их нейронов, в преобразовании речевого сигнала можно говорить не о последовательном и не о параллельном  участии отделов коры головного мозга в данном процессе, а о параллельно-последовательном.

    Таким образом, можно считать установленным, что речевая деятельность – сложный  физиологический и нейропсихический процесс вербального общения, который нельзя описать простым действием  последовательного включения обеспечивающих его механизмов, локализованных в соответствующих мозговых центрах (моделью Веринке-Гешвинда). Его понимание связано с переосмыслением локализации высших психических функций, характеризующихся динамичностью и изменчивастью, с учетом результатов исследований, проведенных методом регистрации  импульсной   нейронной   активности   различных   структур головного мозга, которые показали, что любая сложная психическая деятельность обеспечивается работой сложных констелляций мозговых зон, составляющих как из «жестких»  (т.е. принимающих постоянное участие в осуществлении психических функций), так и «гибких» (включающихся в работу лишь на определенное время и при определенных условиях) звеньев единой системы.

    В соответствии с концепцией О.С. Андрианова, макросистемам и макроконструкциям  присуща определенная приспособительная  изменчивость, несмотря на врожденную, достаточно жесткую организацию, которая проявляется на уровне микроструктур (микроансамблей, микросистем) мозга.

    Так же важным принципом функционирования структур мозга, как субстрата психической  деятельности, на который следует  обратить внимание в свете проблемы речевой деятельности, является принцип иерархической соподчиненности различных систем мозга, который, то же делает значительный вклад в переосмысление понимания физиологических основ речи.

    Основываясь на изложенном выше материале, полученном в ходе критического анализа литературы по указанной  проблеме, мы делаем вывод, что рассмотренных данных  по физиологии речи достаточно для того, чтобы перейти к непосредственному общепсихологическому рассмотрению соответствующего вопроса.  
 
 
 
 
 

3.Психологическая характеристика речи

    Рассмотрение  речи с психологической точки  зрения целесообразно начать с определения  данного понятия.

    Различные авторы дают в целом схожие определения  понятию «речь».

    Так в учебном  пособии по  общей  психологии указано, что: «Речь – исторически сложившаяся в ходе материально преобразующейся деятельности людей форма общения, опосредованная  языком», там же уточняется: «Язык – это система знаков и символов, а речь процесс пользования языком»⁴⁴.

    С.Л. Рубинштейн, как уже отмечалось выше,  в своем труде «Основы общей психологии»⁴⁵ дает такое определение: «речь — это форма существования сознания (мыслей, чувств, переживаний) для другого, служащая средством общения с ним».

      В учебнике под редакцией В.Н.  Дружининой приведено следующее  определение: «С позиции психологии речь — это вынесенная вовне психика субъекта и, соответственно, одна из важнейших психологических функций, дающая человеку возможность быть понятым окружающими»⁴⁶.

    Абсолютно аналогичное определение мы встречаем  у А.Л. Тертеля.⁴⁷

Возможно, вышеуказанный автор просто позаимствовала данное определение у А.Л. Тертеля (с его согласия или без оного).

    Сорокин П.А. пишет, что: «Речь можно рассматривать  как деятельность, направленную на воспроизведение и восприятие звуковых, графических и кинестезических образов слов, на основе которых возникает, существует и проявляется сознательная психика человека и его духовный мир».⁴⁸

    В учебнике по общей психологии под редакцией проф. Р.Х Тугушева и проф. Е.И. Гарбера указано, что человеческая речь – это спицифически человеческий способ формирования, формулирования и передачи мысли с помощью средств языка. Там же подчеркивается, что «речь возникла вместе с мышлением в процессе общественно-трудовой деятельности и практики, Но речь, все же выходит за пределы соотношения с мышлением. В значении слова, кроме понятия, присутствуют эмоциональные и волевые компоненты, вообще играющие роль на всех уровнях языковой системы»⁴⁹.

    Петровский  А.В. определяет речь, как: «…это процесс использования человеком языка для общения. …язык есть система словесных знаков. …Знак - это любой элемент действительности, опосредствующий нашу теоретическую деятельность.  …Таким образом, язык - средство или орудие общения, а речевая деятельность (речевое действие) - сам процесс общения»⁵⁰.

