Психологическая природа ценностных ориентаций личнсоти

Для характеристики социальной регуляции поведения чело­века часто используется понятие «социальная установка», или «аттитюд», который У. Томас и Ф. Знанецкий определяли как «состо­яние сознания индивида относительно некоторой социальной ценности», «психологическое переживание индивидом ценности, значения, смысла социального объекта» [36, 4]. В отличие от уста­новки, имеющей скорее неосознанный характер, аттитюд понима­ется как осознанное явление, которое человек может выразить в языке. Аттитюды, помогая человеку осмыслить явления социаль­ной действительности, выполняют функцию выражения того, что для него является важным, значимым, ценным. Таким образом, ат­титюды представляют собой средство вербализованного выра­жения ценностей как более общих, абстрактных принципов при­менительно к конкретному объекту.

Установки, аттитюды и ценностные ориентации личности ре­гулируют реализацию потребностей человека в различных социальных ситуациях. В. Я. Ядов объединяет все описанные выше регулятивные образования как диспозиции, т. е. «предрасполо­женности». В своей «диспозиционной концепции регуляции со­циального поведения личности» [278] В. Я. Ядов аргументирует иерархическую организацию системы диспозиционных образо­ваний. В разработанной им схеме на низшем уровне системы диспозиций располагаются элементарные фиксированные уста­новки, носящие неосознаваемый характер и связанные с удов­летворением витальных потребностей. Второй уровень состав­ляют социально фиксированные установки, или аттитюды, формирующиеся на основе потребности человека во включении в конкретную социальную среду. Третий уровень системы дис­позиций - базовые социальные установки - отвечает за регу­ляцию общей направленности интересов личности в тех или иных конкретных сферах социальной активности человека. Высший уровень диспозиций личности представляет собой систему ее ценностных ориентации, соответствующую высшим социальным потребностям и отвечающую за отношение человека к жизнен­ным целям и средствам их удовлетворения. Каждый уровень диспозиционной системы оказывается задействованным в раз­личных сферах и соответствующих им ситуациях общения: в бли­жайшем семейном окружении, малой контактной группе, конкрет­ной области деятельности и, наконец, в определенном типе общества в целом. Отдельные уровни диспозиционной системы отвечают при этом за конкретные проявления активности: за отдельные поведенческие акты в актуальной предметной ситуа­ции; за осуществляемые в привычных ситуациях поступки; за поведение как систему поступков; за целостность поведения или деятельность человека. Таким образом, можно сделать вывод, что уровни регуляции поведения в диспозиционной концепции В. Я. Ядова различаются долей биологических и социальных ком­понентов в их содержании и происхождении. Ценностные ори­ентации как высший уровень диспозиционной системы, по В. Я. Ядову, тем самым полностью зависят от ценностей соци­альной общности, с которой себя идентифицирует личность.

Очевидно, что уровни диспозиционной системы личности отличаются также степенью осознанности описанных регулятив­ных образований. Ценностные ориентации, определяющие жиз­ненные цели человека, выражают соответственно то, что являет­ся для него наиболее важным и обладает для него личностным

смыслом. К. А. Абульханова-Славская и А. В. Брушлинский опи­сывают роль смысловых представлений в организации системы ценностных ориентации, которая проявляется в следующих функ­циях: принятии (или отрицании) и реализации определенных ценностей; усилении (или снижении) их значимости; удержании (или потере) этих ценностей во времени [5, 232]. Б. С. Братусь определяет личностные ценности как «осознанные и принятые человеком общие смыслы его жизни» [51, 89]. Он проводит раз­деление личных ценностей как осознанных смыслов жизни и декларируемых, «назывных», внешних по отношению к человеку ценностей, «не обеспеченных «золотым запасом» соответствую­щего смыслового, эмоционально-переживаемого, задевающего личность отношения к жизни, поскольку такого рода ценности не имеют по сути дела прямого касательства к смысловой сфере» [там же]. Г. Л. Будинайте и Т. В. Корнилова также подчеркивают, что «личностными ценностями становятся те смыслы, по отно­шению к которым субъект определился» [55, 99], акцентируя вни­мание на необходимости не только осознания смыслов, но и ре­шения об их принятии или непринятии. Внутреннее принятие осознанных личностью смыслов выступает, таким образом, необ­ходимым условием образования личностных ценностей.

