Эмпирические исследования предметности восприятия

  Ряд других авторов также высказывали мысль о том, что для успешной адаптации испытуемому необходимо наличие достаточной информации (зрительной, проприоцептивной, осязательной) о смещении объектов в поле зрения и положении собственного тела (см. [73]). Естественно, что наличие такой информации может обеспечить только активное включение самого испытуемого в процесс ее получения, или, используя термин А.Н.Леонтьева, ее «вычерпывания». А будет ли это ситуация активного движения, или какая-то другая ситуация, по-видимому, не так уж важно.

  Другие, не менее интересные, опыты, доказывающие влияние собственной активности испытуемого на построение перцептивного образа, проведены Р. Хелдом и его сотрудниками на животных [37]. 

  Экспериментаторы воспитывали котят с момента рождения в темноте. Они могли получать зрительные впечатления только в ходе эксперимента (рис. 119). Два котенка помещались в корзинки, которые могли вращаться на карусели. Они получали одинаковые зрительные впечатления. Один котенок сидел в корзинке пассивно, а у другого лапы были свободны, и он мог двигать корзинку, перемещаясь сам и двигая по кругу второго котенка. Результаты показали, что нормальное зрительное восприятие сформировалось только у активного котенка, а пассивный котенок фактически так и остался слепым. Авторы сделали вывод о том, что активное осязание является необходимым условием для развития зрительного восприятия. Подчеркнем, что именно собственная активность животного привела к построению адекватного поли модального образа окружающего мира, одних лишь зрительных ощущений оказалось не достаточно для его формирования. По-видимому, только координа

ция осязательной и зрительной модальностей позволила отразить в зрительном образе объективные пространственные соотношения предметов окружающего мира и самого животного. 

8.3.2. Смещение изображения во времени

  Использование технических средств позволило изучить еще один тип смещений изображения, нарушающих предметность восприятия, — смещение изображения во времени. В опытах К.Смита испытуемый, глядя на экран монитора, выполнял правой рукой определенное графическое задание, например что-то писал или рисовал (рис. 120). Свою руку он видеть не мог, поскольку она была скрыта экраном, ее движения фиксировались видеокамерой, а сигнал с определенной временной задержкой подавался на экран монитора. С помощью введения этой задержки между движением руки и появлением видеоизображения перед глазами испытуемого нарушается сенсомоторная координация «глаз —рука»⁴. Испытуемый, таким образом, видел свою руку, держащую карандаш, в прошлом, с временной задержкой, регулируемой экспериментатором.

  Результаты показали, что короткие задержки около 0,5 с делают движения резкими, плохо скоординированными. Письмо затрудняется, а рисование становится почти невозможным. Адапта-

ция к подобному сдвигу во времени практически не происходит, т.е. сенсомоторная тренировка не дает улучшения.

  Таким образом, временное рассогласование осязательных, про-приоцептивных и зрительных ощущений значительно нарушает предметное действие, опосредствованное зрительным восприятием. По-видимому, нарушается целостность, симультанность полимодального образа восприятия, которая не может быть компенсирована даже длительной тренировкой. 

8.3.3. Изменение знака диспаратности: псевдоскопическое

восприятие

  Создание псевдоскопа — прибора, который с помощью призм Дове обращает изображение, поступающее в каждый глаз справа налево, принадлежит изобретателю стереоскопа Ч.Уитстоуну (1852)⁵. Это оптическое устройство позволяет изменять знак диспаратности, тем самым приводя к инвертированному восприятию глубины в стереобразе (рис. 121). 

  Псевдоскопические перцептивные феномены очень интересны, как и их описание, которое за 150 лет нисколько не потеряло своей ценности: «Естественный вид объекта еще тяготеет над нами, когда внезапно (а иногда и постепенно) перевернутое изображение занимает его место. Причина этого состоит в том, что сознание судит об удаленности и рельефе не только по бинокулярным картинкам и конвергенции оптических осей, но также и по тем признакам, которые воспринимаются каждым глазом в отдельности: наиболее действенными среди них являются светотени и перспектива. В зависимости от направления внимания на ту или иную группу признаков, предлагающих мозгу две несовместимые интерпретации, мы будем воспринимать или обычные формы, или их перевернутые изображения» [93, т. 1, 126]. Предвосхищая идею А.Н.Леонтьева о разделении в образе восприятия чувственной ткани и предметного содержания, Ч.Уитстоун отмечал: «Следовательно, это тот самый случай, когда мы должны различать информацию, относительно которой известно, что она просто регистрируется мозгом, от той, которая оценивается сознательно» [там же].