    Ограничимся приведенными определениями рассматриваемому понятию, хотя можно было дополнить их и другими, предложенными вучебниках А. Г. Маклакова, Ю. В. Щербатых и других авторов, однако ничего нового в понимание сущности данного психологического процесса, они не дадут.

    Анализ  указанных определений показывает, что речь сформировалась в ходе исторического  процесса совместной трудовой деятельности людей, служит целям общения (передачи информации) между ними, осуществляется с помощью языка (системы знаков – абстрактных элементов, опосредующих нашу действительность), связана с процессом мышления.

    Основываясь на анализе вышеприведенных определений рассматриваемого понятия, с учетом материала, изложенного в предыдущих разделах, мы считаем возможным дать следующее определение речи.

      Речь сложный психологический  процесс общения между людьми, основанный на физиологическом интегрированном взаимодействии  микроструктур различных зон коры головного мозга с участием подкорковых структур, возникший в ходе исторического процесса совместной трудовой деятельности, в результате необходимости передачи информации между членами группы, для выработки плана дальнейшего сосуществования, осуществляемый с помощью языка, а так же участвующий в процессе мышления.

    Для более полного понимания процесса осуществления речевой деятельности, на наш взгляд, целесообразно обратиться к истории его исследования.

    Как  указывает А.Л. Лурия в своих  трудах, на первом историческом этапе  исследования речевой деятельности ученые предполагали, что мысль непосредственно отделена от самого высказывания.  Полностью сформированная мысль просто переводится в речевое высказывание с учетом особенностей (законов) языка. Постепенно, с углублением исследований в данной области перед учеными встает два вопроса:

    - как сформировалась речь в филогенезе?

    - как мысль переходит в речевое  высказывание?

    Ответ на первый вопрос мы находим в книге  Жана Пиаже «Речь и мышление ребенка». Данный автор пишет: «Жане, например, полагает, что первые слова происходят от криков, которые у животных и у первобытного человека сопровождают действие: крики гнева, угрозы в борьбе и т.д. Например, крик, которым командир сопровождает военную атаку, становится сигналом к этой атаке. Отсюда первые слова — приказание. Следовательно, слово сначала связано с действием, одним элементом которого оно является и которого затем достаточно, чтобы вызвать это действие⁵¹. Психоаналитики исходили из аналогичных идей для объяснения магии слова. Так как слово по своему происхождению является частью действия, то его достаточно, чтобы вызвать все связанные с ним душевные движения и все конкретное содержание»⁵².

    Не  смотря на вышеуказанное, Ж.Пиаже предложил свою теорию речи, которая была ближе к взглядам ученых, стоящих у истоков изучения данного вопроса. Он высказал мнение, что речь ребенка – эгоцентрична, т.е. это мысли высказываемые вслух и лишь в более позднем возрасте (при дальнейшей его социализации) вследствие необходимости общения она становится социальной. Указанный ученый, в ходе анализа огромного практического материала, недостаточно сопоставив его с уже существовавшей на тот момент теоретической базой, просто неправильно расставил акценты и, как результат, сделал неправильные выводы, о чем подробно в своих трудах писал Л.С Выготский.

    Впоследствии  данная теория была критически пересмотрена, а приведенные выше - уточнены классиками советской психологии проф. А.Н. и А.А. Леонтьевыми,⁵³ на основе предпосылок другого классика советской психологии Л.С. Выготского, который писал: «Первоначально язык возникает из рефлекторного крика, который совершенно неотделим от других эмоциональных и инстинктивных симптомов поведения. Легко показать, что в повышенных эмоциональных состояниях: страха, гнева и др. — язык является как бы частью общего биологического комплекса приспособительных движений, исполняющей, в частности, функцию выражения, с одной стороны, и координации поведения, с другой. Выразительный крик непосредственно связан с выразительным дыханием, т. е. мы кричим так, как мы дышим.

    Но  и на самых ранних ступенях развития крик не ограничивался этим. В стадном поведении животного он являлся средством призыва на помощь, сигналом от вожака к стаду и т. д.