В то же время ряд авторов полагают, что ценностные обра­зования, напротив, являются базой для формирования системы личностных смыслов. Так, по В. Франклу, человек обретает смысл жизни, переживая определенные ценности [249]. Ф. Е. Василюк пишет, что смысл является пограничным образованием, в котором сходятся идеальное и реальное, жизненные ценности и возмож­ности их реализации. Смысл, как целостная совокупность жизнен­ных отношений, у Ф. Е. Василюка является своего рода продуктом ценностной системы личности [62, 722-725]. Аналогичную точку зрения в своем исследовании отстаивает и А. В. Серый [223]. Мы полагаем, что развитие и функционирование систем личностных смыслов и ценностных ориентации носит взаимосвязанный и вза­имодетерминирующий характер. Как справедливо замечает Д. А. Леонтьев, личностные ценности являются одновременно и ис­точниками, и носителями значимых для человека смыслов [146, 372].

Г. Е. Залесский связывает личностные ценности и смыслы через понятие «убеждение». Убеждение, являясь интегрирующим элементом механизма регуляции активности человека, представ­ляет, по его мнению, «осознанные ценности, субъективно готовые к реализации путем их использования в социально-ориентиро­вочной деятельности» [95, 142]. По словам Г. Е. Залесского, убеж­дению присущи одновременно и побуждающая, и когнитивная функции. Убеждение, выступая в качестве эталона, оценивает конкурирующие мотивы с точки зрения их соответствия содер­жанию той ценности, которую оно призвано реализовать, и выби­рает соответствующий способ ее практической реализации. Как пишет Г. Е. Залесский, «убеждение носит как бы двойной харак­тер: принятые личностью социальные ценности «запускают» его, а будучи актуализированным, уже само убеждение вносит лич­ностный смысл, пристрастность в реализацию усвоенной обще­ственной ценности, участвует в актах выбора мотива, цели, по­ступка» [там же]. При этом чем выше в субъективной иерархии находится убеждение, соответствующее той или иной ценности, тем более глубокий смысл придается его реализации, а следо­вательно, и выделенному с его участием мотиву.

Представление о системе ценностей личности как иерархии ее убеждений получило распространение также в американской социальной психологии. Так, М. Рокич определяет ценности как «устойчивое убеждение в том, что определенный способ поведе­ния или конечная цель существования предпочтительнее с лич­ной или социальной точек зрения, чем противоположный или обратный способ поведения, либо конечная цель существования» [291, 5]. По его мнению, ценности личности характеризуются сле­дующими признаками:

истоки ценностей прослеживаются в культуре, обществе и личности;

влияние ценностей прослеживается практически во всех социальных феноменах, заслуживающих изучения;

общее число ценностей, являющихся достоянием челове­ка, сравнительно невелико;

все люди обладают одними и теми же ценностями, хотя и в различной степени;

ценности организованы в системы [там же, 3].

Ш. Шварц и У. Билски дают аналогичное концептуальное определение ценностей, включающее следующие формальные признаки:

ценности - это понятия или убеждения;

ценности имеют отношение к желательным конечным со­стояниям или поведению;

ценности имеют надситуативный характер;

ценности управляют выбором или оценкой поведения и событий;

ценности упорядочены по относительной важности [292].

Таким образом, ценностные ориентации представляют со­бой особые психологические образования, всегда составляющие иерархическую систему и существующие в структуре личности только в качестве ее элементов. Невозможно представить себе ориентацию личности на ту или иную ценность как некое изоли­рованное образование, не учитывающее ее приоритетность, субъективную важность относительно других ценностей, то есть не включенное в систему.

Понятие «система», имеющее общенаучное значение, опреде­ляется В. Н. Садовским как «совокупность элементов, находящих­ся в отношениях и связях друг с другом, которые образуют опре­деленную целостность, единство» [245, 610]. В качестве наиболее общих принципов организации системы выступают такие ее ха­рактеристики, как целостность (несводимость свойств системы к сумме свойств составляющих ее элементов и невыводимость из свойств последних свойств системы в целом); структурность (обусловленность функционирования системы свойствами ее структуры); иерархичность (элементы системы могут также рас­сматриваться в качестве систем, а сама система - в качестве подсистемы системы более высокого уровня); взаимозависимость системы и среды (их взаимосвязь и взаимовлияние); множествен­ность описания (невозможность учета всех аспектов системы в рамках какой-либо одной модели).