  Эффект обращения (реверсии) зрительных полей должен приводить к тому, что более близкие по отношению к наблюдателю

объекты будут восприниматься как более удаленные и наоборот. Так и происходит, если в качестве стимулов используются простые изображения, например такие, как на рис. 122, где черный карандаш будет восприниматься позади белого.

б

Рис. 121. Оптическая схема псевдоскопа:

а — ход лучей в призме Дове; б — положение призм Дове в псевдоскопе. Стрелкой обозначен объект, изображение которого перевертывается призмой Дове [105] 
 
 

вверху — обычная стереопара, внизу — стереопара, на которой объекты будут восприниматься «перевернутыми» по глубине; а — стереопары меняются местами; б — стереопары переворачиваются сверху вниз; в — изображения на стереопарах меняются местами [93] 
 

  В данном случае такое обращение не нарушает привычных норм предметности. «Дело, однако, существенно меняется, — подчеркивал А.Н.Леонтьев, — если псевдоскопический эффект вступает в противоречие с этими нормами: возникает особая перцептивная задача, которая заключается в том, чтобы преодолеть конфликт между предметностью образа восприятия и изменениями, вносимыми псевдоскопом в сетчаточные проекции» [69, 23]. Поэтому в силу удобства и развернутости перцептивного процесса во времени феномен псевдоскопического восприятия и был использован для изучения процесса порождения предметного образа, т. е. здесь внимание исследователя направлено на проблему осмысливания воспринимаемого чувственного содержания образа. Так же как и при изучении инвертированного зрения, в представленных ниже экспериментах мы сталкиваемся с применением принципа изучения процесса восприятия в его актуальном развитии. 

  Одна из классических работ по изучению предметности восприятия с помощью псевдоскопических эффектов была выполнена Б. Н. Компанейским [57]. Кратко опишем полученные им интереснейшие результаты.

1. Если испытуемый смотрит в псевдоскоп на человеческое лицо, никаких изменений не происходит — обращения его рельефа по глубине не происходит: «...опыт всей жизни человека противоречит этому» [57, 403].
2. Вогнутая маска человеческого лица всегда воспринималась выпуклой, даже в том случае когда наблюдатель одновременно смотрел и на вогнутую и на выпуклую маски.
3. На вертикальной оси устанавливалась передняя половина целлулоидной головы куклы. При восприятии ее через псевдоскоп она выглядела выпуклой с обеих сторон. Если голова куклы медленно вращалась, то испытуемый не видел реального вращения (иначе должно было возникать обращение по глубине, и он бы видел поочередно то вогнутый, то выпуклый рельефы), а воспринимал легкое покачивание головы направо и налево. Положение «в профиль» не воспринималось.
4. Обнаружен эффект константности формы известных объектов: если в псевдоскоп предъявлялся предмет, имеющий неизвестную наблюдателю форму, то он воспринимался как инвертированный по глубине; если показывался известный предмет, то его форма оставалась неизменной.

  Блестящие феномены были получены в опытах с вращающимися пробирками. На вращающемся штативе были установлены четыре пробирки с цветными жидкостями, экран перед пробирками закрывал круг, на котором они стояли (рис. 123). 

  Если пробирки были неподвижны, то испытуемый видел ближнюю пробирку дальше и большего размера, а дальнюю — ближе и меньше. При медленном вращении испытуемые видели, что в тот момент, когда дальняя пробирка заслоняла ближнюю, они менялись местами, а затем они опять возвращались на свои места в поле восприятия. При быстром вращении сохранялось нормальное, неискаженное по глубине восприятие.

  Таким образом, псевдоскопические феномены показывают, что наше восприятие строит вполне правдоподобный предметный образ, так трансформируя пространственные характеристики объектов и воспринимаемой ситуации в целом, что соответствует некой привычной и поэтому реальной для испытуемого ситуации. В литературе этот принцип предметного восприятия еще в 1902 г. Э.Титченером был назван правилом правдоподобия. 

  Так же необычно, т. е. в виде бесформенных вздутий, воспринимается лицо человека с закрытыми глазами, на которое положен бумажный жгут. Однако как только человек открывает глаза, они никогда не воспринимаются в обратном рельефе (т.е. не выпуклые, а вогнутые), а с ними нормальным воспринимается и само лицо. 

Рис. 123. Эксперимент Б. Н. Компанейского с пробирками:

П — пробирки с цветными жидкостями; Э — экран, закрывающий круг, на котором они стоят [57]

  Изложенные выше результаты позволяют сделать несколько выводов.

1. В псевдоскопе происходит восприятие предметной, т.е. реальной, возможной, знакомой или ожидаемой формы, невозможное всегда интерпретируется как правдоподобное.
2. Предметность восприятия обеспечивает константность восприятия формы при мощнейших сетчаточных искажениях.
3. Псевдоскопическое восприятие — это пример продуктивного решения перцептивных конфликтов зрительной системой.

  Не менее интересные результаты были получены учеником А. Н.Леонтьева В. В. Сталиным. Представим несколько интересных результатов его экспериментов с псевдоскопом [105]. Описывая феноменальную динамику образа, он отмечал ее специфику: происходит медленное уплощение, а затем обращение рельефа, идет постоянное переосмысление видимой ситуации как смена перцептивных гипотез в соответствии с реальными пространственными отношениями объектов в поле зрения.

  Перед испытуемым ставилась на полу фарфоровая миска, наполненная подкрашенной жидкостью. Когда происходило псевдоскопическое изменение воспринимаемой формы миски, жидкость оказывалась расположенной поверх ее вывернутой наружу поверхности. Тем не менее испытуемые не видели саму жидкость, поскольку она не могла просто «лежать» на такой выпуклой поверхности, они воспринимали нечто, что могло удержаться на выпуклой поверхности: кто-то видел желе или студенистую массу, кто-то — пластмассу, иногда эта жидкость воспринималась как металл. Важно, что происходившие перцептивные трансформации приводили с существенному изменению сенсорной основы образа: изменялся цвет «металла» или «пластмассы». Как показали специальные психосемантические измерения, проведенные В.В.Сталиным и В.Ф.Петренко, соответственно менялись и воспринимаемые качества этих материалов, которые оценивались испытуемыми соответствующим образом, т.е. как твердые или мягкие, гладкие или шероховатые, густые или жидкие.

  В одном из опытов, когда пустая миска воспринималась в обратном рельефе, в нее наливалась вода, некоторые испытуемые сообщали о появлении в миске углубления, в которое как бы вливалась жидкость. Как подчеркивал В.В.Столин, «в этой демонстрации, предметные взаимодействия обнаружили такие свойства видимого предмета, которые никак не могли быть свойственны предмету реальному. Это и обусловило опредмечивание соответствующего фрагмента поля в соответствии с логикой возможного» [105, 188\.

  Построение псевдоскопического предметного образа всегда соответствовало определенным нормам реального предметного мира. Нормам «физическим», как в опытах с миской, или нормам «геометрическим», как в описываемых ниже опытах с конусом, слоником и карандашом.

  Опыты проводились следующим образом. На полу стоял конус, сделанный из плотной бумаги, рядом с ним ставилась фигурка слоника хоботом к испытуемому. На поверхности слоника и конуса, параллельно полу, укреплялся карандаш (рис. 124, а). Испытуемые получали простую инструкцию — смотреть в псевдоскоп и подробно рассказывать обо всем, что увидят; иногда экспериментатор задавал им вопросы, проясняющие ситуацию.

  В. В.Столин выделил шесть вариантов перцептивного решения этой сенсорно противоречивой ситуации. Первый вариант был обозначен как «удвоение ситуации» (рис. 124, б): конус легко трансформируется по глубине и видится как воронка, слоник воспринимается нормально на плоскости пола. Восприятие карандаша раздваивается: над слоником он видится нормально, а там, где он касается конуса, «уходит» под пол вместе с конусом и как бы просвечивает через его поверхность. Испытуемые отмечали, что не могут одновременно воспринимать три предмета в целом как единую сцену. По-видимому, из такой искаженной чувственной ткани построить целостный предметный образ оказывается невозможно.