Как справедливо отмечает А. Г. Асмолов, отличительная осо­бенность системного подхода в отечественной психологической науке заключается в том, что «объектом системного анализа преж­де всего являются развивающиеся системы» [32, 50]. В. Д. Шадриков дает следующее определение динамической системы: «... это система, развивающаяся во времени, изменяющая состав входящих в нее компонентов и связей между ними при сохране­нии функции» [цит. по 199, 121]. Психологические системы так­же обладают, помимо общих характеристик, некоторыми более специфическими особенностями, например целеустремленнос­тью и самоорганизацией, т. е. способностью к самостоятельно­му изменению собственной структуры. В основу разработанной В. Е. Клочко теории самоорганизующихся психологических систем был положен принцип системной детерминации, позволив­ший преодолеть противопоставление внутреннего и внешнего посредством определения особого психологического простран­ства, которое он вслед за А. Н. Леонтьевым обозначает понятием «многомерный мир человека» [119]. По словам В. Е. Клочко, чело­век, понимаемый как целостная психологическая система, «высту­пает не в противопоставлении объективному миру, а в единстве с ним, в своей продленное™ в ту часть этого мира, которая им «ос­воена», т. е. имеет для него значение, смысл, ценность» [118, 709]. Смыслы и ценности, определяющие «поле» сознания, соответствен­но, рассматриваются им как функциональные характеристики мно­гомерной системы «человек», намечающие ее границы.

Систему ценностных ориентации личности, таким образом, можно рассматривать как подсистему более широкой системы, описываемой различными авторами как «жизненный мир чело­века», «образ мира» и т.п., имеющую, в свою очередь, сложный и многоуровневый характер. По словам Б. Ф. Ломова, «ценност­ные ориентации, как и любую психологическую систему, можно представить как многомерное динамическое пространство, каж­дое измерение которого соответствует определенному виду об­щественных отношений и имеет у каждой личности различные веса» [156, 36]. Я. Гудечек полагает, что система ценностей имеет «горизонтально-вертикальную» структуру. Под горизонтальной структурой им подразумевается упорядоченность ценностей «в параллельной последовательности», т.е. иерархия предпочи­таемых и отвергаемых ценностей. Вертикальная структура пони­мается в данном случае как включение индивидуальных систем ценностей в систему ценностей общества в целом [82, 707].

Принцип иерархии ценностей, многоуровневость, является важнейшей характеристикой системы ценностных ориентации личности. По словам В. Франкла, субъективное «переживание определенной ценности включает переживание того, что она выше какой-то другой» [249, 290]. Принятие личностью ценностей, таким образом, автоматически предполагает построение инди­видуальной ценностной иерархии. Ранг той или иной ценности в индивидуальной системе, по мнению Н. Гартмана, может опре­деляться как ее абстрактной «высотой», так и ее «силой», завися­щей от «тягости», возникающей при ее нереализации [157, 307]. В работах современных отечественных авторов, в частности Е. Б. Фанталовой, С. Р. Пантилеева, Д. А. Леонтьева, также указывается на неоднозначность критериев индивидуального ранжи­рования ценностей: их предпочтение может быть обусловлено представлениями об их абсолютной значимости для общества и человечества в целом или же их субъективной актуальной важ­ностью, насущностью [147]. В этой связи представляет интерес концепция С. С. Бубновой, которая наряду с принципом иерар­хичности выделяет принцип нелинейности системы ценностных ориентации. По ее словам, «чрезвычайно важным свойством си­стемы личностных ценностей является ее многомерность, зак­лючающаяся в том, что критерий их иерархии - личностная зна­чимость- включает в себя различные содержательные аспекты, обусловленные влиянием разных типов и форм социальных от­ношений» [54, 39].

Структурный характер системы ценностных ориентации лич­ности, ее многоуровневость и многомерность определяют воз­можность реализации ею целого ряда разноплановых функций. Система ценностных ориентации личности, занимая промежуточ­ное положение между внутренними установками и нормами со­циальной среды, между мотивационно-потребностной сферой и системой личностных смыслов, обеспечивает взаимодействие этих элементов более общей системы «человек». По мнению Ю. А. Шерковина, двойственный характер системы ценностей, обусловленных одновременно индивидуальным и социальным опытом, определяет ее двойное функциональное значение. Во-первых, ценности являются основой формирования и сохране­ния в сознании людей установок, которые помогают индивиду занять определенную позицию, выразить свою точку зрения, дать оценку. Таким образом, они становятся частью сознания. Во-вто­рых, ценности выступают в преобразованном виде в качестве мотивов деятельности и поведения, поскольку ориентация чело­века в мире и стремление к достижению определенных целей неизбежно соотносятся с ценностями, вошедшими в его лично­стную структуру [268, 737].

Как уже отмечалось, система ценностных ориентации явля­ется важным регулятором активности человека, поскольку она позволяет соотносить индивидуальные потребности и мотивы с осознанными и принятыми личностью ценностями и нормами социума. С точки зрения В. Г. Алексеевой, ценностные ориента­ции представляют собой предполагающую индивидуальный сво­бодный выбор форму включения общественных ценностей в механизм деятельности и поведения личности. По ее словам, система ценностных ориентации - это «основной канал усвое­ния духовной культуры общества, превращения культурных цен­ностей в стимулы и мотивы практического поведения людей» [9, 63]. Как справедливо замечает К. Роджерс, потребности могут удовлетворяться лишь теми путями, которые совместимы с сис­темой ценностей личности и концепцией «я» [212, 56]. А. Г. Здравомыслов также полагает, что благодаря контрольным функциям ценностных ориентации «действие потребностей любого рода может ограничиваться, задерживаться, преобразовываться» [97, 202]. Механизм действия системы ценностных ориентации, по его словам, связан с разрешением конфликтов и противоречий в мотивационной сфере личности, выражаясь в борьбе между долгом и желанием, т. е. между мотивами нравственного и ути­литарного характера. Как пишет Ф. Е. Василюк, система ценнос­тей выступает в данном случае как «психологический орган» из­мерения и сопоставления меры значимости мотивов, соотнесения индивидуальных устремлений и «надындивидуальной сущности» личности [62, 122-125].

Регулятивная функция ценностных ориентации личности ох­ватывает все уровни системы побудителей активности челове­ка. Как замечает в этой связи А. Г. Здравомыслов, «специфика действия ценностных ориентации состоит в том, что они функци­онируют не только как способы рационализации поведения, их действие распространяется не только на высшие структуры со­знания, но и на те, которые обозначаются обычно как подсозна­тельные структуры. Они определяют направленность воли, вни­мания, интеллекта» [97, 202-203].

Роль ценностных ориентации в регуляции волевых процес­сов рассматривается, в частности, в работе Ш. А. Надирашвили [180]. На основе теории Д. Н. Узнадзе им выделяется три каче­ственно различных уровня регуляции психической активности человека: объективация предмета, объективация социальных тре­бований, объективация собственного «Я». По мнению Ш. А. На­дирашвили, объективация собственного внутреннего состояния приводит к постановке оценочной задачи, в результате чего по­рождается волевой процесс. Таким образом, высший уровень психической активности человека - волевая активность - регу­лируется ценностными ориентациями индивида.

Значение системы ценностных ориентации в регуляции мыс­лительных и познавательных процессов раскрывается, в частно­сти, в трудах О. К. Тихомирова, В. Е. Клочко, О. М. Краснорядцевой и других отечественных авторов. По образному определению В. Б. Ольшанского, ценности представляют собой «своеобраз­ные маяки, помогающие заметить в потоке информации то, что наиболее важно для жизнедеятельности человека, для его пове­дения. Что противоречит ценностям, будет неизбежно игнориро­вано- либо невниманием, либо невосприятием, либо неразде­лением информации». По его словам, «субъект избирает материал в соответствии с уже имеющейся у него точкой зрения» [189].